Взрослое лето

Стоя на краю крыши, он закрыл глаза. Прыжок был не трудный, да и высота небольшая. Старый гараж выбрали не случайно. Для тренировок самый раз.
Еще год назад они с пацанами решили заниматься паркуром. Секции в городе не было, да и города тоже. Некогда живой и густонаселенный, он превратился в небольшой поселок около закрывшегося завода. А тренироваться хотелось. Очень привлекали японские фильмы и видео, где крутые парни смело уходили от погони и перемахивали через пропасть между домами.
Глаза он закрывал каждый раз перед прыжком, настраивался. Представлял, как медленно отталкивается, делает сальто и приземляется на землю. Сегодня, как раз, отрабатывали приземление. Что-то сжалось внизу живота и вспотели ладони.
Сашка негромко свистнул.

- Чё застрял, молишься что ль? Сто раз уже прыгали, давай.

Сашка был незлобный, надежный, только нетерпеливый, отчаянный. Наверное такого можно назвать настоящий друг. С Артемом они учились с первого класса. И сразу нашли общий язык. Серьезный, невысокий, коренастый Сашка и высокий, худой , со светящейся кожей и синими прожилками вен Артем. Последний тогда сильно болел, много пропускал и часто становился поводом для насмешек одноклассников из-за неуклюжести и неприличной худобы. Сашка его защищал и как мог поддерживал. Артему даже казалось, что у него есть старший брат. Чувствовалось что-то в поведении Сашки такое оберегающее. Вместе было интересно. Именно благодаря Сашке он узнал как устроен мотоцикл, где копают самых жирных червей на рыбалку и кого хоронят на кладбище собак. У его отца в гараже стоял старый ИЖ. Каждые полгода он его разбирал и собирал обратно, аккуратно смазывая детали и пытаясь усовершенствовать, уже устаревшую технику. А мальчики ему помогали. К 6 классу Артем и сам мог справиться с этой задачей.
Сашка нетерпеливо стукнул по гаражу.
 
- Тёмыч, ты чего? Прыгать то будешь?

Артем открыл глаза, оттолкнулся и, мягко приземлившись, сделал кувырок.

- Ну нормально так, - прокомментировал Сашка.
- Пойдем, поздно уже, - сказал Артем и, отряхнувшись, двинулся в сторону покосившихся деревенских домов.

Гаражи стояли на окраине около квартала частной застройки. До заводских пятиэтажек можно было добраться на автобусе, но в разгар лета друзья предпочитали ходить пешком. Вообще, выглядело странно, как эти двое одержимо преодолевали себя. Еще в начальной школе, пока секция самбо оставалась бесплатной, Сашка записал туда Артема со словами: «Будем закаляться». Почему именно закаляться, он тогда не понял, потому что на тренировках они, в основном, бегали по залу и работали в спаррингах. Поначалу занятия давались тяжело. Он никогда после так не уставал, что приходя домой, сразу ложился спать, а утром еле вставал разбитым и невыспавшимся. Но со временем, он оценил идею друга, когда перестал болеть, и на руках появились первые рельефы мышц. Выдающимися спортсменами они не стали, а потом и вовсе забросили самбо, потому что секция стала платной. Бабушка Артема не могла тратить на это деньги, а Сашка не хотел оставлять друга, так и вышло, что следующим их вызовом стали сигареты.
 
Сашкин отец курил «Приму». Смачно плевался и красиво затягивался, стоя каждый вечер на балконе их старой квартиры. Запах стоял едкий, удушливый, но парни этого не замечали. Им казалось, что вот это и есть свобода взрослого человека. Медленно готовиться, доставая папиросу из пачки. Чиркнуть спичкой, сложив руки, прикрывая огонь от ветра. Глубоко затянуться, заметив, как загорается бумага, и занимается табачный лист. И выдохнуть вверх тонкой струйкой скопившийся дым. А потом сплюнуть остатки табака, прилипшие к губам от отсутствия фильтра, и с серьезным видом оглядеть засыпающий двор. Чувствовалось в этом что-то уверенное, стабильное, как будто смысл жизни был найден прямо сейчас. Покурив, он закрывал оконный проём застекленного балкона и уходил, как супер герой после важного задания.
Вызов стал очевиден. Сашка украл у сильно выпившего отца из пачки две папиросы. Вызов стал очевиден. Сашка украл у сильно выпившего отца из пачки две папиросы. Зажигалку стрельнули у старшеклассников. Те хотели на сигареты поменять, но увидев «Приму», только заржали и отказались. 
 
Все оказалось не совсем так. Первым задохнулся Сашка. Куда девать вдруг оказавшийся во рту дым, было совершенно непонятно. Горечь стала такой неожиданной и откровенно противной, что хотелось выплюнуть все обратно вместе с неприятно саднящим горлом. А еще папиросная бумага сразу стала мокрой, и табак, прилипая к губам и языку, усилил ощущение неприятного и невкусного. Потом долго плевались и вытирали языки рукавом. Взрослое потускнело и стало не таким привлекательным. Парни решили, что нужно или привыкнуть, или попробовать потом еще раз и другие. Так и пошло, когда могли, стреляли сигареты. А если давали, пробовали. Деньги решили не тратить, пока это не стало взрослой привычкой. Но при каждом удобном случае в компании говорили, что курят.
Сейчас, в пятнадцать, сигареты лежали в кармане, настреляли еще с утра. Пару раз покурили на тренировке. У Сашки оставалась еще одна, поэтому сели на детской площадке, перед тем как разойтись по домам.

- А жвачка есть?

Артем полез в карман и достал последний «Дирол».
 
- На, возьми, мне все равно, она даже не выйдет из комнаты.
- Спасибо, а то отец меня в прошлый раз обещал пастой накормить, если не перестану.
- Че реально?
- Да, не. Так. Пугает. Думаю пьяный уже. Спит.

Отец у Сашки работал охранником две недели в месяц, сторожил имущество закрытого завода. Работа в общем-то была не пыльная, но нет-нет, да и случались проникновения. Так что в оставшиеся две недели он пил, ссылаясь на нервную службу, а больше от безделья и неприкаянности. Кроме рыбалки и мотоцикла его ничего не интересовало, да и этим он занимался, чтобы почаще уходить из дома. Пил запойно, чаще с друзьями, среди которых славился своей страстью к технике. За ними и кличка такая прицепилась Механик.

- Давай, до завтра.
- Давай, брат.

Сигарету выбросили тут же, пнув ногой, под железную с облезшей краской карусель. Пожали руки и разошлись в разные стороны.

Идти было не далеко, Сашка жил в соседнем дворе. Шел медленно, думая о сегодняшнем дне. Вспоминалось радостное, а про дом не очень.

Недавно он понял, что всегда боялся отца. Тот был непредсказуем, агрессивен и чаще пьян, чем трезв.
Сашкин угол в маленькой комнате отделялся от родительской кровати ширмой. Это давало ощущение хоть какой-то защищенности и личного пространства всем. Он спал на низкой кушетке, которая стала ему мала и не вмещала недавно вытянувшиеся руки и ноги. В попытке заснуть, он не задумываясь, группировался. Занимал как можно меньше пространства.
Страх приходил с каждым поворотом ключа, распахнутой входной дверью и громким криком, снабжённым матом из прихожей. Бежать было некуда, поэтому он отворачивался и вжимался в стену с полинявшими обоями и пыльным ковром. Зажмуривал глаза и замирал, превращаясь в слух. Каждый снятый ботинок и брошенные ключи, причитания матери, вышедшей навстречу, удар и вскрик, мат и приглушённые рыдания – он ощущал спиной. Представлял яркими картинками. Ему не нужно было поворачиваться, чтобы увидеть происходящее.
Паника накрывала, как одеялом, до мелкой дрожи. Но дрожать он себе запрещал. Это выдавало его. Тогда отец, заводил бесконечные разговоры и нравоучения. Все заканчивалось звенящей оплеухой, от которой болела голова, и текли неконтролируемые слезы. Единственно возможное притворяться спящим до тех пор, пока отец шумно с очередным матом не заваливался на кровать. Тревога не проходила. После мама, пытаясь не шуметь, подходила и украдкой целовала на ночь. Кажется становилось немного легче. Но каждый вечер ожидание этого страха возвращалось вместе с тянущей неопределенностью. Так произошло и сегодня, он почувствовал нарастающую тревогу и старался идти как можно медленнее. Тихо зашел домой. Отец действительно уже спал, шумно храпя. В комнате пахло перегаром и луком.

- Саш, что так поздно?  - спросила мама шепотом. Я заснуть не могу, жду тебя.
- Все хорошо мам, спи.
- Да как спать то, я уже все на свете передумала. И телефон выключен.
- Мам, все хорошо. Разрядился.
- Так, а ты где был то?
- С Артемом гуляли.
- А у него не мог телефон взять?
- Мам, у него тоже разрядился. Спи уже. Спокойной ночи, - сказал он, бесшумно раздеваясь.

Мать еще что-то сказала, но он не расслышал. Предательски скрипнула кровать, когда он пытался уместить себя целиком и накрыться одеялом. Сон пришел не сразу, но быстро. Снилось тяжелое и тревожное. Они с Артемом убегали от погони, он прыгал и падал, проваливаясь в темноту.

Артем торопился. Дома ждала сестра. Он каждый день рассказывал ей на ночь какие-нибудь истории. Это было их давнишним ритуалом, особым секретом. Он любил этот момент, потому что именно тогда чувствовал себя по особенному взрослым.
Сегодня он опоздал. Сестра спала, уткнувшись в старую потрепанную, но любимую игрушку. Он сидел рядом и смотрел, как она дышит. Артем видел что-то очень трогательное в ее сне. Может быть, чуть приоткрытые глаза, может быть, рука, держащая выцветшую собаку.
Он вспомнил, как однажды этой зимой, они сидели на девятом этаже многоэтажки в их тайном месте на балконе лестничного пролёта и сознательно мёрзли. Домой идти не хотелось, впрочем, как всегда зимой, когда ночь становилась настолько длинной, что физически ощущалось, как она пожирает едва начавшийся день. Собираясь по вечерам и расходясь ближе к полуночи, они думали, что обманывают эту бесконечную темноту. Крадут время у времени. Было гордо от этой мысли и холодно, очень холодно. Они сидели, прижавшись друг к другу, ощущая поясницей мерзлый бетон. Сегодня добрались сюда одни, Сашка не пришел. Видимо, мороз только их не смог напугать и остановить.

