Дайте мне сказать! Глава 22

От автора: я выложу главу 21 чуть позже, но сегодня. Вышли небольшие накладки. Глава 22.

Мария застыла на пороге крошечной квартиры. Её она снимала в течение двух с половиной месяцев. Это были маленькие однокомнатные апартаменты, находящееся в самом дешёвом районе Шейруйнга. Увидев на пороге еле стоящую на ногах Сьюзан, а рядом с ней молодую девушку в чёрном сарафане и белом кружевном фартуке, Мария долго не могла понять, что произошло. Она без лишних слов позволила служанке положить Сьюзан на кровать, Мария подбежала к своей подруге и попыталась спросить её, что произошло, но Сьюзан не смогла ответить. Зато молодая служанка кратко объяснила - я работаю в императорской резиденции, я обнаружила Сьюзан в кабинете императора еле дышащую, она сказала мне, что её хочет убить император, я помогла ей выбраться из дворца. - Я ничего не понимаю...Тотчас стала озадачено стоять подле кровати, где лежала Сьюзан, Мария, а потом задумчиво добавила - наверное мне нужно дать вам вознаграждение, да, да, сейчас, подождите...Проносились мысли в её голове, но служанка подошла к двери и быстро попрощалась, добавив, что деньги ей не нужны. Мария затворила входную дверь, затем она помогла Сьюзан снять одежду и, принеся с крошечной кухни аптечку, стала обрабатывать ей многочисленные раны, синяки и ссадины на лице и руках. За это время Сьюзан на все вопросы Марии отвечала лишь одной фразой - Марк обманывал меня - затем добавляла огорчено - всё это время - потом произнесла, что Марк является императорским сыном. Мария долго в это не могла поверить, но потом, слыша, как Сьюзан, лёжа на кровати под одеялом в беспамятстве начинает звать Марка, Мария не выдержала и позвонила своему другу. Марк тотчас явился к ней. Вид у него был явно потерянный и раздосадованный. Конечно, он ведь целый день искал Сьюзан, не зная, куда она так надолго запропастилась. И ныне он находит её здесь, в крошечной квартире на окраине города, всю в ссадинах и покрывшихся коркой крови ранами. Марк подбежал к постели, где под одеялом, свернувшись клубочком, лежала Сьюзан, и аккуратно убрав с её лица волосы парика, провёл кончиками пальцев по её изуродованной щеке. Сьюзан недовольно поморщилась, а потом вдруг очнулась и приподнялась в потели, увидев подле себя Марка, она стала кричать, быстро отодвигаясь к стене, к которой была приставлена кровать - не смей трогать меня и уходи прочь! Что, смотря на меня, видишь, какая я уродка! Так знай - в изнеможение произнесла она - все эти раны мне нанёс твой отец! Он бил меня и таскал по полу, как какую-то собачонку! Я не знаю, почему его не заперли в психушке, но он больной человек! Хотя, чему я удивляюсь, здесь всё куплено! Эта страна прогнила до косточек, до своего основания. Убирайся Марк - в изнеможение вскричала она - уходи - сквозь слёзы добавила Сьюзан - давай, иди к своему отцу, вместе правьте долго и счастливо. А я сдохну здесь, и никто больше не вспомнит обо мне. Да и правильно, слишком ужасные эти три месяца были для меня, слишком много я пережила всего лишь за одно лето, Марк иди прочь! Глядя на то, как дрожит Сьюзан, изуродованная отвратительные ранами, Марк захотел пододвинуться к ней и прижать её к себе, но Сьюзан отползла в сторону, и закрывшись практически полностью белоснежным одеялом. - Сьюзан, не уж то эти раны нанёс тебе мой отец? Но за что? Всё ещё не понимал Марк. Сьюзан в гневе поглядела на него, и Марк отвернулся от своего любовника, его взгляд выражал лютую ненависть. Нет, Сьюзан больше не любила его, она проклинала его и его отца. Но как, из-за чего поступил так его отец? Только из-за того, что Марк встречается с мужчиной. Вспомнилась речь отца о позоре, о нравственности. Какое нравственное общество, губит и убивает других людей. Какое толерантное и культурное общество, не даёт спокойно жить другим людям .И этой ужасной игрой, называющийся жизнью, управляет его отец, великий император, передерживающийся законов консервативной книги. Нет, снова консерваторы, снова непонимание и боль. Именно боль причинил Сьюзан его отец, и никто его за это не накажет. Но на что он рассчитывает?
