Серебряная Луна в сокращении

 I
Уже завтра, завтра исполнится моя мечта – белоснежный круизный лайнер, солнце, море, новые люди, новые знакомства…
Я обвела взглядом торговый зал магазина. Открытые шкафы с книгами стояли рядами, как в библиотеке. Везде аккуратные таблички с названиями разделов: «Английская классическая литература», «Иностранная литература», «Детская литература»…
Этот книжный магазин достался мне в наследство от тётушки Энн. Ей было тяжело справляться с делами самой, поэтому после университета я приехала, чтобы помочь ей. Думала, что ненадолго. А прошло уже десять лет, и три из них – без тёти Энн. Инфаркт. Сердце у неё давно побаливало, а поход к врачу она всё время откладывала. Всегда ей было некогда. Мне казалось, что она просто боялась идти к врачу. Такой детский страх больниц.
 «Если я туда попаду, то живой уже не выйду», - говорила тётушка. Мистика! Но так и случилось. Ей стало плохо, когда она была за рулём своего «Пежо». Мне позвонили из больницы. Она умерла по дороге в карете «скорой помощи». Так, по крайней мере, мне сказали. Помню, в тот момент я подумала, что тётя Энн так и не успела, не успела стать любимой.
Она всегда посещала только одного доктора, дантиста – доктора Уеверли. Это был пожилой джентльмен, одногодка моей тёти и бывший её одноклассник. Она была влюблена в него ещё со школы. Когда я приехала к тётушке, он уже год был вдовцом. Его две взрослые дочери были замужем и жили одна с ним, здесь в Эдинбурге, а другая – в Лондоне.
Я не сразу заметила те нежные чувства, которые испытывает к мистеру Уеверли тётя. А когда поняла, что происходит, сказала ей:
-Тётушка, почему вы не откроетесь ему, не расскажете о своих чувствах?
- Что ты, Кора! – испугалась тётя Энн. – Леди не должна говорить такое джентльмену. Он должен сам догадаться!
- Но тётя, как он может узнать, что вы чувствуете – он, же не телепат! К тому же с такими принципами, вы можете просто не успеть стать любимой, узнать вкус любви мужчины, ласку его рук и губ!
- Кора,- бедная старая дева испугалась ещё сильнее и замахала на меня руками, - как ты можешь говорить такое? Порядочная девушка не должна даже думать об этом!
- Тётушка, милая, нельзя ни запретить, ни заставить думать, чувствовать и мечтать! – ответила я.
На похоронах, когда все прощались с тётушкой Энн, мне было горько, больно и обидно из-за того, что я оказалась права. Кто-то сказал: «Спешите жить!». Как же он был прав!..
...Лондон. Я не была здесь уже лет шесть. И, рада, что он совсем не изменился. Всё те же студенты, которые, как птицы, примостились на ступеньках университета и на бордюре памятника на Пикадилли, снующие ретро-кэбы, спешащая разношерстная толпа, фотографирующие всё подряд туристы, молодые девушки, разглядывающие витрины модных бутиков. Нет в мире другого такого города, где настолько тесно переплелись традиции, консерватизм и современность, помпезное величие средневековых дворцов и безвкусный кич современных зданий Сити, тревожно-призывный плач волынки и агрессивность рок-музыки. Всё это – Лондон! Мой Лондон  - город моего детства и юности, первой любви и первых разочарований!
Я подняла руку, останавливая кэб. Ретро-такси остановилось. Я подошла к окошку водителя.
 - Здравствуйте, - сказала я, как только опустилось стекло. – В порт отвезёте? Терминал круизов.
 - Конечно, - улыбнулся таксист. – Здравствуйте.
Это был немолодой мужчина, лет шестидесяти, совсем седой и с немного кривыми зубами. Несмотря на лето и жару, он был одет в шерстяную кофту с большими круглыми пуговицами. Некоторая чопорность, так сказать «Лондонский налёт», подсказывала, что он коренной житель города.
 - Вы из Шотландии? – спросил таксист, переключая рычаг коробки передач.
 - Что, слишком видна моя провинциальность, или говорок выдаёт? – поинтересовалась я.
 - Ни то, ни другое, - ответил он. – Вежливость. Местные никогда не здороваются, просто называют адрес  и всё.
 - Понятно.
Когда мы приехали, я протянула кэбмену деньги:
 - Прошу вас, сэр.
 - Спасибо, мэм, и удачи.
Белоснежный с голубой полосой по борту красавец-лайнер гордо возвышался над пристанью. И, казалось, как Нарцисс, любовался своим великолепием, отраженном, в тёмных водах холодной Темзы. А река, словно, в отместку за такое самолюбование, волнами искажала его изображение. Возле терминала в «предстартовой лихорадке» толпился народ. Нетерпение взрослых передалось детям. Они в полном восторге от предстоящего путешествия, и не в силах сдерживать волнение, навеянное Ветром Странствий, с визгом носились вокруг родителей и посторонних людей, перепрыгивая через чемоданы и сумки...
...Правду говорят: «Лайнер – это плавающий отель». Действительно, каюта была, как номер в хорошем отеле – красивая, светлая и уютная.
На одной из кроватей лежала книжка Джейн Остин «Гордость и предубеждение» и пластиковый пакет с нарисованными белыми розами. Определить возраст  их хозяйки и моей соседки не представлялось возможным. Что-то мне совсем не улыбалось провести десять дней в компании старушки, выслушивая жалобы на здоровье в красочно подробном описании её болезней или часто повторяющихся воспоминаний «давно минувших дней», а по ночам не спать от её храпа.
Неписаное правило путешественника и отеля: «Кто приходит первым – тот выбирает кровать». Я положила свой пакет на другую кровать и прошла в ванную комнату. Небольшая ванная с закрывающимися дверцами из матового оргстекла, зеркало с полочкой и двумя стаканчиками на ней, подвесной фен в углу и две розетки под  ним – всё на уровне мировых стандартов.
Я вернулась в комнату. На приставном столике, возле подвесного широкоэкранного телевизора, стоял телефон, и лежала папка в кожаном переплёте с логотипом лайнера. Я открыла папку. Внутри находились прозрачные файлы с инфо-листками, рассказывающими о корабле, его истории, строении, услугах, о круизе и его маршрутах, дополнительных экскурсиях в городах-портах, где лайнер будет останавливаться, развлекательной программе вечеров, меню ресторанов и всё такое прочее, в конце телефоны корабельных служб.
Я услышала, как открывается дверь, и оглянулась. На пороге стояла женщина средних лет, очень красивая, с хорошей фигурой и аппетитными формами. На ней был белый льняной костюм с юбкой прямого покроя, до середины колена, и удлинённый жакет, удачно подчеркивающий выразительную линию талии и изгиб бёдер. Жакет был застёгнут на голубые, в форме цветка пуговицы. Его лацканы были вышиты голубыми цветами, такой же рисунок шел и по краю рукавов, доходивших до локтей. Жемчужная нитка на шее и жемчужные капельки-серёжки в ушах дополняли этот ансамбль. А белые с голубыми вставками босоножки и белая сумочка на тоненьком ремешке выгодно завершали его. Женщина -  блондинка с модной стрижкой, показывающей изящную посадку головы, длину шеи и покатость плеч.
 - Здравствуйте, - женщина улыбнулась и, слегка наклонив голову, представилась, - Айрин Коллинз.
 - Здравствуйте. Кора Гарнер. – ответила я на приветствие, а сама подумала: «Ого, мимо такой красивой женщины ни один мужчина не пройдёт».
 - Вы, меня простите, но как хорошо, что вы – это вы! – засмеялась Айрин.
 - Прошу прощения…- удивилась я.
 - Больше всего я боялась, что поселят с какой-нибудь бабушкой…Ну, вы понимаете… - женщина коснулась пальцами лацкана жакета и покачала головой.
 - Честно говоря, у меня были такие же мысли. И я тоже рада, что вы – это вы, - засмеялась я в ответ.
 - Вот, у нас даже мысли сходятся. Это чудесно! – Айрин присела на кровать и переложила свою книгу на прикроватную тумбочку.
 -Я сама из Дувра,- рассказывала о себе Айрин. – Знаете, где это?
 - Конечно, возле Лондона.
 - Ну вот, работаю главным бухгалтером в городской администрации, вдова, муж умер семь лет назад. Имею взрослую дочь. Она у меня студентка. Учится в Кембридже, на…что-то там по искусству…картины, скульптуры. Ну и пикантная подробность, между нами, мне сорок пять лет.
 - Да, ладно! Не может быть! – махнула я рукой.
Она старше меня на десять лет, а выглядит, как будто ей всего на год больше, чем мне.
 - Вот, только не надо на себя наговаривать, - добавила я делано серьёзным голосом.
Айрин снова засмеялась. У неё  такой весёлый и заразительный смех, что я тоже начала смеяться.
 - А я, - пришла моя очередь рассказывать о себе, - я родилась и выросла в Лондоне. Но уже почти десять лет живу в Эдинбурге. У меня свой книжный магазин. Достался в наследство от тётушки Энн. Он маленький, но уютный, как мне кажется. Я окончила Лондонский университет, специализация «Менеджмент и управление персоналом». Не замужем, детей – нет. И мне – тридцать четыре.
 - Ну, вы тоже выглядите, самое больше, лет на двадцать семь, - покачала головой Айрин, глядя на меня из-подо лба.
 - Спасибо.
Мы помолчали.
 - Не знаете, а когда доставят багаж? – нарушила молчание Айрин.
 - По идее, после отплытия, в течении часа. Должна быть ещё учебная….
Тут меня прервал резкий звук сирены. Над дверью в каюту загорелась и стала мигать  круглая оранжевая лампочка.
 -…тревога. Это она. Так, что надеваем спасательные жилеты и выходим на палубу.
Возле двери каюты, в маленьком шкафчике, за стеклянными дверцами висели оранжевые спасательные жилеты, а на самих дверцах – инструкция, как их правильно надеть.
 Мы облачились в жилеты, и вышли в коридор. Из других кают выходили люди в таких же жилетах и шли вдоль коридора в сторону открытой палубы, где стояли девушка и парень в униформе и похожих жилетах. К ним стали подходить пассажиры, и уже собралась толпа человек сорок. Подошли и мы с Айрин.
Парень начал объяснять, что делать и куда идти в случае непредвиденных ситуаций, какой номер и где находится спасательная шлюпка перечисленных кают. Потом девушка ещё раз рассказала, как правильно надеть жилет и какие вещи надо брать с собой. Затем стала зачитывать список пассажиров, проверяя все ли на месте.
В этот момент я почувствовала, как Айрин легонько толкнула меня в бок. Я оглянулась в её сторону.
 - Кора, посмотрите на тех двух дам, - показала она глазами на двух пассажирок. – Корсеты им маловаты.
Дамы были очень крупные, так что спасательные жилеты на них еле-еле сходились.
 - Вот эта, с короткой стрижкой – «белка-летяга», Кубизм в натуральном его проявлении.
Женщина, на которую показала Айрин, невысокого роста с очень большой грудью, уложенной на выступающий живот, с широким задом и толстыми короткими ногами, что делало её, действительно, похожей на куб. Казалось, что у неё нет шеи, и голова, с короткой мальчиковой стрижкой, просто, приклеена к плечам. На ней была безразмерная футболка с растянутым воротом и мягкие короткие штаны, похожие на пижаму.
Характеристика Айрин была настолько точна и удачна, что я, закрыв ладонью рот и нос и спрятавшись за высокого седого мужчину, стараясь беззвучно, смеялась.
Спутница дамы-куба, напротив, высока, с вьющимися белыми, крашеными волосами, доходившими ей до плеч. На её  глазах вульгарный макияж. А ярко-розовую помаду на толстых губах видно за километр. Приклеенные ресницы и перламутровые голубые тени на веках делали её похожей на мультяшную корову, танцующую канкан. Одета она в розовое платье с корсетом, затянувшим её  непослушное тело. Оно бедное пыталось хоть где-то расслабиться, выступая в разные стороны, что придавало её фигуре схожесть с детской, неправильно сложенной, пирамидкой. Её большие груди колыхались при малейшем движении, норовя выскочить из откровенно открытого декольте. Вопреки ожиданиям, мужчины, взглянув на такой «подарок природы», буквально морщились и, нервно передёргивая плечами, старались отодвинуться от хозяйки такого богатства.
 - Знаете Кора, мне эта фигура в розовом платье с корсетом, кого-то напоминает, - сказала мне Айрин. – Только не пойму кого.
 - Мисс Пигги. Свинку из Мапет-шоу, - шепотом ответила я.
 - Точно, - Айрин тоже засмеялась, прикрыв рот ладонью.
Инструктаж окончен, и мы вернулись в каюту...
... Айрин была в душе. Она уже успела разложить свои вещи, а мои сумки перетащила и поставила возле моей кровати. Мне понравилась такая забота обо мне малознакомого человека. Ведь она могла спокойно оставить мой багаж под дверью или, вообще, в коридоре, где возле своих кают стояли чемоданы других пассажиров лайнера.
Я стала разбирать сумки, а в это время из душа вышла Айрин. Сейчас она выглядела по- другому. На ней было чёрное с белым платье из трикотажной ткани, облегающей фигуру, чёрные босоножки-сабо с закрытыми носками и ремешком над открытой пяткой. Высокая прическа мягкими локонами обрамляла лицо. Лёгкий шоколадный оттенок её помады подчеркивал блеск её карих глаз.
 - Айрин, тебе нельзя так идти, - сказала я.
 - Почему? – немного возмутилась она.
 - Да, ни один мужчина не сможет нормально есть. Все будут только на тебя смотреть, а дамы после ужина выйдут с обкусанными локтями!
 - Кора, ну, ты и сказала! – громко засмеялась Айрин.
 - Нет, правда. Что ты смеёшься? – не выдержала я и тоже рассмеялась.
 - Кора, скажи, мне так хорошо? – Миссис Коллинз прикоснулась кончиками пальцев к волосам.
 - Хорошо? Да, ты выглядишь просто великолепно, - воскликнула я (это была правда). – Только не пойму – у тебя была прическа по -короче. Или  я что-то путаю?
 - Нет, не путаешь, - загадочно улыбнулась Айрин, - Ты, в самом деле, не видишь?
 - Не вижу что?
 - Это же парик!
 - Как парик? Ты меня разыгрываешь! – удивилась я.
 - Нет, не разыгрываю.
 - Да, ладно! – всё ещё не верила я.
Айрин развела руками.
 - Никогда бы не подумала, - покачала я головой.
 - Но это так, - снова улыбнулась она. – Только надевать его надо вечером, а то днём жарко. А ты, что не будешь переодеваться к ужину?
 - Нет. Только перечешусь. А то – вон торчит всё, - ответила я, скользя пальцами по волосам.
Я раскрыла заколку и стала расчесывать волосы.
 - Иди с распущенными, - сказала Айрин. – У тебя шикарные волосы! Какой длины?
 - До пояса, - я откинула волосы назад и повернулась к ней спиной, показывая их длину.
Потом собрала их расческой и заколола высокий «конский хвост».  И так сойдёт!
 - Обещай, что завтра на «капитанский вечер» ты пойдёшь с распущенными волосами, - Айрин уперлась кулачками в бока.
 - Так точно, мэм, - я театрально по-военному щелкнула каблуками и дёрнула от виска рукой.
 - То-то, - миссис Коллинз наклонила голову и погрозила указательным пальцем.

 II
...Начался закат. Солнце уже коснулось края моря. Небо вокруг него пылало жёлто-горячим, оранжевым и красным светом. Небольшое волнение воды словно подбрасывало, как теннисные мячики, солнечные огоньки. Собралось много желающих посмотреть на такую красоту. Палуба наполнилась людьми. Закрытая стеклянная смотровая площадка тоже забита гостями. Все зачарованы, опускающимся в море солнцем. Общий восторг и восхищение передались и мне. Такое чудесное чувство, будто хочешь обнять весь мир!
Солнце спряталось. Было так  необычно, слышать, что взрослые люди, как дети, верящие в волшебство, переспрашивали друг друга: «Ты слышал шипение? А ты успела загадать желание?»
Потихоньку толпа стала расходиться, заполняя бары, кафе, дискотеку и бильярдную. Наступили сумерки. Палуба почти опустела. Спросив разрешение у служащего, я передвинула лежак, стоявший у бассейна, ближе к борту, развернула его в сторону моря, приподняла спинку, устроилась, удобно умостившись, стала смотреть на море, на небо и на первые звёздочки. Как здорово! Лёгкий шорох волн, разрезаемых огромным лайнером на тихом ходу, ветер, освежающий лицо и запах моря. Да, это то, что я люблю – наблюдать и чувствовать!
 - Мэм, возьмите плед, - голос служащего прервал мои мысли так неожиданно, что я вздрогнула.
 - Простите, мэм, я не хотел вас напугать. Прошу, - парень лет двадцати пяти протянул мне клетчатое одеяло.
 - Спасибо, сэр, - я взяла плед и улыбнулась.
Парень кивнул и отошёл. Я укрылась. Плед был очень тёплым и лёгким. Через некоторое время парень снова подошёл:
 - Простите, мэм, вам что-нибудь принести – чай, кофе?
 - Нет, спасибо, сэр, - ответила я, а сама подумала: « Наверное, проверяет, не заснула ли я». От этой мысли мне стало так весело, что я тихонько засмеялась.
Вскоре совсем стемнело. Небо превратилось в плащ колдуна – тёмно-синий с блестящей россыпью звёзд. Мне вспомнилась детская загадка про горох и овчинный тулуп. Небо стало таким низким, что казалось, можно схватить Большую Медведицу за хвост и этим ковшом с ручкой собрать все звёзды. Ночь становилась прохладной. Море ещё более усиливало ощущение свежести. Пора возвращаться в каюту. Я вернула на место лежак, сложила одеяло и отнесла его в комнату обслуживающего персонала. Парень смотрел по планшету какой-то боевик с Брюсом Уиллисом. Я отдала парню плед, поблагодарила его и, пожелав спокойной ночи, ушла.
Я вышла из лифта и пошла вдоль бутиков и магазинчиков. В некоторых посетители, в основном женщины, выбирали или примеряли одежду и украшения. Коридор палубы заканчивался боковой лестницей и стеклянной стеной, через которую, открывался чудесный вид на корму корабля, открытую палубу с бассейном  и море. Морской простор, растянувшийся до горизонта, был живой и блестящий от ярких солнечных бликов на воде. Вокруг бассейна на лежаках, загорая и нежась в горячих солнечных лучах, придавая эффектные позы своим телам, лежали молодые девушки и женщины в солнцезащитных очках и широкополых шляпах.
Что-то это мне напоминает! О, кулинария! Куры-гриль на выбор!
Я поднялась по лестнице. Маленький холл был обставлен двумя креслами и диванчиком, обтянутыми кожей, стоящими вокруг овального столика со стеклянной столешницей, на которой лежали журналы. Холл объединял две небольшие комнаты слева – библиотека и курительная, и справа – бильярдный зал.
Сама библиотека представляла собой небольшой зал с длинным овальным столом посредине, вокруг которого стояли стулья с высокими спинками, рядами книжных шкафов и диванчиком в углу. Особого уюта комнате добавляли спущенные золотистые шторы на окнах, что было весьма продумано потому, что этот борт большую часть дня находился на солнечной стороне. Я вошла и сразу ощутила такой знакомый и такой любимый запах книг и типографской краски!
Библиотекарь, немолодая женщина в лёгком костюме бежевого цвета и в очках с тонкой золотой оправой, была одна. Она сидела за столом и писала. В этой простой сценке было что-то старинное и милое. В наш технологический век уже давно не пишут, а печатают, вернее, набирают на клавиатуре компьютера. Я поздоровалась. Женщина подняла голову и, кивнув мне, тоже поздоровалась.
  - Хорошо тут, у вас, уютно, - сказала я, обводя глазами комнату.
  -  Да, - протянула библиотекарь.
  - Скажите, а у вас есть книги на испанском языке? – спросила я. – Что-нибудь очень простое.
- Конечно, на торцах шкафчиков, - она указывала ручкой, - наклеены флажки. Они обозначают язык. Вы можете читать здесь или взять с собой в каюту до конца круиза, а потом отдать. Мне нужно будет, только, отсканировать ваш ключ.
 - А вы бы могли отложить выбранную мной книгу, а я буду приходить  сюда и читать? Это возможно?
 - Конечно.
 Я пошла вдоль стола, рассматривая торцы книжных шкафов. С полки, где была литература на испанском языке я выбрала Лопе Де Вега «Собака на сене» (Lope de Vega El Perro Del Hortelano). Я удобно расположилась на диванчике, разулась и поджала ноги.
  - Вам не мешает радио? – спросила библиотекарь. – Я могу его прикрутить или выключить.
  - Нет, не мешает, - улыбнулась я. – Пусть играет.
В нашем магазине всегда играет радио, и я привыкла работать или читать под его аккомпанемент. Прошло уже больше часа. Чтение на иностранном языке иногда утомляет. Наступает момент, когда прочитаешь целую страницу, и начинаешь читать её снова, потому что ничего не понятно. Чтение получается какое-то механическое – буквы, слова, предложения теряют смысл, и уже не ясно, что под ними скрывается.
  - Добрый день, - в библиотеку вошла женщина лет пятидесяти, одетая в белую простую блузку на широких бретельках и широкие белые брюки. У неё была короткая модная стрижка тёмно- каштановых волос и лёгкий дневной макияж. Движения новой гостьи были стремительны и эмоциональны, что выдавало её южное, скорее, итальянское происхождение. Но в целом, она производила весьма приятное впечатление. Перекинувшись парой фраз с библиотекарем и выбрав книгу, женщина подошла ко мне.
  - Простите, что вы читаете? – спросила она с мягким акцентом.
 Я показала ей обложку книги. Женщина посмотрела на неё потом на меня.
  - Вы не похожи на испанку, - сказала она.
  - Вы правы, я – англичанка, из Эдинбурга, - я встала и протянула ей руку. – Кора Гарнер.
  - Сибилла Бандинелли, из Турина, - ответила она на приветствие. – Вы знаете испанский?
  - Да, немного, - улыбнулась я.
  - Ой, а почему мы стоим? Присядем!
  - Конечно.
  - Вы знаете, я всегда хотела выучить испанский, - сказала Сивилла, когда мы присели на диван. – Да, только… то времени нет, то мешает что-то.  Так говорю на нём немного, un poco. А вы сюда с мужем приехали?
 - Нет, одна.
  - Что развеять печаль после развода, или не дай Бог, после… - она помолчала.
  - Я не была замужем.
 Странно, но такая бесцеремонность итальянки меня абсолютно не смущала. Может быть, потому что она говорила просто и искренне. Вообще, сеньора Бандинелли мне сразу понравилась. Как и все итальянцы, она немного шумная и эмоциональная. Каждое своё слово Сибилла подкрепляла движением рук, пальцев,  другими жестами и кивком головы.
  - А вы здесь с мужем? – задала я встречный вопрос.
  - Да, Джузеппе мой второй муж. Мы уже с ним девятнадцать лет вместе.
  - Не за горами серебряная свадьба, - заметила я.
  - Si, только с ним я поняла, что значит быть замужней женщиной, - сказала Сивилла, выделяя слово «женщина».
  - Почему?
 - Мой первый муж был старше меня на двадцать лет. Он был богатый барон со своими виноградниками, сыроваренным заводом и винокурней. А я… Мы всегда жили небогато, а после смерти отца стало ещё хуже. Мама еле-еле сводила концы с концами, чтобы прокормить нас четверых. У меня ещё старший брат и три сестры. Алонсо уехал в Рим учиться. А мы остались. Мама с ног сбилась, пытаясь нас повыгодней пристроить.
  - Ну, и как, получилось?
  - Si, мы все вышли замуж за богатых, значительно старше нас мужчин, годившихся нам в отцы. Конечно, о любви и таком прочем не могло быть и речи. Но мы были рады. Это был способ сбежать от бедности и материнской опеки.
  - Вы любили своего мужа? Я в смысле, говорят: «Стерпится – слюбится!»
  - Враки!  - немного резко ответила сеньора Бандинелли. - Не стерпится – не слюбится!
  - А секс? – я посмотрела женщине в глаза.
  - О, - протянула она. – Это было для меня самым неприятным в браке. Я просто, закрывала глаза и ждала, когда всё закончится. Слава Богу, мой муж не часто беспокоил меня по такому поводу. Секс был вроде докучливой повинности.
  - Супружеский долг, - уточнила я.
  - Он самый, долг – и больше ничего, - Сибилла вздохнула, положила ногу на ногу и помолчала. – А  вот с Джузеппе… - женщина мечтательно закатила глаза, в её голосе и движениях появилась томность. – С Джузеппе всё по другому. Мы…
  - Мичина (Micina), - в библиотеку вошёл невысокий, худощавый мужчина, почти лысый, но с весёлыми глазами, округлыми движениями и очень приятными манерами.
 - «Мичина»? – я посмотрела на сеньору Бандинелли. – Это что-то нежное?
  - Да, «кошечка», - пояснила женщина и улыбнулась. Она поднялась, чтобы встретить мужа и представить ему меня. – Орсакьёте, это мисс Кора Гарнер, из Шотландии. Джузеппе Бандинелли  - мой муж.
Мужчина подошёл к нам. Я поднялась, приветствуя его.
  - Очень приятно, - сказал сеньор Бандинелли, целуя мне руку. Его английский был безупречен. – Ке карина! – он повернулся в сторону жены, всё ещё держа мою руку. – Вы очень красивая, синьорина.
  - Грацие (Grazie), сеньор, - улыбнулась я.
 - Вы говорите на итальянском? – Джузеппе сделал наивно-удивлённое лицо, приподняв брови, в его глазах вспыхнули лукаво-игривые огоньки.
 - Это единственное слово, которое я знаю, - засмеялась я.
 - Нет, синьорина, - мужчина отпустил мою руку и по-детски погрозил пальцем. – Вы знаете много итальянских слов: пицца, спагетти, моцарелла…
  - Вы правы, сэр, - засмеялась я. – Я ещё знаю «бонжорно».
  - Ха, вот видите,  - Бандинелли развёл в сторону руки. – У вас прекрасный итальянский.
Я засмеялась ещё громче. Я поняла, почему Сибилла выбрала его в мужья. Он весёлый, добрый, очень обаятельный и остроумный. Он тоже много говорил, но в этом не было надоедливости, казалось, что его можно слушать бесконечно. Сеньора Бандинелли с такой любовью, нежностью и, даже, ликованием смотрела на своего мужа. Её глаза говорили: «Смотрите, вот он какой! Это мой муж!»
  - Господа, прошу вас, тише, - сказала библиотекарь.
  - О, достопочтенная хозяйка этой обители мудрости, - сеньор Джузеппе с таким изяществом склонил в её сторону голову, что она заулыбалась, потом он повернулся к нам и спросил. -  Милые дамы, а не выпить ли нам чего-нибудь освежающего: лимонада или коктейля?
  - С удовольствием, - сказала его жена.
  - Пожалуй, - сказала я, когда мужчина повернулся ко мне. – Только книгу верну.
  - О, Лопе Де Вега, - сказал он, взглянув на обложку.
...Мы вышли из библиотеки и прошли мимо бильярдной, дверь которой была открыта. Возле ближайшего стола играли двое мужчин. Я мимоходом отметила шикарный зад одного, согнувшегося над столом и целящегося кием в белый шар. В баре Джузеппе заказал нам с Сибиллой мохито, а себе бокал пива. Я присела на высокий стул и, попивая через соломинку холодный освежающий мохито, стала смотреть в сторону бассейна.
 - Сибилла, скажите, а что значит «осаркьётто»? – тихо спросила я сеньору Бардинелли.
  - «Орсакьётто», - поправила она меня. – «Медвежонок».
  - Медвежонок? – я посмотрела в сторону её мужа. На «медвежонка» он точно не похож!
   - Он, как плюшевый мишка, такой же добрый и ласковый, - пояснила Сивилла, заметив мой взгляд, и протяжно добавила. – Особенно в постели.
Я улыбнулась и стала снова смотреть на отдыхающих. Я увидела, что концентрация мужчин на одном конце бассейна была заметно большей. И чуть не засмеялась, когда поняла причину этого.
  - Сибилла, вы не замечаете ничего странного? – я показала на бассейн.
 Женщина посмотрела в указанную мной сторону, потом на меня:
  - Нет.
  - Смотрите, с одной стороны мужчин больше. Видите?
  - Да, теперь, да.
  - А знаете в чём причина? Айрин! – засмеялась я.
  - Айрин? Кто это?
  - Моя соседка по каюте. Очень красивая женщина. Вон её светлая головка, с короткой стрижкой, - сказала я. – А мужчины так и вьются возле неё! Как акулы, круги наворачивают! Нет, не акулы – пираньи!
Сеньор Джузеппе прервал свой разговор с барменом и обратился ко мне:
   - Синьорина, вы будете сегодня на Капитанском вечере?
  - Конечно, сэр.
  - А где ваше место?
Я сказала.
  - Да, - протянул он. – Далековато от нас.
  - Да, сэр.
  - А вы уже выбрали экскурсии на завтра? – Бандинелли сделал последний большой глоток пива, поставил пустой бокал на бирдекель и отодвинул его.
  - Да, обзорная по Лиссабону и посещение винного завода, - я тоже поставила свой стакан с остатками льда на резной костер.
  - Вам уже порекомендовали рестораны?
  - Да,  - я перечислила несколько названий.
 - Если хотите почувствовать португальский колорит, выбирайте «M*», - сказал сеньор Джузеппе.
 - О, мисс Кора, прислушайтесь к совету Джуззи. Он  много где бывал, много чего перепробовал и много знает, - подтвердила его жена.
 -Ладно, - согласилась я. – Хороший совет – лучше ста монет!