- Тебе звонили?
- Нет, но я еще жду.

Его голос звучал спокойно, но она знала что эта тревога уже давно и прочно укоренилась в нем.

- Расскажи мне про неё.
- У меня только сны.
- Ну хоть сон, ко мне она не приходит.

Он отвернулся, закурил, стараясь отпускать смесь дыма и пара в противоположную сторону. Но ветер упрямо приносил все обратно, обжигая обветренные губы.

Однажды он видел во сне бабушку, сказал сестре, и с тех пор она требовала от него этих рассказов. Сны давно не приходили, но расстраивать её не хотелось, она всегда так мечтательно слушала, а он придумывал на ходу невероятное за невероятным, списывая все на банальное, ну и приснится же такое. Она верила, или ему хотелось, чтобы верила. Иногда он сам погружался в свои фантазии и казалось по-настоящему проживал это враньё. Иногда становилось совестно, жгло, но вспоминая, что она даже плакала, так легко у него получалось её растрогать, правду говорить не хотелось.
- Она была добрая, - начал он, беря её за руку.
- Во сне? - недоверчиво переспросила она.
- Ну да, потому что я помню обрывками, но она меня погладила по голове и сказала, присмотри за Женей, ты сильный.
- А ещё, ещё что-то про меня сказала?
- Да, только не помню что происходило между, но я очутился как бы в квартире уже. А она там на кухне, что-то готовила и пела. И так тихо-тихо, я даже не понял сначала, что она поёт, слова то какие. Просто подошёл, а она говорит: «Пеку пирожки для Женечки, ты её накорми, накорми», - и тут, ты же знаешь, я проснулся.

Она сжала его руку.
- Все?
- Все.
- Значит, она и там обо мне заботится? А я и не помню её совсем.
- Ты ж маленькая была.
- Ну мне же 2 года исполнилось, некоторые в этом возрасте многое помнят, Жук говорил.
- Да врет он, не слушай.
В этот момент он представил хитрую ухмылку Жука, на ходу сочиняющего все истории ради того, чтобы подкатить хоть к кому-то, и свой прямой кулак летящий, чтобы стереть эти полунамеки и внести ясность в отношении его сестры. Жуку он все же врезал чуть позже, весной. Больше они в компаниях не встречались. Говорили, что он подсел на клей и торчит где-то на частном секторе.
- Да ладно, он же помнит.
- Да не помнит, врет, а ты и веришь, как дура.
- Сам ты...
Она выдернула руку. Но почувствовав холод, резко убрала ее в карман.
- Конечно, тебе то семь было, - то ли с обидой, то ли с завистью сказала она.
- Да я не понял тогда ничего, ты же знаешь.
- Знаю, ты говорил, - она сильнее прижалась к нему, дрожа от холода.
- Думаешь позвонят?
- Не знаю, хорошо бы.
- Да, мы бы тогда уехали отсюда, - мечтательно сказала она.
- А вдруг она на юге живёт, там тепло и ягоды прямо с деревьев можно есть. И Сашку бы с нами позвали.

Артем увидел как она живо представила себе эту картину.

- Посмотрим, может и уедем.

Это был их не первый разговор о маме и бабушке. Мама умерла, он знал точно. Женька не помнит, по малолетству, а отец напился и избил кого-то до увечий. Его посадили. А он в свои 7 сразу вырос в подростка. Бабушка Женьку жалела, решила что не надо ей ни про маму, ни про отца знать, сказала, что они уехали. А когда она сама через два года умерла, и их тетка троюродная бездетная взяла, та про отца сказала коротко - сидит. Сестра стала расспрашивать, а он припугнул её детским домом, она поверила и больше про отца не пытала. Тетку он попросил Жене про маму не говорить, вот и сочинял теперь историю что ищет её, шлёт запросы, ждет звонка. Придумывал про бабушку, и как мог, защищал её. Он не знал, чем это кончится, не планировал. Думал, что наврет потом что-нибудь про то что не нашли, а ответ он сжёг от обиды и злости. Она поверит, так же как верит его снам. Потому что единственное, что у них осталось от прошлого - это его истории и её вера.
Тетка действительно не вышла из комнаты, когда он пришел. Артем зашел на кухню, схватил холодную котлету и пошел спать, не зная еще, что так начиналось его самое взрослое лето.

Незаметно быстро закончился июнь. Женька еще неделю назад уехала в лагерь на две смены и возвращалась только в начале августа. Без нее стало спокойнее, теперь он один жил в их комнате, но с тянущим чувством что чего-то не хватает. С теткой подросток совсем перестал разговаривать, потому что стандартный набор вопросов про школу или Женьку исчерпался, остальным она не интересовалась. К концу первого месяца лета немного распогодилось, и они по полдня проводили на речке, а вторую половину тренировались, или играли в компьютерные игры. Сейчас особенно в танки. Ели у Сашки. Тетка не любила, когда в дом приходили гости. Последний раз даже встала у холодильника со словами: «У нас самих есть нечего, а ты еще кого-то кормишь». Он тогда очень разозлился, резко вскинув руки, попытался ее оттолкнуть, но комплекцией она была помощнее, да и быстрый ответ не придумался. От обиды и бессилия подступили слезы. Бросив что-то типа «Я вообще тогда есть не буду, ничего. Сам проживу!», он с размаху хлопнул входной дверью. Вот тогда и решил, что обязательно заработает много денег и будет всех угощать, всегда. Друзья, услышав грохот, выбежали следом. Он продержался десять дней. Ел в школе и Санек приносил из дома что мог, восхищаясь его твердостью духа. Потом тетя Наташа, видя как Сашка таскает еду, пригласила Артема запросто приходить к ним есть. Она его любила. Всегда радовалась, ставила Сашке в пример и кормила с добавкой. Мальчик любил ходить к ним в гости, особенно когда Механик работал.

Сегодня как раз наступил такой день. Сашку завтра отправляли к бабушке на два месяца. Отец не хотел, чтобы он слонялся без дела и зависал в компьютере. Сашка сдвинув брови хмурился и злился. В деревне его ждало все тоже неинтересное, да еще и без Артема – вечное отпаивание молоком, бесцельное движение по главной улице туда и обратно, посиделки у клуба, поездки на велосипеде к соседям на разборки. А для того, чтобы отказаться от компьютера, не обязательно ездить в деревню. Поэтому Сашка возмущался, пытаясь принять неизбежное, а сегодня и совсем стал мрачным, то и дело сплевывая на дорогу. Они уже поели и шли к гаражам, не торопясь переставляя ноги и поднимая долго неоседающую пыль.

- Тём, а че может со мной к бабке? – с надеждой спросил Сашка.
- Да, как? Тетка не отпустит. Меня ж без сопровождения нельзя.
- Ну ты телефон заряжай, я может напишу тебе.
- Ты сам заряжай, вечно до тебя не дозвонишься.

Артем хмыкнул, это была их излюбленная тема. Санек вне доступа. Он уже даже не раздражался. Просто шел его искать и чаще всего находил.
 
- А я что виноват, что зарядка быстро садится, телефон то старый. Мать обещала на день рождение новый подарить, если спокойно к бабке уеду.
Их внимание привлекли глухая возня и крик. Скорее даже не крик, а вырвавшийся стон с примесью отчаяния, пытающегося сдержаться человека. А еще хлесткие удары, попадающее во что-то мягкое.  Они уже почти повернули к месту их тренировки.

- Побежали, - резко сказал Артем.

За гаражами кого-то били. Они увидели двоих. Длинный, известный всему городу малолетний наркоман, худой и бритый, и Жук. С тупыми, ухмыляющимися лицами, они по очереди, как футбольный мяч,  кого-то пинали. Парню на вид показалось лет десять. «Как Женька», - мелькнуло у Артема. От пыли, которая налипла на его волосах и лице, понять знакомый или нет, не удалось. Он сложился на земле, прикрывая голову, и стоически терпел, чтобы не закричать и не заплакать.
Артем подбежал и оттолкнул Жука в сторону. Второй остановился и поднял глаза.
 
- Ты чё придурок? – закричал отлетевший Жук, но ближе подходить не стал.
- Чё тебе? – спросил бритый. - Вали, не видишь чурбана учим?
- Завязывай, - Сашка подошел в плотную и снизу вверх посмотрел на нападавшего.
- Пошел ты, тебя не спросили, - Длинный сплюнул.

Сашка сжал кулаки и напрягся всем телом готовый к удару.

- Он нам денег должен, - сказал державшийся на расстоянии Жук.
- За что?
- За все, - Жук выругался. - … к нам в город приезжать…пусть платит… и валит обратно.
- Ты идиот? Он же с родителями приехал.
- Вот пусть они и платят, - Жук опять выругался длинно и бессвязно.
- Потом отдаст, - Артем присел около мальчика и чуть дотронулся до его плеча.

Тот сжался еще сильнее.

- Вставай, пошли, - негромко сказал он.
- Нету денег, платить не буду, - не отнимая рук от головы сказал тот.
- Ладно, ладно, не будешь, - Артем улыбнулся, пацан вызывал уважение, и протянул ему руку, чтобы помочь встать.
- Ты чё, сука, лезешь, - Длинный попытался оттащить Артема.

Но Сашка, толкнул его первым, тот не удержался на ногах упал. Тут же вскочил и решительно двинулся на подростка. Между ними вырос Жук.

- Длинный, все, все…хватит…это Тёмыч с Саньком.
- Да мне насрать кто это…, - Длинный разразился тирадой содержащей смесь мата и тюремного сленга.
- Длинный, все… я тебе потом объясню…все валим…валим…, -  Жук, встав живой преградой между ним и Сашкой, подталкивал его к выходу с территории гаражей.

Тот махал руками и матерился, явно не понимая, почему Жук так странно себя ведет.