• Что, покалечив Сьюзан, он разобьёт сердце Марка и он вернётся к нему? К этому зловредному чудовищу? Нет, это немыслимо! Почему он не вправе жить так, как хочет? Ведь каждое живое существо вправе иметь выбор и жить так, как ему захочется, но почему его отец творит этот ужас в этой стране? Почему он делает из людей одинаково работающих роботов, которые е имеют чувств, которые следуют законам Декларации. Он ненавидел отца, он вспомнил Генри, пощёчину, смеющегося Крайтса. Его весёлый смех, отвратительный смех, после своей победы, раздался в голове у Марка и стал преследовать его. Этот смех был его кошмаром. Отец избил Сьюзан, и не потерпит наказания? Но если бы это был другой человек, то его посадили бы за решётку? А император, кто он? Он не человек, он Бог? Он так и будет безнаказанным, он так и будет портить жизнь Сьюзан и Марка. Да, нет же! Он уже испортил её! Сьюзан зная, кто Марк, никогда не решится быть вместе с ним, и при их встречах, будет вспоминать ужасные побои его отца. Она проклинает его, она ненавидит его. Это он, Марк Крайтс в конец разрушил её и так несчастливую жизнь. - Уходи! Закричала Сьюзан, видя подле себя Марка. Она не плакала, она кричала и билась в истерике. Это он, не его отец, наносил ей удары по лицу, по рукам, и по ногам. Это он мучил и издевался над нею всё это время, пока она была рядом с ним. Но Марк же знал, в какую опасную игру, он играет, но ему было всё равно на неё! Марк попытался объяснить ей, почему он не хотел рассказывать ей и всем остальным о своём происхождение.
- Сьюзан, но ведь тогда бы ты не стала со мной общаться, Сьюзан, прошу, послушай меня. Но она подобно маленькому ребёнку, закрыла ладонями уши, и зажмурилась, она не хотела смотреть на Марка, произнося одно - убирайся прочь, если бы ты мне всё рассказал, то я бы не стала даже разговаривать с тобой. И все остальные боялись бы тебя. Ты приносишь беды Марк.
- Это мой отец чинит одни беды на этой несчастной земле!
- Уходи, слышишь - вдруг открыла глаза Сьюзан, она смотрела куда-то в потолок, волосы парика были спутаны, на лице застыли капли крови - уходи, и никогда, слышишь, никогда даже не подходи ко мне. Твой отец раздерёт меня на части, он достанет нас из-под земли, он уничтожит меня, а я, я хочу жить, Марк. Хоть в этой отвратной стране, хоть тут, где царит несправедливость, но мне хочется жить. Хотя и осталось мне жить совсем немного. Всхлипывала она, Марк попыталась залезть к ней на кровать, но увидев это, Сьюзан неистово закричала – ты, что не понял, прочь, прочь, катись отсюда, императорский пёс? Не уж то это так сложно понять? Не уж то тебе сложно понять, что мы больше никогда не будем вместе? Марк слез с постели и отошёл в сторону, встал подле окна, где стояла Мария. Он был растерян, он был в негодовании, с каждой секундой он приходил в бешенство. Из-за Дойла Крайтса, из-за этой императорской скотины, они не могут быть вместе? Снова вспомнилась злобная ухмылка  на лице. Ах, Марк живёт не по Декларации. Так значит, это его надо казнить, нужно мучить его, а не его любовников. Но Дойл бесспорно знал, что Марк не страшится так своей смерти, как смерти своих любимых. Да, он был слишком сентиментален, но это лучше, чем быть таким отвратным человеком, как его отец! Мария заметив то, как быстро меняются краски на лице Марка, взяла без лишних слов его за руку и отвела на кухню, там она закрыла за ним дверь. Марк и Мария оказались в крошечном помещение, где стоял только стол, накрытый цветастой клеенкой, к нему были приставлены два стула, стояла раковина и плита. Марк с трудом пробрался к окну, подле которого встала Мария. Она внимательно поглядела на юношу, словно думала, может ли так выглядеть сын императора, а потом, спустя несколько напряженных минут, которые они провели в полной тишине, девушка произнесла - приют "ночная кошечка" сгорел. Не смотря в лицо Марку, она продолжила - сгорел сегодня ночью, об этом передали сегодня в новостях. Отметив, что ещё стало на один приют "нечисти" меньше в нашем городе.
