Страх картинка из детства

  Это не о детских страхах, совсем не детских. Год первого Московского фестиваля молодежи и студентов, лето, Адлер. Не знаю,  каким чудом мы с мамой сподобились (первый раз в моей жизни) отправиться на отдых к морю. Не знаю точно,  но с большой долей уверенности догадываюсь, что чудо это сотворила папина знакомая,  его соратница по революционной комсомольской юности, Сара Григорьевна Лернер.      
     Тут стоит сказать несколько слов об этой незаурядной личности. Конечно, в то лето я не знал о ней ничего, это знание - мое  достояние гораздо более позднего времени. Но здесь оно уместно, да и просто хочется.   В той самой  ее  революционной комсомольской юности, во время антантовской оккупации Одессы,  она, по заданию одесского горкома комсомола, была внедрена в штаб оккупационных войск и служила там горничной аж у самого их командующего   - французского генерала д’Ансельма. И передавала добытые данные своим революционным соратникам. (Уже где-то в 70-80-х годах был фильм о ней. То есть она послужила прототипом одной из главных героинь этого самого  фильма, названия которого я не помню.)  Это я  все к тому, что дама точно была отнюдь не робкого десятка.   
     Мы жили в шаговой доступности друг от друга и она была частым гостем в нашем доме. Видимо, под впечатлением   маминой замороченности и  заезженности, она уговорила маму  решиться на это путешествие, заодно прихватив и меня. О старшем  брате-студенте позаботилось государство. Его угнали на целину (как и почти всех московских студентов, которым не повезло стать  официальными участниками фестиваля). 
    Возвращаясь к самой картинке.  Адлер, какая-то   сильно горбатая улица, светофор на пешеходном  переходе, нам  красный свет, мы  втроем пропускаем поток машин. Ну, не то чтобы совсем уж  бурный поток, но все-таки. Мимо нас со страшным натужным ревом, окутанный  сизым облаком выхлопа,  вползает в гору громадный «ЯАЗ» с медведем на капоте. (Теперь такой марки, «Ярославский автомобильный завод»,  давным-давно нет). Это зрелище идеально подходило под мое тринадцатилетнее представление о воплощенной технической мощи. И я, дергая маму за руку и указывая на это чудовище, прокричал, потому что иначе не был бы услышан: «Вот! А вы заладили: Нет хороших машин, нет  хороших машин!» Действительно, у гостей  нашего  дома  (комнаты)  - папиных друзей, маминых родственников – в большом  ходу была тема нашей, то есть советской, научно-технической отсталости по сравнению с Западом. Активно выступала на эту тему и Сара Григорьевна. Я не то чтобы сильно прислушивался к этим разговорам, но временами присутствовал. И во мне,  как в  правоверном пионере, они вызывали горячий внутренний протест.   
   И откуда ж мне, юному пионеру, было знать, что на определенном профессиональном жаргоне это называлось НППЗ – «низкопоклонство перед Западом». И что это -  статья 58 УК РСФСР,  или, уже на другом жаргоне, «сто шестнадцать пополам», что, в свое время  означало, на том же жаргоне,  как минимум «пятерик», а чаще всего «червонец». И что для спутниц моих то самое время никак  не минуло. Несмотря на все съезды и оттепели.
    И обе они, одновременно повернув ко  мне лица, которые я не сразу узнал, такими они стали белыми и какими-то перекошенными,   в один голос сказали… нет, воскликнули: «Что, что мы говорили?!». Но тут нам зажегся зеленый свет и мы пошли дальше своим путем. И больше про это не было сказано ни слова. Но я никогда не мог  забыть и посейчас  помню их  перевернутые лица.