- Я тебя найду, сука, ты теперь ходи и оглядывайся…, - крикнул он уже издалека.
- Ага, сам оглядывайся, - крикнул в ответ Сашка. - А че так Жук? Из-за того что ты ему врезал весной?
- Да не, думаю из-за отца. Он знает, - тихо ответил Артем, подавая руку ребенку.

В городе многие знали, что отец Артема сидит. Помнили за что. Некоторые в принципе опасались, тех кто на зоне или связан с ней, а некоторые уважали его до тюрьмы. Отец считался авторитетом. Очень умным и вспыльчивым. Сейчас ему стукнуло уже шестьдесят. До закрытия он работал главным инженером завода, а после открыл автосервис. Тогда в девяностые все немножко потерялись, не знали что делать и как жить дальше. Город очень быстро деградировал, многие уехали, еще больше начали пить. За 20 лет лицо этого места изменилось до неузнаваемости, отличаясь ветхостью, грязью и траффиком наркотиков, привлекающим легкими заработками молодежь. Отец решил не уезжать из-за мамы. Сначала она поддерживала бабушку, а потом он не мог представит как оставить ее могилу. Начал пить не сразу, а постепенно втягиваясь в эту общую безысходность. Смерть матери подкосила окончательно. О его вспыльчивости судачили на улицах. От некоторых ему удавалось даже откупаться. Артем помнил, но не понимал, это потом уже бабушка рассказывала, объясняя ему, почему на суде обвинитель просил такой большой срок. Автосервис ушел в уплату лечения и морального долга пострадавшему, назначенные судом. Дальше они жили на бабушкину пенсию и какие-то минимальные пособия, причитающиеся им с сестрой от государства. У отца был телефон, и Артем звонил ему первое время на день рождение и Новый год. Парень злился на него, считая, что отец их бросил, хотя мог бы сдержаться и подумать о них с сестрой, а тот, чувствуя справедливость этого обвинения, то ли стеснялся, то ли еще больше уходил в чувство вины за все произошедшее и с мамой тоже. Разговоры не клеились. Отец был не особо разговорчив и отвечал односложно, все повторяя, чтобы Артем простил его, если может, а мальчик угрюмо и молча слушал ничего не отвечая. Когда умерла бабушка он позвонил сам, опять просил прощения, а потом долго разговаривал с теткой. Артем не знал про что, но в детский дом они не поехали. Потом он узнал, что тетка каждый месяц ходила на почту за переводом.

Парень оказался невысоким, худым и грязным. Сквозь слой пыли блестели темно-карие глаза. То ли от накативших слез, то ли от очередного вызова и готовности защищаться. Он отряхивал пыль с волос и размазывал рукавом грязь на лице.

- Как тебя зовут? – спросил Сашка.
- Джамал, - дерзко вскинув голову сказал мальчик.
- Ты откуда?
- Отсюда.
- Ладно, че ты пристал, Санек? Пойдем, мы покажем тебе где умыться, - сказал Артем.
- Я и сам знаю где.
- У нас бутылка с водой вон за тем гаражом стоит, мы тут тренируемся, пойдем польем тебе.

Джамал недоверчиво оглянулся на гараж, но согласился. Воды в бутылке хватило как раз чтобы умыть лицо и ополоснуть руки, волосы и одежда требовали большего.
Домой шли молча. Парень держался независимо на расстоянии, всем видом показывая, что он сам по себе и никого не боится. Ему то тут, то там становилось больно, рука распухла и синяки на теле отзывались резкими толчками. Но он стоически сдерживал слезы и пытался не обращать внимания на редких прохожих, оглядывающихся на грязного подростка.

- Сколько тебе лет? - прервал молчание Санек.
- Двенадцать, - бросил то ли небрежно, то ли гордо Джамал.
- И как они тебя поймали? 

Мальчик смерил его взглядом, оценивая, можно ли ему доверять.

- Обманули, не поймали, - с досадой сказал он.
- Как это, - полюбопытствовал Сашка.
- Сказали можно заработать.
- А ты и поверил? У них самих никогда денег то не было, - ухмыльнулся Сашка.

Парень отвернулся, прищурился и сжал зубы. Он и сам злится на себя за такую неосторожность.

- Я не знал, - упрямо сказал он.
- Мы можем тебе еще придурков показать, с которыми лучше не связываться, мы таких знаем, - уже в голос заржал Санек.

Джамал посмотрел на него, внутренне примеряя эту возможность, но ничего не сказал. Артем удивлялся этому парню, который в чужом ему городе и после недавних событий, держался так независимо и гордо. Так откровенно не принимал помощь. С взъерошенными волосами, цепким и быстрым взглядом он напоминал волчонка, который никому не доверяя, мог рассчитывать только на себя. «Наверное, он стал бы хорошим другом или братом, верным», - подумал Тёма.
Сашка прервал его мысли, сказав что пойдет домой собираться и спать, потому что завтра в четыре уже автобус, а мать просила прийти не поздно. Ему явно не хотелось уходить, но мысль о новом телефоне подчиняла себе все остальные желания. Наспех простившись, Сашка побежал в сторону дома.

- Тебе куда? – спросил Артем.
- Я на рынок к сестре, - махнул головой Джамал.
- Я с тобой.

Артем, чувствовал ответственность за этого пацана и хотел убедиться, что он дошел до своих родных. А может быть, ему трудно представлялись ближайшие два месяца без друга, и от этого на душе саднило, тревожно тянуло и нужно было хоть кого-то рядом. Он не стал думать, а просто пошел с мальчиком дальше.
Рынок уже закрывался. Артем редко здесь бывал. Тетка давала ему список с ценами и денег для покупок в соседнем магазине. А сюда они приходили с пацанами, когда удавалось сэкономить на завтраках, за развесными семечками и чурчхелой. В крайнем ряду Джамал остановился и нырнул за разложенные товары. Набор выглядел странно: овощи, вяленое мясо и кумыс. За прилавком в полуоборота стояла высокая девушка. Плоские скулы, темные волосы, собранные в косу и повязанные тонким платком, немного узкие и такие же темно-коричневые блестящие глаза, как и у мальчика, все говорило о том, что они приезжие, только непонятно какой национальности. Ей было лет 16, не больше.

- Джам, куда же ты пропал? Папа вот-вот придет закрывать, - сказала она, поворачиваясь к брату.
- Я гулял, - ответил тот, хватая огурец с прилавка.
- А почему ты такой грязный? И что с рукой, - спросила она тревожно и с заботой.
- Упал случайно, - сказал Джамал, жуя, и вынырнул обратно.
- Вы что-то хотели?, - девушка обратила внимание на Артема, который стоял напротив и внимательно разглядывал ее, немного смутившись от того, что она заметила и от того, что называла его на вы.
- А, я? Я, нет, спасибо. Я с ним, - ответил тот смущенно запинаясь и опустил глаза.
- Не уходи, помоги мне, - сказала она Джамалу и тот опять нырнул под прилавок.
- Давайте и я помогу, - неуверенно спросил Тёма.
- Вы друг Джама? – уточнила она тихо.
- Пока еще не знаю, - подросток пожал плечами и посмотрел ей в глаза.
- Думаю он тоже. За то время пока мы здесь, он ни разу не приводил никого и ни с кем не знакомил, - она улыбнулась. – А вы давно его знаете?
- Сегодня познакомились, хотя не уверен, что он знает как меня зовут.
- А как вас зовут? – с удивлением спросила она.
- Артем, а вас?

Вас звучало несколько необычно, но, может быть, у них так принято и он решил подождать, пока она сама перейдет на ты.

- Айла, - сказала она, удивительно смело протянула ему руку из-за прилавка и улыбнулась.

Рука была узкая, смуглая и влажная. Он постарался, лишь легко прикоснуться, боясь сломать ее хрупкость. Девушка не смутилась, попросила его отнести пакеты с мусором в дальний угол рынка. Джамал быстрыми и выверенными движениями, деловито собирал остатки овощей с прилавка и складывал на откуда-то взявшуюся тележку. Когда Артем вернулся, их отец уже приехал, и они с сыном повезли тележку в маленькую подсобку на рынке, служившую складом им и еще нескольким торговавшим. Он видел его только издалека и со спины. Широкоплечий мужчина с прямой спиной и седыми волосами. Прилавок уже собрали и накрыли клеенкой, а Айла ждала его рядом. Теперь она не казалась такой высокой, видимо там сзади они построили помост для удобства.

- Спасибо вам, - она опять улыбнулось и почему-то это было приятно. – Мы уже уходим.
- Я тоже пойду.
- Пока, - Айла махнула головой и пошла к своим. В присутствии отца она держалась сдержано.
- Пока, - расстроено сказал он и направился к выходу.

Уже за воротами подростка догнал Джамал.

- Эй, спасибо тебе.
- Да не за что, с каждым может случится. Я Артем, кстати.
- Я понял. Ты приходи, если хочешь, мы каждый день здесь.
- Посмотрим. А ты руку проверь.
- Посмотрим, - улыбнулся он и убежал догонять отца с сестрой.

День закончился, а Тёма все думал об этой девушке, о ее брате и их семье. По сути он ничего о них не знал, даже в соцсетях не мог найти, но ему было интересно и волнительно. Санек уехал утром, прислав смс «Пока. Доеду напишу». Он увидел сообщение сквозь сон, но отвечать не стал, подумав, что еще будет время.