-Подожди - не сразу понял её Марк, он не мог смириться с услышанным, он стал спрашивать, требовать у Марии более подробного ответа, он глядел не на девушку, а на грязное окно, сквозь которое виднелись серые крывши домов - а Дейли, Константин, Маргарет, живы ли все они? А Агата, а Фред, а...
- Все погибли. Я была сегодня подле него с утра, крутилось рядом со мной двое репортеров, послала их прочь, пошла дальше по улице, и встретилась с владельцем приюта, он сидел на тротуаре, закрыв лицо руками, и думал о самоубийстве. Он рассказал мне, что травля началась ночью, в часа три, когда все были на улице, когда жгли чучел, всю улицу оккупировала ночная чистка. Они образовали круг, так что находящиеся внутри его люди не могли уйти. Сначала они расстреляли всех тех, кто был на улице, потом подожгли приют. Хозяин приюта рассказывал, что люди пытались выбраться из огня, но пламя поглощало их, пламя не давало им жить, если же кто-то выбегал на улицу, то их расстреливали. Мария замолкла и по её щекам заструились слёзы, она прижалась к Марку, и разрыдалась, что-то шепча. Марк разобрал лишь несколько её слов.
- Меня самой не было там. Вчера сильно разболелась голова, я легла рано спать, решив никуда не идти. С утра, узнав о случившемся, я побежала в твою гостиницу, Марк, там я спросила у девушек на ресепшене, выходили ли вы со Сьюзан сегодня ночью из отеля, они сказали, что вы вышли, а потом вернулись. Я не знала, как я была счастлива. У меня открылось второе дыхание, но потом оно исчезло, ибо я вспомнила о всех погибших! Никого не осталось в живых, Марк! Все погибли, кроме хозяина приюта, он успел выбежать из круга и чудом уцелел. Он слышал, как стрельба разносилась по всей улице, как пламя сжигало его друзей. Он чувствует себя предателем, у него умерла его воспитанница, его друзья и наши, Марк, друзья. Всхлипывала Мария, слёзы струились из её глаз, но потом вдруг девушка отстранилась от юноши и внимательно поглядела на него. Лицо Марка пылало от гнева, "ночная чистка", он вспомнил Сару, её руководителя, любовницу его отца. Юноша с ненавистью поглядел куда-то вдаль, а потом Мария снова начала обращаться к нему, уверенно произнося - нужно уезжать мне из этого города Марк. Моим умершим родственникам принадлежит заброшенная ферма вблизи Ройшейна, там можно поселиться. Я поеду туда, а если захочет и Сьюзан, то я поеду вместе с ней. Но в этом проклятом городе, с которым связано так много моих самых ужасных воспоминаний, я жить не намерена. Это столица этой ужасной Империи Марк, извини, что я так говорю о твоём отце, но я думаю, ты и сам знаешь, какой он урод, как много зла он нам всем причинил! Вдруг закричала девушка, и достала из ящика древнего комода, стоящего между плитой и раковиной, пачку с таблетками. - Что это? Удивлённо произнёс Марк. - Успокоительное. Пояснила, проглотив сразу пару таблеток и запив их водой, Мария - пью каждый день, а без них и прожить нельзя в этой дрянной столице, где на улицах так и кипит несправедливость. Марк ошеломленно поглядел на свою подругу. Мертво-белая кожа лица, опухшие веки и тёмные круги вокруг глаз, а сами глаза так и наполнены слезами. Косынка сползает с головы, волосы убраны в крошечный грязный хвостик. Она так изменилась, изменилась только за один день. За день, который лишил её надежды. Приют, её любимый приют сгорел, её друзья погибли, её подруга лежит на постели еле живая, и что остаётся ей, как не бежать от всего этого кошмара? Люди бегут в надежде за лучшей жизнью, люди бегут от Дойла Крайтса, но их настегает в своё время "ночная чистка", она подобно злому року судьбы преследует их. Марк вышел из кухни, и остановился на пару минут в спальне, там он посмотрел на свернувшуюся клубочком Сьюзан, а потом, вспомнив её слова, побежал прочь. Марк быстро спустился по грязной лестнице, пробежал по длинному тёмному коридору, оказался на улице. По улице сновали машины, проходили троллейбусы и автобусы, казалось, что ничего не изменилось, но это было ошибочное мнение.
