Шаман недоучка, путешествие седьмое

Однако мои восторги были преждевременными, надежды оказались тщетными. Чудо так и не свершилось. Уже при следующем посещении друга я увидел, что ему стало хуже. Очаги энергетических аномалий светились холодным белым светом с новой энергией. Даже появился ещё один новый очаг вблизи ключицы. На брюшной стенке обнаружился кожный метастаз. Его было видно уже не внутренним взором, а самым обыкновенным невооружённым глазом.

Онкологи настолько пали духом, увидев новый очаг на фоне полномасштабной химиотерапии, что даже не взяли ткань метастаза на биопсию, хотя он был легко доступен. Химиотерапия продолжалась, хотя уже никто не верил в успех.

Что мне оставалось делать? Я решил совершать свои антинаучные манипуляции до конца, каков бы он ни был.

Я долго и нудно работал с жемчужиной. Она прекрасно лечила насморк, если удавалось застать его в самом начале. Запущенный же насморк мне никогда не удавалось излечить с помощью жемчужины. Что уж говорить о запущенном раке?

Я долго работал с веретеном, вытягивая видимую внутренним взором вязкую блестящую черноту. Я массировал активные точки на патогенных ходах. Увы, меньше их от этого не становилось.

И вот ранней весной с моим другом случилось то, от чего пока ни одному смертному не удавалось отвертеться. Он умер.

Был пасмурный слякотный весенний день. Время от времени серое небо сыпало снежной крупкой. Меня не покидало чувство не отданного долга. Но что я мог поделать?

Церковь. Очередь на отпевание. Гроб из тёмного полированного дерева. Мой друг был мало похож на себя. Смерть заострила его черты, сделала нос немного крючковатым. Я едва узнавал его. Сначала долго ждали очереди. Потом долго добирались по пробкам до дальнего кладбища. Сильно замёрзли, пока хоронили.

Уже после в кафе отогрелись обедом и водкой. Головная боль немного отпустила. Но нога, раненая демоном, болела всё сильнее. Многие произносили речи. Умные говорили умно. Не очень умные говорили не очень умно. Я, сделав над собой усилие, сказал что-то светло-печальное.

Словом, что тут скажешь. Такова жизнь. Шаманы тоже теряют родичей и друзей, да и сами не бессмертны. Мудрый и опытный шаман знал бы, где следует остановиться. Я же, наивный самоучка, тыкался в неведомое, словно слепой котёнок.

Так стаяли снега, потом наступило дождливое неприветливое лето. В колене у меня обнаружился старый разрыв мениска, полученный ещё на Айкидо. Просто теперь он ожил. Колено опухло. Чтобы долго не возиться я купировал синовиит уколом Дипроспана внутрисуставно. Пациентам я сделал уже более десяти тысяч таких инъекций, а себе делал впервые. Потом регулярно долечивался самомассажем и упражнениями. Боли отступили.

Так я дожил до ещё одного печального дня, Это была тринадцатая годовщина смерти одного моего родственника. Буду называть его Влад.

Он умер во цвете лет в июле 2004 года, вернее, был убит во дворе своего дома, застрелен х…мовскими бандитами. Как-то так получилось, что в тот день моя жена ехала мимо его дома. Она увидела собирающуюся толпу, остановила машину и подошла посмотреть, в чём дело.

Обычно она не ездила той дорогой, но в тот день почему-то поехала. Она обычно не останавливает машину, чтобы полюбопытствовать, чего собрался народ, но в тот день почему-то остановила.

И вот она увидела Влада. Из пулевых отверстий ещё текла кровь. Жизнь быстро покидала его крепкое тело.