Грозой начался второй месяц лета. Небо наглухо затянуло серым и мрачным. Три дня неприятно моросящий дождь то расходился до гулко бьющихся в окно капель, то переставал идти. На речке песок стал вязким и липким, и молодая жизнь города переместилась в подъезды и на детские площадки с грибами. Первый день Артем провел дома, чередуя сон, еду, телевизор и игры в телефоне. Тетка ушла на сутки, и он чувствовал себя в безопасности в своем двухкомнатном королевстве.
С утра настроение напоминало заоконный сплин. Такая долгая разлука с другом случилась впервые. И Артем совершенно не понимал, чем заниматься эти два месяца без Санька. Ничего особо не хотелось, а придумывать специально казалось странным. И еще эта погода, как по заказу, усиливала ощущение одиночества. Он ждал сообщений, то и дело проверяя телефон. Сашка доехал только после обеда, отписался и сразу побежал на речку. Артем, радуясь за друга, в тоже время жалел себя, лениво передвигаясь по дому и выбирая чем бы заняться. Перспектива так провести лето удручала. К вечеру стало совсем невыносимо. Дождь не кончался. По телеку шли политические ток-шоу, а спать не хотелось. Артем вспомнил о Джамале. В памяти пронеслись гаражи, Жук, рынок и улыбка его сестры. Особенно ее узкая протянутая рука. Он уже двадцать раз перебрал в голове все слова их короткого диалога. Ругал себя за невнятное смущение и запинания, за то что не спросил, где они живут. Еще двадцать раз ответил по-другому и за себя и за нее, как надо, видя себя раскрепощенным и непринужденно ведущим диалог.
План на завтра определился сам. Ему нужно найти Джамала и расспросить поподробнее про сестру. Мысль сходить на рынок и поговорить с ней казалась простой и сложной одновременно, смущала и радовала. Он решил, что для этого нужен какой-то весомый повод. А прийти с братом или к нему казалось логичным и естественным. Засыпая, подросток еще раз представил, как завтра он увидит ее, а она улыбнется ему, а он скажет, а она ответит. Потом все эти разговоры замедлились, оставляя волнительное предвкушение, и он заснул.

На утро Артем передумал. То что вчера казалось таким естественным, вдруг стало сомнительным и непреодолимым. Без зонта на улице нечего было делать. А главное, не понятно, где искать Джамала, не гоняться же за ним по всему городу, обыскивая дворы. Сразу пойти на рынок и искать его там? Можно столкнуться с Айлой. А вдруг она поймет, что он на самом деле к ней и брат тут не причем. Она взрослая и легко может догадаться. И посмеяться над ним. А он не привык за кем-то бегать и уж тем более давать поводы для смеха. Вообще они с Сашкой до прошлого года не обращали внимания на девчонок. Между собой делили их на две категории – девчонки пустое и девчонка друг, допустимо теоретически. Женька в расчёт не бралась, потому что относилась к категории сестра, а не девчонка. Таких друзей у них не водилось, а среди одноклассниц и подавно, потому что все они были по сути пустое место, для удобства отзывающиеся на фамилии или клички. Их разговоры про шмотки, хихиканье, придумывание любви, только потому, что мальчик посмотрел на нее дольше, чем на подругу, неуклюжесть на физкультуре – никак не способствовали желанию про что-то с ними разговаривать и выходить за рамки минимального школьного общения. Хотя те часто лезли с разным неинтересным, парни не воспринимали их всерьез и держались особняком. Им хватало общения друг с другом и от случая к случаю с другими парнями.
Но в прошлом году появилась Светка. Она училась в параллельном классе и была из пустых. На ту дискотеку они с Сашкой пришли от нечего делать, поглазеть на других. Артем и идти танцевать то не хотел, когда она его пригласила. Но Светка взяла за руку и потянула в середину зала. Он помнил, как почувствовал ее руки на плечах и совершенно не знал куда деть свои. Пришлось посмотреть на соседей старшеклассников, довольно откровенно танцующих рядом. Он справился как смог, положив прямые руки ей на талию, так и дистанцию сумел сохранить и дураком не показаться. Ладони быстро вспотели, а он все думал о том, чтобы она не заметила. Диджей удивил дважды, поставив сразу вторую самую длинную медленную композицию. Уйти с танцпола не удалось, а Светка еще, как назло, обхватила его шею руками, значительно сократив дистанцию. Артем еле дождался окончания песни. Руки свело от напряжения, но он так и не дотронулся ладонями до ее спины. Потом подруги Светки передавали через Санька записки. Несколько раз они вдвоем молча провожали ее до дома. Сашка, как настоящий друг, много вопросов не задавал, но и  активности не проявлял. Только спросил однажды: «Че ей надо?». Артем пожал плечами и про это больше не говорили. Перед Новогодней дискотекой Светка стала приходить к ним на переменах. Сашка закатывал глаза и оставался в классе. Светка ему не нравилась и к тому же ломала их привычное. Сидя близко на подоконнике в коридоре, Артем мотал головой и агакал изображал, что внимательно слушает, пропуская ее бесконечную болтовню. А иногда убегал и прятался с Саньком в мужском туалете до самого начала урока.
С ней все было просто. После новогодней дискотеки Светка решила ускорить их отношения и выдавала короткие команды – желания. Она говорила обними и он обнимал, она говорила поцелуй и он целовал. Их первый поцелуй не был волнительным или стеснительным, скорее неожиданным, потому что она поцеловала его первая. Ткнулась ему в губы и тут же отошла, как будто ничего и не случилось.
Закончилось все быстро. После новогодних каникул в школу пришел новенький, высокий худой парень на класс старше. Светка положила на него глаз, а Артему закатила непонятную истерику про «Ты не уделяешь мне внимание» и гордо удалилась. Догонять он не стал, не умел выяснять отношения, не понимая что от него хотят. А когда она удалила его из друзей ВКонтакте и вовсе облегченно выдохнул. Все опять стало ясно и понятно.

В обед он все же решился сходить на рынок, посмотреть хотя бы издалека, а если повезет и найти Джамала. Его подъезд выходил на детскую площадку, и сейчас под грибком там стояла компания.
Артем неторопливо шел мимо и остановился, когда Жук неожиданно преградил ему дорогу.

- Ну что герой, за Дага заступился?

Слишком близко Жук не подходил, часто и быстро оглядываясь на хмурых парней в олимпийках поодаль, четверо отделились от конструкции и медленно двинулись к ним.

- Он не Даг.
- Да какая … разница, он нам денег должен! – Жук нерешительно сделал шаг навстречу.
- И че? – Артем коротко оценил обстановку, количество человек, ближайшие дворы.
- Так теперь ты отдашь.
- Ага, сразу. Пошел ты!
Кольцо замкнулось.

- Ну если не сразу, то потом точно, - сказал сзади коренастый и хмурый.

Артем обернулся.

- Послезавтра к гаражам с ним приходи, с него пятнадцать тысяч, а то убьем и его, и сестре достанется, - он хмыкнул кривым ртом и плюнул, остальные заржали.
- Предупреди его.

Парни отвернулись и пошли обратно на площадку, Жук засеменил следом.
Артем плюнул и поглубже засунул руки в карманы. Мысль заметалась как теннисный шарик.
Джамал. Надо найти Джамала. Написать Саньку. Посоветоваться, предупредить, сделать хоть что-то. Дело было срочное, поэтому Артем решительно побежал на рынок. Многие уже сворачивались, посетители заходили редко. Айла, как обычно, стояла за прилавком и говорила с покупателем. Сегодня она по-другому убрала волосы, придавшие лицу какое-то мечтательное выражение. Артем даже остановился, залюбовавшись, и думая как спросить, чтобы не испугать ее своим вопросом. Она его заметила, махнула рукой и улыбнулась. На мгновение стало спокойно. Он выдохнул и спросил почти беспечно: «Привет! А где Джамал?»
Она махнула рукой в сторону ворот: «Бегает где-то», - и начала перекладывать овощи.
Артем онемел, вопросы кончились. Такого быстрого диалога он не ожидал. Руки резко вспотели и  все удлиняющаяся пауза перерастала в панику. Айла его выручила, заметив меняющееся выражение лица подростка.

- А ты его на трубах не искал?
- На трубах? - переспросил Артем, чтобы хоть что-то сказать.
- Ну да, а ты разве не там с ним познакомился?
- Нет, - ответил он, мучительно соображая что занесло Джамала на трубы.

Айла удивилась.

- А где?
- Да так, случайно, - отмахнулся Артем, пытаясь не выдать своего волнения.
- Ну думаю он там, сегодня утром помогал мне, а вечером сказал не придет, так что мы с папой сегодня все собираем.
- Я могу помочь, - неуверенно произнес Артем. Ему хотелось не уходить еще долго, стоя у прилавка и наблюдая за ее быстрыми и уверенными движениями.
- Выбросишь мусор? Ты же знаешь где? – она вынесла ему коробку с подпорченными овощами.
- Да, конечно, - Артем взял коробку и оглянулся, ему казалось, что медленные действия увеличат время рядом с ней.
- Точно помнишь куда идти? – засмеялась Айла.

Этого смеха было достаточно, чтобы сорваться с места и побежать к контейнеру на другой стороне рынка. Возвращаясь он никак не мог придумать как передать, что ему очень нужно встретиться с Джамалом, и не испугать ее, избежать долгих расспросов и объяснений. Девушка опять его выручила, сегодня она предугадывала его смущение.

- Я скажу Джаме, что ты его искал, завтра он придет помогать.
- Спасибо, - обрадовался Артем и тут же осекся, вспомнив недавний разговор на детской площадке и обещания дружков Жука.

Надо что-то сделать, предотвратить страшное.

Наскоро попрощавшись он побежал на улицу. Санек. Артему нужен был совет друга.
Телефон как назло уже час сообщал, что абонент вне доступа. «Да что у него там? Опять телефон сел?», - с досадой подумал Артем. Он уже час то доставал, то клал телефон обратно в карман, крутил в руке и лихорадочно думал над решением, что делать. Сашка трубку не брал, и идеи не появлялись. Подросток уже сходил к гаражам, в надежде найти Джамала, а сейчас шел на трубы, место, где собирались те, кто жил по своим неписанным законам, собирая на общаг и присматривая за городом. Он был уверен, что Айла не знала о том, что там происходит. Своими на трубах становились только после прописки. Чужаков здесь не любили. Все бухали и ржали над одним парнем, который три дня подряд носил по 10 литров пива, потому что его угораздило родиться 30 мая. День рождения, призыв в армию, получение паспорта в любом случае ты был должен. И если не платил, тебя били, до тех пор пока не вернешь долг. Все здесь подчинялось своим законам. Тут воровали и сбывали краденое, употребляли и нюхали. Все знали, что участковый издалека наблюдает за этим куском теплотрассы и его обитателями, но никогда не приближается, поэтому чувствовали себя свободно и уверено. Девочки приходили просто так, кто со своими парнями, кто за компанию, в поисках романтики и убивании времени. Недостатка в сексе, наркотиках и алкоголе здесь никто не испытывал. Трубы защищали своих и травили чужаков. Артем попал сюда после того, как отца посадили, его привел Жук. Антон Жуков, так его по-настоящему звали, здесь искал наркотики для матери, а потом стал продавать сам, чтобы брать бесплатно. За это Артем и подрался с Жуком, когда тот предложил попробовать Женьке. После этого они не общались, и на трубах он не появлялся. Сердце мучительно екнуло и солнечное сплетение отозвалось уколом.