Изменения происходили у Марка внутри, ему всё ещё слышался хохот отца, крики Сьюзан, ему виделся пожар, слышались выстрелы. Он вспомнил все злодеяния Крайтса, и не знал, что делать дальше. Марк долго стоял на тротуаре, его толкали вечно куда-то спешащие прохожие. Но вот Марк, словно очнулся от глубокого сна, он вспомнил отца, его мрачный хладнокровный взгляд. Да, именно к отцу Марку нужно идти. Только так он сможет освободиться от его влияния. Марк поговорит с ним, он выскажет ему всё то, о чём так давно с ним хотел поговорить. Он попытается его убедить, больше не трогать приюты, и не применять "ночную чистку", он попытается сделать это, хотя это и кажется таким невозможным. Марк сел в первое попавшееся ему такси и попросил водителя отвезти его в гостиницу, в номере переодевшись в свой костюм истинного дворянина, он сел в другое такси и отправился в резиденцию. Там быстро расплатившись с водителем, он подбежал к воротам, за которыми виднелось роскошное здание, и подбежал к одному солдату из караула. Увидев Марка, пропавшего императорского сына, ныне одетого в один из своих прекрасных костюмов, караульный вздрогнул, будто бы увидел приведение. А потом на вопрос Марка, где император, пояснил - ныне он в резиденции, но просил никого, даже самых близких людей не пускать.
- Отчего он так поступил? Удивился Марк, которому было холодно в летнем костюме стоять под пронзающим осенним ветром, листва на деревьях от его порывов шевелилась, и красные, рыжие и жёлтые листья в красочном круговороте приземлялись на землю. - Так он ждёт появления мисс Гойндер, и будет с ней беседовать - при этом слове караульный усмехнулся - наедине. В резиденции сейчас только слуги, да и то не все, император и ваша сестра, прелестная Виктория.
- И Виктория здесь? Удивился Марк.
- Прибыла неделю тому назад, ибо великий император решил ей нанять учителей, а не возить дочку в элитные школы, подобно той, где вы обучались. Пояснил караульный, Марк кивнул головой и спросил, видя как мимо него на территорию резиденции заезжает повозка с едой, на её боку было написано жирным почерком "Императорские повозки, пропускать в пробках. Вкусности и пряности для императора" - что пир намечается?
- Да, это император и его любовница, ой, то есть мисс Гойндер будут что-то праздновать. Пояснил караульный. Марк кивнул головой - понял ныне, значит теперь пропускайте меня на территорию резиденции.
- Но приказ был никого не впускать и всем слугам, и всему караулу покинуть резиденцию в двенадцатом часу ночи, когда приедет...
- Это я понял, но я сын императора, и моё слово тоже закон - заметил Марк и крикнул - открыть ворота! Марк зашёл на территорию резиденции. Впереди, прямо перед ним предстало двухэтажное роскошное и тянущееся в длину здание. Он знал его с самого детва. И ненавидел и проклинал. Юноша вошёл во дворец и тотчас встретился со служанкой, несущей на второй этаж тарелку с закусками, увидев Марка, она поклонилась в его сторону и удалилась. Марк же поднялся на второй этаж. Ненависть овладевала им. Крайтс, этот чёртов император, разрушал его жизнь. Он не давал ему жить так, как он хочет. И это был его отец! Человек, убивший Генри, человек, пытавшийся покончить с жизнью Фреда, теперь он предстанет перед ним, теперь Марк поговорит со своим отцом. Перед Марком предстал кабинет Дойла Крайтса, но там никого не оказалось, видимо император решил принарядиться перед ужином с Сарой, и был в своих апартаментах. Марк пробежался по коридору и остановился около массивных дверей, ведущих в покои Дойла. Юноша застыл перед дверью, и не решался войти, но затем ненависть снова овладела им, Марку вспомнился смех отца, его поступки. Марк без должного стука отворил дверь в покои императора и застал его подле зеркала, надевающим сюртук, сделанный из золотой ткани. На императоре были надеты чёрные элегантные брюки и черные с позолоченным каблуком ботинки. Заметив Марка, Дойл не выказал должного удивления, он лишь усмехнулся и обратился к сыну, спрашивая - ну как провёл этот день? Подцепил себе нового дружка, который также, как и твой второй не будет знать о твоём знаменитом происхождении?
Марк захлопнул за собой дверь.
- Ну, что же ты молчишь? Или решил передумать?
- В чём? Не понял Марк.
- В том, чтобы быть такими, как ночные жители, испугал я "ночной читки"?