 III
...Мы вышли в коридор. Нарядно одетые люди: женщины в вечерних платьях, мужчины в смокингах и дорогих костюмах (некоторые были просто в тёмных брюках и белых рубашках) придавали особый шарм сегодняшнему вечеру. В фойе ресторана, возле эмблемы круиза стоял капитан – высокий норвежец, стройный и крепкий, с голубыми глазами, выразительным носом и тонкими губами. В своём белом кителе с погонами, чёрных брюках и хороших туфлях он выглядел статным и респектабельным. Почти все гости желали с ним сфотографироваться. Мы с Айрин тоже стали в очередь. Капитан сказал пару дежурных фраз, которые говорят в подобных случаях, и пожелал нам приятного вечера.  Официанты разносили аперитивы и коктейли.
Потом народ повалил занимать места в театре. Мы с Айрин выбрали себе места на втором ярусе. Я обвела глазами зал, в поисках семьи Банбинелли. Их нигде не было. Возможно, они разместились на третьем этаже театра. Гости расселись. Заиграла музыка. На авансцену вышел капитан, сказал небольшую приветственную речь, представил команду и пожелал весёлого путешествия, поблагодарив за выбор компании.
...Начались танцы.  Не успели мы закончить трапезу, как к нашему столику подошли двое мужчин, чтобы пригласить Айрин, которая допивала свой зелёный чай. Миссис Коллинз улыбнулась им обоим, и пошла с тем, кто подошёл первым. А другой присел в кресло, ожидая своей очереди.
 И даже, не подумал пригласить меня!
Айрин в этот вечер была «нарасхват». Не успевала она ещё подойти к нашему столику, как её тут же приглашал на танец  очередной кавалер. Я почти не видела её на танцполе, лишь изредка мелькала её светлая головка. Но по заметной толпе мужчин, я понимала, в какой части зала сейчас танцует Айрин. И с улыбкой наблюдала, как «пираньи» кружились вокруг неё.
Я стала смотреть на гостей танцующих, сидящих за столиками и на диванчиках вокруг танцпола, переговаривающихся и смеющихся.  Мне стало грустно. Ещё ни разу в жизни, ни один мужчина не пригласил меня танцевать. И сегодняшний вечер не был исключением...
...Мой взгляд скользил по залу ресторана и остановился на барной стойке. Вдруг я увидела ЕГО. Он сидел на высоком барном стуле,  развернувшись в сторону зала и поставив ноги на подножку стула.
Меня как будто выключили. Мир перестал существовать. Я не слышала никаких звуков – ни голосов, ни музыки, ни шума зала; не ощущала запахов. Я видела только его. Как в кино, когда фокус держится на одном предмете, а всё, что дальше или ближе, теряет очертания и становится размытым.
Строгий чёрный английский костюм хорошего кроя, классические чёрные туфли из мягкой кожи, кокетливый розовый платок в нагрудном кармане пиджака – составляли наряд незнакомца, подчеркивая его безупречную фигуру. Чёрные волосы мужчины были зачесаны назад и уложены с помощью геля лёгкими волнами, как у мафиози эпохи великой депрессии. Незнакомец был худощавым, но крепким. Гладко выбритое лицо с высокими скулами, выразительным носом, ровными тёмными бровями и зоркими глазами придавали ему слегка надменный вид и делали его похожим на ястреба, взирающего на свои охотничьи угодья. Взгляд мужчины был прямым и, каким-то,  безжалостным. Казалось, если попадёшь в поле зрения этих глаз, то пощады не жди. Тонкие рельефные губы были плотно сжаты. Свободная, слегка развязная поза незнакомца совсем не сочеталась с выражением его лица.
Я сидела и, как зачарованная, смотрела на мужчину, сила, которого ощущалась даже на расстоянии. Чисто мужская сила! Сила и доброта! Да, доброта, ни смотря ни на что! Я чувствовала, что вся эта надменность и жестокость  - напускные, и нужны для того, чтобы спрятать от других свою чувственность, доброту, мягкость или даже робость, опять же чисто мужскую робость - преклонение  перед женщиной. Такой себе, мужчина-океан одновременно сильный и добрый. Ласков и нежен когда спокоен и страшен в гневе. Но может мне это только так кажется.  Мне бы хотелось превратиться сейчас в котёнка и спрятаться к нему под рубашку и дремать там, в безопасности и счастье, согреваясь от тепла его тела и слушая удары его сердца.
 - Кора, ты почему не танцуешь? – голос Айрин прервал мои грёзы так, что я вздрогнула, как вздрагивают, когда снится, что подскальзываешься.
 - Что? – я посмотрела вокруг себя и подняла глаза на Айрин.
 -Я спрашиваю: «Почему не танцуешь?» - повторила она свой вопрос.
 - А это… - протянула я. – Не приглашают.
Айрин ещё хотела что-то сказать, но немолодой мужчина в измятом пиджаке подошёл и пригласил её танцевать.
 - Ну… - Айрин выразительно посмотрела на меня.
 - Иди, - я махнула рукой, несколько раз подёргивая пальцами в сторону зала.
 - Не скучай! – миссис Коллинз послала мне воздушный поцелуй.
 - Обязательно, - ответила я и посмотрела в сторону барной стойки.
 От увиденного, у меня похолодело внутри. Возле мужчины-океана, опершись о барный стул боком, стояла высокая и стройная (скорее худая) красавица с длинными белыми (перепаленными) волосами и ножкой в стриптизерском босоножке, лаская, тёрлась об его ногу. Прогибая в сладострастье тело, красавица поводила плечами и, поправляя прическу, демонстрировала изящные кисти рук и дорогой маникюр. А незнакомец ей вежливо улыбался, благосклонно принимая её знаки внимания.
 От злости, обиды и ревности у меня вырвалось такое слово в сторону красавицы, которое лучше вслух не воспроизводить и на бумаге не писать.
 - Ещё шампанского, мисс? – услышала я голос официанта.
 Боже мой, как же ты, парень, вовремя появился со своим шампанским! Благослови тебя Господь!
 - Да, сэр, конечно, - ответила я и взяла бокал с его подноса. – Спасибо.
 Парень улыбнулся и кивнул.
«Услышал, - подумала я. – Ну и Бог с ним! Сказанного не воротишь!»
Я посмотрела в сторону барной стойки. Пара исчезла.
«Уговорила – думала я о красавице. – Ну, ещё бы! Какой мужчина откажется от дармового секса!»
И снова нехорошее слово чуть не сорвалось с моих губ. Оставаться здесь мне было невмоготу. Мне нужно пройтись. Гнев любит действие. Я сделала большой глоток шампанского, встала и пошла к Айрин, пробираясь сквозь толпу, стараясь не облить никого вином. Айрин танцевала, поворачивая плечами и плавно изгибая руки. А её престарелый партнёр не знал, с какого боку к ней подступиться - она вроде бы танцует с ним, а улыбается другим мужчинам.
 - Айрин, - позвала я её, придерживая бокал другой рукой так, чтобы кто-нибудь из танцующих случайно не подбил мне локоть и не выплеснул содержимое на меня или постороннего, - я пойду, прогуляюсь по лайнеру. Если что, увидимся в каюте или завтра.
 Айрин кивнула, потом подмигнула мне, улыбнулась и помахала рукой.
Я снова протиснулась сквозь толпу к выходу, на ходу глотнула остаток шампанского и поставила пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта. Это оказался тот же парень, что вовремя предложил мне выпить. Он посмотрел на меня и, не в силах сдержать улыбку, опустил голову.
«Точно, услышал», - подумала я, глядя на официанта.
А пошли вы все! Какое мне дело до того, что вы обо мне думаете!...

 IV
...Я нырнула в поток спускающихся по лестнице гостей. Неожиданно, необъяснимое беспокойство охватило меня. Я оглянулась и увидела, как по лестнице навстречу мне, поднимается знакомая блондинка и …он. Через несколько ступенек мы сравняемся. Три, две, одна… Не знаю как, и что произошло, но наши глаза встретились. Он посмотрел на меня, шагнул на следующую ступеньку и,  резко оглянувшись, снова посмотрел на меня. Мои ноги стали, как ватные, и только благодаря толпе я не рухнула. А он, судя по возмущающимся голосам некоторых гостей, устроил небольшой затор, увеличив расстояние между ним и блондинкой на две ступени. Выбравшись из людского потока, я остановилась, опершись о перила борта, чтобы отдышаться, успокоиться и освежиться прохладой ночи.
 - Вам плохо? – возле меня остановилась девушка-администратор. – Может врача?
 - Нет, мисс, всё в порядке, - ответила я. – Мне просто стало душно. Вот и всё.
 - Точно?
 - Да, мисс, спасибо.
 Я пошла вдоль борта к своему любимому месту на корме, возле бассейна. Сегодня в кабинке был уже другой служащий. Это был молодой мужчина славянской наружности и с мягким акцентом, выделяющим шипящие звуки.  Я снова, спросив разрешение, развернула лежак в сторону моря. От пережитого волнения мне было душно, несмотря на свежесть моря и ночи, поэтому я отказалась от, любезно предложенного мне, пледа. Спинка и сидение лежака были холодными, но мне было всё равно.
Красавица-блондинка напомнила мне тяжелую сцену измены Чарльза. Я вернулась с занятий в университете раньше обычного. Открыв дверь в гостиную, я увидела жуткую картину: на подлокотнике дивана лежала голова с длинными рыжими волосами, завитыми мелкими кольцами. Лица девушки я не видела. Толстые, голые ляжки этой девки обнимали спину моего Чарли. Я смотрела на макушку его головы и часть обнаженной спины. Возвратно-поступательные движения моего парня и характерное звуковое сопровождение не вызывали сомнений о роде их занятия.
 - Что здесь происходит? – спросила я, всё ещё не веря в происходящее.
 Процесс резко прервался, и Чарли поднял голову. На его застигнутом врасплох лице был написан ужас. Он быстро заморгал глазами, как будто не мог поверить, что я не сон:
 - Кора, ты не правильно всё поняла!
 - Всё правильно я поняла! Ты съезжаешь с моей квартиры! А вы, девушка, - обратилась я к ней, - если не хотите собирать бельё по улице, хватайте свои шмотки и проваливайте, пока я не помогла вам найти выход. У вас двоих три минуты. Потом ваши вещи полетят в окно.
 - Но, Кора, послушай…
 - Тебя, дорогой, это тоже касается. Вон из моего дома и из моей жизни! У вас уже две минуты.
Барышня быстрее соображала, поэтому на ходу собирая вещи, прошлёпала босыми ногами по комнате и выскочила в коридор.
 - Кора, я… - попытался заговорить  Чарльз.
 - Ключ! – кратко ответила я и протянула раскрытую ладонь. – Ключ сюда! Быстро!
 - Кора, ты делаешь ошибку, - огрызался  он. – Ты ещё пожалеешь!
 - Я уже пожалела! Ключ!
 - На! – Чарльз кинул ключи на пол, и они звякнули, ударившись о паркет.
 - Свои вещи возьмёшь завтра у консьержа. Они будут в красной сумке, - сказала я ему вслед.
Вот так и закончилась моя первая любовь, которая принесла мне столько боли и разочарования. Это произошло более десяти лет назад. Некоторые из моих подруг не верят, но за все эти годы мне не хотелось  - ни любви, ни секса, ни отношений. Всё это слишком больно. И вот сейчас эта встреча с мужчиной-океаном и его блондинкой всколыхнули старые воспоминания и старую боль. Нет, всё! Не хочу! Ничего не хочу! Хотя чего скрывать и себя обманывать – его серые глаза, его тело, его запах и…котёнок за пазухой разрывали мне душу.
Мне вспомнились слова тётушки Энн: «Если сердце переполнено болью, и нельзя о ней сказать даже самой себе – пой. В мире столько песен, обязательно найдется та, которая соответствует твоему теперешнему настроению».
Сама собой пришла на ум старинная народная шотландская песня. Её тётя часто напевала, когда ей было грустно. В ней поётся о девушке, которая тоскует по парню, отправившемуся в поход. Невольно из сердца полилась мелодия, а из глаз слёзы. Я пела тихо, в душе радуясь, что меня никто не слышит. Эта песня хороша тем, что в ней восемь длинных куплетов шотландских стихов, таких же длинных, как зимние ночи Шотландии.
Песня закончилась, я замолчала, вытерла с левой щеки слезу и стала смотреть на воду. Пенный след, оставляемый лайнером за кормой, был хорошо заметен в темноте и поблёскивал, отражая огни корабля.
 - Мисс, хотите шампанского?
 - Ах! – от неожиданности я испугалась и подпрыгнула, хотя вопрос был задан тихим приятным голосом. – Что?
 - Простите, может лучше коньяк?
 Я повернулась на голос и обомлела – передо мной был мужчина-океан! Он стоял, скрестив ноги и уперев носок левой ноги в доски палубы, локтём левой руки он опирался о парапет борта, а кисть правой спрятал в карман брюк, загнув фалду пиджака. Белоснежная рубашка и розовый платок ещё ярче выделялись на фоне ночи и его чёрного пиджака.
 - Я думаю лучше  - коньяк. Ваша песня слишком грустна. Я немного знаю шотландский, - незнакомец вытянул свою правую  руку из кармана и зацепился нею за свисающую кисть левой. – Кстати, вы красиво поёте.
 - Я счастлива, маркиз, поверьте, - я немного отошла от испуга и сейчас злилась.
Изливание грусти песней слишком интимный для меня момент, и  наличие свидетелей отнюдь не предусматривалось, тем более чужих.
 - Маркиз? Почему «маркиз»? – бровь на его лице, изогнувшись, приподнялась, демонстрируя удивление и лёгкую иронию.
 - Это цитата из «Собаки на сене» Лопе Де Вега, - уточнила я.
Я всё ещё злилась, и мне хотелось сказать что-нибудь язвительное.
 - Ого! Мне понравилось, - бровь вернулась на место,  а в его глазах вспыхнули непонятные мне огоньки.
 - Что именно, как я пою или Лопе Де Вега?
 - Однако, - хмыкнул он. – И то и другое.
 - Рада была вас развлечь, сэр, - с сарказмом ответила я.
Боже мой, Кора, что с тобой? Что происходит? Перед тобой мужчина твоей мечты, а ты как замороженная! Ну, улыбнись ему! Ну!
Но я почему-то, наоборот, ещё плотнее сжала губы и встала, собираясь уходить. Мужчина тоже выпрямился, оставив на перилах борта только кисть левой руки. Я хотела пройти, но незнакомец шагнул в сторону, преграждая мне путь. Я подняла голову и заставила себя смело и даже с вызовом посмотреть ему прямо в глаза, хотя мне и пришлось  сделать шаг назад.
 - Ого! – повторил он. – Вот это взгляд!
Мужчина, чуть наклонив голову, в упор смотрел на меня так, что я еле устояла на ногах. Такая ситуация меня смутила, и я невольно опустила глаза, рассматривая его туфли.
 - Я смотрю, вы и смущаться умеете, - снова усмехнулся он. – Как же вас зовут, милая?
 - Я вам не «милая», - ответила я. – К тому же, я что-то не слышала, чтобы вы представились.
 - Эдди! – раздался визгливый женский голос, позвавший незнакомца.
Мужчина оглянулся на крик, потом повернул голову влево в сторону моря, скрывая гримасу недовольства.
 -Эдвард! Что здесь происходит? – подошедшая блондинка по-детски надула свои вульгарно накрашенные губки.
 «Моль крашенная, - ревниво подумала я о ней. – Если её умыть, то от неё ничего не останется»
 - Не беспокойтесь, мэм, - сказала я. – Вашему мужу показалось, что мне плохо, и он лишь справился о моём здоровье. Я в порядке, сэр. Спасибо, - добавила я, повернулась к нему и улыбнулась.
  - Это правда? – жеманно спросила красавица.
 - Нет, - резко ответил Эдвард. – Я хотел эту девушку «склеить», а она меня ловко «отшила».
 - Шутник ваш муж, - я даже не пыталась сдержать смешок, подумала: «Он прав – лучшая ложь – это правда».
Мой женский эгоизм невольно оценивал соперницу. Грудь третьего размера слишком велика для такого худого тела, значит  - силикон. А вот зад сделать ещё не успела, а может быть, просто забыла надеть или оставила в каюте вместе с нижним бельём. В общем, сделала я вывод: «Худая корова – ещё не газель».
Блондинка вцепилась в рукав Эдварда. Он глянул на её руку так, словно на рукав налипла грязь, от которой трудно избавиться. Честно сказать, меня порадовал этот взгляд.
Думаю, пора заканчивать этот спектакль.
 - Мэм, сэр, - сказала я, обходя их. – С вашего позволения и спокойной ночи.
 - И вам, спокойной ночи, - быстро ответила блондинка, испугавшись, как бы я не задержалась ещё на мгновение.
 - Ты слышал, она назвала тебя моим мужем, - услышала я позади себя голос блондинки.
 - Но, мы-то ведь знаем, что это не так! – грубо  оборвал её спутник.
Я двигалась  по палубе, стараясь твёрдо шагать, чтобы не выдать волнения бушевавшего во мне. Когда я вошла в каюту, щёки у меня горели, а ноги подкашивались. У меня еле хватило сил раздеться и умыться. Я уже легла, но всё ещё не могла успокоиться.
Что со мной такое? Почему я была с ним так груба? Может быть, он и есть тот единственный? Если мне не повезло с одним мужчиной, то это не значит, что мне не повезёт с другим. Ведь не все мужчины, как Чарльз. Люди разные и мужчины и женщины. А сволочь – это не пол, не национальность и не профессия!..
...
Ах, Лиссабон – жемчужина страны цветущих апельсинов, самая западная столица Европы! Мы видели крепость Сант Жорж, Кафедральный собор, вокзал Россио, панорамы районов Бару Альту, Байши, Карму, катались на старинном трамвайчике и фуникулёре Глория. Конечно, красота города не ограничивается перечислением знаменитых названий. Мне очень понравились патио – внутренние дворики жилых зданий. Как сказал гид, существует даже конкурс на звание самого красивого патио. Поэтому жители стараются изо всех сил. Патио украшают всевозможными растениями, цветущими и нет, в виде клумб, палисадников, в горшках, в ящичках на окнах и балконах. И королева среди всего этого великолепия – роза. Такое разнообразие роз на маленьком участке земли меня просто поразило. Розовые кусты буквально обсыпаны цветами, плетущиеся розы захватывали в свой ароматный плен решётки, заборчики и беседки, «одинокие красавицы» на клумбах гордо взирали на другие цветы, которые с покорным достоинством склоняли перед ними свои головки. Стены патио отделаны керамической плиткой – азулежу – белой, в основном, с синим рисунком, на фоне которой, цветы, яркими пятнами, смешивались в необычный калейдоскоп. Журчали маленькие фонтанчики. Одни были очень простые только небольшой кран и форсунка. А другие, с претензией на изысканность, украшались скульптурами обнажённых дев, разбитых кувшинов и невиданных животных. И ещё один штрих к этому великолепию – запах.  Удивительный, домашний и уютный непередаваемый запах цветов, клубники  и свежеиспеченных оладий.
Потом все желающие отправились в город Порту, на самый знаменитый во всей Португалии винный завод Оффли. Вот, он  дух португальского портвейна (к моей большой гордости) с шотландский оттенком! Старинные помещения с выложенными булыжником полом и стенами, огромные деревянные бочки, заполненные портвейном разных сортов,  уложенные до потолка. Дегустация вина, зачем собственно все и приехали, проходила в большом выставочном зале, где портвейн можно не только попробовать, но и купить. На столах, по количеству гостей,  стояли подносы с наполненными рюмками. Гид рассказывал, как правильно пить портвейн, но к концу экскурсии его уже никто не слушал. Гости, «надегустировавшись», громко делились впечатлениями и смеялись. Потом подвыпившие, немного уставшие, но довольные туристы шумной ватагой  загрузились в автобус и ещё долго не могли, успокоится, обсуждая достоинства благородного напитка.
Автобус вернулся в Лиссабон и остановился в центре. Народ, убаюканный дорогой, медленно выходил из машины и разбредался по городу, добавляя красок и без того, разноцветной толпе. Мы с Айрин тоже покинули автобус и окунулись в живую, игривую и яркую атмосферу столицы. Толстый лысый мужчина в грязной рубахе, на которой отсутствовало больше половины пуговиц, играл на расстроенном аккордеоне. Неровная, заунывная мелодия сопровождалась клацающими звуками пустых безголосых клавиш и его выкриками. Продавцы сувенирных киосков и палаток  наперебой предлагали свой нехитрый товар. Женщина в яркой широкой юбке и белом накрахмаленном переднике  с открытой тележки продавала туристам мытые фрукты и ягоды в маленьких пластиковых стаканчиках и коробочках. Парень и девушка на одноколёсных велосипедах, как циркачи, петляя, проносились мимо прохожих.
  - Как на счет пообедать? – спросила меня Айрин.
 -  Положительно. Я даже знаю где – ресторан «М*» - ответила я...
...  - Синьорина! – сеньор Бандинелли помахал мне рукой. – Идите к нам.
  - Бонжорно, - поздоровалась я, подходя к столику, расположение которого, было весьма удачным – колона и зелень подвешенных цветов закрывала его от любопытных глаз, в то время как эстрада хорошо просматривалась.
При нашем приближении сеньор Джузеппе встал, приветливо  улыбаясь.
  - Разрешите представиться, - сказал он, обращаясь к Айрин. -  Джузеппе Бандинелли, коммерсант.
 - Айрин Коллинз.
 - А это моя жена – мужчина поцеловал руку Айрин, протянутую для приветствия. – Сеньора Сибилла Бандинелли.
Женщины кивнули друг другу и улыбнусь.
  - Синьорина Кора, - Бандинелли поцеловал и мою руку. – Милые дамы, прошу вас, присаживайтесь, - сказал он, всё ещё не отпуская моей руки...