Там, на удивление, никого из знакомых не оказалось и Джамала тоже.  Он увидел в кустах две пары, сидящих в обнимку, и решил не спрашивать. Всю дорогу обратно до рынка он думал о ней. Он никогда не испытывал ничего подобного, но ему обязательно нужно найти повод, чтобы увидеть ее еще раз сегодня. Повод нашелся, но как не выдать своего волнения и радости от новой встречи, не показаться смешным, он не знал. Айла все больше представлялась ему идеальной девушкой. У нее были очень красивые глаза, тонкие руки, нежный голос и улыбка, которую он мысленно всегда носил с собой,  вспоминая ее каждый раз, когда оставался один. Он не знал точно, но возможно с таким голосом, она прекрасно поет, а еще она не повышала его ни разу. С ней было так приятно находиться рядом. Артем робел в разговоре, руки потели, а глаза бегали, потому что долго и пристально смотреть на эту прекрасную девушку он не мог. Подростка не смущала ее национальность или то, что она работает на рынке, нет, только возраст. Год разницы казался для него пропастью, потому что она была старше, опытней, уверенней, и возможно не интересовалась малолетками вроде него.

Дойдя до точки назначения он обнаружил, что ворота рынка закрыты, а Айла уже ушла домой.
Артем возвращался медленно, думая сразу о девушке, до чьей руки ему невыносимо хочется дотронуться, о ее брате дерзком и неуловимом, о местах в которые пойдет завтра, чтобы найти Джамала, о молчании Сашки, вызывающем смутную тревогу. Он достал телефон и еще раз набрал друга. Абонент был выключен или находился вне доступа сети. «Может быть, у них в деревне связи нет? – подумал Артем, - «но написал же он мне про речку, странно».
«Санек, ты где? Срочно позвони. Стрелка с Жуком», - написал он коротко, зная, что друг обязательно откликнется на такое сообщение, как только зарядится или поймает сеть. На всякий случай решил, что завтра зайдет к Сашке домой, спросит, как еще ему можно позвонить.
Артем только сейчас особо остро почувствовал, что ему совсем не с кем поговорить про всю эту ситуацию с компанией Жука. Чтобы рассказать отцу Джамала, нужно сначала все с ним выяснить. Но скорее всего тот не захочет жаловаться отцу, не такой у него характер. Можно было бы пойти в полицию, но Артем знал, как участковый относится ко всему, что происходит на трубах и к блатным, у них явно везде свои люди, иначе бы так свободно они себя не чувствовали. Звонить отцу не вариант, что он сможет сделать оттуда, да и не поймет скорее всего, опять будет просить прощения только. Артем с ним так и не помирился после его заключения. Санек единственный с кем он последнее время что-то обсуждал. Но он молчал.

Погруженный в такие мысли, подросток дошел до дома. У тетки горел свет, и Артем хотел незаметно проскользнуть в свою комнату. Она поймала его еще в коридоре, заслышав открывающуюся дверь.

- Артем, иди поешь, приготовила, - неожиданно мягко произнесла она.
- Я не хочу, - сказал он сухо и коротко.
- Жду тебя на кухне, надо поговорить, - вернулась она к обычной своей интонации.

Зайдя на кухню он действительно увидел приготовленную еду, соблазняющую поднимающимся паром.

- Ну? – кинул он усевшись на стул.
- Ты не нукай, мал еще, - резко вспыхнула та.
- Ну? – сказал он чуть мягче.
- Завтра едем на участок, я взяла выходной, так что сможем всю картошку прополоть и жуков собрать.
- Я завтра не могу, - решительно и твердо ответил Артем, - у меня дела.
- Знаю я все твои дела, опять будешь слоняться целый день по гаражам, да трубам.

Артем удивился такой осведомленности тетки, но потом подумал, что это просто совпадение, поскольку во всем городе она только и знала эти два места, где могли собираться подростки.

- Я правда не могу.
- А я тебя единственный раз попросила, специально выходной взяла, чтобы ты потом эту картошку всю зиму ел, я что для себя стараюсь, мне вас кормить надо, а ты детина здоровая и помочь не хочешь. Я тебя не спрашиваю, я тебе сообщаю, завтра утром выезжаем на восьмичасовом автобусе.
Участок был в двух часах езды, 12 соток с вагончиком, которые достались им еще от бабушки. Раньше поездка на участок переживалась как праздник, потому что они вместе с мамой, папой и бабушкой, еще до рождения Женьки, на папиной машине выезжали за город, в огромное поле, которое казалось не имеет конца и края. Взрослые работали, а Артем гонялся за бабочками, дождевыми червями и жуками, в изобилии ползающих и летающих вокруг. С тех пор он не боялся насекомых и грязной работы. Помочь тетке он был не против, но вот его дело с Жуком, не терпело отлагательств.

- Я могу вернуться пораньше?
- Когда закончим, тогда и вернешься, будешь быстро работать и за день управимся.
- Хорошо, - сказал Артем, поразмыслив.

Если действительно взяться решительно, то можно и на автобус днем успеть, и к закрытию рынка. Он пошел спать, а тетка еще долго гремела кастрюлями, видимо собираясь с ночевкой в дорогу. Сны были тревожные, непонятные и липкие, снился Сашка и как они сначала тренировались задерживать дыхание, Артем наглотался воды, а Санек стучал ему по спине и твердил «Дыши, дыши, дыши». А потом ездили на великах целый день, бросив себе вызов не слезать с них до вечера, и никак не могли приехать в нужное место, даже когда началась гроза без дождя и сверкали молнии, они все не находили укрытие, подходящее для них. Очнувшись, Артем обрадовался, что уже пора вставать, и эта ночная маета закончилась.
Весь следующий день он торопился как мог, усердно махал тяпкой и гонялся за жуками, но на последний автобус все таки опоздал, идти пешком и ловить попутку в приближающейся ночи, тетка запретила, поэтому он остался, и на первом автобусе поехал в город, оставив ее, неторопливо доделывать запланированное. Наступил тот самый день, когда им с Джамой нужно было прийти к гаражам. Мальчика он еще не видел, поэтому решил с чистой совестью пойти один, оттянуть вопрос или принять удар на себя. Драки он не боялся. Да и бить его поводов особо не видел.

В десять Артем уже приехал в город. Переодевшись и перекусив, с достоинством пошел в сторону гаражей.
На остановке по дороге его поджидал Жук. Это было не понятно и неожиданно. Артем не сразу понял, что он хочет, но тот встал поперек дороги и не собирался его пропускать.

- Стой Тёмыч, стой, - как-то с сочувствием сказал Жук.
- Чё тебе?
- Не ходи туда.
- Почему это?
- Просто не ходи, и малому скажи, чтобы не ходил.
- Чёй-то?
- Подстава это.
- Чё за подстава?
- Ну там на трубах решили дагов из города выгнать, ну и шугануть одного, для примера, чтобы не повадно было, а малой тут крутился, дерзкий такой, боялись стуканет, ну и решили на деньги поставить, а когда придет пырнуть, выживет хорошо, нет и лучше. Тёма, не ходите.
- Трубы своих не мочат, с чего это?
- Своих да, но малой этот очень дерзкий, базар не фильтрует, не тем и не то сказал, прописываться отказался, так что решили про него все уже.
- А ты с чего такой добрый, типа крысятничаешь, узнают тебя же первого и пырнут для примера.
- Ну я из сочувствия.
- Какого? Боишься, что я тебя одного поймаю и как тогда отделаю?
- Нет. А ты не знаешь ничего? – сказал он как-то испугано и завертел головой, то ли в попытке убежать, то ли ища поддержки у кого-то.
- Чего не знаешь? – спросил Артем.

Сердце почему то забилось чаще. Тёма схватил Антона за плечо.

- Чего не знаешь? – все более тревожась повторил он.
В голове пронеслись Женька, Джамал, Айла и их родители, Сашка…
- Ну про Санька, - тихо сказал Жук.
- Что про Санька? – крикнул Артем, хватая его за грудки, - говори, что.
- Он утонул… Тёмыч ты только спокойно, он сам утонул, они с ребятами на лодке…

Дальше Артем слушал обрывками, руки опустились, оглушительно зазвенело в ушах, как будто на реальность надели скафандр.
«Нет, нет, нет, нет, этого не может быть, нет, это не правда, нет, нет, нет, нет, он мне писал, он был рядом, мы только что виделись, он не мог, он прекрасно плавал», - все это проносилось молниеносно. Артем стоял посреди тротуара со сжатыми кулаками и рассеяно мотал головой. Жук попытался приблизиться и положить ему руку на плечо, утешая и сочувствуя. Рука автоматически взлетела вверх, хлестко зазвучав о твердую скулу.

- Сука, все не правда, ты откуда знаешь, откуда, - орал он, на упавшего и потирающего скулу Жука.
- Да все знают, - крикнул он в ответ, - иди у родителей спроси, придурок.