Вообще, нас с Владом связывала какая-то невидимая нить. Каждый раз, когда мне требовалась его помощь, он появлялся, случайно проезжая мимо. Помню, однажды я попал в жуткое ДТП. Мою машину разнесло в хлам. Был одиннадцатый час ночи. Я тогда немного ошалел и был абсолютно беспомощен – никак не мог сообразить, что делать, куда звонить. И тут, откуда ни возьмись, появился Влад. Он случайно проезжал мимо. Он помог мне вызвать ГАИ и эвакуатор. Починил, как мог, машину в собственной автомастерской. Ездить она стала, но уже жутко, отвратительно скрипела и вибрировала. Пришлось продать её за бесценок.

Так и в день убийства Влада, какая-то судьба привела к умирающему мою жену. Возможно, ему было чуть легче умирать, видя перед собой родное, сострадающее лицо.

С тех пор прошло 13 лет. Мы поехали на кладбище, навестить могилу Влада. Работал я в тот день со второй смены. Мы собрались у могилы Влада утром. Когда я подошёл, его вдова уже помыла мраморные плиты, возложила цветы. Я присел на скамейку возле могилы. Друзья и родственники вели неторопливую беседу, в которой воспоминания о покойном чередовались с бытовыми разговорами о детях и бытовых заботах.

Я же молчал. Не хотелось прерывать, вмешиваться. Я смотрел на чёрные мраморные плиты, и вдруг почувствовал некоторое притяжение от могильных плит, или негромкий зов.

Будучи по натуре человеком поспешным и легкомысленным, склонным к авантюрам, я нагнулся, положил на холодный мрамор ладони и прикрыл глаза.

Вдова Влада сразу же заметила моё необычное поведение. Она пыталась окликнуть меня. Жена тоже пару раз спросила, что сие означает? Но я не ответил им, надеясь, что они уже привыкли к моим чудачествам и скоро отстанут.

Так и получилось. Все оставили меня в покое. Теперь ничто не мешало мне войти туда, куда меня приглашают. Вскоре во тьме моего внутреннего взора снова открылась знакомая труба. Не раздумывая, я ринулся по ней вниз. На этот раз путь оказался совсем коротким. На глазок метров 15-20. Вот знакомое расширение трубы и холодная, мутноватая вода. Только белого предмета, заменяющего ворота, в этот раз не оказалось. И я легко погрузился в подземные воды.

Вода, как и в прошлые разы была насыщена какой-то белой взвесью, что ограничивала видимость несколькими метрами. Я погружался всё глубже, терпеливо ожидая появления нового странного предмета – куба, или шара, приближение к которому выбросит меня в новый мир.

Но на этот раз я не заметил никаких странных предметов, просто вдруг внезапно я обнаружил, что вокруг меня уже не вода, а воздух. Я огляделся. Я стоял в тёмной пещере по пояс в воде. Словно бы в каком-то подземном озере.

Чёрная непроницаемая вода озера не была неподвижной. Она закручивалась воронкой в центре подземного зала и с угрожающим рокотом всасывалась в недра земли.

Не видя никаких других ходов, я уже совсем было решился прыгнуть в воронку, но какой-то страх удержал меня, и я помедлил. Через пару секунд я устыдился своего страха. Раз меня позвали, значит, ничего плохого со мной не случится.

Я снова приготовился прыгнуть в воронку и снова не прыгнул. Снова страх заставил меня помедлить. Тут я заметил, что уровень воды постепенно понижается, что я стою уже не по пояс, а по колено в воде. Видимо, вода покидала зал, вытекая через отверстие в полу.

Уровень воды всё понижался. Наконец, дно пещеры совсем обнажилось от воды, если не считать нескольких луж и чахлого ручейка. На месте бывшего водоворота открылся тёмный колодец с гладкими стенками, тускло поблескивающими во мраке.
Итак, передо мной ещё одна труба, мало отличающаяся от первой. Что бы это значило? Почему раньше так не бывало? Меня водят по кругу? Или таковы особенности путешествия? Впрочем, я уже привык проходить по нескольку дверей. Прыгаю.