- Это ты повелел поджечь приют "ночная кошечка"? Спросил его Марк, Дойл даже не повёл бровью, он подошёл к столу и стал складывать в аккуратную стопку разбросанные на нём бумаги, через пару секунд он ответил - не я это, а ночная читка, по всему городу ведётся ликвидация подобных заведений.
- Так останови её! Вдруг крикнул Марк, чувствуя, что он уже вскипает от безразличия отца. Дойл, услышав слова сына, усмехнулся - нужно уничтожать зло.
- И поэтому избил Сьюзан? Ты ведь хотел убить её! Повысил голос Марк, замечая, как император поправляет съехавшее покрывало на постели, и закрывает дверцы роскошного огромного шкафа, где хранились его парадные костюмы - и убил бы - тоже повысил голос отец, и внимательно посмотрел на сына. Их взгляды встретились, и Марк тотчас отвёл глаза в сторону, отец вызывал у него только отвращение.
- Зачем? Вскричал Марк, он не мог поверить. Ведь перед ним стоял убийца, его собственный отец. Он убил уже много не в чём неповинных люде и продолжает убивать их снова. Это гадко, это мерзко. Но он же не нарушает Декларацию, он же борется против тех, о ком в это книге написаны ужасные слова. Получается, что он нечего не нарушает? Но это его руки, его руки по локоть в человеческой крови, он сам, сам он понимает что делает? Он соблюдает Декларацию, он считает, что всё это правильно! Но этого же не может быть! Ведь такого не должно быть, ведь очень много уже и так людей, не дающих остальным жить свободно, не дающим другим жить своей жизнью.
- За тем, чтобы ты одумался. Затем, чтобы ты возвратился ко мне. Ты возвратился, сегодня, ну что ж это не самый подходящий день, но всё же, я был прав. Можешь пойти в комнату поиграть с Викторией, завтра поедем к Нине Царуец, прекрасная она женщина и...
- Чёрт возьми! Воскликнул Марк, он поглядел в сторону толстяка стоящего неподалеку от него, не уж то он действительно ничего не понимал или он только играет эту роль, а на самом деле? На самом же деле он врет. Врет каждому, в чём он получает наслаждение от жизни? Когда считает себя Богом, когда он вершит судьбы других людей. И он решил, да он знал, что Марк придёт к нему. Дойл всё заранее продумал. -Не уж то ты не понял, зачем я пришёл? Мне не нужна никакая Нина, я люблю другого человека! Я не буду слушаться тебя и не буду повиноваться тебе, подобно болонке, я хочу жить, так как я хочу! А пришёл я к тебе, чтобы попросить, чтобы больше ты никогда не преследовал меня и моих друзей. И чтобы больше ни одного чистильщика не было в Империи. Отец, да пойми же ты меня и услышь голоса ни в чём неповинных люде, у каждого свое мнение, каждый волен думать, так как он хочет и любить того, кого он хочет! Пытался сказать и передать все нахлынувшие его чувства отцу сын, Дойл же, лишь усмехнулся и непонимающе на него поглядел, потом ярость разыгралась и в отце, и он отошёл от письменного стола, шагнул к сыну. Он стоял прямо напротив высокого и худощавого Марка и напомнил юноше недовольную жабу, смотрящую, как муха улетает от неё.
- Ты осмелился просить у меня этого? Ты изменщик, Марк, ты должен быть наказанным! Ты делаешь то, чего не положено!
 - А ты...И тут Марк не сдержался, пора уже давно было выказать все те думы, которые накопились в его голове - ты убийца! Ты прикрываешься Декларацией, словно чтишь святых, но сам творишь, что хочешь! Ты убиваешь людей, нарушающих эту книгу, но они не следуют её понятиям, у них другие мыли, и что они не вправе думать по-иному? Это также как кому-то нравятся телячьи отбивные, а другому рыба, и что тот, кому нравится телятина будет доказывать любителю рыбы, что телёнок лучше форели? Но это глупо! И то, за что ты борешься тоже ужасно, отец. Я видел ночных жителей, они безобидны, они живут в страхе, боясь, что следующая ночь станет их последней. Не день, а ночь! Ночь, отец! Им не дают жить днём, но не дают жить и ночью, и что делать им? Их не берут на работу только из-за того, что они не следуют законом какой-то священной книги! И ты теряешь прекрасных мастеров, учённых и художников, отец.