Как разжавшаяся пружина, получив команду на цель, Артем рванул с места. «Быстрей, быстрей, быстрей», - твердил он себе всю дорогу, как будто от его скорости в этом безумном марафоне что-то зависело. Задыхаясь он вбежал на пятый этаж Сашкиного подъезда, дверь в квартиру оказалась открыта и он быстро прошел внутрь. Еще тяжело дыша заглянул на кухню. Механик сидел за столом, положив голову на руки со сжатыми кулаками. Открытая бутылка водки без стакана стояла рядом. Сначала Артем подумал, что он уже спит, пока не услышал глухое, сдавленное рычание. Его плечи, застывшие и напряженные, мелко неестественно дергались. Вдруг Механик резко распрямился, схватил бутылку и опрокинул ее залпом, без промедления и остановки, и снова упал на руки. Горло сжалось в один не проглатываемый комок. Он вспомнил, как умирала мама и как пытался справиться с собственным горем отец.
Она работала в терапевтическом отделении больницы, от этого казалось, что с ней никогда ничего не может случиться, со здоровьем уж точно. Мама была светлой. Однажды Артем зашел в комнату, а она стояла напротив окна и смотрела на заходящее солнце. Когда мама повернулась, ему показалось, что солнце обняло ее своими лучами, что это тепло проходит сквозь нее. Они часто смеялись, и мальчик никогда не чувствовал ревности к маленькой сестре, потому что у мамы всегда хватало время на игры. Больше всего он любил, положить голову ей на колени и слушать как льется колыбельная для Женьки. Ему становилось так уютно и спокойно. Этот уют ушел с ее смертью, дома стало холодно и одиноко. Каждый по-своему переживал это горе. Женька плакала, хотя и не понимала, бабушка с утра до вечера суетилась в хлопотах, пытаясь окружить их заботой, отец пил, также горько и залпом. Кроме как с Саньком Артему не с кем было поговорить про это, но тот насуплено по-мужски молчал, тогда казалось, что к лучшему.

Реальность опять обрушилась на него жестко и неотвратимо. Он не хотел верить, как оглушенный бежал через весь город к Саньку и ждал, что все не так, слухи, злой розыгрыш Жука, но только не правда. Теперь, увидев Механика, захотелось убежать очень далеко, спрятаться ото всех, сжаться в маленький комок, вернуть время назад, чтобы не видеть и не слышать этой новости.
И Артем сорвавшись с места побежал прочь. Комок все увеличивался, а из глаз предательски текло. Сколько раз они с Саньком договаривались быть сильными и не разрешать себе плакать ни при каких обстоятельствах. Но сейчас эта мысль только усилила слезы. Он не разбирая ступенек, перепрыгивая и спотыкаясь, вывалился из подъезда, столкнувшись на входе с Сашкиной мамой. Даже не извинившись и не сбавляя темпа, побежал дальше. Кажется она несколько раз окликнула его по имени, но он не смог заставить себя остановиться. «Бежать», - эта мысль проносилась в голове с бешеной скоростью. Он не заметил, как оказался у знакомых гаражей. Машинально забравшись на ту самую крышу, Артем упал и свернулся, обхватив руками ноги. Рыдания душили. Размазывая слезы, он дергался, хватаясь то за живот, то за ноги, то за плечи. Садился и ложился.
«Нет, это не могло случится с Саньком, он прекрасно плавал, родителям тоже неправильно сказали, может перепутали и это кто-то другой», - мысли метались по кругу, повторялись и не находили выхода. Артем кричал, рычал и всхлипывал, тело ломало, в голове звенело и от забитого носа становилось нечем дышать.   

Когда бабушка умерла, Сашка все время был рядом, даже ночевать оставался. С похоронами помогали соседи, а Женьку забрала тетка. Он ехать отказался, сославшись на то, что пока соберет бабушкины вещи, да и Сашка придет. Тетка согласилась. Комната у нее в старом бараке была маленькая и с одной кроватью, а так и раскладушку искать не пришлось. Когда друг приехал, сначала много болтал, пытаясь его отвлечь и расшевелить. Но потом затих, как будто понял, что это лишнее, и пошел на кухню варить макароны. Они еще долго вспоминали потом этот ужин, то ли потому что их дружба стала крепче, то ли из-за подгоревших до черноты макарон. Сашка с таким уверенным видом знатока взялся за дело, а потом признался, что это был его первый опыт в кулинарии. Кастрюля была безнадежно испорчена, а макароны откровенно отдавали гарью и даже толстый слой майонеза не спасал от этого привкуса. Но это было не важно. Главное, что кто-то родной был рядом. Они долго лежали, не засыпая, и почти не говорили. Сашка спросил: «И что тебя теперь в детский дом отправят? А Женьку?» Ответа он не знал, поэтому просто пожал плечами в темноте и промолчал. «Я не хочу, чтобы ты уезжал», - сказал Сашка. Больше о будущем не говорили. А теперь получалось, что из будущего у них было всего несколько лет.

«Я тоже не хотел, чтобы он уезжал. Зачем они его туда отправили, он же не хотел, как чувствовал что-то. Сейчас бы был бы жив. Зачем он туда поехал? Зачем пошел на реку? Зачем он меня бросил, оставил одного со всем этим? Почему это со мной опять? Сначала мама, потом бабушка, теперь Санек?», - Артем злился на весь мир. Родители Сашки, его бабка и он сам попали в круг его обвиняемых. Мысленно он разговаривал с ними и бросал им в лицо оскорбления за сделанное. Сидя на крыше тренировочного гаража и вспоминая их последний день, он мысленно возвращался к их последнему диалогу и каждый раз отговаривал Санька ехать, придумывая все новые и новые аргументы. Потом опять плакал. От бессилия колотил по крыше кулаками, сбивая в кровь костяшки. Мысленно убивая всех бритоголовых из банды Жука, обитателей труб, их шестерок, наркоманов, гопников - всех без разбора. Как никогда он чувствовал свою беспомощность. Все могло бы быть иначе. Может быть он сам виноват в том, что случилось? Он мог бы пойти к родителям Сашки, уговорить их отложить эту поездку, придумать зачем срочно ему нужно остаться в городе, альтернативные развития событий всплывали раз за разом все фантастичнее. А вдруг, ему нужно было поехать с ним, или хотя бы нормально проститься и проводить, написать смс, сказать, что он хороший друг. Силы кончились. Артем сидел на краю крыши и думал о том, что лучше бы он умер, а не Санек. Нужно просто прямо сейчас упасть с крыши и не группироваться. Кровь медленно стекала по рукам и капала вниз. Это зрелище немного его успокоило. Он поднялся. Стоя на краю крыши, он опять закрыл глаза, чтобы сосредоточиться перед последним прыжком.

Сквозь звенящую пустоту он услышал, что его зовут по имени. Голос был знакомым, женский, но не определялся сразу. Артем медленно открыл глаза. Айла стояла внизу, а справа Джамал пытался забраться на крышу.

- Артем, - произнесла она еще раз.

Это прозвучало непривычно, настойчиво и нежно. Он хотел убежать или хотя бы отойти вглубь крыши, чтобы она не увидела его зареванным, но не смог сдвинуться с места.

- Привет, - медленно сказал он первое, что пришло в голову.
- А мы за тобой. Джама прибежал, сказал что у тебя, - она запнулась, - мы попросили папу за нас побыть на рынке.
- А как вы меня нашли, - продолжал он медленно вытаскивать из себя слова.
- Джамал сказал, что вы здесь встретились, и что, может, ты тут.

Мальчик тем временем справился с подъемом и уже вплотную подошел к Артему.

- Пойдем брат.

Санек иногда так называл его, похлопывая по плечу, когда хотел выразить благодарность за особенно классный день, проведенный вместе. Картинка опять размылась и глаза наполнились теплым. Артем отвернулся, кулаком вытирая глаза.
 
- Нет, я еще побуду, - тихо сказал он.
- Пойдем к нам, папа сказал, чтобы ты обязательно пришел, мы не станем спрашивать, просто побудем рядом, поешь с нами.
- Я не хочу, спасибо.
- Ну, пожалуйста, - сказала она протяжно.

Пойти с ними казалось очень заманчивым, Айла нравилась ему все больше и больше, но он боялся. Во-первых, что расплачется в самый неподходящий момент, а во-вторых, что предаст память друга, променяв его на радость общения с ней.

- Он бы не был против, я знаю, неожиданно, словно прочитав его мысли сказала девушка.
- Ты его не знаешь, - упрямо ответил он.
- Немножко знаю, он приходил к нам на рынок несколько раз, помогал маме делать покупки, а однажды мы даже говорили.

Артем вопросительно обернулся к Джамалу.

- Я его не видел, брат, мы тут только с вами встретились, - сказал тот, быстро замотав головой.
- Он сказал, что у него есть друг, который любит финики, - сказала Айла.

Подросток до боли сжал кулаки, чтобы справиться с подкатившим к горлу комком.
Сушеные финики он действительно любил, они напоминали ему детство, маму, счастливую и полную на тот момент семью, любящих друг друга людей. Папа приносил финики с работы и они вместе садились смотреть телевизор и кушать. Но Сашке он об этом сказал как-то вскользь и один раз. Как он запомнил?

- Он был хорошим другом, поэтому хотел бы, чтобы ты ел финики и вспоминал его, пойдем.

Артем и сам понимал, что ему сейчас лучше побыть с кем-то. Мальчики слезли с крыши и медленно пошли в город. Солнце садилось.