 V
...Какой же это чудесный вечер! Что может быть лучше, чем проводить время в хорошей компании, где на столе вкусная еда и прекрасное вино! Сеньор Бандинелли рассказывал анекдоты и забавные истории, а мы смялись. В ресторане людей было немного, поэтому я чувствовала себя свободной, и меня совершенно не беспокоило, какое впечатление я произвожу на окружающих. Вино туманило голову, и я была хмельной и счастливой.
Музыканты, словно подстраиваясь под наше настроение, играли что-то весёлое. Я часто отвлекалась от трапезы и беседы, чтобы послушать музыку, от которой просто невозможно было усидеть на месте. Поэтому я ёрзала на стуле, поворачивала плечами и качала головой в такт мелодии.
  - Синьорина Кора, вам нравится эта музыка? – спросил меня сеньор Джузеппе.
  - А вы знаете, я, ведь, тоже умею петь по-португальски! – сказала я в ответ.
  - Да? – удивился он.
 - Правда, только одну песню, - немного стушевалась я. – И очень старую. Помните,  «Коимбра»? Её пела Лолита Торрес.
 - Вот как? – улыбнулся мужчина и повернулся к Айрин, чтобы сказать ей ещё пару комплиментов.
  - Сибилла, - обратилась я к ней. – Вы не ревнуете мужа?
  - Нет, я ему доверяю, - ответила она, глянув на супруга. – Лучше, пусть говорит им комплименты, чем спит с ними!
  - Без сомнения, - кивнула я.
  - Мы с ним сразу договорились, - продолжила сеньора Бандинелли, – мало ли что в жизни бывает – страсть или влюбился. Мы – люди взрослые – поэтому, просто, сказать друг другу правду, и мирно разойтись.
  - Да, правильно, - согласилась я и повернулась к Айрин. -  А куда это сеньор Джузеппе пошёл?
  - Не знаю, - пожала она плечами. – Наверное, песню заказать.
Не успела я прожевать кусочек говядины, кто-то пальцами тихонько постучал по моему плечу. Я оглянулась. Возле меня стояли усатый музыкант и сеньор Бандинелли.
- Мисс, это вы хотите спеть «Коимбру»? – спросил португалец.
 - Что? – моему удивлению не было предела.
 - Она, она, - подтвердил Джузеппе, потом обратился ко мне. – Ну, что же вы, синьорина, смелее, - он протянул мне бокал вина. – Когда ещё представиться такая возможность? Если не споёте, будете жалеть об этом всю жизнь!
 А, в самом деле, какого чёрта! Зал почти пустой, меня здесь никто не знает, если что-то будет не так…  А почему, собственно «не так»?! Я столько раз пела «Коимбру», правда, в караоке, но всё равно…
 Я выпила вина. Его хмельная прохлада добавила мне смелости.
 - Por qu; no?! Почему бы нет?! – я пошла за музыкантом в сторону эстрады.
 Португалец подал мне руку, помогая подняться на сцену. Я очень волновалась, колени у меня дрожали, а ноги подкашивались. Но когда я глянула в зал, на лица моих новых друзей, которые смотрели на меня с таким участием, заинтересованностью и поддержкой, моя робость улетучилась. Я положила на бёдра ладони, упираясь ними в бока и заводя локти вперёд, и, подражая Лолите Торрес, запела:
«Coimbra, ciudade divina,
deja que mi amor te cante,
yendo con la estudiantina
por tus r;as adelante…»
Никогда в жизни, ни до, ни после я не пела так хорошо! Голос звучал наполнено, переливчато и свободно. Я оглянулась на музыкантов. В их глазах светились удивление и, даже, восхищение. Перед последним припевом я сделала пару танцевальных «ключей», округляя руки и щелкая пальцами. Мне очень нравилось, как юбка весело крутилась вокруг ног, когда я делала повороты.
Песня закончилась, и на мгновение стало тихо. Я никак не ожидала, что те немногие посетители, что были в зале, так дружно мне зааплодируют. Сеньор Джузеппе встал из-за стола и подошёл к эстраде. Я посмотрела на музыкантов – они тоже аплодировали стоя. Такая эмоциональная реакция зрителей меня смутила. Я поклонилась публике в зале, а потом музыкантам. И уже собиралась опереться на протянутую руку сеньора Бандиналли, как португальский маэстро опять постучал по моему плечу.
  - Сеньорита, не могли бы вы спеть ещё что-нибудь? – попросил он.
  - Что? – не поняла я.
 - Синьорина Кора, - Джузеппе развёл в сторону руки. – Он просит вас ещё что-нибудь спеть!
Я посмотрела на Бандинелли, потом на Сибиллу и Айрин.
  - Давай, Кора! – крикнула миссис Коллинз. – Мы – с тобой!
Я повернулась к музыканту и кивнула:
  - «Кумпарсита». Пойдёт?
  - Конечно, - мужчина улыбнулся, сказал несколько слов коллегам, взял ручную гармошку – бандонеон, и заиграл танго. Другие музыканты быстро подхватили мелодию.
Я помахала рукой друзьям и обвела глазами зал. За одним из столиков я увидела вчерашнего незнакомца.
Хотя, почему «незнакомец»? Я знаю, как его зовут – Эдвард!
Я еле устояла на ногах, и чуть было не пропустила начало песни. Я сделала пару шагов к бандонеонисту и, приобняв за руку, положила подбородок  на его плечо. Меланхолические слова танго сделали мои движения непринуждёнными и очень подходящими к сюжету песни. Я боялась посмотреть в сторону мужчины-океана, поэтому переводила взгляд с Джузеппе на музыкантов.
Возле эстрады танцевали танго две пары. Было очень приятно ощущать, что  посредством песни, мои чувства воспринимают другие. Танцующие словно соглашались со мной, отражая мои переживания. А мне, почему-то, всегда казалось, что музыкантам обидно играть перед жующей публикой. Но это так вдохновляет, и по-чертовски зд;рово, когда люди прерывают удовольствие еды, для того чтобы уделить тебе внимание!
 Отзвучал последний аккорд, и зрители снова стали аплодировать. Я посмотрела на столик Эдварда. Он был пуст. Мужчина-океан со своей крашеной спутницей исчезли! Я почувствовала разочарование и какую-то обречённую растерянность. Я поклонилась публике, кивнула музыкантам и протянула руки к сеньору Бандинелли, касаясь его плеч. Он взял меня за талию, и я, поджав ноги, спрыгнула со сцены. Получилось задорно и весело. Мы пошли к столику. Сибилла и Айрин стали говорить мне комплименты, а я молчала, и устало улыбалась. Через несколько минут к нам подошёл усач-португалец и протянул мне бутылку белого сладкого портвейна Л;грима. Я поблагодарила мужчину за подарок, присовокупив невинный поцелуй в щеку. Музыкант довольно заулыбался, поцеловал мне руку, сказал несколько слов благодарности и пошёл обратно на эстраду. Пришло время  и нам заканчивать трапезу и возвращаться на корабль

 VI
.... Меня разбудил клацающий звук дверного замка. Я открыла глаза и увидела, как в каюту тихо заходит Айрин. Она прошла к своей кровати и включила ночник.
 - Как прогулка? – спросила я.
 - Ой, - вздрогнула миссис Коллинз. – Ты не спишь? Я тебя разбудила? Извини.
 - Ничего. Всё в порядке. Не беспокойся, - я приподнялась, чтобы подбить подушку. – Развлеклась?
 - Кора, ты знаешь… - Айрин подошла ко мне.  – Можно? – она показала на край моей кровати.
 - Да, конечно, присаживайся, - сказала я, отодвигаясь. – Что-то случилось?
  - Ну, не то, чтобы… - замялась она.
 - Так, рассказывай!
 - Ну, в общем, сегодня вечером я познакомилась с мужчиной…
 - Начало обещающее.
 - Кора!
 - Да, извини. Продолжай.
 - Он итальянец.
 - Что ж, вполне неплохо, - улыбнулась я. – Нам поразительно везёт на итальянцев.
 - Да. Так вот, он – итальянец. И очень богатый итальянец. Точнее, его мать англичанка, а отец – итальянец, - Айрин, как школьница сложила на коленях руки.
 - Я думаю, что его биография – это не та тема, о которой ты хочешь со мной поговорить.
 - Кора!
 - Молчу!
 - Нас познакомила мисс Эмили Харрисон.
 - Кто?
 - Эмили Харрисон, - повторила она. – Это та дама в корсете.
 - В каком ещё корсете? Среди ночи!
 - Ну, мисс Пигги!
 - Ничего себе, -  я присела, приподняв подушку. – Где это тебя угораздило с ней пересечься?
 - В баре. Так получилось, что мы просто сидели рядом.
 - Терпеть не могу выражение: «Так получилось» - хмыкнула я. – Получилось, что не получилось! Ну-ну!
 - Потом к ней подошёл мужчина, и попросил его мне представить. Вот, она нас и познакомила.
 - Ага, думаю с большим удовольствием, мисс Пигги знакомила тебя, свою счастливую соперницу, с богатым итальянцем, - с сарказмом сказала я.
 - Вроде того,  - улыбнулась Айрин.
 - Надеюсь, он – достойный мужчина, - я собралась лечь.
 -Кора, - женщина умоляюще посмотрела на меня. – Пойдём со мной!
 - Чего, прямо сейчас? Куда? – опешила я.
 - Нет, завтра. Паоло берёт напрокат машину, чтобы посмотреть Гибралтар, и пригласил меня составить ему кампанию.
 - Здорово! Соглашайся! Чего тут думать? – я легла. – Это не в автобусе, с кучей туристов, а в машине, да ещё с мужчиной – мечта!
 - Вот об этом я и хотела тебя просить – поехать завтра со мной.
 - Зачем – третий лишний!
 - Во-первых, не третий, а четвёртый – мисс Пигги, тоже едет с нами. А во- вторых, я немного боюсь, - смутилась Айрин.
 - Чего ты боишься? – сонно спросила я. – Во-первых, мисс Пигги из кожи будет лезть, чтобы обратить на себя внимание богатого мужчины. А во-вторых, если он начнёт приставать – треснешь его чем-нибудь по голове – и всё.
 - Кора, ну, пожалуйста, поехали завтра со мной, - миссис Коллинз погладила меня по ноге.
 - Ладно, - согласилась я. – Кто может отказать такой красивой женщине?
 - Фух, спасибо, - Айрин улыбнулась. – Спокойной ночи!
 - И тебе, спокойной ночи!...

... «Серебряная Луна» медленно и важно пересекала акваторию Гибралтара. Гора, скрытая пеленой дождя, возвышалась над морем в окружении белых зданий с кремовыми крышами.
Разноцветные зонтики туристов начали спускаться по трапу и разбредаться к своим автобусам. Я шла впереди Айрин, и собралась было повернуть к автобусу, как она дёрнула меня за рукав ветровки.
  - Кора, ты же обещала! – прошептала  она, оглядываясь
  - Что? – не поняла я. – Ах, да! Ну, где там твой итальянец? Веди.
В ста метрах от трапа припаркован серебристый  Хюндай Туксон. Возле машины стояли очень полная женщина с белыми волосами, собранными в дурацкий хвостик, и мужчина в джинсовых брюках и куртке. Мисс Пигги была одета в узкие зелёные бриджи, доходящие до середины голени и показывающие все анатомические подробности её тела, и широкую тунику, делающую её похожей на копну сена.
  - Мисс Эмили Харрисон, мистер Паоло Моретти, - представила Айрин попутчиков. – Мисс Кора Гарнер.
  - Здравствуйте, - я пожала, протянутую Паоло руку, и кивнула в ответ на вялый и снисходительный кивок мисс Харрисон.
Как же вы, мисс Пигги вовремя отвернулись,  я итак еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться вам в лицо, увидев ваши зелёные тени, розовую помаду и тату бровей.
Я почему-то думала, что итальянцы все брюнеты  со смуглой кожей и темными волосами. А Паоло был светло-русым с  немного выцветшими голубыми глазами. Его одежда была не броской, но дорогой, судя по ровным строчкам и качеству ткани. Он был обут в  синие с белым кроссовки Пума. Не шее  - золотая цепочка с небольшими медальонами похожими на армейские жетоны...

... Мисс Пигги как бульдозер, ринулась на переднее пассажирское сидение. Паоло открыл нам заднюю дверцу машины,  Айрин села за водителем, а я рядом с ней, за Эмили Харрисон. Мы поехали по городу в сторону скалы. Мы поднимались по канатной дороге на смотровую площадку, любовались видами города, спускались в пещеры святого Михаила, заезжали на маяк Европа Поинт, и гуляли по пляжу. Если бы не было дождя, мы бы искупались. Больше всего меня раздражали обезьяны. Эти наглые попрошайки бесцеремонно хватали за одежду, дергали за пакеты и сумки. Айрин попыталась угостить одну из них конфетой, но я запретила ей.
  -  Во-первых, кормить и гладить обезьян запрещено, а во-вторых, ни в коем случае не зови бродячих собак, цыганских детей и обезьян! – отдёрнула я мисс Коллинз.
  - Почему? Они ведь такие хорошие!
  - Снисходительное или, не дай Бог, ласковое обращение с подобными существами чревато плохими последствиями, – объяснила я ей. – Не отделаешься потом!
  - Какая ты жестокая, мисс Кора Гарнер!
  - А ты не будь «Грин Писом»! Благими намереньями… - я посмотрела на Айрин.
  - Пожалуй, вы правы, мисс Кора, - сказал Моретти. – Я знаю много, слишком много, примеров, когда люди страдали из-за собственной доброты.
  - Вот, вот, не сотвори добра, - согласилась я.
После полудня дождь перестал, но тучки всё ещё прятали солнышко. Прогулка способствует аппетиту, и мы чувствовали, что проголодались.
- Может, заглянем? – предложил Паоло, когда мы проходили мимо кафе.
Вот, ещё! Не хватало, чтобы он за всех нас платил! Даже, если сеньор Моретти богатый мужчина, с нашей стороны некрасиво и неприлично навязывать ему оплату счетов в ресторане за трёх женщин. И я совсем не хочу, чтобы он платил за эту мисс Пигги! Обойдётся! Поест на корабле!
 - Нет, - решительно сказала я. – Дождь перестал. Давайте устроим пикник на пляже! С мужчины – вино, а женщины отвечают за обед!
 - Я согласна, - быстро поддержала мою идею Айрин.
Бедняжке Эмили Харрисон ничего не оставалось, как поджав губы, согласиться. Мы купили различной снеди: охотничьих колбасок, мясной рулет с начинкой из бекона,  хлеб, нарезанного сыра Эдам, оливок, огурцов, помидоров, зелени и апельсинового сока. Паоло, как и положено мужчине, купил хорошего вина, белого и красного, а ещё винограда и персиков. В небольшом киоске взяли на десерт пончики «Хапонесса» с заварным кремом.
Мы выбрали одну из скамеек и удобно на ней расположились. Еду разложили посредине, а сами расселись по углам. Причем, я постаралась, чтобы Айрин сидела рядом с Паоло. Я заметила, как он поглядывал на миссис Коллинз. Да, и она была как-то смущена и молчалива. Поначалу за обедом ощущалась некоторая неловкость. Я поняла, что сегодня мне предназначена роль массовика-затейника.
  - Как хорошо здесь! Правда? – сказала я, прожевав кусочек помидора. – Главное, нет этих противных обезьян! Да, и с погодой повезло! Не жарко.
  - Их так жалко, - Айрин кивнула Паоло, разливавшему вино по одноразовым стаканчикам. – Они голодные.
 - Кто, обезьяны голодные? – возмутилась я. – Посмотри на них – вторая степень ожирения! – Я почувствовала, как напряглась Эмили Харрисон, поэтому поспешно добавила. – Вы посмотрите, кто из них работает! Попрошайничают только матери с детёнышами и молодёжь, а мужики, как сказал один парень, сидят и чешут… в общем, то, что всегда чешут мужики.
 Все рассмеялись. Когда трапеза закончилась, мы выбросили мусор в контейнер и пошли на парковку. На обратной дороге нам пришлось задержаться. В этом необычность Гибралтара – взлётная полоса проходит через город, поэтому, когда самолёт заходит на посадку, дорогу перекрывают, как на железнодорожном переезде. Конечно же, ожидание так утомительно, но захватывающее зрелище приземляющегося перед машинами самолёта, компенсирует тягостные минуты перед шлагбаумом.
Всё время мисс Пигги ерзала на сидении, стараясь привлечь внимание сеньора Моретти. В то время как на его лице было написано лёгкое отвращение  к этой особе. Я заметила, что в машине Паоло, открыв окно (в чём не было особой необходимости), даже немного отодвинулся к дверце Туксона, подальше от неё. Но может быть, мне это только показалось...