- И путь теряю. Пусть все гниют они на кладбище. Сегодня я отмечу ещё одну вою маленькую победу, Самый многочисленный приют разгромлен, это же так прекрасно! А ты не можешь понять одного, эти люди не подчиняются Декларации, и твоя Сьюзан не подчиняется ей тоже, кстати как она? Вдруг как-то особенно дружелюбно произнёс отец, Марк поглядел ему в глаза, в них блуждал огонек иронии, смешанный с  ненавистью. Нет, отец никогда не будет искренен в своих чувствах!
- Она ненавидит тебя. Сказал правду Марк. - Не она, а он - машинально поправил отец, и Марк ему тотчас ответил - как она просит себя называть, так я её и называю.
- Как ужасно -воскликнул Крат и улыбнулся - человек не соблюдающий Декларацию остается человеком не соблюдающим Декларацию, и это отвратительно! Да ладно, говорить с тобой без толку, будешь настаивать на своём, так настаивай, только слушать тебя никто не станет - заметил он - а мне пора, слуги уже покинули дом, и Сара должна скоро приехать. - Подожди - уверенно преградил дорогу отцу Марк - мы не закончили нашу беседу, мне надоела травля люде, мне надоело беззаконие, слышишь? Хоть как бы смешно это не звучало, но я прошу тебя, больше не трогать ночных жителей, и Сьюзан, больше не искать меня и не издеваться надо мной. Исполни это, и я уверен отношение к тебе людей изменится. - Отношение людей? Переспроил император и злобно рассмеялся - ночные жители, эти вонючие псы, лающие о равноправии и жизни без ненависти, это не люди, сынок, это сброд. Ты связался со сбродом. - Они не сброд - вспыхнул от гнева Марка, лицо его покрылось красными пятнами - они люди, а сбродом их делал ты. Ты не даешь им жить.
- Не я, а Декларация!
- Не уж то тебе эта книга важнее сына? Не поверил Марк, Дол попытался его отпихнуть, пытаясь пройти к двери, но Марк не дал. Сегодня он договорит до конца, и никакое важное дело отца ему не помеха.
- В этой книге изложена мудрость этого человечества.
- Все так считают, ибо эта книга проверена поколениями, но попробуй жить по-другому, не придерживаясь этих правил. Заметил сын.
- Правила проверены временем, они не подведут. Все соблюдают их! Вся империя, а ты говоришь чушь! Воскликнул он, Марк поморщился - это не чушь, а правда. Люди погибают из-за твоих принципов. Из-за того, что ты свято и слепо следуешь какой-то книге!
- Хватит - прошипел Крайтс – мне с тобой и говорить не хочется, ты отвратны сын, таких сыновей ещё нужно поикать! Дай мне пройти! Прошипел он, Марк не дал отцу пройти - сначала поклянись, что больше не тронешь меня и Сьюзан, она боится, что ты будешь преследовать нас! - Я и буду! Ты подумай, что общество заговорит о вас! Ты возомни, что будет. Я пытаюсь поднять тебя из всей это пучины.
- Да ты лишь уничтожаешь пешки в твоей большой игре, ты слишком много о себе возомнил!
- Хватит! Взревел император, он схватил сына за руку и прислонил его к стене - такие как ты - шипел он, сжимая его руки своими - такие как ты портят империю, вас нужно уничтожать!
- Попытайся мылить по-другому, попробуй не придерживаться строгих правил! Кричал в ответ Марк, и тогда император не сдержался, он размахнулся со всей  силы и ударил Марка по лицу, он громко прошипел, подобно недовольной змеи - заткнись! Ты несёшь чушь, ты слишком испорчен, ты вольнодум, такие ужасны для общества. Ты не соблюдаешь Декларацию.
Марк же опозоренный поступком отца, взревел от гнева.
- И я не собираюсь её соблюдать. А тебе нужно опомниться! Заявил Марк, отец сильнее сжал его руки и приблизился к нему, он
поглядел в лицо сына и прошипел - ненавижу.
- Из-за чего? Из-за того, что я гей? Что я позор твое семьи, ну говори!
- Это не только моя семья, но и твоя.
- Я не могу жить в семье убийцы!