Шли молча. Не о чем было говорить. Артем все думал, почему он не позвонил ему тогда сразу, когда получил смс. «Он был хорошим другом, а я?», - проносилось в голове и не находило ответа. «Какой же я друг, если уехал на целый день и даже не узнал про него ничего, это все тетка со своей картошкой». Артему почему то казалось, что это был самый важный день, который он пропустил, что именно он все решил. Хотя по быстрому рассказу Жука, Санек в этот день уже не мог выйти на связь.
Приехав и отметившись у бабки, Сашка с компанией побежал на речку. Сначала они просто купались, а потом нашли привязанную в кустах браконьерскую лодку и спрятанные недалеко весла. Решили проверить, где браконьеры поставили сети и всемером поплыли искать. Остальным сказали, что может на два дня уплывут, пусть в деревне скажут. Поэтому их первым днем не хватились, кто-то предупредил про их затею. Бабка успокоилась и переполох поднимать не стала, хотя и решила, с ее слов, «задать ему завтра по первое число». В конце второго дня родители забеспокоились. Ребята домой не вернулись и лодку их не видели в деревне ниже по течению. Забегали по домам, подняли панику, уже ночью обратились к главе. Создали спасательный отряд и решили утром на поиски пойти вниз по течению пешком и на лодках. Там болота кругом, но хотели держаться реки, кричать и заходить вглубь леса, где это возможно. На рассвете двое вернулись домой. Ну они и рассказали, что сети они не нашли, хотели уже возвращаться, но забились на спор нырять, кто дольше продержится. Двое с одной стороны нырнули, а Сашка с другой. А там омут был сильно вихрастый и глубокий. Ну его туда и затянуло. Они-то ребята деревенские привыкшие, кого зацепило быстро выплыли, а он городской, хоть и плавал хорошо, да, видно, не справился. Они еще долго ныряли, искали его, может, по дну где протащило, может, за корягу какую зацепился, но не нашли. На берег вышли и все это время не знали что делать, боялись домой идти, думали их убьют за Санька. На второй день, ближе к вечеру, решили все-таки двоих отправить домой, сообщить, а остальные остались нырять или ждать, когда тело всплывет. Спасательный отряд все же отправили на моторках, чтобы потом по течению подняться. Подростков не нашли, тело Сашки, набухшее и синеватое лежало на берегу, парни увидели как его к поваленной березе прибило, вытащили и оставили там же. А потом убежали домой, побоялись с покойником рядом находиться. Бабке вызвали скорую. А потом и родителям Сашки сообщили. К двенадцати уже полгорода знало и Жук тоже.

- А ты знаешь как это произошло, - тихо спросила Айла, вырвав его из воспоминаний.
- Да, - сказал Артем и вкратце пересказал услышанную и много раз прокрученную в голове историю.
- Мне очень жаль, он был хорошим, надежным.

Артем смог только утвердительно мотнуть головой в ответ и начал судорожно глотать невыраженное. Опять долго молчали.
Уже ближе к рынку, Тёма решил поговорить с Джамалом про компанию Жука. Описал коротко, чтобы не испугать Айлу, тихонько идущую рядом.
«Хотели денег. Жук сказал подстава. Не ходи и, вообще, поосторожнее. Придурки потому что».

- Я их не боюсь, сам справлюсь, и ты не бойся, - с вызовом сказал Джама.
- А я не за тебя переживаю, а за…, - он осекся, боясь неосторожно выдать себя, - твою семью, а ты сам придурок, если нарываешься.

Мальчик удивленно посмотрел на Артема, потом на Айлу, и, почувствовав момент, сказал:

- Ладно я понял, буду на людях всегда или дома посижу.
- Лучше дома, будут у подъезда ждать.
- Я понял. Айла, ты только папе не говори, а то он точно пойдет разбираться.
- Хорошо, - она глубоко задумалась и тихо сказала, - у него ружье есть.
- Настоящее? - также тихо спросил Артем.

Она махнула головой.

- А разрешение есть?
- Есть, он охотник.
- Ты поэтому такой смелый? – спросил Тёма.

Джамал промолчал.

- Ну и дурак, тебя пырнут ты и не заметишь.
- Да все, я понял, понял.

Опять замолчали, кажется все темы исчерпались, но тишина была не давящая, а спокойная, не хотелось ничего придумывать, чтобы поддержать разговор. Так дошли до квартиры, где жила семья Айлы и Джамы. Папа еще не пришел, а мама гостеприимно пригласила его кушать. В их маленькой однокомнатной квартире чувствовалась рука женщины и восточные традиции, ковры и подушки, старенький телевизор и Коран. Они спали на полу в одной комнате и нисколько не смущались этому. Везде было чисто и мягко, светло, как в их квартире до смерти мамы. Артем опять погрузился в воспоминания. Сердце сжалось от тоскливого. «Сашке бы понравилось», - подумал он и опять еле сдержал слезы.
Они сидели вокруг низкого столика на подушках и пили чай. На секунду Артем даже забыл, что где-то там есть Жук, тетка, банды, другой мир, кроме этого спокойствия и уюта. Мысли о Сашке возвращали его в реальность. Он ел финики и ждал, что его друг напишет или позвонит, поэтому то и дело хватался за телефон, как будто чувствуя вибрацию, доставал его из кармана и перекладывал в другой. Айла улыбалась как мама. А он смотрел перед собой и украдкой на нее. Вскоре он засобирался домой. Нужно было сходить к родителям Сашки, но Артем никак не мог решиться, он знал что увидеть глаза Сашкиной мамы будет невыносимо больно, поэтому откладывал и медлил. Джамал с разрешения родителей предложил ему остаться или заходить в любое время, Тёма был тронут и даже обещал, но знал, что точно никогда этого не сделает, потому что неловко, волнительно и потому что она была бы очень рядом.
Дойдя до подъезда Санька, он собрался как мог. Подъем на пятый этаж показался ему вечностью, ноги предательски превращались в вату и не поднимались. За дверью слышались причитания. Он тихонько постучал. Открыла соседка и, громко всхлипнув, пропустила его внутрь. Механик лежал навзничь на диване и не проявлял признаки жизни, а на кухне Сашкина мама плакала, затихая и разгоняясь. Рассказывала про Сашку, каким он был сыном, помощником, умницей, вспоминала только хорошее, сама расстраивалась и задыхалась в рыданиях. Обвиняла мужа во всех смертных грехах и в том, что именно он отправил его к бабке. Артем стоял в прихожей и боялся пройти, прервать ее, обратить на себя внимание. Она его заметила и кинулась обнимать и целовать, как будто это был Сашка, потом очнулась и опять зарыдала закрыв лицо руками.
- Ты иди, иди Артем, - подталкивая его к двери, тихо сказала соседка, - видишь что тут, потом поуспокоится и приходи, не забывай ее.
- До свидания, - выдавил он и быстро побежал вниз по лестнице.
Тетка уже приехала и легла, оградив его от ненужных объяснений.
Эту и следующую ночь он почти не спал. От глобального напряжения, опустошенности и усталости слипались глаза. Артем проваливался в забытье, но через пятнадцать минут просыпался, чтобы опять мысли вязко текли по кругу до следующего провала. Днем сидел дома и смотрел в пустоту, а потом перебрал и протер игрушки, в которые они любили с Саньком. Сам не знал зачем сделал это, провалился куда-то, а потом обнаружил себя с тряпкой в руке.
Потом пришел день похорон. Тетка с утра сочувственно приготовила завтрак и даже пыталась обнять. Артему было все равно. Для него весь мир заволокло пеленой, превратив реальность в плохой документальный фильм, медленный и серый. Мама Сашки передвигалась с трудом, ее вели под руки и периодически подхватывали сердобольные знакомые. Отец нес гроб, сосредоточенно и сурово, как будто отрешившись от происходящего. С самого утра он выглядел трезвым и потерянным. Когда все прощались, мама упала на гроб и долго причитала, сердце сжималось, но слез уже не было. Артем все пытался вспомнить как Сашка выглядел до смерти, без этого одутловатого, застывшего, неестественного цвета лица. И никак не мог сосредоточиться. Рядом перешептывались и откровенно кивали в его сторону знакомые и незнакомые люди, пересказывая его историю. Артем слышал обрывки слов, которые вспыхивали, но почему-то не трогали его. Обсуждали и отца, и мать, и бабушку, и как же теперь, и бедный мальчик. Сколько выпало на его долю и его замороженный вид. Прощаться пошел на автомате просто подошла его очередь. Говорить ничего не хотелось, целовать в лоб, как остальные, странно. Артем сосредоточился на Сашкиных руках, которые отдавали неестественным красным цветом из-за нанесенного грима. Подумал дотронуться. «А вдруг он окажется еще теплым и все это закончится», - промелькнуло в голове. Но сзади уже продвинулись люди и пора было отходить. Землю бросил машинально, также машинально ел кутью и пил компот, слушал, что говорили на поминках, шел домой и лег спать, не раздеваясь.

Потом три долгих дня сидел дома, тетка ушла на двое суток, общаться было не с кем и не хотелось. Телефон он то выключал, то включал. Артем лежал на кровати, внезапно плакал, смотрел в потолок и думал о смерти. Она казалась таким простым выходом. Этаж был низкий, зато в аптечке у тетки можно найти что-то посерьезней корвалола. Или можно лечь в ванну и тихо уйти от потери крови, но встать и что-то сделать Артем не мог, силы куда-то делись. Он засыпал и ему снилось, что он лежит и зовет на помощь, но никто не приходит. Проснувшись, долго понимал где сон, а где реальность. И опять проваливался в непродолжительное забытье. Еда, возможность принять ванну и даже желание покурить не беспокоили. Из двухдневного оцепенения его на некоторое время выдернула тетка, вернувшаяся с работы и оравшая на всю квартиру в поисках куда-то запропастившейся аптечки. Но Артем притворился спящим и на некоторое время избежал ненужных вопросов и разговоров.
Проснулся Артем от вибрирующего телефона. На экране высветился незнакомый номер, а настенные часы сообщили, что еще только 7 утра.
- Алло, - сонно спросил он, нажав на прием звонка.
- Привет, сынок, - услышал он неожиданно.
- Пап? А ты чё так рано и с другого телефона?
- Да попросил тут ребят позвонить.
- А! Ты что-то хотел? – Артем усилием воли пытался не провалиться опять в сон.
- Да, сынок, как ты там?
- Нормально, а чё?
- Да тут говорят разное про друга твоего.
- Пап, я нормально, - с нажимом сказал Артем, говорить о Сашке с отцом не хотелось.
- Сын, я все понимаю сначала мама, бабушка, потом Санек, трудно тебе.

Горло сжалось и нос сразу забился, отреагировав на близкие слезы.