 VII
...После ужина Айрин пошла на дискотеку, а я  -  прогуляться по кораблю. Я очень хотела увидеть Эдварда. И в тоже время встреча с ним меня пугала. Я дошла до места нашего, так сказать,  знакомства. Небольшой дождик заставил отдыхающих попрятаться по барам, ресторанам, магазинам и комнатам развлечений. Постояв минут пятнадцать, я вернулась в холл ресторана.
  - Синьорина! – я оглянулась на голос сеньора Джузеппе. – Как у вас дела? Были сегодня на экскурсии? – мужчина махнул мне рукой.
  - Добрый вечер, - вот кого я, действительно, рада видеть. – У меня сегодня была царская экскурсия – на Хюндае и с малой группой туристов – один мужчина взял напрокат машину  и пригласил Айрин, а она – меня. Вот так и собралась компания.
  - А где вы были?
  - Ой, почти везде:  на горе, в пещерах, ездили на маяк, обедали на пляже, в общем, отдохнули на славу!
  - Прекрасно! А куда сейчас направляетесь?
  - Да, так – гуляю, никаких особых планов у меня нет, - пожала я плечами.
  - А почему вы не с мужчиной, с которым познакомились? – удивился сеньор Джузеппе.
Хороший вопрос! Потому, что он со своей блондинкой!
 - Нет, этот мужчина пригласил Айрин,  а я так – за компанию, - уточнила я.
 - А-а, понятно. Простите, мой английский, - Бандинелли стукнул себя пальцами по лбу.
  - Что вы, у вас прекрасный английский! А где Сибилла?
 - Сейчас подойдёт, - он посмотрел в сторону лифта. – А вот и она!
 - Мисс Кора, добрый вечер! – женщина развела в стороны руки.
 - Здравствуйте, сеньора, - мы обнялись.
 - Мы идём в бар, поесть мороженого, - сказала сеньора Бандинелли. – Пойдёмте с нами.
 - С удовольствием. Я не очень помешаю? – немного смутилась я. – Вы, наверное, планировали побыть вдвоём?
 - Для этого у нас вся ночь впереди! – Джузеппе подмигнул, потом взял Сибиллу  и меня под руки. – И вся жизнь! Dio mio! Как же мне завидуют другие мужчины – я в окружении таких женщин!
 Мы подошли к людям, столпившимся у лифтов. Двери лифта открылись, и ожидающие стали «коридорчиком», пропуская выходящих, среди которых я увидела Эдварда. Я тут же спряталась за колону.
 - Мисс Кора, вы, что в прятки играете? – оглянулся в мою сторону сеньор Бандинелли.
 - Я…я, просто хотела посмотреть на цветы, - я показала на вазу и снова взяла мужчину под руку.
 Ноги у меня подкашивались, а сердце колотилось. Так что предложенная Джузеппе рука, оказалась, как нельзя кстати. В баре я выбрала два мороженого со вкусом манго и ванильный пломбир с кусочками шоколада. Я была как на иголках, боялась оглянуться.  Пыталась распробовать вкус мороженого, но ощущала только холод. Руки у меня дрожали, внутри всё сжималось.
 - Кора, что  с вами? – голос Сибиллы звучал словно издалека. – Вы не заболели? Может не стоит есть мороженое?
 - Нет, я в порядке. Немного холодно. Попала сегодня под дождь – я пыталась собраться с мыслями. – Мороженое – потрясающее! Думаю, мне надо лечь пораньше.
 - Я тоже так думаю, - закивала головой сеньора Бандинелли. – Увидимся завтра в библиотеке, после обеда. Тогда, и поговорим...
...Я покачала головой и подошла к библиотекарю, вернуть книгу.
 - Оставить до завтра? – женщина за столом подняла на меня глаза.
 - Нет, я уже дочитала, - ответила я. – В следующий раз возьму другую книгу. До свиданья.
 - До свиданья. Заходите.
Мы вошли в курительную. Это была небольшая комната  с отделанными под дерево стенами, приглушенным светом и непринуждённой обстановкой. Мягкие кресла с невысокими спинками и подлокотниками, небольшие столики  с круглыми  столешницами и нарисованными на них шахматными досками придавали комнате уют с некоторой долей шика. Даже отсутствие окон, не уменьшали впечатления изысканности курительной. За округлой барной стойкой бармен, одетый в белоснежную рубашку, протирал бокалы. Мужчины, попивая коньяк или виски, сидели в креслах, курили сигары или трубки, читали газеты и тихо переговаривались. Это напомнило мне сцену  в «Клубе Молчальников»,  с той небольшой разницей, что эти посетители были гораздо проще одеты. Место смокингов и пиджаков заняли футболки, гавайские рубашки, лёгкие летние брюки и, даже, шорты.
В одном из кресел сидел сеньор Бандинелли. Увидев нас, он отложил в сторону газету, поднялся и направился к нам:
 - Милые дамы, я очень надеялся, что вы сюда загляните!
 - А я, честно говоря, совсем не думала, что сюда приду, - ответила я.
 -  В таком случае, пройдём на восточное крыло, покурим кальян, - мужчина сделал пригласительный жест рукой.
- Я не курю кальян! Она не курит кальян! – одновременно сказали мы с Сибиллой, потом посмотрели друг на друга и улыбнулись.
 - Мисс Кора, вообще ничего не курит! – уточнила сеньора Бандинелли.
 - Прекрасно! Тогда, может быть, что-нибудь выпьете? – спросил Джузеппе. – Наверное, виски. Шотландский виски. Как настоящая шотландка!
 - Ну, во-первых, я не шотландка, а англичанка, хоть и живу в Эдинбурге и люблю всё шотландское: шотландскую еду, шотландские стихи и песни, шотландский язык и гордый шотландский народ! А, во-вторых, шотландцы производят виски, но мало его пьют.
 - В самом деле? – удивился сеньор Бандинелли.
 - Да.
 - Ну, выбор за вами, - мужчина указал в сторону барной стойки.
 - Коньяк, 30 грамм и эти две маленькие шоколадки, - сказала я бармену.
 - Да, мэм, - кивнул парень.
 - Мне тоже – коньяк, - сказала Сибилла.
 - Парень, мне повторить, - Джузеппе поставил на крышку барной стойки пустую рюмку. – Виски, - потом повернулся ко мне и, подмигнув, добавил – Шотландский!
Я улыбнулась.
 - Добавьте в рюмку с виски пол чайной ложки минеральной воды, - посоветовала я сеньору Бандинелли, и пояснила. – Вода раскроет всю гамму аромата и вкуса виски. Поверьте!
 - Вы слышали, что сказала сеньорита? - мужчина обратился к бармену.
- Да, сэр.
 - Сделайте так.
- Конечно, сэр.
- Ну, всё равно, - Джузеппе посмотрел на нас с Сибиллой. – Пойдёмте, дамы, на восточное крыло.
Мы взяли свои напитки, и пошли  в сторону восточного крыла. Я даже, не подозревала, что комната имеет два крыла – правое и левое, обозначенные прозрачными шторами. Левое крыло представляет собой маленькую комнатку в восточном стиле с невысокими мягкими диванчиками и столиком  на коротких кривых ножках. Мы заняли диванчики. Вся обстановка  способствовала умиротворению и расслаблению.  Сибилла села, поджав по-турецки ноги. Мы, разговаривая, попивали напитки и наслаждались жизнью. Потом принесли кальян для четы Бандинелли и кофе для меня. Джузеппе, раскурив кальян, передал трубку Сибилле. Женщина взяла мундштук и, затянувшись и запрокинув голову вверх, выпустила облачко ароматного дыма. Дымок, клубясь, поднимался к потолку и тут же исчезал, благодаря стараниям вытяжки, напоминавшей о себе лёгким гудением.
Я, возвращаясь в каюту, шла по коридору. Впереди меня, переваливаясь с одной ноги на другую, вышагивала тётушка-куб. Было слышно, как она тяжело дышала и охала при каждом шаге.
«Сейчас что-то будет», - подумала я, глядя на перекатывающуюся фигуру. Вдруг что-то зашумело. Я почувствовала, как задрожали планки пола. Дородная дама лежала поперёк коридора и громко стонала. Я огляделась. Как назло вокруг никого.
 - Ох, как же вы так? – я подошла к женщине. – Позвольте вам помочь подняться.
 - Позовите мою сестру? – сказала тётушка-куб капризным голосом.
 - Мисс Пиг…Эмили Харисон ваша сестра? – удивилась я. – А я думала, вы просто соседки по каюте.
 - Да, сестра, младшая, - капризный тон стал ещё писклявее. – Позовите её!
 - Хорошо, хорошо, - ответила я. – Я позову. Какой номер вашей каюты? – она сказала. – А сейчас давайте поднимемся и попробуем добраться до  медпункта. Он совсем недалеко, здесь за углом.
Поднять такое тяжёлое тело оказалось делом непростым. Но следует отдать ей должное – дама перестала причитать, лишь капризно кривила губы и кряхтела, стараясь подняться.
 - Кажется, я сломала ногу, - жалостливо проговорила она.
 - Успокойтесь. Сейчас в медпункте всё узнаем. Но думаю ничего страшного.
Женщина хотела что-то возразить и даже открыла рот для этого, но встретившись с моим взглядом, передумала.
- Давайте вашу руку, - предложила я – Вот так.
Рука женщины коромыслом легла мне на плечи. Медленно передвигаясь, мы дошли до медпункта. Не успела я взяться за ручку, как дверь распахнулась. Из кабинета почти выбежал молодой мужчина и быстро зашагал прочь.
 - Простите, нам нужно… - попыталась остановить его я.
 - Там, всё – там, - парень на ходу махнул рукой в сторону двери.
 - Понятно, - я посмотрела на женщину. – Пойдёмте.
 - Здесь есть кто живой? – громко спросила я, когда мы вошли.
 - Иду, - послышался приятный мужской голос из «Манипуляционной».
 И что-то знакомое мелькнуло в этом голосе.
 - Присядьте сюда, - указала я женщине на топчан у стены возле двери.
 - Что случилось? – в комнату вошёл медбрат, поспешно застёгивая пуговицы на белой рубашке с погонами.
 - Да, вот женщина…, -  я посмотрела на медбрата и чуть не упала. Это был Эдвард.
Мужчина, увидев меня, тоже застыл на несколько секунд. Потом мотнул головой, словно ото сна, и сглотнул. Я увидела, как его кадык перекатился по горлу.
- А… - опомнилась я. – Женщина упала в коридоре, - я взглянула на даму, быстро сказала. – Я позову вашу сестру, - и тут же выскочила из кабинета.
Волнение от неожиданной встречи заставляло меня чуть ли не бежать по палубе. На моё счастье, навстречу мне шла мисс Пигги.
 - Мисс Харисон, - я вздохнула, переводя дух, – в медпункте ваша сестра. Она вас зовёт.
 - В медпункте? – заволновалась она. – Что случилось?
 - Думаю, ничего страшного. Она упала в коридоре и, судя по всему, подвернула ногу.
 - Спасибо, - кивнула мисс Пигги и большими шагами двинулась по коридору.
 От волнения мои колени и руки ещё дрожали. Я вошла в каюту, разулась и, не раздеваясь, легла на кровать.

 VIII
...После завтрака Паоло встретил нас на террасе ресторана. Мы вместе спустились по трапу, где на пирсе нас ожидало такси.  Сеньор Моретти, спросив меня, согласна ли я сесть возле таксиста, открыл дверцу возле переднего пассажирского сидения.
 - Buenos dias, se;or!  - поздоровалась я с таксистом, усаживаясь в кресло. – Que tal?
 - Muy bueno, se;ora, gracias  - удивился он. - Сеньора говорит по-испански?
 - Да, немного, -  я пристегнула ремень безопасности.
  - Куда едем?  - таксист повернулся к Паоло, сидевшему рядом с Айрин на заднем сидении.
 - В центр.
 Белая с красной надписью на дверце машина остановилась возле городского совета Валенсии. Мы вышли. Посреди площади радужными брызгами и нежным шумом воды встретил нас фонтан, вокруг которого разместились клумбы с белыми цветами и зелёной травкой. Мостовая возле клумбы вымощена похожим на мрамор камнем. Скамейки, в основном пустующие, выстроились аккуратными рядами. По периметру почти всей площади, как большие бусины, стояли припаркованные автомобили.
Мы прогулялись вокруг площади, прошли вниз по улице и вышли к арене для корриды на Пляса дель Торрос. Здесь же расположено и старинное здание железнодорожного вокзала Эстасио Норд.
 - Ой, смотрите! -  я указала на проезжающий мимо двухэтажный красный автобус. – Частичка Лондона!
 - Да, уж! – хмыкнула Айрин.
 - А правда Валенсия похожа на Париж? – повернулась я в Паоло. - Только с испанским акцентом.
 - Да, что-то такое есть, - согласился сеньор Моретти.
 - Куда дальше пойдём, пока не очень жарко? – спросила я.
 - Так… - мужчина повертел головой. – Сюда.
 - А что там?
 - Ля Лонха.
 - Что?
 - Шелковая биржа, - пояснил Паоло. – Одно из старейших готических зданий Валенсии. Здесь заключали сделки купцы и судовладельцы, на чьих кораблях привозили из Азии шёлк.
Светло коричневое здание с квадратной башней посредине и каталонским флагом на флагштоке теперь стало музеем.
 - Ну, что устали? – спросил сеньор Моретти.
 - Есть немного, - ответила я.  - Да, и жарковато становится.
 - И хорошо бы уже что-нибудь перекусить, - Айрин обмахивалась цветным веером.
 - О.К. Мы сейчас зайдём на рынок, там и перекусим, - Паоло взял миссис Колинз под руку.
 - На рынке? – Айрин закрыла веер.
 - Да,- загадочно улыбнулся Моретти.
 - Ну, веди, - примирительно сказала она.
Меркадо Сентраль представляет собой здание в стиле модерн, с большими стёклами украшенными мозаикой в верней округлой части окон, широким входом и частично остеклённым потолком. Даже несмотря на большое количество дневного света, товар на прилавках всё равно подсвечивается. От света и разнообразие красок буквально рябит в глазах. Кажется, что столько фруктов не найдёшь и в Эдемском саду. Чего тут только нет! Яблоки, персики, абрикосы, манго, виноград, сливы, вишни, черешни! Всего не перечислить! И всё это размещается горками, стоит в плетёных корзинках и ящичках, подвешено гроздьями, уложено каскадом. Кокосовые орехи сложены в пирамиды. Арбузы, порезанные четвертинками, блестят своей манящей сочной мякотью. Дыни, разрезанные пополам с удалённой сердцевиной, похожие на лодки, издают такой пьянящий аромат, что кружиться голова.
 А овощи! Зелень петрушки изумрудным фонтаном, перемешена с длинными перьями зелёного лука. Пучки укропа, с резными листьями, похожие на ельник, соседствуют с тёмно- фиолетовым базиликом. Белоснежные головки чеснока оттеняют золото шелухи луковиц. Помидоры жёлтого, оранжевого, розового и красного цвета, выложены полосками. Огурцы, от больших до совсем малюсеньких – корнишонов, откалиброваны в прозрачные пластиковые лотки. Рябые кабачки-цуккини и белые, в форме цветка, патиссоны выложены горками.
 А дальше ряды с необычайными сырами, молочными продуктами, колбасными изделиями и ветчиной. Особняком расположены прилавки с хамоном. Целые окорока с цветными клеймами подвешены за перекладины. Куски хамона в вакуумной упаковке разного размера размещены в открытых холодильниках. Хамон, нарезанный тонкими стружками и полосками, уложенный в плоские прозрачные короксы, веерами выложен на прилавках.
 Лёгкий гул рынка подчеркивает очарование подобного места. То тут, то там разбросаны небольшие площадки со стойками и высокими барными стульями, или столиками и пластиковыми креслами. Это небольшие буфетики с тапас- небольшими закусками, бутербродами, салатами, соками, пивом, кофе и разнообразными десертами.
Пока Паоло пил у стойки кофе, мы с Айрин разглядывали витрину с закусками. Я выбрала блюдо набором тапас:  три лепестка нарезанного хамона, три кружочка помидора и три огурца, ложка пушистого омлета и несколько маринованных грибочков. Заказала себе бокал белого вина и чизкейк с ежевикой. Айрин подали коктейль из морепродуктов и пиво. На десерт она взяла пирожное корзиночку с фруктами в желе. Сеньор Моретти тоже взял коктейль из морепродуктов и пиво. А вот его десертом стал клубничный со сливками мусс. Мне не очень нравилось сидеть на высоком барном стуле, на котором неудобно ногам, и, вдобавок, есть перед носом у бармена.  Айрин согласилась со мной. Поэтому мы перенесли наши блюда в зал буфета и сели за столик.
Справившись со своих нехитрым ланчем, я стала рассматривать людей продающих или покупающих на рынке. Полная пожилая испанка выбирала картофель, показывая пальцем продавцу, какую картофелину он должен подать. Молодой продавец фруктов, держа за хвостик гроздь розового винограда, флиртовал с девушкой в короткой юбке и лёгкой кофточке, оголявшей её правое плечо. Седой мужчина, одетый в светлую рубашку и тёмный жилет, застёгнутый только на верхнюю пуговицу, жарко спорил с продавцом хамона. Мясник, вооружённый большим острым ножом, нарезающий полоски ветчины, кивал, подтверждая слова покупателя. Женщина средних лет, расплачиваясь за пучок зелени, уронила монету, и, рассматривая, куда денежка могла упасть, беспокойно качала головой. На что продавец махнул рукой, успокаивая даму.
 - Хорошо здесь, правда? -  я посмотрела на переговаривающихся Паоло и Айрин. – Даже, несмотря на то, что это базар. Какая-то хорошая, добрая атмосфера.
 - Вы правы, мисс Кора. Именно за эту атмосферу я люблю Валенсию, - сказал сеньор Моретти, глядя на миссис Коллинз и целуя ей руку...

 IX
...Барселона, как же давно я мечтала тебя увидеть!
Мисс Коллинз ещё спала, а я уже полностью одетая, сидела в кресле, подобрав ноги, и смотрела  в окно иллюминатора. Мы давно не виделись с сестрой, нетерпение и волнение напоминали о себе внутренней дрожью. Солнце поднималось из-за моря. «Серебряная Луна» плавно входила в порт, ведомая за канат маленьким пароходиком, облепленным по борту шинами. Наш лайнер пришвартовали возле длинного пирса, где на приколе стояли ещё два круизных многопалубных корабля. Рядом с такими великанами четырёхпалубная «Луна» казалась маленьким судёнышком...
С Лилианой (сестрой)мы договорились встретиться часов в десять утра, возле памятника Колумбу. Я была на месте немного раньше, поэтому, чтобы скоротать время, прокатилась в узком лифте внутри колонны памятника на такую же узкую смотровую площадку.  Я огляделась. Какая красота! Солнце, море и жёлто-оранжевые здания города…
Я увидела, как, пройдя через маленькую площадь, к памятнику подходили Лилиана и Алекс. Извиняясь, я проталкивалась через группу туристов скученную у лифта.
 - Алекс, - позвала я мальчика.
 Алекс повернулся и, увидев меня, подпрыгнул.
 - Мама, вот тётя Кора! – крикнул он, одергивая Лилиану за плечевой ремешок дамской сумочки.
 Потом снова подпрыгнул и побежал ко мне:
 - Тётя Кора!
 - Привет, привет, мой славный! – обняла я племянника. – Вон, какой ты уже большой! – я слегка отстранила его от себя, чтобы лучше рассмотреть и опять обняла. – Как же мы давно не виделись!
 - Почему давно? – удивился мальчик. – Вчера по скайпу!
 - Ах, какая умница! – я стала быстро и часто целовать его в щёчку.  – Разве можно увидеть по скайпу, насколько ты вырос? – подмигнула я. – А?
Алекс подмигнул мне в ответ и крепче прижался, обхватив ручонками мою шею.
 - Тётя, знаешь, как я тебя люблю?
  - Как?
 - А вот так! -  он ещё крепче прижимался ко мне.
  - У, какой сильный! – сказала я, поднимаясь, и удерживая мальчика, по-прежнему, обнимавшего мою шею. – Уже и тяжёлый!
 - Привет, - я опустила племянника на землю, и мы обнялись с Лилианой.
 - Привет.
 Мы постояли, обнявшись минуту и расплачиваясь за приятные мгновения встречи слезами сентиментальности.
 - Мама, почему ты плачешь? -  поднял брови Алекс.
 - Просто, я люблю тётю, и мы давно не виделись, - пояснила мадам Дюранд, и аккуратно, чтобы не размазать тушь под глазами, вытерла слёзы.
...Мы с  сестрой, откинувшись на спинки кресел, разговаривали о жизни и делились последними новостями. Мадам Дюранд открыла очередной магазинчик детских товаров. Поэтому отдохнуть от хлопот, решила здесь на испанском побережье.  Я рассказала о том, что записалась в стрелковый клуб и что покупаю машину. Я уже выбрала черный Ленд Ровер Фриландер2. Вот приеду с круиза и сразу займусь оформлением покупки.
Услышав о стрелковом клубе, Алекс тут же поднял голову, отвлекаясь от игры.
- Стрелковый клуб? – переспросил он. – Настоящий?
 - Да, - улыбнулась я.
 - Так, - прервала нас Лилиана. – Маленьких мальчиков туда не пускают!
 - Ну, мам…
 - Тема закрыта!
Мальчик сделал вид, что обиделся и вернулся  к остановленной игре. Я подмигнула ему и продолжила свой рассказ о круизе и знакомстве с Айрин и четой Бандинелли...
 