Я бросаюсь в черноту колодца. Его стенки мокрые и скользкие. Я быстро скольжу вниз, будто в трубе аквапарка. Только угольно чёрная тьма не имеет ничего общего с яркими красками водных аттракционов. Труба плавно меняет направление. Из вертикальной она делается горизонтальной и выплёвывает меня в открытое пространство.

Я оказываюсь в полутёмном тоннеле, похожем на штрек шахты. Неровные каменные стены, неровный пол, с похрустывающими под ногами камушками, неровный плоский потолок. Штольня узкая, можно коснуться обоих стен руками. Потолок тоже низкий, рукой подать. Я иду по штольне. Штольня имеет несколько боковых ответвлений.

Впереди я вижу человеческую фигуру. Кто-то неторопливо идёт мне навстречу. Подойдя ближе, я узнаю Влада. Они и при жизни был полноват. Теперь располнел даже больше.

-Привет, Влад, говорю я улыбаясь. Он улыбается в ответ, молча пожимает мне руку. Рука у него тёплая, как у живого.

-А вас тут неплохо кормят, - говорю я, легонько тыкая пальцем Влада в бок.

-Не жалуюсь, - отвечает Влад.

-Вот, пришёл тебя проведать. Как ты тут?

-Нормально, - отвечает Валад, а сам неспешно ведёт меня куда-то вглубь тоннеля.

Вскоре впереди показывается свет.

Я вспоминаю, что свет в конце тоннеля в оккультистских фильмах обычно ведёт в мир мёртвых, откуда уже нет возврата. Но думаю, шаманам должны быть некоторые льготы. Да и Влад не станет меня заманивать туда, откуда нет возврата. Ещё одно – я совершенно не испытываю ни страха, ни беспокойства. Почему-то меня не покидает внутренняя уверенность, что я в любую минуту могу вернуться обратно.

-Как вы тут живёте?

-Почти так же, как и вы.

-Вы тут работаете?

-А как же?

-И что вы тут делаете?

-Тебе не понять.

-Ну, можно хотя бы попытаться?

-Тебе что делать нечего? – спрашивает Влад.

И тут тоннель кончается. Мы выходим на свет. Мы оказываемся на тихой улочке провинциального городка, на склоне какой-то горы. Одна тихая улочка уходит вперёд. Другая круто поднимается вверх на гору. Мы медленно идем вверх.

-Слава умер, - говорю я.

-Я уже знаю, - отвечает Влад. Он и при жизни все новости знал раньше меня.

-Ты его видел?

Влад молча кивает.

-Так всё же, чем вы тут занимаетесь?

-Придёт время, узнаешь.

-Ну, и когда оно придёт?

-В тридцать первом, - отвечает Влад.

Простота и будничность тона, с которым он это сказал, действует на меня, как удар дубины. Получается, что я умру в 2031 году? Сколько же мне будет тогда? Ровно семьдесят! Маловато. Мой отец умер в 85, да и братья его жили долго. Почему мне отмеряно меньше? Впрочем, и Влад и Слава умерли гораздо раньше. Мне грех жаловаться. Тем более, я сам всегда хотел избежать старческой немощи. Получается, что судьба идёт навстречу моим пожеланиям?

Все эти мысли поглощают меня. Разговор не клеится. Я так ошарашен, что не знаю о чем ещё спросить.

Влад останавливается.

-Дальше тебе не стоит ходить, - говорит он.

-Тогда я ухожу, - говорю я.

-Счастливо! – улыбаясь, Влад снова пожимает мне руку.

Возвращение оказывается очень простым. В какую-то секунду я проношусь сквозь тьму и ощущаю себя согнувшимся над могилой. Шумно и глубоко вздохнув, я открываю глаза, отрываю руки от могильных плит.

Кладбище, узорчатые тени листвы. Неспешные разговоры. Пора уезжать.

На обратном пути меня охватывают сомнения. А с чего я, собственно, взял, что речь шла о моей смерти? Разве смерть – единственный способ познания? Тем более для шамана! Возможно я просто дозрею к тому времени для понимания?