- Нормально, с мамой и бабушкой по-другому.
- Я понимаю. Прости, что меня нет рядом, когда тебе трудно, - отец всхлипнул, но сдержался.
- Пап, не начинай, проехали, - Артем всеми силами пытался избежать этого разговора.
- Тём, послушай, то что я хочу сказать, я давно хотел. Ты можешь меня не прощать, но выслушай, - он выдержал паузу, и поняв, что Артем молчит, продолжил.
- Я знаю, что поступил неправильно и необдуманно, мне стало очень больно и я думал только про это, только как убить свое горе, как перестать видеть ее на каждом перекрестке, как невозможно жить без нее, твоя мама была такой удивительной, я не смог справиться, - было слышно, как он пытается говорить спокойно.
- Я ходил на кладбище и разговаривал с ней каждый день, я рассказывал про свою боль и ваши с Женькой успехи, как она говорит, держит ложку, смеется, плачет, как похожа на нее, как ты винишь себя и закрываешься, да, да, я все видел и чувствовал, мне становилось легче, но она мне не отвечала и боль не проходила. Я начал видеть ее в городе, слышать ее голос, я винил себя и всех, готов был драться со всеми, потому что мир несправедлив. И вот я здесь, без вас, нормальной жизни, - он опять запнулся.
- Здесь трудно, труднее чем там, и может быть, будет еще труднее вернуться, сын, ты только знай, я вас с Женькой очень люблю, держусь здесь только потому, что вы есть. Мир на время потерял смысл, мне стало все равно, что будет, без вашей мамы, поэтому мне тяжело было разговаривать, я даже очень долго хотел умереть, но сейчас я знаю ради чего жить, ради того, чтобы прийти на твой выпускной, провожать Женьку в школу, увидеть как вы повзрослели, нянчить внуков, - он опять осекся и надолго замолчал.
Артем почувствовал, как щеки стали мокрыми, без надрыва, само собой текло, стало тепло, будто в несобранный пазл добавили последний кусок и он засветился.
- Пап, - спросил он почти шепотом. – Пап, ты здесь?
- Да сынок, здесь, - Артем услышал как он наскоро высморкался и вытер глаза.
- Все хорошо, сынок.
- Да, пап, все хорошо, я тебя тоже люблю и жду, и Женька, она сейчас в лагере, но когда вернется, можно я ей скажу что ты звонил.
- Конечно, сынок, расскажи, передавай привет ей и обними от меня, хорошо?
- Хорошо пап.
- Тём, может, денег тебе прислать? Или помочь чем? Ты скажи, у меня тут накопилось немного, я могу.
- Да, не, пап, денег не надо, у меня все есть.
- Ну, вдруг проблемы какие в городе.
- Да не, я сейчас не выхожу почти, а вот малому одному надо помочь.
- А что? Друг твой?
- Да не то чтобы друг, но я за него переживаю.
- А что нужно?
- Да придурки с труб наезжают, хотят их семью и всех нерусских из города выгнать, а для этого его на деньги поставили и грозятся убить или сестру его... , - Артем не смог произнести это вслух, но отец кажется услышал.
- А она тебе нравится?
- Пап, ну ты чё?
- Ну, я понял, сынок, я попрошу Петровича он разберется.
- А кто это Петрович?
- Да, кореш мой давнишний, попробую сынок.
Разговор плавно сошел на нет и они попрощались, решив, что Женьке пока про Сашку не скажут, когда приедет время, тогда все и узнает.
Артем положил трубку и опять заснул, теперь уже с улыбкой, что-то важное вернулось в его жизнь, сделав его сон крепким и безмятежным.
Встав после обеда, он решил дойти до рынка и узнать про Джамала. Неведение не давало ему покоя, а желание, смешанное с чувством вины, объясняло, что это не единственный повод заглянуть туда. В городе было душно, не только от стоявшей жары, но и от ощущения давящих улиц, мест, где они с Сашкой совсем недавно гуляли, сидели, спорили, обсуждали, жили. Он поймал себя на мысли, что хочет убежать сразу со всех этих перекрестков, из этого пыльного города с его серыми домами и одинокими деревьями. Убежать туда, где ничто не напоминало бы о них, обо всех годах дружбы и обычных буднях. Гнетущее и безрадостное вернулось, поэтому на рынок он вошел с каменным лицом и опущенными плечами, совершенно не понимая, что делать дальше.
Айла искала что-то внизу под прилавком. Увидев Артема, улыбнулась и нахмурилась одновременно. Она вышла навстречу, и взяв его за руку, завела за прилавок. Немного опешив от близости и ее смелости, Артем выдохнул. Айла заговорила быстро и шепотом.
- Они приходили.
- Кто они?
- Ну эти, лысые. Папа был тут и они постояли в сторонке, поговорили, покивали и ушли.
- А потом приходили еще?
- Нет, только один раз.
- А Джамал где? – он огляделся вокруг, поверх ее головы.
- Он дома третий день, болеет, ну так папе сказал, чтобы тот его дома оставил.
- Хорошо.
- Не совсем, - она опустила глаза и перестала улыбаться.
- Почему, - встревоженно спросил он.
- Джама, вчера пока был дома, достал папино ружье, зарядил и собирался идти на улицу, хорошо папа его у дверей застал, ударил даже хотя никогда так не делал, но потом объяснил, что его посадили, если бы Джамал так сделал.
- Понял?
- Джама? Наверное. Сидит дома, просит прощения. Мама плачет.
- Передай ему, пусть еще дома посидит.
- Хорошо. Артем, - она опять взяла его за руку, - можешь меня проводить сегодня, пожалуйста.
Он никак не ожидал этого вопроса, поэтому немного замешкался с ответом.
- Могу.
- Если ты не можешь, я сама дойду, правда.
- Нет, нет все хорошо, - попытался он исправить проскочившую паузу.
- Мы закрываемся через полтора часа, придешь?
Ему так хотелось спросить, можно ли ему остаться и побыть с ней, но он не спросил, а только мотнул головой и зашагал на выход. Идти было некуда, поэтому Артем полтора часа просидел на остановке, провожая и встречая проезжающие автобусы, выкурив подряд пять сигарет, а потом пошел обратно.
После недолгих сборов они шли по дороге и говорили, точнее, Айла говорила, а он слушал и не перебивал. Она рассказывала про инжир, как его выращивают, собирают и сушат, как они жили до этого в деревне, что там осталось много родственников и как родители до сих пор высылают деньги бабушке и дедушке и раз в два года ездят на родину. Она говорила, а он думал, одобрил бы Сашка его выбор или нет? Чтобы он сказал? Шел ли сейчас рядом или стеснялся? Все выходило так, что одобрил бы.
С этого дня Артем каждый день приходил на рынок к закрытию и провожал ее домой. Парни с труб больше не появлялись. Она не просила, а он и не спрашивал, просто приходил, как само собой разумеющееся. Часто они заходили в парк и садились у пруда, бросать камни и кормить уток. Через время те стали ждать их каждый день на одном и том же месте. Выглядело забавно. Про Сашку никогда не говорили, но оцепенение Артема потихоньку сходило, он оттаивал рядом с ней. Иногда на его лице даже прослеживалось что-то похожее на улыбку.  Однажды, когда они только пришли к пруду, Айла быстро повернулась и обняла его сзади, сильно сцепив руки в замок и положив голову на его спину. Чувствовалось, что это даже не объятие, а крепкий захват человека, который не хочет отдавать что-то дорогое и особо ценное. Артем не выдержал и расплакался, все напряжение последних недель, все его горе вдруг вырвалось наружу, прорвалось, как плотина в весенний паводок. Было не стыдно, только горько. Потом он час или два рассказывал про их с Сашкой детство, какой он был смешной, как привел его в секцию, как поддерживал, как заходил за ним на тренировки и учил курить. С тех пор как его не стало, он ни с кем так не говорил. Айла держала его за руку и внимательно слушала. Тёма все говорил и говорил, и говорил, пока не стемнело и мама не написала ей смс, что пора возвращаться. За этот вечер они стали еще ближе и всю дорогу шли взявшись за руки.
Через две недели они встретили Жука, тот прикрывал кепкой огромный уже сходивший синяк под глазом.
- Кто тебя так, - спросил Артем, вспоминая, куда ударил Жука в последний раз.
- За тебя получил, есть закурить? - Антон попытался изобразить улыбку, получилось криво.
- За меня? – Тёмыч удивился такому прямому заявлению и протянул ему помятую пачку.
- Когда кореш твоего отца все доходчиво объяснил кому надо, пацаны на трубах донесли мне, что я должен был предупредить о таком раскладе, ну и сам видишь, я все понял, - сказал он, махнув на синяк.
- Ты бы валил оттуда пока не поздно.
- Да не, не могу, мать болеет, а там все схвачено, - он нервно дернулся, отдал пачку и посмотрел по сторонам.
- Ну, как знаешь. Спасибо, что про подставу рассказал, все могло бы плохо кончится, - Артем протянул ему руку.
- Да ладно, не благодари, а то еще запишут в мои друзья, лишних вопросов не оберешься, - сказал Жук и нервно засмеялся собственной шутке, но руку пожал. – Бывай.
- Пока.
Они еще некоторое время смотрели ему вслед. Жук семенил мелкими шажками, подпрыгивая и то и дело оглядываясь, со стороны казалось, что весь он дергается на каких-то невидимых шарнирах.
- Жалко его, - тихо произнесла Айла.
- Да, но его можно понять, он ради матери так живет, - обернувшись ему вслед, сказал Артем.
- Да, каждый ради чего-то живет,  - как-то для себя повторила Айла.
Артем шел и думал, а для чего он. Раньше, он не задумываясь ответил бы, для Женьки и Сашки. С тех пор так мало прошло времени и так многое изменилось. Еще недавно он бы не смог сформулировать ничего, потому что не знал зачем ему в принципе жить. Но сейчас надо жить и развиваться, учиться и заниматься спортом ради Женьки, чтобы она хорошо закончила школу и поступила в институт, чтобы помнила маму и бабушку, и ждала папу, ради Джамы, который вечно куда-то попадает, Айлы и ее улыбки, ради гордости отца и тех результатов, которые он сможет достичь к его возвращению, а может и ради Жука, чтобы однажды тот смог вырваться из своего замкнутого круга, ради себя и памяти их дружбы, ради Санька и того, что они могли бы сделать вместе. Артем пообещал себе, что выполнит все, что они могли бы попробовать с Саньком, ради памяти и его родителей.
Он еще не говорил о любви к миру, но уже любил его в тех людях, ради которых стоило жить.