 X
...Марсель. Во Франции, кроме Парижа, я нигде не была. Это был совсем другой город, не такой, каким я его себе представляла. Я сразу вспомнила слова моей сестры: « Париж – это не вся Франция». Сеньор Моррети не бывал в Марселе и не знал его. Поэтому мы и решили на этот раз поехать на экскурсионном автобусе, который уже ждал своих пассажиров.  Айрин и Паоло разместились рядом, а я напротив них на соседнем кресле. Проехав через порт, автобус поднялся к собору Нотр Дам де ля Гард -  это главный храм  и святыня Марселя, посвящен он Пресвятой Богородице – покровительнице марсельских рыбаков. Гид дала немного времени чтобы сделать фотографии и полюбоваться видом на печально известный остров – замок Иф. Потом автобус повёз всех в старый город, аббатство Сан Виктор, район Панье, рыбацкий рынок и форты Святого Николая и Святого Жана. Мы посетили многоэтажный комплекс «Сияющий город», творение архитектора Корбюзье. Экскурсия закончилась у бульвара ла Канабьер. Народ вышел из автобуса и стал разбредаться по городу...
... После обеда я предложила съездить на остров, посмотреть замок Иф. Но Айрин не захотела «таскаться по такой жаре по голым камням», поэтому решила прогуляться по магазинам. Договорившись, встретится вечером на «Серебряной Луне», чтобы не быть привязанным к месту встречи,  я послала воздушный поцелуй Айрин и Паоло и вышла из ресторана.
До отправления кораблика к островку замка Иф было минут двадцать. Можно прогуляться вдоль берега. Впереди меня шла пожилая француженка – маленькая сухая старушка с жиденьким, постоянно съезжающим, пучком седых  волос на макушке. Её непослушные тонкие белые волосинки, хотя и были подколоты таким количеством заколок, что делало её голову похожей на игольницу, торчали во все стороны. Я улыбнулась, вспомнив поговорку о божьем одуванчике.  Женщина несла  закрытую кошёлку, из угла которой торчала облезлая веточка жасмина с редкими беленькими цветочками. Было что-то милое и сентиментальное в этой простой жизненной картинке. Старушка свернула  к  пешеходному переходу и остановилась, дожидаясь разрешающего света светофора.
Меня обогнали, едва не задев, двое с коляской. Это были мужчина и женщина. В коляске капризно попискивал ребёнок. Дама наклонилась над ним, поправляя одеяльце. Писк усилился. Тогда женщина, замахав рукой, перестала докучать дитю своей заботой. Малышу было не больше года. А женщина, заметно, немолода – похоже, бабушка. А вот мужчина… для отца был слишком стар, а для деда – слишком молод.  И держится он немного отстранённо от женщины. Точно – папаша! А дама – его тёща. Вон, сам коляску везёт, ей не доверяет. А она две бутылки с водой не знает куда деть -  пакета нет, а в руках нести неудобно.
 Навстречу мне шёл совсем другой папа. Молодой мужчина, высокий стройный, в элегантных очках. Он держал сынишку за руку и всё время с ним разговаривал. Карапуз держал в ручках большой разноцветный лист бумаги с рекламой товаров супермаркета и ни за что не хотел отдать его отцу.
Вот мимо прошла старая толстая цыганка в пестром платке, цветастой помятой юбке и грязном фартуке. Она тащила большую корзину с овощами. Двое молодых людей: парень афро-француз с аккуратной бородкой и девушка с рыжими вьющимися волосами, выгуливали на длинном поводке голубоглазого хаски. Пёс ежеминутно останавливался пометить очередной куст или деревце, несмотря на выставленные таблички, запрещающие сие непотребное занятие.
 Я развернулась и направилась обратно, в сторону причала. Маленькая девочка лет шести-семи вела по парапету младшего братишку. Бордюр прервался. Девочка сняла малыша с парапета и, придерживая двумя руками за живот, буквально потащила на себе. Мальчик хоть и был младше, но ростом почти с неё, отчего носки его сандалий касались земли. Девочка позвала маму, дабы продемонстрировать ей свою заботу о брате. Но получила лишь гневный приказ опустить его на землю.
 Не сотвори добра!
 - Кора! – я оглянулась.
 - Мисс Кора, вы тоже ждёте кораблик к замку Иф? – возле меня стояла Сибилла.
 - Да. И вы?
 - Конечно. Так заманчиво посмотреть на место заточения Дантеса, - женщина посмотрела в сторону острова. – Даже если знаешь, что всё это выдумка.
 - Но замок-то настоящий, - улыбнулась я.
  - Пойдёмте к причалу. Вон и Джузеппе с билетами.
 - О, buon giorno, сеньорита, - сеньор Бандинелли, обнял супругу. – Тоже на остров, посмотреть на замок?
 - Да.
 - Тогда, могу я просить вас присоединиться к нам?
 - С радостью.
 - А вот уже и катер подходит, - сеньора Бандинелли ускорила шаг. – Поторопимся, чтобы занять места получше.
Моряк- француз в светлых джинсах и клетчатой рубашке с закатанными рукавами проверял билеты и, подавая дамам руку, помогал подняться на борт.
 Туристы неспешно рассаживались. Мы тоже заняли одну скамеечку у левого борта. Накинутый легкий тент почти не давал тени. Но бриз морской воды немного освежал наши разгоряченные лица. Катерок задрожал и загудел, отходя от пристани, потом развернулся и поплыл в сторону острова с таинственным замком. Белый скалистый берег, с поросшими пожухлой травой камнями и грозной крепостью, представ во всём своём величественно-загадочном великолепии.  Мы сошли на берег. Прибывшая с нами группа туристов с англоязычным гидом направились к воротам крепости.
 - А мы немного изменим путь нашей экскурсии, - сказал сеньор Джузеппе. – Мы вначале зайдём в камеру Дантеса, а потом вернёмся во двор.
К камере героя Дюма вел узкий коридорчик, расписанный наскальной живописью туристов. Камера Эдмона Дантеса, для придания особого настроения, тускло освещалась парой лампочек. В правом углу виднелся лаз, прорытый аббатом Фария. Сеньор Дзузеппе был лучше любого гида. Он рассказывал сразу на двух языка. Вначале он говорил предложение на итальянском для Сибиллы, потом повторял его на английском для меня. Как выразился сеньор Бандинелли: «Чтобы попрактиковаться в английском». Я очередной раз убедилась, каким он был чудесным рассказчиком. Мы бродили по крепости, поднимались и спускались по каменным лестницам, заглядывали в узкие зарешеченные окна бойниц. Потом пили кофе на открытой площадке замка и любовались видами Марселя. Несмотря на палящее солнце, здесь, на обдуваемой всеми ветрами крепости, было отнюдь не жарко.
 - Смотрите!  - воскликнула я. – Какая красота!
 Мимо острова гордо, с аристократической вальяжностью проплывала двухмачтовая парусная яхта с необычными ярко-синими парусами – четырьмя прямыми и двумя треугольными.
 - В самом деле – великолепное зрелище! – подтвердил сеньор Джузеппе.
 - Как у Грина, только паруса синие – мечтательно вздохнула Сибилла.
Почти все туристы на мгновение застыли на своих местах зачарованные сказочным видом проплывающей яхты. Только дети, не в силах сдержать восторг, с криками и веселым визгом, бросились вдоль берега. А яхта, обогнув остров, надменно скользила по лазурной морской глади.
Мы ещё долго молча смотрели на удаляющийся к горизонту синий парус.
На «Серебряную Луну» мы вернулись уже в восьмом часу вечера.На «Серебряную Луну» мы вернулись уже в восьмом часу вечера. Айрин в каюте не было. Я смыла усталость сегодняшнего дня под душем и пошла ну ужин.
Как же я хочу увидеть Эдварда, хоть на мгновение, пусть и со своей крашеной молью!
От нечего делать, я решила пройтись по магазинчикам, так прогуляться. Покупать я всё равно ничего не собиралась. В одном из бутиков я увидела Эдварда. Он стоял, бесцельно рассматривая витрину с золотыми украшениями. Крашеная моль, в дорогом платье и безвкусных босоножках с каблуками похожими на копыта, кудахтала возле прилавка, не зная какие выбрать серьги. Увидев моё неосторожное отражение в зеркальной витрине, мужчина резко оглянулся. Я среагировала мгновенно, спрятавшись за стеллаж с кожаными кошельками. Пригнувшись, я нырнула в дверной проём следующего бутика. Сердце моё готово было выпрыгнуть из груди.
У русского писателя Михаила Булгакова есть один персонаж – черный кот, который предупреждал об осторожности в желаниях, они имеют свойства исполняться.
 По счастью, это оказался магазин одежды. Поэтому я зашла в примерочную, присела на скамеечку, чтобы отдышаться.
 - Прошу прощения, - услышала я за занавеской примерочной. – Мадам, с вами всё в порядке?
 - Да, извините, - я отодвинула занавеску. – Сердце немного расшалилось. Нужно было срочно присесть. Вы не против, если я посижу здесь несколько минут?
 - Может вам воды принести? – участливо спросила девушка.
 - Да, если это вас не затруднит, – попыталась улыбнуться я.
 Девушка ушла, а я, откинувшись на стенку кабинки, закрыла глаза.
 - Мадам, ваша вода.
 Я взяла стакан и стала жадно пить. Несколько капель скользнули по моему подбородку.
 - Спасибо, -  я протянула девушке пустой стакан. -  Я сейчас уйду.
 - Ничего, не беспокойтесь, у нас все равно сейчас немного покупателей.
 - Спасибо.
Немного успокоившись, я вышла из примерочной.
 - Всё хорошо? – спросила одна из девушек.
 - Да, спасибо, - я посмотрела вокруг. – А у вас здесь мило и очень уютно.
 - Спасибо, – в один голос ответили девушки и засмеялись.
 - Ещё раз, спасибо вам за приют и удачного вечера! – сказала я и направилась к двери.

 XI
...«Серебряная Луна» прибыла в генуэзский порт ночью. Поэтому проснувшиеся туристы  старались побыстрее позавтракать и идти осматривать город...
...Гид нам был не нужен. Сеньор Моретти, как истинный итальянец, водил нас по самым интересным местам, в которые не всегда показывают туристам. Конечно же, мы фотографировались на фоне знаменитого маяка Ла Латерна, смотрелись в отражения Галереи заркал во дворце Спинола-ди-Пелличчерия и почувствовали себя подводниками на субмарине Надзарио Сауро, демобилизованной, а проще говоря, списанной Итальянского ВМФ и подаренной Музею моря.
Как всегда сеньор Моретти повёл нас в один из своих любимых ресторанов *...
... День был в самом разгаре, поэтому жара стояла невыносимая, даже тень узких улочек Генуи от неё не спасала. Паоло остановил такси. На вопрос Айрин, куда мы едем, он ответил: «Спасаться от жары». И мы поехали на окраину города.
 - Это парк и вилла Паллавичини, здесь есть небольшой зоопарк и водопады, - сказал сеньор Моретти, когда такси остановилось.
Мы гуляли по тенистым аллеям парка, фотографировались на мостике возле китайской арки с золотыми дракончиками, бродили по ботаническому саду и отдыхали на лавочках, любуясь видом озера. Мы доели остатки дорады с картофелем, запакованной официантом. Туристов здесь было мало. Поэтому спокойствие и умиротворение навеянное парком были особенно приятны.  К вечеру нас разнеженных и немного уставших такси привезло к самому трапу лайнера. Но расслабляться рано, ведь сегодня прощальный бал!..
...Зал главного театра был полон. Я поискала глазами чету Бандинелли. Но почти невозможно разглядеть кого-либо среди такой пёстрой толпы.
 - Кора, - услышала я и повернулась на голос. – Мы здесь! - Айрин приподнялась с кресла и махала мне рукой.
 Гости шумно занимали места в зале. Приглушаемый свет заставил опаздывающих поторопиться. Всё действие я просидела в каком-то забытьи, заворожённая фееричностью шоу и, не замечая его. После представления гости плавно перекочевали в главный ресторан на гала-ужин. И как в первый день та же компания…
 - Пошли на дискотеку!
 - Что? – оглянулась я.
 - Кора, что с тобой? – Айрин трясла меня за руку.
 - Задумалась, - улыбнулась я. – Последний вечер и всё такое…
 - Ну, поэтому пойдём, повеселимся на всю! -  миссис Коллинз  подняла вверх руку.
 - Но вы помните, что завтра, мы едем в Рим, а потом ко мне в поместье? – приобнял меня за плечи сеньор Моретти (я даже не видела, когда он подошёл)
 - Конечно, - я склонила голову к плечу, прикасаясь щекой к его пальцам. – Как можно забыть о таком приглашении.
 - Дамы, пошли в загул! – Паоло раскинул в стороны руки и обнял меня и Айрин, и все вместе мы направились к выходу.
  Публика на дискотеке была приблизительно моего  или Айрин возраста, может чуть старше. Поэтому ди-джей выбрал музыку восьмидесятых. И не прогадал. Танцевали почти все. Кресла и диванчики были свободными.
В толпе гостей я увидела и чету Бандинелли. Петляя между танцующими, я направилась к ним. Увидев меня первой, Сибилла улыбнулась и помахала рукой.
- Как же я рада вас видеть, мисс Кора! – сказала она, обнимая меня. – А то я думала, что не получится проститься с вами.
 -  Я тоже очень рада, что нам удалось увидеться напоследок, - ответила я. – И пожелать вам всего самого наилучшего. Знакомство с вами одно из приятных моментов в этом круизе. Вы многому научили меня, и  на многое открыли мне глаза.
 - Даже не знаю, что я такого сделала?! – удивилась сеньора Бандинелли.
 - Каждый человек нас чему-нибудь учит.
 - Золотые слова,  сеньорита, - поддержал меня сеньор Джузеппе.
 - Добрый вечер, сеньор.
 - Ну что, танцуем?! – задорно крикнул мужчина.
 Мне было так здорово в присутствии таких энергичных, весёлых и счастливых людей. Они будто освещали своим радостным светом всех, кто был рядом с ними. Я веселилась во всю. Вдруг меня будто что-то кольнуло в шею. Я оглянулась. В другом конце зала, опираясь о колону, стоял Эдвард. Он смотрел на меня, не мигая и не двигаясь. В руках он держал полный бокал с шампанским. Этот взгляд очень взволновал меня. Мне захотелось скрыться от него. Поэтому я спряталась за Сибиллу и старалась не смотреть в ту сторону.
 Да что с тобой мисс Кора Гарнер! Это же мужчина твоей мечты! Может быть, ты видишь его в последний раз в жизни?.. А что если пригласить его на танец? Даже если откажет – буду знать, что отказал. Ладно, подойду к нему, пока моя подогретая шампанским решимость не улетучилась.
 Я  повернулась в сторону Эдварда… Но там уже никого не было. Словно во сне я побрела к ближайшему диванчику.
Напрыгавшись под ритм диско, гости немного подустали. Действие винных паров перешло в другую стадию, и народ требовал спокойной романтики.  Пошли медленные танцы. Звучала уже четвёртая мелодия, а я по-прежнему сидела на диванчике. Чуда не произошло. И в этот раз меня никто не пригласил!..
...В тёмном зале с бегающими огоньками покачивались черные силуэты танцующих пар. Я поднялась и, протискиваясь между парами, вышла из зала дискотеки. В дальнем углу холла я увидела какую-то возню. Меньше всего мне хотелось, мешать любовной парочке, наслаждаться обществом друг друга. Но деваться мне было некуда. Ругая себя, что не пошла к другому выходу, я попыталась по-тихому прошмыгнуть мимо них. Невольно я кинула взгляд на целующихся и… То, что я увидела, не могло приснится мне в самом кошмарном сне!
Это были Эдвард со своей крашеной молью. И дело не в том, что он её целовал! А в том, как он это делал! Его глаза были закрыты, а  губы с такой упоительной чувственностью и наслаждением впивались в её губы, что у меня потемнело в глазах, только от созерцания всего этого. В этом поцелуе было столько силы и нежности, любви и страсти... Ноги мои стали ватными. И в тоже время руки сжимались в кулаки. Я почувствовала, что ещё мгновение, и я вцеплюсь этой блондинке в волосы, и буду рвать, пока на ней не останется ни одного волоска. Собрав все силы и мужество,  я кинулась из холла. Я бежала вдоль борта корабля, натыкаясь на прогуливающихся гостей, извиняясь, бежала дальше. Вредный ремешок левого босоножка не выдержал и порвался. Подвернув ногу, я чуть не упала. И только это заставило меня остановиться...
...Подтягивая ногу, придерживая соскальзывающий босоножек, я дошла до кормы. Возле горки для скалолазания я разулась. Ремешок порвался так, что выбросить босоножек будет дешевле, чем его ремонтировать.
«Спасибо, мои милые за верную службу», - тихо сказала я. Потом взяла босоножки за ремешки и со всей силы (Да, простят меня экологи) бросила в море. Описав дугу, они исчезли в темноте. Ночь и шум винтов корабля заглушили всплеск воды.
А если я сейчас упаду за борт интересно, хоть кто-нибудь это заметит? Тьфу ты, ну и мысли у тебя мисс Кора Гарнер.
 - Сеньорита, - услышала я удивлённый возглас. – Что вы тут делаете?
Я оглянулась.  Возле меня стоял невысокий мужчина, худощавого телосложения. Его силуэт, темным пятном, выделялся на фоте света корабля.
 - Сеньор Бандинелли, это вы? – спросила я.
 - Да.
 - А почему вы один? – я протянула руку, приветствуя его.
 - Сибилле захотелось пройтись по магазинчикам, - пояснил он. – Распродажи, знаете ли. Обычно это надолго. Поэтому я и решил прогуляться.
  - Понятно, - улыбнулась я.
 - Простите мой нескромный вопрос, где ваша обувь?
 - Там, - я махнула  в сторону кормы.- Туфли порвались, и я их выбросила.
 - А что это с вами? – Бандинелли слегка наклонился ко мне.
 - Со мной? – я прикоснулась к щеке.
 - Да. У вас такой вид… Если бы я не знал, что вы не замужем, то подумал, что вы застали мужа в постели с любовницей, - сеньор Джузеппе округлил локоть, предлагая взять его под руку.
  - Что-то вроде того, - я посмотрела на море.
 Мужчина выжидательно молчал.
  - Я увидела целующуюся парочку, - смущённо сказала я. – Что напомнило мне о прошлой измене, - помолчав,  я добавила. – Правда, это случилось очень давно…
 - У прошлого длинные тени,- посмотрел на меня Бандинелли. – Вот только сбежать от него ещё никому не удавалось.
Я опустила голову, рассматривая доски палубы.
 Сеньор Джузеппе кончиком указательного пальца поднял мой подбородок и по-отечески сказал:
 - Посмотри в глаза своему прошлому, дочка. Теперь ты не молоденькая девушка, а взрослая женщина, которая всё оценивает по-другому. Прошлое тем и хорошо, что оно было. Было и прошло! Это пережито. И  всё – можно закрыть дверь и жить дальше.
Тихий и ласковый голос мужчины успокаивал меня. Я вздохнула...

 XII
...Утром возле двери нашей каюты чемоданов и сумок уже не было. Мы с Айрин успели позавтракать. Я всё время оглядывалась, надеясь, в последний раз увидеть Эдварда. Но его нигде не было. Вокруг царила прощальная суматоха. Раззнакомившиеся гости обменивались телефонами и адресами электронной почты, кто-то спешил оплатить счета, возле стоек администраторов толпился народ, забирая паспорта. Первые туристы уже начали спускаться с трапа лайнера. Показанный стюардом счет оказался намного меньше, чем я думала.
Не скажу, что так уж экономила. Ах, ну да! Спасибо сеньору Паоло Моретти! Как приятно, когда мужчина за тебя платит!
Мы быстро прошли таможню и забрали свой багаж. Возле  выхода терминала рядами стояли автобусы.
 - Подождём его здесь, - сказала Айрин, останавливая тележку с  чемоданами.
 - Сеньориты, - услышали мы голос Паоло.
 Мужчина, подзывая, махал нам рукой.  Миссис Коллинз, нажимая на ручку тележки, развернула её и покатила в сторону Моретти. Я пошла следом.
 -  Простите, дамы, - мужчина перехватил у Айрин ручку тележки и быстро зашагал к ожидавшему автомобилю. – Поторапливаемся, здесь нельзя долго стоять.
Паоло погрузил наш багаж в свой тёмно-зеленый мерседес...
...После полудня мы приехали в поместье. Из парадного подъезда, навстречу машине вышли высокая худощавая женщина в темно-синей чуть расклешённой юбке и светлой  блузке с короткими рукавами, и мужчина в светло- серой клетчатой рубашке и тёмных брюках. Итальянка немного растерялась, когда увидела меня, выходящей из машины со стороны водителя. Но услышав приветливый голос Паоло, улыбнулась.
 - Сеньора Кармина, встречайте гостей! – крикнул сеньор Моретти, подавая руку Айрин. – Сегодня после обеда отдыхаем и потом идём к морю. Комнаты для нас готовы?
 - Naturalmente, signor, - ответила Кармина.
  - Покажите сеньорите Коре её комнату, - потом Паоло, указывая на мой багаж, обратился ко мне. – Кора, эти сумки ваши?
 - Да.
 - И эти сумки в комнату сеньориты.
 Кармина шла впереди, показывая дорогу и открывая двери.
 - Простите, сеньора Кармина, вы говорите по-английски? – спросила я.
  - Да, немного, - кивнула женщина. – У сеньора Паоло всегда есть много людей сюда.
 - Гостей?
 - Si.  Это есть ваша комната, - Кармина открыла очередную дверь, пропуская меня вперёд.
 - Как здесь хорошо и уютно, - сказала я, осматриваясь.
 - Ваши вещи сейчас принесут, - с сильным акцентом произнесла она.
 - Спасибо, сеньора Кармина. Возьмите, - я протянула пару конфет.
 - Грацие, - кивнула женщина, принимая угощение...
... У меня было такое чувство, будто я приехала к подруге, с которой давно не виделись.
 Как и обещал Паоло, после обеда и отдыха мы пошли к морю. С широкой сельской дороги мы свернули на узкую каменистую тропинку, ведущей вниз к пляжу.
Пляж представлял собой маленькую бухточку,  словно спрятанную от волн. Как объяснил сеньор Моретти, даже при большой волне, в этом закоулке море спокойно. Поэтому здесь много отдыхающих с детками. В этой бухточке Средиземное море казалось особенно ласковым. Хорошо было поваляться на пляже, не думая о времени, покупаться в море и съесть пару сочных нектаринов.
После такого приятного времяпрепровождения лёгкий ужин из вареных початков кукурузы, фруктов, винограда и мягкого сыра был весьма кстати. Всё это способствовало хорошему сну. Поэтому я сразу заснула, как только оказалась в своей гостевой фиалковой постели.