- Хватит, хватит - ревел император диким голосом, он снова замахнулся рукой на сына, но тот увернулся в сторону и отошёл на шаг, Дойл со злобой глядел на него, глаза его налились кровью - ты ещё будешь на балах, у тебя будет жена и дети, я заставлю тебя жить по моим правилам! Он хотел подойти ближе к Марку, но тот осознав, что скорее всего отец ещё один раз поднимет на него руку, и Марк позором упадёт на пол, юноша взглянул на стену и ахнул, великолепны старинный револьвер, гордость рода Крайтс, принадлежавший деду Дойлу висел на стене, подобно реликвии. Юноша, не думая, ловким движением руки, скинул его со стены, и взял в руки, Марк, уже не соображая, что делает, ненависть и презрение к этому убийце овладели им, направил дуло на отца и прошептал - никогда. Слышишь, никогда не поднимай руку на меня и на Сьюзан! И никогда не рушь чужим людям судьбы! Разве они делали тебе что-то плохое, разве они издевались над тобой, как ты издевался над ними? Ты знаешь, что читка творит беззаконие? Ты знаешь, что многие из них издеваются над своими пленники, и мучают их, насилуя женщин, отрубая ноги мужчинам. Ты выгляни на улицу, она вся в крови! Дождь из крови льется над этим городом, и над всей империей. Раньше я любил эту страну, давно, но ныне, ныне я проклинаю её, и проклинаю тебя! Поклянись, прошу отец - сквозь слёзы прошептал Марк - поклянись, что больше не будет беззакония!
- Положи пушку, не играй, думаешь, я боюсь тебя? Да ты остолоп, ты глупец, ты дурак, Марк, которому отдаётся какой-то парень. Таких как ты целая вора, но скоро их никого не останется. Опусти пушку, мне нужно взять со стола часы. Дай пройти! И Дойл стал медленно шагать по направление к Марку. Юноша же, услышав слова отца, режущие его душу, мучащие его сердце, положил палец на курок, и внимательно поглядел на Дойла. В его глазах читался вызов: "говоришь я ни на что не способен?". Но этот вызов ничего не значил для  императора, он знал, как жалок его собственный сын. Он был ему противен и был интересен как наследник его трона.
 - Не смей подходить ближе  - зашептал Марк, он знал, что отец схватит его за руку, выхватит револьвер из рук, и потом даст Марку очередную пощечину, запрёт в резиденции, и больше юноша никогда не сможет вернуться к ночной жизни. К жизни, а не к однообразному существованию на это планете. - Положи пушку - произнёс отец, Марк же плотнее надавил на курок, он предупредил - я не собираюсь убивать тебя, я не хочу, чтобы ты делал мне в очередной раз больно. Просто больше не преследуй меня и я думаю, мы можем ужиться в империи оба. Заметил сын. Он не собирался стрелять, он не любил этого человека, но он не был способен на убийство. К тому же Марк знал, он был уверен, что револьвер не заряжен. Обычно никто не вешает револьверы на стенку заряженными, и он просто запугает императора и тот одумается. Марк ещё был уверен в этом. А потом юноша уедет из этого города, зная, что его уже никто не будет преследовать и икать.
- Клади пушку, ты что не понял, что это не твоя игра? Что я тебя не боюсь, и я никогда, слышишь, никогда я не приму одного положительного закона в строну таких, как ты! Клади пушку - отец приближался и рука Марка задрожала, он и сам не помнил, как всё это произошло. Но случилось это очень быстро. Марк не хотел этого делать. Он просто нажал чуть сильнее на курок, но он не хотел стрелять! Послышался глухой щелчок и грохот, Марк ещё не мог понять, что произошло, он стоял напротив двери, его рука была вытянута, а в ней был сжат револьвер, а перед ним в лужи крови лежал Дойл Крайтс. Он лежал на полу, руки его были беспомощно раздвинуты в разные стороны, он напомнил Марку большого паука, раньше плетущего паутины, в которую попадались мухи, которых он затем  с удовольствием съедал, но ныне он был так беспомощен и уже больше не мог причинить не одно мухе зла. В виске его сияла небольшая дырка, вокруг которой  разрасталось кровавое пятно. Кровь текла по лысине и стекала на старинный паркет. Марк стоял напротив отца, он даже не мог пошелохнуться, он ещё не мог поверить в то, что произошло! Марк убил отца, Дойл не двигается, он не встает. Сначала Марку казалось, что отец жив, и вот он поднимется пола, и подойдет к Марку, посмотрит на него, а потом начнёт кричать, снова пытаясь что-то доказать. Юноша стоял