 XIII
...Я проснулась рано, солнце только показалось над виноградниками. В доме было тихо, все ещё спали. За окном грузовичок молочника, взвизгнув тормозами на повороте, промчался по дороге. Я застелила постель, умылась, быстро оделась и, стараясь быть незамеченной, вышла из дома. Прошла через дворик, мимо клумбы и входа в сад, направилась к виноградникам. Виноградная лоза с несозревшими гроздьями манила меня. Это загадочное, пережившее века дерево, восхищало. Песок, ещё влажный от утренней росы, шуршал под ногами. Я пошла между аккуратно посажеными рядами, слушая шелест виноградных листьев. Проснувшиеся птички наперебой разноголосо чирикали, встречая и прославляя утреннее солнышко. Я присела, прислонившись к одному из столбиков, поддерживающих  плетущиеся ветки винограда. Мне нравилось, ни о чём не думая, сидеть здесь и смотреть на резные листья, на виноградные усики, цепляющиеся за проволоку, голубое небо, слушать щебетание птиц и быструю, эмоциональную, словно ругающуюся, речь работников, обрезающих листья виноградных лоз. Так хорошо, и только немного стыдно, что кто-то, рано поднявшись, работает, а я, как говорят итальянцы, провожу время в «прекрасном ничего неделании».
Толстый рыжий кот, огненным облаком, мелькнул между гибких стволов лоз и перелез, прогибая ветки, через проволоку. Я позвала его. Кот повернул в мою сторону мордочку, внимательно посмотрел, и, поняв, что в моих руках ничего нет, и гостинец ему не светит, отвернулся и побежал вдоль рядов.
 Я поднялась и пошла обратно к дому. На веранде  Айрин передавала Паоло чашку с кофе.
  - Кора, ты, где была? – повернулась она ко мне.
  - Гуляла, - ответила я, присаживаясь к столу. – Я рано встала, и чтобы никого не разбудить пошла к виноградникам.
- Садись завтракать, а потом пойдём в Сан Ремо, через деревню, - женщина поставила и мне чашку.
 - Зачем?
 - Начинается праздник цветов, - пояснил Паоло. – Люди целый год готовили карнавальные костюмы. Это будет очень весело. Ярмарка, музыка, жители в национальных костюмах, различные состязания. Этот карнавал будет перетекать из деревни в деревню, и длиться два месяца.
 - Два месяца?! – удивилась я. – А когда же они работают, если два месяца праздник? Летом!
  - Нет, - улыбнулся сеньор Моретти. - В каждой деревне праздник всего два-три дня. Просто, он как по эстафете переходит от одного местечка к другому. А за два месяца пройдёт по всей Италии.
  - Так, подождите, я не поняла, - я провела ладонью по воздуху. – Если я не ошибаюсь, есть фестиваль цветов и он проходит в Ното  в течении трёх дней, где-то, в конце мая. Или я что-то путаю?
 - Вы не ошибаетесь, мисс Кора, - сказал мужчина, передавая мне тарелку с творогом и черносливом. – В Ното, действительно, проходит фестиваль цветов в мае, и длится три дня. Но это разные праздники! Просто, это ещё один способ повеселиться.
 - Да? – покачала я головой. – Мне кажется, что итальянцы используют любой повод, «чтобы повеселиться».
 - И опять вы правы! – засмеялся Паоло, показывая  сеньоре Кармине, что она может забрать посуду.
 - Ну, в таком случае, пойду, переоденусь, - встала я из-за стола. – Жаль, что у меня нет ничего такого, что напоминало бы  национальный костюм. Ладно, что-нибудь придумаю!
Я прошла по коридору и стала подниматься по лестнице. Возле двери моей комнаты меня остановила помощница Моретти.
 - Сеньорита, прошу вам подождать, - сказала женщина на плохом английском, поэтому я её едва понимала.
 - Слушаю вас, сеньора Кармина, - оглянулась я.
 - Я иметь платье для вас.
 - Платье?
 - Да, для этот праздник, - кивнула она. – Это быть ровно вам.
 - Ах, милая моя, сеньора Кармина!  - обрадовалась я. - Это было бы чудесно!
 - А ещё, если вы хотеть – я делать итальянский волосы.
- Прическу?
 - Si, прическу. Вы иметь длинный волосы, и я делать розы, - женщина показала знаками, будто закалывает  в волосы шпильки. – Вы будет красивый, как настоящий итальянский девушка.
 - Ой, как зд;рово! Но только, надо делать это быстро, чтобы сеньор Паоло и сеньора Айрин нас долго не ждали...
...Спустя минут пятнадцать, я сидела на табурете, а сеньора Кармина колдовала над моими волосами. На мне была широкая плиссированная красная юбка, закрывающая колени, белая блузка с кружевными рукавами, черный корсет и чёрный фартук с вышитыми большими красными цветами. Женщина подобрала мои волосы так, чтобы оставалась открытой шея и закрытыми виски и уши. Сверху на волосы она приколола белый платок, отделанный по краю кружевом. Верхние концы платка подогнула, а нижние распрямила, делая его похожим на небольшую фату. Подогнутые концы платка заколола живыми красными розами, короткие стебли, которых были завёрнуты маленькими кусочками влажной ткани.
 - Вы есть как настоящий девушка итальянский, - сказала женщина, когда я поднялась с табурета.
 - Это потому что у меня тёмные волосы и карие глаза, -  ответила я. – Разве что, белая  кожа выдаёт во мне жительницу севера.
 - Ах, сеньорита, - Кармина приложила ладонь к уголку губ, как делают когда рассказывают секрет. – Я знаю много итальянок, который хотел такой белый кожа, как у вас!
 - Спасибо, - эти слова мне очень понравились.
 - Только надо сюда и сюда одеть, - она показала на шею и мочку уха.
 - Я думаю, у меня есть то, что нужно, - я подошла к сумке и вытащила ожерелье, которое купила в Португалии.
 Три нити коралловых бусин и жемчужин, своим сочетанием красного с белым очень подходили под мой итальянский наряд...
...  Сеньор Моретти повёл к машине Айрин, помог ей присесть и, обогнув кабриолет, сел за руль.
 – Ну, что, дамы, едем?! – Паоло провернул ключ в замке зажигания.
 - Сан Ремо, встречай нас! – крикнула я, подняв вверх руки.
 Как классно мчаться в открытой машине летом! Ветер обдувает лицо, мелькают деревья, сады, виноградники, горы, вдали виднеется море, а на небе – яркое солнце! Мягко покачивая своих пассажиров, ауди мчится по дороге, как катер  по морской глади.
 Сан Ремо – город музыкальных фестивалей и автомобильных гонок, город цветов и пальм, казино и дорогих отелей, оранжерей и набережных, приправленный городским шумом.  Средневековые крытые узкие улочки, напоминающие лабиринты подвалов, соседствуют с нарядными виллами, похожими на дворцы. Свежевыкрашенные стены зданий богатых горожан перемешаны с узкими проходами домиков победнее, с осыпающейся штукатуркой и окутанных паутиной бельевых верёвок. И цветы…Цветы на клумбах бульваров и улиц, в ящичках и горшках на балконах, на перекрёстках, в парках и садах,  возле ворот и дверей, в кадках на площадях, в вазонах между скамейками,  перед отелями и ресторанами. Не зря же Сан Ремо называют «Цветочной Ривьерой»
Паоло припарковал машину на какой-то площади. Здесь стояло много дорогих машин, так что наш элегантный кабриолет ауди А5 занял своё почетное место в этом ослепительном ряду. На площади играла музыка,  жители, туристы и гости прогуливались, то и дело, останавливаясь возле  многочисленных сувенирных лавок, цветочных киосков и витрин щеголеватых бутиков.
Мы вышли из машины. Меня немного смущал мой необычный наряд и то, как смотрели на меня люди. Какой-то мужчина послал мне воздушный поцелуй, но, увидев Моретти, склонил голову, извиняясь.
Ха! Вот в этом и есть сила мужчины – в его умении защищать даже взглядом! Нет ничего лучше для женщины, чем чувствовать себя в безопасности рядом с ним! Можно улыбаться и кокетничать с другими мужчинами, не беспокоясь, что кто-нибудь из них может неадекватно среагировать...

 XIV
...- А что, если мы прокатимся в Ниццу? – Паоло отодвинул пустую чашку. – Каких –то сорок минут – и мы во Франции!
 - Почему бы нет? – Айрин гоняла ложечкой по креманке вишенку.
 - Ну, я не знаю, - сказала я.
 - Да, ладно, поехали, - женщина, наконец, поймала вишенку и отправила её в рот.
 -  В таком наряде, - я показала внутреннюю часть запястий. – Просто, ничего «гражданского» я на смену не брала.
 - Не волнуйтесь, Кора, - Моретти  расплатился с подошедшим официантом. – Французы, обязательно оценят ваш прикид.
Ницца – всё впечатление от неё сводится к ослепительному солнцу, жаре, красивых зданиях, пальмах, ласковому морю и колющей ноги гальке на пляже. Вечером мы возвращались через Монако. Кабриолет наш то и дело останавливался, пропуская не спеша переходящих отдыхающих и туристов, прогуливающихся по набережной. Лишь один раз мы вышли из машины, на горном повороте, где погибла в автокатастрофе прекрасная Грейс Келли. Не знаю, может быть, осознание трагической гибели этой необыкновенной женщины, но само место завораживало  и восхищало своей тревожностью и загадочностью.
В поместье мы приехали, когда уже совсем стемнело. Я поднялась в свою комнату, разделась  и освободила от шпилек волосы. Розы даже не завяли, только кончики лепестков немного потемнели. Итальянский наряд я аккуратно сложила на стул, и пошла в душ...
...Утром  я встала рано, нужно заранее добраться до Милана, чтобы успеть на полуденный самолет до Лондона. Мы с Паоло пили кофе на веранде. Айрин не вышла к завтраку. Вчера она намного перегрелась на пряже в Ницце, и сегодня ей нездоровилось. Я поднялась  к ней в спальню, попрощаться. Миссис Коллинз лежала, закрыв глаза. Жалюзи на окнах были спущены, и в комнате царил полумрак.
 - Айрин, - тихо позвала я.
 - Кора, это ты? – женщина открыла глаза и посмотрела на меня.
 - Да, пришла попрощаться, - я подошла к кровати.
 - Ой, я сейчас встану, - сказала Айрин, приподнимаясь.
 - Нет, ты лежи, - я слегка надавила ей на плечи. – Я присяду?
 - Конечно, - она подвинулась на кровати, давая мне возможность присесть. – Я…
- Айрин, - перебила я её. – Спасибо тебе.
 - За что?
 - За компанию, за эти каникулы здесь, за...
 - Ну, это Паоло…
 - И Паоло, тоже спасибо, - улыбнулась я...
Паоло хорошо знал город, поэтому мы быстро добрались до Мальпенсы – Миланского международного аэропорта. Моретти проводил меня до нужного терминала. Мы обнялись, прощаясь.
 -Кора, приезжайте к нам ещё, - улыбнулся мужчина. – Погреться на солнышке, поплескаться в море и выпить чудесного вина.
- Да и это было чудесно, - я пожала ему руку. – Как говориться: «Будете в Эдинбурге – заезжайте».
 - Спасибо за приглашение.
Я махнула на прощанье рукой, подхватила свои сумки и пошла к терминалу. Я очень соскучилась по дому, и название «Британские Авиалинии» согревали душу. Какие-то два часа полёта, и -  Лондон! А там, если всё будет нормально, я успею на четырёхчасовой поезд до Эдинбурга...

 XV
...Как только мадам Дюранд уехала, я взяла напрокат автомобиль, и мы с Алексом поехали в стрелковый клуб «N**».  Возле клуба я припарковала машину. Мы с племянником вышли. На пороге административного здания стоял молодой мужчина в охотничьей куртке и с дымящейся сигаретой во рту.
 - Первый раз вижу, чтобы женщина умела так хорошо припарковать машину, - сказал он.
 - Моя мама ещё и стрелять умеет! – сказал Алекс.
 Он всегда называл меня при посторонних «мамой», когда не было рядом Лилианы. Мы с ним так договорились, когда ему было лет шесть, чтобы не было лишних вопросов. К тому же это ещё один пункт женской безопасности. Мама с ребёнком мужчинам не столь интересна, как одинокая женщина.
 - В самом деле? – спросил мужчина.
 Я потянула мальчика за руку, и мы вошли в холл клуба. За стойкой стоял парень, которого я не знала.
 - Добрый день, мэм, - улыбнулся он. – Ваш билет, пожалуйста.
 Я протянула ему клубную карточку.
 - Спасибо, мисс Гарнер, - сказал парень, сканируя билет.
 - А где мистер Фест? – спросила я.
 - На пункте, - ответил администратор. – Проходите.
 «Пунктом» называлось здание во дворе клуба. В нём размешался тир, арсенал и комната менеджера полевых стрельб. Я и Алекс  прошли в холл. За столом, глядя в монитор компьютера и клацая мышкой, сидел капитан Оливер Фест.
Это был высокий мужчина, года на три-четыре старше меня, крепкой статуры и сильными руками. После ранения его комиссовали, и он устроился работать в клуб. Он всё время носил военную форму, считая работу службой. Хозяев клуба это вполне устраивало потому, что  мистер Фест был аккуратен, внимателен и точен, что очень важно при работе с оружием.  Мне он казался типичным «солдафоном», немного грубым и безапелляционным. Но он был всегда корректен со мной, если у меня не получалось перезарядить пистолет или я при стрельбе попадала в «молоко». Это происходило скорее из-за снисходительного отношения капитана к женщинам, считавшего их слабым полом. А вот мужчинам, и особенно молодым и заносчивым парням, здорово доставалось от мистера Оливера.
 Поначалу капитан относился ко мне как к пустоголовой кукле. Но постепенно он поменял своё мнение обо мне. Мы даже сдружились. Он, как мне казалось, абсолютно не воспринимал меня как женщину. И это меня вполне устраивало. Потому, что, честно говоря, оставаться одной в тёмной комнате, без окон и с хорошей звукоизоляцией наедине с очень сильным мужчиной, немного жутковато.
Приезжать сюда, я всегда старалась в простой одежде, чаще всего в джинсах и свитере или футболке свободного покроя, в обуви без каблука, с минимальным количеством косметики на лице и подколотыми волосами. Меня увлекал сам процесс стрельбы, тяжесть оружия в руках, воронёная сталь пистолета и запах оружейного масла. Здесь и без меня хватало женщин, пришедших покрасоваться перед мужчинами.
 - Здравствуйте, сэр, - сказала я.
 - Мисс Гарнер, добрый день! – капитан встал из-за стола и протянул мне руку, потом посмотрел на Алекса и спросил:
 - А это, что за юный джентльмен? Как твоё имя, солдат?
 - Алекс Дюранд, - по-военному козырнул рукой от виска племянник.
 -Молодец, боец, - похвалил его мистер Фест. – А ты кто по национальности? Произношение и фамилия у тебя французские, а головной убор русский.
 - Англичанин, - громко сказал мальчик, вытянув руки «по швам».
 - Молодец, солдат, - снова похвалил его капитан. – Так держать!
 - Хорошо, сэр, - Алекс кивнул головой.
 - Эштон! – позвал  мистер Оливер сына.
Эштон Фест – молодой человек лет шестнадцати, немного худощавый, высокого роста и с приятным лицом, ещё не утратившим детской мягкости.
 - Займись мальцом, - давал распоряжения его отец, - Покажу ему, где тут что, и постреляйте из лука. А я провожу мисс Гарнер в тир.
 - Хорошо, - согласился парень, потом обратился ко мне. – Добрый день, мисс Гарнер!
 - Добрый день, Эштон!
 - Как тебя зовут парень? – спросил Эштон у моего племянника.
 - Алекс, - ответил мальчик.
 - Пойдём, я тебе всё здесь покажу.
 - Пойдёмте, сэр.
 - А мы, мисс Гарнер, - капитан достал ключи из  стола,  - Пойдём в тир.
 Мы пошли по коридору. Капитан открыл дверь тира.
 - Прошу, мисс, - сказал он, приглашая меня войти. – Вам как всегда – «ПМ» и «Глок»?
 - Да, сэр.
Я подошла к стойке и надела наушники. Капитан положил справа от меня два пистолета  и отошёл к биноклю. Загоралась мишень, я стреляла, а Фест говорил мне результат. Закончив стрельбу, я положила пистолеты на полочку слева и сняла наушники.
 - Хорошо, мисс Гарнер, - сказал мистер Оливер. – У меня есть сюрприз для вас.
 - Сюрприз? – удивилась я.
 - Да, - капитан вытянул из чехла винтовку.
 - Это же…
 - Угадали! Это русская снайперская винтовка Драгунова! – Фест приподнял винтовку, любуясь ею. – Что-что, а оружие русские делать умеют!
 - Боже мой! Откуда вы её взяли?
 - Секрет фирмы, - ответил Мистер Оливер и, увидев моё недоверие, добавил, -  Не волнуйтесь! Всё законно.
 - А вы позволите мне хотя бы разок выстрелить из неё? – спросила я.
 - Конечно, мэм, - капитан погладил рукой приклад . – Только вы будете стрелять из положения «лёжа».
 - Звучит заманчиво, - я была не совсем уверена, что мне хочется стрелять из такого положения.
 - Прошу, мисс, - мужчина указал на гимнастический мат.
 - Ну, ладно, - решилась я.
 - Так, раздвинуть ноги пошире, развернуть стопы, упереться локтями, - командовал Фест.
 - Знаете, мистер Оливер, такие требования женщине из уст мужчины звучат как-то двусмысленно и неприлично, - заметила я.
 - Разговорчики! – не меняя тона, продолжал капитан. – Уприте приклад к плечу. Крепче!
Капитан прилёг слева от меня, приобнял, касаясь рукой моей  спины и удерживая правой кистью приклад винтовки, вдавливая его в моё плечо.  – Прижмитесь щекой. Окуляр прицела близко к глазу не подносить.
 Я немного напряглась, чувствуя его руку на своей спине. Поняв это, мистер Оливер спросил:
 - Я, что нарушил границы?
 - Есть немного, - ответила я.
 Фест убрал руку, приподнялся на локтях, в кувырке перелетел, не коснувшись, через мою спину  и оказался справа от меня.
 - Так, хорошо, - продолжал он.- Теперь спокойно, расслабьтесь.
 - Я стараюсь, - я не думала, что винтовка такая тяжёлая, и мои кисти рук уже начинали болеть.
 - Вдох. Лёгких выдох. Задерживаем дыхание, - капитан приложил к глазам бинокль. – Плавно нажимаем на спусковой крючок. Выстрел!
 Раздался резкий хлёсткий звук, похожий на громкий щелчок, разрезаемого плетью воздуха. Я почувствовала сильный толчок приклада в плечо.
 - Хорошо, мисс Гарнер, - сказал мистер Фест. – Восьмёрка!
Я положила винтовку на мат и поднялась, потирая ушибленное плечо. Хорошо, что я держала окуляр прицела подальше от глаз. Могла бы ещё получить синяк под глаз в придачу!
 - Да, хорошая отдача, - я еле сдерживала слёзы, удар приклада был очень ощутим.
 - Так, а ну, покажите! – мужчина быстро поднялся и, не спрашивая у меня разрешения, двумя пальцами отодвинул ворот моего  джемпера на плече, оголяя его.
 - Синяк будет знатный. Кожа у вас очень нежная, - сказал он, растягивая слово «нежная», и поглаживая мою кожу пальцами. Потом задумчиво добавил:
 - Если для мужчины прикасаться к ней приятно, а вот прикладу, думаю, не стоит!
Прикосновению капитана я не сопротивлялась, не одёргивала его руку и не отпрыгивала в сторону. В этот момент дверь тира распахнулась, и вошёл Эштон, а следом Алекс.
 - Что здесь происходит? – спросил парень, увидев нас.
 - Не твоего ума дело! – резко ответил ему отец, убирая руку с моего плеча.
Взгляд юноши упал на, лежащую на мате, винтовку. На лице Эштона была написана обида.
 - Мне ты не разрешаешь даже прикоснуться к винтовке, а ей… - ещё секунда, и парень заплачет, как ребёнок.
 - Вы знаете, - я посчитала своим долгом вмешаться, - ваш отец  так беспокоится о вас, что ставит на мне эксперименты.
 - Какие эксперименты? – голос юноши дрожал.
 - Как «какие»? – я указала пальцем на своё плечо. -  Мистер Фест хотел проверить на мне отдачу этого оружия. Вроде, если я сумею его удержать, то вы тем более сумеете! Но я думаю, мистер Оливер боится,  что ваша мама будет сильно переживать, когда увидит синяк на вашем плече.
- Правда, пап? – Эштон повернулся к отцу.
 - Правда, правда, - соврала я и выразительно посмотрела на капитана. – Как и все мужчины, мистер Фест считает слабостью сказать своему взрослому сыну, что он его любит.
 Парень заулыбался, посмотрел на меня потом снова на отца. Капитан кивнул...

 XVI
...Я подъезжала к «стрельбищу». На парковке ожидал мистер  Оливер. Он стоял по-военному, расставив ноги на ширине плеч, и с заведёнными за спину руками. Увидев подъезжающий Land Rover, он сделал шаг вперёд и поднял вверх руку для приветствия.
Слабое солнце светило капитану  прямо в глаза, ослепляя его так, что водителя он не видел. Поэтому когда я вышла из автомобиля, он удивлённо воскликнул:
 - Мисс Кора,  - это вы?!
 - Да, я. Что-то не так? – спросила я и протянула руку, чтобы с ним поздороваться.
 - Нет! Просто я думал,  что это Портной. У него точно такой же Ровер, - капитан осторожно пожал мне руку.
 - Портной? Какой портной?
 -Ну, это Док – мой друг!
 - Док? Портной? – я покачала головой. – Ничего не понимаю. К вам, что два друга должны приехать?
 -Да, нет же! – мистер Фест посмотрел в сторону, а потом снова на меня, как смотрят взрослые на ребёнка, задающего глупые вопросы. – Док – это «доктор». Он – врач, военный хирург. Мы с ним были там, в Афгане… А «Портным» мы с ребятами его прозвали потому, что если он кого-нибудь  «залатает», то  всё заживёт как на собаке…Простите, быстро. Станет лучше, чем когда мама родила.
 - В самом деле? – засомневалась я.
 - Обижаете – капитан скосил глаза в мою сторону.
 - Ладно, извините, - улыбнулась я.
Послышался шум приближающейся машины. Мистер Оливер посмотрел вдаль, поверх моей головы. Я тоже оглянулась, приложила козырьком ко лбу ладонь, заслоняясь от солнца и рассматривая авто. Машина была точь-в-точь как моя – Ленд Ровер Фриландер 2! Капитан смущенно посмотрел на меня.
 - Ну, и что же вы ждёте? Идите, встречайте друга! – кивнула я головой в сторону машины.
 - Да, извините, - сказал капитан, обходя меня, и на ходу добавил, - Именно с этим парнем я и хотел вас познакомить.
 - Угу, - усмехнулась я и посмотрела на его удаляющуюся спину.
Чужая машина остановилась, её двигатель затих. Открылась дверца, и из авто вышел  мужчина в сером шерстяном свитере с высокой горловиной и в чёрных джинсах.
Когда я глянула на мужчину, у меня внутри всё похолодело. Это был Эдвард! Моё сердце стучало так, что казалось, ещё немного и мне придётся его выплюнуть. Невольно я стала пятиться назад, пока мои ноги не уперлись в бордюр парковки.
 - Сокол! – улыбнулся гость капитану Фесту.
Мужчины с разгона ударили друг друга по рукам, здороваясь.
 - Док! Привет, братуха! – ответил хозяин, и они с гостем засмеялись и обнялись. – Смотри, здоров, как бык!
 - Ну, ты тоже не отстаёшь! – ответил гость. – А это, что за брат-близнец моего Ровера? У парня хороший вкус.
 - Ну, - лицо мистера Оливера приняло загадочное выражение. – С этим «парнем» я и хочу тебя познакомить!
Капитан повернулся в мою сторону, чтобы представить мне гостя:
 - Мисс Кора, это… Вы куда?
 К этому моменту я перешагнула через бордюр и полубегом  - полушагом направилась, сама не зная куда.  Какая-то необъяснимая сила гнала меня. Непонятный страх придавал мне ускорение. Мне хотелось бежать, бежать без оглядки.
 - Я знаю «куда»,  - услышала я сзади голос Эдварда и его ускоряющиеся шаги.
Меня словно переключили,  и я рванула со скоростью скаковой лошади. Слава Богу, что на мне итальянские туфли, из мягкой кожи, лёгкие и без каблука. Я всегда их обуваю, когда сажусь за руль и еду за город.
Я бежала, перепрыгивая через ручейки и овражки, огибая кусты и редкие деревья. Ветер обдувал мне щеки и гудел в ушах. Каждый раз, когда я хотела снизить скорость или остановиться, мне казалось, что я слышу за спиной горячее дыхание Эдварда. Это придавало мне сил, и я опять ускорялась. Я бежала и боялась оглянуться. Я, то взбиралась по холмам, помогая себе руками, то спускалась  вниз. Небольшой участок леса на моём пути казался мне спасением. Я напролом пробиралась через кусты, отодвигая ветки, петляла между деревьями.
Наконец, выбившись из сил, я прислонилась рукой к дереву, потом обняла его ствол и закрыла глаза. Будь, что будет! Но ничего не произошло.
От избытка адреналина и усталости у меня дрожали ноги. Я опустилась на колени, всё ещё обнимая дерево. Немного успокоившись и переведя дыхание, я открыла глаза. Кругом был лес. Я огляделась и снова закрыла глаза. Эту часть леса я не знала. Я поняла, что заблудилась! Дрожь в ногах утихла, но  я, с трудом, поднялась. От страха и бессилия мне хотелось плакать. Я не знала куда идти, но кричать и звать кого-нибудь на помощь не хотела. Мне было стыдно – сама себя загнала в лесную глушь!
 Да, что это со мной! Я – дочь этой земли! Это - моя Родина! Деревья, кусты, трава, небо – всё это моё родное! Я знаю, что делать и к кому обратиться за поддержкой.
« Дух леса, спасибо тебе, за то, что укрыл меня, что спрятал! Прости, что без приглашения нарушила покой твоего лесного королевства. Прошу тебя помоги мне найти выход. Король леса, дай мне подсказку, в какую сторону идти».
И я, просто пошла, куда несли меня мои ноги, как будто некто вёл меня за руку. Неожиданно, прямо передо мной упала сухая ветка. « Спасибо, тебе, Лесной король!» - подумала я, и пошла в сторону, которую указывали на ветке сухие листья. Я шла, и мне было хорошо и спокойно. Я даже стала напевать  какую-то песенку. Через несколько минут лес начал редеть, и показался просвет. Раздвинув ветки, я увидела огромный овраг, на дне, которого блестело озеро. Так, не озеро, а, скорее, огромная лужа, напоминающая по форме большой перевёрнутый букет цветов с узким перешейком ближе к середине.
Я никогда не видела это место. Осторожно спускаясь с холма к озеру, я любовалась пейзажем. Зеркало озера, деревья в синей дымке, рыжий сухостой камыша и небо закрытое хмурыми серыми тучами – эта печальная красота была восхитительной.
 Я подошла к перешейку. Узкий шаткий мостик соединял берега озера. Я  стала на мостик и, тихо ступая, шла, стараясь удерживать равновесие. Одно неловкое движение – и я окажусь в воде.
 - Мисс Кора, неужели вы не поняли, что от меня нельзя убежать? – раздался голос Эдварда, разбивая тишину.
 - Что?! – от испуга, я подпрыгнула, оглянулась на голос.
Мужчина лежал на земле, опираясь на локоть и согнув одну ногу. Во рту он держал сухую длинную травинку.
Потеряв равновесие и взмахнув руками, как крыльями, я со всего размаху рухнула в воду. Этот полёт в две секунды показался мне таким долгим, как у Льюиса Кэррола: «то ли яма была такой глубокой, то ли Алиса падала так медленно».
 Увидев такую реакцию на свой голос, Эдвард сначала немного опешил, а потом, вскочив на ноги, стал быстро спускаться, чтобы помочь мне.
Коварность холодной воды в том, что кажется, будто тысячи мелких игл  сразу впились в ваше тело! Я поднялась. Вода была почти по пояс. Мокрая одежда, обжигая, облепила меня. Я стала выбираться из озера.
 - Руку! – мужчина стоял на берегу, протягивая мне на встречу свою ладонь. – Дайте руку!
Немного помедлив, я подала её. Эдвард резко выдернул меня из воды. Я оказалась почти в его объятьях, поэтому сделала шаг в сторону.
 - Ну вот, мисс Кора, наконец-то, мы с вами встретились, наедине, - начал говорить Эдвард. – Думаю, вы знаете, как меня зовут.
 - Да, сэр Эдвард, - ответила я. – Знаю.
Я пыталась отлепить  от своего тела мокрую и холодную одежду. От неловкости, не зная, куда девать глаза, я глянула на свои ноги и увидела, что на мне нет одной туфли. Тоже мне – Золушка! Пеппи Длинный чулок!
 - Ну, а теперь, мисс Кора, - загадочно усмехнулся Эдвард, - раздевайтесь!
 - Что?! – я с силой ударила мужчину в грудь, отпихивая его.
Мне хотелось наградить его ещё и пощечиной, в придачу. Я даже размахнулась, но не смогла. Всё моё тело сильно дрожало. Я, сложив руки на груди, пыталась согреться.
 Эдвард клацнул языком, закусил нижнюю губу и посмотрел на меня, как смотрят на ребёнка сломавшего новую игрушку.
 - Мне, конечно, очень нравится  то, о чём вы сейчас подумали, - сказал он. – Но если вы заметили, то уже октябрь, градусов семь по Цельсию, и вечер. А вы в мокрой одежде. При таких обстоятельствах пневмония обеспечена. Поэтому раздевайтесь -  наденете мой свитер.
Эдвард снял с себя свитер, оставаясь в джинсах и белой футболке.
 - Ну, что вы стоите? – спросил он
 - А как же вы?
 - Я – мужчина, отношусь к классу теплокровных животных, - ответил Эдвард, и, увидев моё смущение, добавил. – Ничего, стерплю. Бывало и хуже.
 - Отвернитесь, пожалуйста, - попросила я.
 - И бюстгальтер тоже, - сказал он, отворачиваясь и протягивая мне свою одежду. – Мастопатию женщине подхватить легко, а вот, лечить её трудно. Говорю, как врач! Не забудьте про джинсы и то, что под ними. Не волнуйтесь, мой свитер длинный. Давайте, нечего тут стесняться! Вам ещё рожать!
 - Не от кого мне рожать, - ответила я.
 - От меня! – твёрдо сказал он.
 - Что, прямо сейчас? – заволновалась я.
 - Почему «сейчас»? Всему своё время!
 - Спасибо, успокоили.
 - Пожалуйста, - ответил Эдвард.
 - Всё, - сказала я, раздевшись и надев его свитер, который едва доходил мне до середины бёдер, сильно открывая ноги.
 - Чудесно, - Эдвард повернулся, рассматривая меня. - Чёрт побери, Золушка моя! Так, сейчас.
Он присел на траву, разулся и подал мне свои кроссовки:
 - Обувайтесь!
 - Нет! – решительно сказала я. – Этого точно не будет! Лучше я пойду босиком.
 - Что брезгуете? – скривился он.
 - Нет, - я посмотрела ему прямо в глаза. – Но и теплокровные животные тоже могут заболеть.
 - Тогда наденьте мои носки. Нам идти больше чем три мили. Путь не близкий. Больно далеко вы убежали.
 - Ладно, - кивнула я.
 - А этим,- Эдвард снял с себя футболку, - завяжите голову. Голова отдаёт тепла в четыре раза больше, чем всё тело. Поэтому люди, гуляющие с мокрыми волосами, быстро простужаются.
 - Хорошо, - я взяла футболку.  - Вы тоже носите бельё фирмы « М**»?
Боже мой, хоть бы он не заметил, что я его рассматриваю: его широкую грудь с лёгкой порослью, хорошо заметные, округлые маклаки, с волнующим изгибом брюк на причинном месте. Лёгкий ручеёк волос спускается от пупка вниз и исчезает за пряжкой ремня и змейкой брюк, и, как стрелка, указывает направление к тайным мужским желаниям…
«Порядочная девушка не должна даже думать об этом!» Не должна?! А если думается!
Вообще, я нормальная, живая, женщина, и образ красивого и любимого мужчины вызывает во мне определённые желания. Что здесь такого? Секс – это ещё одна сторона жизни, ещё одна грань отношений между мужчиной и женщиной. Любовь и секс – неразрывные понятия. Хотя сейчас часто одно подменяют другим. Секс без любви – всего лишь механика. А любовь без секса может и романтична, но пресна.
 Господи, о чём я думаю! Что же Эдвард ты со мной делаешь?! «Глаза мужчин ко мне стремилися не раз, но, ни один меня не ранил глаз…». Но ты… Что ты говоришь?
 - Мисс Кора, очнитесь. Нам надо быстро идти. Уже темнеет, - Эдвард взял меня за плечи и легонько встряхнул. – Мисс Кора!
 - Что? – я, словно, проснулась. – Что вы сказали?
 Его присутствие рядом и запах его тела от свитера опьяняли меня.
 - Я говорю,  - ответил он, - оберните футболку вокруг головы и пошли. Мокрые вещи понесу я. Давайте за мной.
Я шла за Эдвардом и любовалась ним, его телом, мышцами спины, которые играли при ходьбе, упругим задом, обтянутым джинсами, крепкими ногами, ступающими по земле.
 Время от времени он оглядывался и спрашивал:
 - Вы там как?
 - Нормально, - отвечала я.
 - Постарайтесь не отставать.
 Я старалась. Но с каждым шагом мне становилось всё хуже. Тело моё дрожало. Голова, обвязанная футболкой Эдварда, становилась тяжёлой и гудела. Ноги мои обдавало свежестью, а ступни горели. Перед глазами появились огненные круги. Я часто спотыкалась, но старалась не отставать. Носки Эдварда были на меня большими, поэтому всю дорогу мне приходилось их поправлять. У меня закружилась голова, и я прислонилась к ближайшему дереву. Так я и шла от дерева к дереву. Прикоснувшись к очередному клёну, я поняла, что не могу сделать  больше ни шагу, что никакая сила не отлепит меня от этого дерева. Напрягая зрение, я увидела удаляющуюся спину Эдварда. У меня не было сил даже крикнуть, чтобы позвать его.
 Я услышала приближающиеся шаги. Кто-то коснулся моего лба, потом щеки.
 - Милая моя, этого я и боялся,  -  голос Эдварда казался мне таким далёким.  - У тебя жар. Ну, давай, давай отпусти клён. Иди сюда. Черт, твоим вещам придётся подождать здесь. Давай обними меня за шею. Вот так, умница. Смотри, осталось совсем немного. Мы уже почти пришли.
Эдвард нёс меня на руках, всё время, разговаривая, как с больным ребёнком. Мои мокрые волосы прилипли к его руке и плечу.
 - Ну, ты даёшь, Док! – услышала я голос мистера Феста. – Ты что, её совсем раздел? Ну, ты – мужик! Ещё никому этого не удавалось! Ты – первый! Мисс Кора улыбалась всем, но я не видел, чтобы кто-нибудь с ней рядом тёрся. А ножки у неё ничего! И сама она девушка красивая. Тебе повезло! Я сразу сказал: «Это - твоя женщина!»
 - Ладно тебе, Сокол, - ответил Эдвард. – Лучше помоги посадить её в машину.
 - Ты, чего, Портной, уморил её? Ну, ты даёшь! – снова повторил капитан.
 - Это не я её уморил. Открой дверь.
 - Да, Портной, я знал, что ты умеешь баб раздевать! Но чтобы мисс Кору, да так быстро… Никогда бы не подумал. Это круто!
 - Да, ладно тебе, - сердился Эдвард на друга, - подай, лучше, одеяло. Вон там, на заднем сидении. А на счёт баб, так я – врач, они сами при мне раздеваются.
 Эдвард усадил меня на переднее сидение, укрыл одеялом и зацепил ремень безопасности.
 - Держись, милая, - провёл он пальцами по моей щеке, потом обратился к капитану. - Сокол, там, где-то в полумили, её шмотки, в них должны быть ключи от её машины. Перегонишь тачку ко мне.
 - На квартиру?
 - Нет, в поместье. Я и она будем там, - сказал Эдвард, садясь в машину.
 - Ладно, сделаем.
 - Сокол, виски есть? Дай флягу.
 - Ты же за рулём! – предупредил мистер Оливер.
 - Да, не мне, а ей! – ответил он.
 - Есть. Держи! – капитан протянул флягу через окошко авто.
 Эдвард взял её, открутил крышечку и поднёс к моим губам:
 - Ну, милая, сделай глоток. Давай, так надо.
 Я сделала несколько глотков. Спирт виски обжёг мне губы и горло. Я закашлялась. Эдвард вернул флягу  товарищу.
 - Знаешь, Эд, - сказал мистер Фест, принимая фляжку, - она и в самом деле твоя женщина. Честно. Просто, будь счастлив!
 - Спасибо, друг! – мужчины пожали друг другу руки, потом Эдвард обратился ко мне, - Ну, что, милая, поехали домой.
 Где-то посреди пути я отключилась, и мне приснился странный сон, даже не знаю, сон это был или бред...

 XVII
...Я вздрогнула и проснулась. Я не понимала, что со мной, где я нахожусь, и что, это за место. Я обвела глазами комнату. Обстановка в Викторианском стиле, картины на стене, камин с тлеющими поленьями, фигурные часы, красивая мебель. Я лежу на большой кровати с балдахином и тяжёлыми шторами, подвязанными золотыми шнурками с помпонами. Подо мной шёлковая простыня и пуховая подушка в шёлковой наволочке с рюшами. Ткань постельного белья такая гладкая, что, кажется, ещё немного и соскользнёшь с кровати на пол. Укрыта я пуховым стёганым одеялом, от которого пахнет зимней свежестью.
Я прикоснулась к своему телу. На мне ночная рубашка с широким вырезом на груди и короткими рукавами. Ткань рубашки настолько прозрачная, что мне неловко даже укрытой одеялом, белья-то на мне нет.
 Кстати, где все мои вещи? Что, вообще, я здесь делаю? Что, собственно, было?
Я осмотрела комнату. Недалеко от кровати, в широком кресле, слегка развалившись, сидел Эдвард. Он спал. Его тело было обнажено до пояса. Пряжка ремня и пуговица на поясе джинсов  расстёгнуты. Какой же он красивый! Ресницы покоятся на щеках, выразительный нос, прямые брови, губы приоткрыты и влажные. Его грудь равномерно поднимается и опускается, подчеркивая безмятежность сна.
 Так, стоп! Он – полуголый, с расстегнутыми брюками, а я – без белья! Вот, дела! Неужели я переспала  с мужчиной и даже не помню этого?! Да, Кора, так низко ты ещё не падала! Господи, только не это!
Я услышала, как вздрогнув, Эдвард зашевелился в кресле. Я закрыла глаза и отвернулась.
 Боже мой, какой стыд! Всё нормально, Кора! Всё нормально!
Мужчина встал с кресла и цокнул пряжкой ремня, застёгивая брюки. Потом подошёл к моей кровати и взял меня за руку, чтобы проверить пульс. Я открыла глаза и повернулась к нему лицом.
 - Как вы себя чувствуете, мисс Кора? – спросил Эдвард.
В его глазах было столько нежности, что казалось, я сейчас растаю и соскользну с этой шёлковой простыни.
 - Спасибо, хорошо, сэр Эдвард, - ответила я и улыбнулась.
 - Вы меня вчера немного напугали, - улыбнулся он в ответ.
 - Сэр, скажите, а я… вы… мы, в общем, - я не знала, как спросить, - ну, между нами сегодня ночью…
 - А вы об этом, - догадался он. – Не волнуйтесь, ничего не было. У меня нет привычки, пользоваться женской беспомощностью.
 - Спасибо, сэр, - у меня отлегло от сердца. – А кто…?
 - Переодел вас?
 Я кивнула.
 - Это миссис Мейлоруз. Она здесь работает, вроде экономки.
 Эдвард поднялся, надел рубашку, которая висела на подлокотнике кресла, потом взял с комода стетоскоп.
 - А сейчас, мисс Кора, я вас «послушаю», - сказал он, засовывая оливы фонендоскопа себе в уши и согревая в ладонях диафрагму прибора. – Ну вот, вы уже напряглись! Попробуйте расслабиться  и просто дышите.
 - Звучит, как в анекдоте, – ответила я, удерживая одеяло под подбородком.
 - Мисс Кора, в этой жизни я видел достаточно тел и мужских и женских, живых и нет, и не только обнаженных, но и без рук, ног и с вывернутыми кишками, - сказал Эдвард, присаживаясь на стул рядом с кроватью. – Я не собираюсь сдёргивать с вас одеяло. Мне нужно услышать, как бьётся ваше сердце, и дышат лёгкие.
«Бьётся сердце» - моё сердце бьётся так, что и без стетоскопа слышно.
 - И ночную рубашку тоже снимать не надо, - продолжал он, успокаивая меня и слегка отодвигая одеяло. – Мне достаточно разреза.
 Конечно, «Не надо снимать», и так всё видно!
Эдвард был очень деликатным, не позволял себе лишних касаний и вольностей. Хотя мне, наверное, этого хотелось бы.
Боже мой, о чём я думаю!
 Я повернула голову и стала смотреть в окно. Комната, в которой я находилась, была на втором этаже. Я видела верхушку вишни, а вдали парк, небольшой участок какого-то водоёма и крыши домиков деревни, расположенной в нескольких милях отсюда. В парке одни деревья были уже совсем жёлтые, а до других, осень ещё не добралась, и они стояли полностью зелёные. На улице было тихо. Лишь осина кокетничала с ветром, дрожащими листочками, которых едва коснулась кисточка осени, и они трепетали, напоминая маленькие огоньки.
 - Который сейчас час? – не зная зачем, спросила я.
 - Почти семь, - ответил Эдвард. – Ещё рано, спите.
 - Семь? Как  - семь? Мне же на работу! – засуетилась я.
 -А ну, лежать! – скомандовал  он. – Сегодня это ваше место.
 - Что вы мне приказываете, как собаке!? – возмутилась я. – Я что – дрессированный пудель?
 - Я не приказываю, - усмехнулся Эдвард. – Я требую, как врач. Потому, что сегодня у вас был такой жар, что  я думал,  за нашу вчерашнюю  прогулку вы расплатитесь воспалением лёгких. Но всё обошлось. Поэтому вам придётся провести время в постели. К тому же, у вас всё еще высокая температура. Так, что звоните на работу и предупредите, что заболели.
 Я кивнула.
 - Ну, вот и ладно, - сказал он, поднимаясь.
 - Подождите, не уходите, - я схватила мужчину за руку, неожиданно для него и для себя самой.
 Эдвард оглянулся и посмотрел мне в глаза.
 - Извините, - я отпустила его руку. – Побудьте со мной ещё немного, пожалуйста.
 Мне было страшно оставаться одной в этой комнате. Я подвинулась на кровати, приглашая его присесть рядом. Эдвард улыбнулся, кивнул и присел на освобождённое мной место. Мы молчали, как будто каждый из нас боялся нарушить тишину. Но ощущения неловкости не было. Так хорошо сидеть с ним здесь, в полутёмной комнате. Только слышно, как  тикают часы, да иногда, догорая, потрескивают поленья в камине.
 Часы на каминной полке пробили семь раз. Мастер, изготовивший их, постарался, чтобы бой часов был мелодичным, переливчатым и тихим, а не таким, словно бьют « в набат».
 - Ну, мне пора на работу, - сказал, поднимаясь, Эдвард. - Сегодня у меня первая смена. Так, что увидимся вечером. А вы спите.
 Он наклонился ко мне. Мне показалось, что он хочет меня поцеловать, поэтому я зажмурилась, разрешая ему это. Но Эдвард лишь коснулся рукой моего лба:
 -Температура ещё высокая. Скажу миссис Мейлроуз, чтобы принесла жаропонижающее. Отдыхайте.
 - Угу, - ответила я, разочарованная тем, что на этот раз его поцелуй мне не достался.
 Мужчина вышел, осторожно закрыв за собой дверь...
 