вдалеке, боясь приблизиться к отцу. Он стоял, всё также вытянув руку с револьвером, ему казалось, что она просто не может согнуться. Потом Марк задрожал, из его глаз полились горькие слёзы, он продолжал стоять, словно прикованный к паркету, он плакал, жалея своего отца и проклиная себя. Он крикнул несколько раз, позоря своё имя, проклиная самого себя. А потом что-то резко переменилось в его поведение, он рукавом изящного манжета вытер слёзы в глазах, и закричал в истерике, придаваясь радости, крича, что зло убито. Затем он снова заплакала, а затем снова злобно засмеялся. Казалось, что это два разных существа борются в нём. Одно из них убило своего родного отца, а другое раз и навсегда покончило со свирепым убийцей, и одно из них ныне плакало, а другое торжествовало. Одному хотелось прижаться к погибшему, вспомнить те редкие моменты, когда они были вместе, а другому захотелось бежать из резиденции в ближайший бар и там напиться с радости. Марк наблюдал за телом, лежащим на полу,  внезапно им овладел страх. Рядом с ним лежал его родной отец, убитый им же, на полу лежал мертвый император и что это могло значит? Что будет, если его, Марка, обнаружат, что будет ели его посадят в тюрьму? Что делать, надо бежать? Но что будет императором, тело его отца никто не обнаружит до прихода Сары, она будет первой, кто увидит его мертвым. Марк истерично улыбнулся. Он представил, как Сара будет страдать. Хотя способна ли она страдать? Марк ещё раз взглянул на труп, лежащий подле его ног и испугался. Он подумал над тем, если его заметит здесь Сара, ели слуги найдут Марка с  револьвером в руке? Юноша приложил оружие к своей груди, и испуганно поглядел на Крайтса. Вдруг послышался скрип, это отворилась дверь, и долгое время Марк не мог понять, кто её отворил, но вот он перед собой увидел Викторию. Девочка с длинными доходящими ей до пояса русыми волосами стояла перед ним. Сначала она заметила труп отца, а потом уже и брата, и револьвер, который он держал в руке. Марк ожидал, что Виктория закричит, но она ничего не произнесла, только долго глядела на отца, в его уже ничего не выражающие пустые глаза, а потом подняла взгляд на Марка и кивнула головой - этот человек убит, он был плохим. Он мучил нас. Теперь я могу говорить. Ты можешь говорить.
- Я...Бормотал Марк, он внимательно глядел на младшую сестру, теперь эта десятилетняя девочка, уже и не казалась ему маленькой, этим летом ей исполнилось одиннадцать, но казалось. что она повзрослела на лет десять, если не больше. Виктория ещё раз поглядела на отца, а потом кивнула головой- ты его убил Марк. Убийцу разыскивают, его карают. Но ты, будут ли тебя карать?
- А это я уже не хочу знать. Вдруг собрался с мыслями Марк, он обошёл труп отца, едва ли не наступив на его руку, беспомощно валявшеюся на полу. Он приблизился к сестре и сел перед нею на корточки. Он прижал её к себе и зашептал - помни меня, Виктория, меня не волнуют дела консерваторов, их глупые мыли, их поклонение книге. Я ухожу, и больше никогда не вернусь не в резиденцию, ни к императорскому двору, путь сами решают, как быть дальше. Я не хочу править этой страной, я хочу спокойствия, любви и понимания. Виктория, мне нравится один человек, но из-за моего происхождения он ненавидит меня!
- Как странно, обычно императоров так уважают. Заметила девочка, Марк же сквозь слёзы улыбнулся - здесь всё наоборот, и ты ещё слишком мала, чтобы понять всё это. Но мне пора идти, Виктория, Вика, мы ещё когда-нибудь встретимся с тобой, но это уже будет потом. Марк встал и, держа в руке оружие, которое могло послужить как бесценная улика для следователя, зашагал по пустому коридору.  Сестра догнала его на полпути - Марк, Марк, милый, не оставляй меня здесь одну. Ведь во дворце больше никого нет, только я и это труп, и больше никого. И я тоже не хочу находиться здесь, мне все это неприятно! Марк - плакала девочка - умоляю, возьми меня с собой. Брат с жалостью посмотрел на сестру, нет такой жизни, как у себя, он не желал ей. И Марк, взяв её за руку быстро направился к одному из запасных ходов, предназначающихся для прислуги. Там они вышли на улицу, в лицо им дунул холодный, но такой свежий ветер. Ночь стояла на дворе, и небо было ныне таким чистым и безоблачным. Круглую белоснежную пузатую луну окружали миллиарды звёзд.