 XVIII
...Когда я проснулась, на улице стемнело. Темно было и в комнате. Тлеющие угольки в камине совсем не давали света. Мне показалось, что звучит музыка. Я прислушалась. Точно, играли на рояле. Мелодия  лилась нежная и немного печальная.
Я пошарила в темноте, в поисках халата и туфель. Потом потихоньку открыла дверь и выглянула в коридор. Никого не было. Как странно, я почти сутки не выходила из этой комнаты. Сзади меня, в спальне, проснулись часы и, слегка  пугая, отбили шесть раз. Я на «цыпочках» вышла в коридор, где царил полумрак, и пошла  на звук, осторожно ступая, чтобы не наткнуться на какой-нибудь предмет и ничего не опрокинуть.
Напротив широкой лестницы, была комната, под дверью которой, блестела узкая полоска света. Именно из этого помещения и доносились звуки музыки. Я подошла к двери и хотела открыть её, но услышала приближающиеся шаги. Кто-то собирался выйти. Поэтому я юркнула за ближайшую штору. Двери открылись, и на пороге показалась миссис Мейлроуз. Экономка притворила за собой дверь и стала спускаться по лестнице, которая тут же осветилась, благодаря сенсорным датчикам.
 Черт побери, надеюсь, она не отличается внимательностью и не увидит носки моих туфель, выглядывающих из-под шторы.
Женщина ушла, а через двадцать секунд, на лестнице выключился свет. Я вынырнула из своей засады.  Подошла к двери и потянула на себя её ручку. Двери легко открылись.
Увиденное очаровало меня. Это был большой зал, обставленный антикварной мебелью, с картинами, камином и белым роялем, украшенным позолотой. Инструмент стоял возле окна, на маленькой эстраде. Крышка на рояле была закрыта, и на ней стоял серебряный канделябр для пяти свечей. За роялем сидел Эдвард, одетый в белую «водолазку» и чёрные брюки. Его пальцы пробегали по клавишам так легко, что казалось, он их даже не касался, а указывал какую ноту надо сейчас сыграть.
 Мягкий свет от свечей освещал лицо и волосы мужчины, очерчивая его выразительный профиль на фоне тёмного окна. Вся обстановка и огонь в камине, в котором ярко горели поленья, напоминали мне иллюстрацию из книги французского романа. Вот только, на Эдварде были не камзол и рубашка с кружевными манжетами, а современная одежда. Но это нисколько не приуменьшало романтичности впечатления.
 Эдвард был сосредоточен на игре, поэтому не заметил, как я вошла. Зазвучал мотив испанской «Голубки». И, подчиняясь порыву, я напела одну строку: «Una paloma blanca mi canta al alba».
 Мужчина поднял голову, повернул ко мне лицо и улыбнулся, но играть не перестал.
 - Осторожно, там ступенька, - сказал он.
 - Спасибо, я увидела, - ответила я и тоже улыбнулась.
 Я подошла, оперлась локтями о крышку рояля и посмотрела на Эдварда. Он, продолжая играть, глядел мне прямо в глаза. Огоньки в его зрачках были то ли отражением свечей, то ли ещё чем-то, но очень смущали меня. Не выдержав его пристального взгляда, я опустила голову, рассматривая салфетку под станиной канделябра.
 - От чего же вы не поёте дальше? – спросил он игриво.
 Я, не глядя на него, покачала головой.
 - Как говорили дамы прошлых столетий: « Я не в голосе», - выдавила я из себя.
 - Вы смущены, - продолжал он в том же тоне. – Мне это нравится.
 Я почувствовала, что краснею.  Щеки у меня пылали. Чтобы как-то скрыть неловкость, я сказала:
 -Я не думала, что вы умеете играть на рояле. А потом вспомнила, что вы – хирург. А они тренируют пальцы, играя на пианино или на скрипке.
 - Вы чертовски проницательны, мисс Кора, - снова улыбнулся он, - и привлекательны.
 - Вы прямо, как Теофиль Готье.
 - В самом деле? – удивился он.  - Почему?
 - Он сказал, что женщина должна быть привлекательной в двух случаях: в солнечный день и при свете свечей.
 - Французы, - приподнял бровь Эдвард.
Он вдруг перестал играть, положил руки на крышку рояля, уперся на них подбородком  и, рассматривая меня, спросил:
 -Вы голодны, мисс Кора?
 - Есть немного.
 - Тогда…, - Эдвард встал из-за рояля, подошёл к небольшому телефону и, сняв трубку, сказал:
 -Миссис Мейлроуз, мы – голодны. Что у нас на ужин? – потом повернулся и обратился ко мне:
 - Жареная камбала, картофельное пюре и салат из квашеной капусты с барбарисом, подходит?
 - Замечательно, - ответила я.
 - Миссис Мейлроуз хочет узнать, где накрыть стол, здесь?
 - Нет, лучше там, - я показала, рукой в сторону, - в комнате, где я…завтракала.
 - Хороший выбор, - подмигнул мне Эдвард. – Накройте в моей спальне, - сказал он, делая ударение на слове «спальня».
 Не в силах скрыть улыбку, я отвела глаза.
 - Может быть, - негромко сказала я, - на правах хозяина, вы покажете мне дом…
Улыбка исчезла с лица Эдварда.
 - …или небольшую часть дома, - робко продолжила я. – куда, например, ведёт большая лестница?
 - Она ведёт к центральному входу или выходу, - усмехнулся он. – А вы опять собираетесь от меня сбежать, мисс Кора Гарнер?
 - Как получится, - я, набравшись мужества, посмотрела ему в глаза. – Всегда полезно знать пути отхода.
 - Ладно, пойдёмте, - Эдвард повернулся и пошёл к двери, открыл её и, нарочисто-галлантно поклонился, сделав театральный жест рукой. – Леди, вперёд!
 - Спасибо, - в тон ему поклонилась я и, слегка кривляясь и жеманничая, вышла, качая бёдрами.
 - Здорово у вас получается, ставить людей на место, - засмеялся он.
 - На том и стоим, - сказала я, уперев подбородок к приподнятому плечу.
 Мужчина вышел за мной и пошёл вдоль коридора, называя комнаты – спальня для гостей, розовая комната, восточная комната, бильярдная, кабинет отца…
 - У вас прямо, как на «Серебряной Луне», - заметила я.
 Мы прошли мимо какой-то комнаты.
 - А здесь что? – спросила я и, не дожидаясь разрешения, открыла дверь и, найдя выключатель, зажгла свет.
 Это была светлая комната, в пастельных тонах, очень  удобная, чистая и приятная, но видно было, что здесь давно никто не жил, потому что в ней чувствовались необъяснимые тоска и нежность. Может это ощущение шло от висящего над камином большого семейного портрета, на котором изображены   молодой мужчина в хорошем костюме,  и женщина, сидящая в кресле с маленьким мальчиком на руках. Ребёнку на вид было года полтора-два.
 - Это леди Елена? – спросила я, глядя на портрет.
 - Да, - тихо ответил Эдвард.
 - Какая красивая женщина, - сказала я.
Мужчина промолчал.
 - Вы очень похожи на неё. Такой же красивый. Значит, быть вам счастливым. Если сын похож на маму, он обязательно будет счастлив!
 - А я и так счастлив, - грустно усмехнулся он, потом уже веселее добавил, - ведь, со мной рядом вы.
- Спасибо на добром слове, - смутилась я. – Вы даже не представляете, как я рада слышать это от вас. Пусть даже сказанное в шутку.
 - Только я не шучу,- сказал Эдвард и посмотрел на меня так, что мне пришлось опустить глаза. – Ну, что, пойдёмте ужинать. Думаю, миссис Мейлроуз уже накрыла стол для нас.
Я улыбнулась и кивнула.
 - Ой, комната совсем другая, - удивилась я, когда мы вошли в спальню сэра Эдварда.
 - Нет, та же, - сказал он, обводя глазами помещение. -  Это всего лишь огонь в камине да пара настольных ламп. Прошу! Позвольте, провести вас к столу, леди Кора.
 - Сэр Эдвард, - сказала я, усаживаясь на подаваемый ним стул, - я сильно нарушу этикет, если не буду пользоваться рыбным ножом? Просто, очень есть хочется, - добавила я, придав голосу детские нотки. - Конечно, вы имеете все основания не считать меня «Леди», потому, что я села за стол в халате, более того в вашем халате, и… Я обыкновенная женщина, так, что…
 -Так, - остановил меня Эдвард. – Ну, во-первых, вы в любом случае, необыкновенная женщина, а во-вторых, можно уметь жонглировать рыбным ножом, и совершенно не быть  «Леди». А в-третьих, вы в моём халате и в моей спальне, поэтому…давайте ужинать!
 - С удовольствием, сэр Эдвард.
 - О, чудесно, миссис Мейлроуз подогрела вам вино, - сказал он, наливая мне в рюмку немного вина. – Вы же не считаете, что я не джентльмен, только потому, что я наливаю вам красное вино, которое вам сейчас нужно, вместо белого, которое подают к рыбе?
 - Что вы, сэр Эдвард, - я взяла рюмку с напитком. – Вы настоящий джентльмен – самый красивый, самый умный, самый сильный, - я быстро поднесла к губам рюмку и сделала глоток, чтобы саму себя остановить.
 Мужчина смотрел прямо на меня, слегка ударяя вилкой по краю своей тарелки.
 - В общем, вы - самый лучший, - заключила я и выдохнула.
 - Ого, - усмехнулся он, - У меня над головой нимб не включился?
 - Сэр Эдвард, ну, что вы опять меня смущаете? - я поправила волосы.
 - Всё, не буду.
 Мне вдруг стало так весело. Я чувствовала себя хмельной. Может это несколько глотков вина сделали своё дело, может интимная обстановка и осознание того, что я в спальне любимого мужчины, может присутствие рядом Эдварда и огоньки в его глазах, а может, всё вместе, но я была счастлива. По-настоящему, счастлива!
 - Хочу танцевать! – наклонилась я над столом и посмотрела Эдварду в глаза.
 - И что же вас удерживает? – он оперся о стол локтём и положил на кулак подбородок.
 - Ничего, - сказала я и поднялась.
 - Музыка нужна? – поинтересовался мужчина.
 - Не -а, - я мотнула головой.
 Я вышла из-за стола и, напевая и размахивая полами его халата, как пышной бальной юбкой, стала танцевать. Потом, вальсируя, подошла к нему и подала руку, приглашая на тур вальса. Эдвард поклонился, взял мою руку и поднялся. Он обнял меня за талию, а я, придерживая рукой распахивающийся халат, оперлась локтём ему в грудь. Мы сделали пару кругов, и…Моя голова закружилась, я качнулась и чуть не упала. Эдвард удержал меня.
 -Вы, точно, не беременны? – спросил он, всматриваясь мне в лицо.
 - Если вчера ночью между нами ничего не было, а второе непорочное зачатие исключено, по причине того, что я не самая благороднейшая и чистейшая из женщин – тогда, точно, нет! – ответила я, стараясь прийти в себя.
 - Так, танцы на сегодня закончились, - заключил Эдвард и хотел взять меня на руки, но я остановила его:
 - Нет, я сама! Спасибо.
Он подвёл меня к кровати и помог раздеться и прилечь. Было стыдно за свою некоторую беспомощность, и в тоже время так здорово чувствовать себя слабой женщиной в руках заботливого и нежного мужчины. Конечно же, меня смущала прозрачность ночной рубашки, и одновременно, мне нравилось, как соблазнительно играет её ткань на теле, заставляя Эдварда волноваться, чувства, которого выдавало то, что он время от времени сглатывал и пытался сдержать дыхание.
Боже мой, о коварстве женщин пишут книги, снимают фильмы и показывают в сериалах! Бедные мужчины, что им только приходится выдерживать! У женщины не бывает случайно расстегнутой пуговицы, выглядывающей бретельки бюстгальтера, съезжающей с плеча ткани или, открывающего ножку, разреза на юбке. Отнюдь не случайно, она прикасается к мужчине рукой, когда разговаривает с ним или бедром, когда присаживается рядом с ним. Всё это - особая тактика и точный расчет! Разумеется, не имеются в виду, случаи, когда женщина, действительно, говорит «Нет», а мужчина воспринимает это, как кокетство и чрезмерно настойчив в своих желаниях.
 - Сэр Эдвард, прошу вас, не уходите, побудьте со мной, - предложила я. – Давайте, поговорим о чём-нибудь...

 XIX
...Я пошла по первому этажу дома. Большой холл, гостиная, столовая – всё обставлено с тонким вкусом. Двойные двери, ведущие из холла во внутренний дворик, были закрыты.  Поэтому мне пришлось довольствоваться разглядыванием заднего двора и парка, через большие окна комнаты. Впритык к дому был бассейн, который на зиму покрыли брезентом. Возле бассейна оборудована небольшая площадка, выложенная керамической плиткой, где летом выставляют зонтики, плетёные кресла, столик и лежаки.
Мне снова вспомнилась «Серебряная Луна» и первая встреча с Эдвардом в ресторане. В памяти всплывали картинки красивого мужчины в чёрном костюме с розовым платком в нагрудном кармане, его взгляд на ступеньках лестницы, разговор возле бассейна на палубе. Потом эти случайные встречи в Лиссабоне и в медпункте.  И в конце круиза мое отчаяние невозможности, даже намёка на какие-нибудь отношения с ним.
 А сейчас я в его доме. Более того, уже две ночи я сплю в его спальне! Что же мне теперь делать? А может быть…? Нет, это слишком для меня! Прыгнуть к нему в постель?! Ты, что, мисс Кора, совсем стыд потеряла? Да, я уже в его постели! Боже, ну, что мне делать? Тут, ещё эта барышня на лошади! Что она для него значит? Зачем он хранит эту фотографию? И кого она мне напоминает? А эти дамочки, которых он водил сюда! Господи, да, я ревную! Ревную его к ним всем, включая блондинку с круиза! Ох, ревность, какой же ты, плохой советчик! Неужели мне придётся стать очередной «галочкой» в его донжуанском списке! К чёрту! Даже если и так, то я сама это выбираю! Я сама так хочу! И будь, что будет!
 Я поднялась на второй этаж. Осматривать комнаты мне не хотелось. Возвращаться в спальню Эдварда, тоже не хотелось. Я вошла в ближайшую дверь. Бильярдная. Просторная комната с диванчиками, креслами и журнальными столиками вдоль стен, посреди которой стоит большой бильярдный стол, укрытый зелёным сукном. На столе, в деревянном треугольнике сложены цветные шары с номерами. Рядом, у стены, между окнами, прислонилась стойка  с четырьмя киями. Над столом подвешена лампа с тремя круглыми плафонами.
Я огляделась. Справа, в углу, стояла ширма отделанная тканью с китайскими мотивами - цветущей сакурой и девушки в кимоно. Интересно, что за ней. Я подошла к ширме. За ней скрывались козетка, обитая вишнёвым бархатом, туалетный столик с небольшим зеркалом и пуфик на кривых резных ножках. Узкая дверь в стене вела в небольшую уборную.
 Я присела на пуфик и посмотрела в зеркало.  Не накрашенная, взволнованная, с растрёпанными волосами, в мужском халате. Красота неописуемая!  Ну, что ж, ночью все кошки серые, а все женщины – красавицы! Хм, слабое оправдание!
 Я поднялась, плотней завернулась в халат Эдварда, прилегла на козетку, поджав ноги, и заплакала. Перспектива переспать с Эдвардом пугала меня. И не в плане его мужского умения.  Страх несоответствия и боязнь разочаровать его в сексуальном смысле угнетали меня.  Терпения Чарльза к моим комплексам хватило ненадолго, ещё тогда, когда мы жили вместе, он нашёл мне замену. А сексуальные домогательства подвыпившего начальника на моей первой работе только укрепили меня во мнении, держаться от мужчин подальше. Лучше влюбляться в безопасных киношных героев.
Когда я открыла глаза, в комнате было темно. Крупные капли дождя стучали в стёкла окон. Я встала и пошла в уборную, умыться. Не успела я выйти, как возле дверей бильярдной послышались голоса. Я быстро выключила в уборной свет и скользнула, спрятавшись, за ширму. В комнату вошли трое. Сквозь резьбу верхней части ширмы я увидела миссис Мейлроуз, Эдварда и ещё одного мужчину в кожаном пиджаке. Я сразу узнала капитана Оливера Феста.
  - Я разожгу камин, - сказала экономка.
  - Спасибо, миссис Мейлроуз, - Эдвард включил свет над бильярдным столом. – Мы сами справимся. Вы можете идти.
  - С вашего позволения, сэр, - женщина вышла, закрыв за собой дверь.
Некоторое время мужчины молчали. Эдвард присел возле камина, чтобы разжечь огонь. Оливер убрал с бильярдного стола деревянный треугольник, освобождая шары, и подошёл к стойке с киями.
 Я опять оказалась в роли невольного слушателя, вернее, «подслушивателя». Да, с чего день начинается, тем и заканчивается! Любопытство перевешивало чувство неудобства, поэтому я затаилась, прислушиваясь.
  - Ну, как она? – нарушил тишину голос Феста.
  - Кто «она»? – Блейк встал, опершись одной рукой о край каминной полки и глядя на огонь.
  - Ты знаешь, кто! Мисс Кора!
Эдвард молчал.
 - Давай, Док, колись! – капитан натирал мелом кий.
  - Мисс Кора выздоравливает, - хозяин Редстоуна глянул в сторону друга, потом снова стал смотреть на огонь.
  - Я не об этом, - мистер Оливер ударил кием по белому шару, разбивая треугольник цветных шариков. – Ты уже...?
  - Что «уже»? – Блейк подошёл к стойке, взял другой кий и тоже стал натирать его мелом.
  - Да, не придуривайся, Портной! – раздражаясь, сказал капитан, наклоняясь над бильярдным столом и ударяя кием по шару. Красный шар стукнулся о борт и отскочил. Фест взял кий за острый конец, подошёл почти вплотную к  Эдварду, поставил кий широким концом на носок правой туфли Блейка и посмотрел ему в лицо. – Ты почти голой увёз её сюда, в поместье, и – ничего?! Кстати, где она? – Оливер убрал кий с туфли Эдварда.
  - В моей спальне, отдыхает, - сказал Блейк, закусывая нижнюю губу.
 - Ну, вот, она до сих пор в твоей спальне! – мистер Фест отошёл от стола, давая возможность Эдварду ударить по шару.
  - У неё был жар, - Блейк  ударил кием, и зелёный шар оказался в угловой корзинке.
  - И..?
  - Я просто растёр её и всё! – рассердился Эдвард.
  - Ты хочешь сказать, что растирая женщину, ты даже не коснулся её? – с сарказмом произнёс  капитан.
  - Она была больна – у неё был жар! – Блейк бросил кий на стол.
  - И ты опять «включил» врача впереди мужика! – крикнул Фест.
  - Мне, что, нужно было воспользоваться её беспомощностью?! – Эдвард отвернулся от бильярдного стола.
  - Нет, конечно, - замялся  мистер Оливер.
Мужчины замолчали. Я сидела в своей засаде, боясь шевельнуться.
  - Коньяк или виски? – спросил сэр Эдвард, подходя к высокому  столику с напитками.
 - Коньяк, - Оливер тоже положил кий на стол, прошёл к камину и присел в широкое кресло.
Блейк  взял две широкие рюмки и бутылку, перенёс их на круглый столик, стоящий между креслами у камина. Расставил посуду, разлил по рюмкам коньяк, и плюхнулся в другое кресло. Из-за высоких спинок кресел мужчин я почти не видела. Только две руки, мелькнув, взяли наполненные рюмки. Тишина становилась немного удручающей. Фест не выдержал первым:
  - Ну, расскажи как она тебе. Она чем-то похожа на тебя. Мне показалось, или ты видел её раньше? Я прав?
  - Да, - спокойно ответил Блейк.
  - Ты будто совсем не удивился, когда я хотел вас познакомить.
  - Удивился! И очень! – возразил Эдвард. – Но ты прав – я, действительно, видел её раньше.
 - Интересно, где это? И когда это случилось? – недоверчиво спросил капитан, делая глоток коньяка.
 - Летом, в круизе, на «Серебряной Луне». Познакомиться мне с ней тогда не удалось. Я.. – Эдвард замолчал, сомневаясь, стоит ли говорить дальше.
Мистер Оливер не торопил друга и терпеливо ждал продолжения. Я поправила сползающий с плеча халат, стараясь проделать это как можно тише.
  - …Это случилось на Капитанском вечере, - тихо начал рассказывать Блейк. – Нет, ещё раньше!.. Я не увидел её, а почувствовал. Хм! Мы с одним парнем играли в бильярд. Как раз, была моя очередь бить. И вдруг, словно лёгкий ветерок подул мне в затылок. Я даже не смог ударить по шару. Мимо бильярдной прошли трое – невысокий итальянец и две женщины, одна постарше, а другая моложе с волосами собранными на затылке. Ну, прошли, и – прошли! Тогда я не придал этому значения и только сейчас вспомнил этот эпизод, - Эдвард прервал свой рассказ и сделал глоток из рюмки.
 - Ну, а на вечере? – капитан взял бутылку и долил себе ещё коньяка.
 - На ве-че-ре… - Блейк крутнул в руках рюмку, словно не решаясь сделать следующий глоток из неё. – Я поднимался по лестнице. Впереди шла Анжела. Я пялился на её зад, чувствуя, что эта быстрая победа не принесла мне ни малейшего удовольствия…
Боже мой! Это же наша первая встреча! «Быстрая победа» - это, как пить дать, секс с блондинкой. Вот, это да! Мне представилась редчайшая возможность посмотреть на нашу встречу его глазами. Нет, всё-таки подслушивание - вещь очень полезная! Ой, я отвлеклась.
  - …наши глаза встретились. Я будто… не знаю… как вспышка молнии перед глазами. Я даже не думал, что такое вообще возможно. Считал, что это только в кино и дешёвых бульварных романах. – Эдвард поднялся, подошёл к камину, поставил на полку рюмку с коньяком и, смотря на огонь, продолжил. - Время остановилось. Я забыл обо всём.  Я, даже, оглянулся, чтобы проверить, не приснилась ли она мне. Кто-то толкнул меня в спину, и я словно очнулся. Я поглядел на Анжелу. Как же она меня раздражала в тот момент, до бешенства! Понимаешь? Я ненавидел всё в ней, её красное платье казалось мне вульгарным, улыбка фальшивой, а глаза - пустыми. И вся она была пустая как… - Блейк  подбирал нужное слово.
  - Барабан, - вставил Фест и засмеялся. Такое сравнение показалось ему забавной остротой.
 Эдвард усмехнулся, глянул на друга и снова стал смотреть на огонь.
 Не стану скрывать, мне очень нравилось, что Блейк говорил о блондинке с круиза. Её нелестное описание тешило моё женское самолюбие. Как бы я хотела видеть сейчас его лицо. Но он стоял ко мне спиной, и мне приходилось довольствоваться созерцанием его безупречной фигуры.
  - Ну, ну, продолжай, - нетерпеливо сказал мистер Оливер, сделал большой глоток коньяка и снова наполнил свою рюмку.
  -Тебе же за руль, помнишь?
  - Да, ладно. Эштон заберёт меня. Я с ним договорился.
  -  На моё счастье один парень пригласил Анжелу танцевать, и я сбежал с этой долбанной вечеринки, - Эдвард снова взял свою рюмку, но тут же поставил её на место. - Мне нужно было пройтись. Я пошёл по палубе вдоль левого  борта. На палубе никого не было, и меня это радовало. Никого не хотелось видеть. В голове, как заезженная пластинка прокручивалась  встреча с ней.  Тахикардия такая...
 - Чего? Ну, давай, без своих медицинских словечек!
 - Сердце сильно билось, - пояснил Блейк.
  - Ага, - кивнул капитан.
 - Да, - хозяин Редстоуна кивнул головой. - Я услышал, что кто-то поёт. Тихая, такая, песня, как мне показалось, на шотландском. Эту песню пела моя мама. Я не помню лица матери, но песня... Я подумал, что схожу с ума -  слуховые галлюцинации. Я пошёл на голос. А теперь напряги своё воображение, если оно у тебя есть.
  - Не волнуйся - есть, - слегка обиделся Фест. - Что ты увидел?
 - Русалку!
  - Кого?
  - Русалку! - повторил Эдвард. - Она лежала на шезлонге, как нимфа, которая нежится  на волнах в сиянии звёзд. Её черное вечернее платье блестело словно чешуя. Скрещенные ноги и маленькие ступни напоминали рыбий хвост. А распущенные длинные волосы, оголённые руки и кажущаяся прозрачной кожа говорили, что это русалка, а не просто девушка из крови и плоти. Я как заколдованный смотрел на неё. Но я ещё больше удивился, когда понял, что она  - та самая девушка. Не помню, что я ей говорил. Но отшила она меня ловко. И если б не Анжела, я бы эту русалку не отпустил...
 Да что вы, сэр Эдвард говорите! Хотела бы я посмотреть, как бы у вас это получилось!
 - …Потом я видел её в Лиссабоне. Она пела в ресторане.
  - В ресторане?!
  - Этот ресторан рекомендуют туристам, как один из лучших в городе, с национальной кухней, живой музыкой и всё такое прочее. -  Блейк перевернул маленькой кочергой пару поленьев в камине. - Она пела на португальском. Потом танцевала. Её юбка ярким пятном вертелась вокруг ног...
  - На такое можно смотреть часами! - вставил свою ремарку капитан Оливер.
  - И я про это!  Когда закончилась песня, и она хотела уйти, старик- португалец, судя по всему, попросил её спеть ещё что-нибудь. Она кивнула, соглашаясь. Старик заиграл на бандонеоне...
  - На чём?
  - Бандонеоне. Это ручная гармошка, на которой играют музыку танго. Она посмотрела в зал, потом подошла к старику, приобняла его за руку и оперлась о его плечо подбородком...
О, да! Я помню этот момент! Я как раз увидела в зале вас, сэр Эдвард, и еле устояла на ногах. А старик- португалец и его плечо были для меня спасением! Только почему вы не называете меня по имени, и всё время говорите "она"!
  - ...Не знаю почему, но   я жутко ревновал её к этому старику!  Анжела тоже узнала её и потянула меня прочь из ресторана.
 Ага, так вот, вы куда тогда исчезли, сэр Эдвард!
  - ... И последний раз я её видел в медпункте на " Серебряной Луне". У Билли было свидание с одной замужней дамой.   И он попросил меня подменить его на полчаса. А тут она привела какую-то дородную женщину с  вывихом лодыжки.  Не успел я оглянуться, как она сбежала!
  - Кто, толстуха?
  - Да, не тормози ты, - рассердился Блейк. - Мисс Кора. Но тогда я не знал, как её зовут.
Точнее, вы даже не удосужились это узнать, сэр Эдвард!
Прерывая разговор мужчин, раздался резкий звонок, такой, что я подпрыгнула.
  - Твою мать, - выругался капитан. – Он не может звонить потише!
  - Так надо, - улыбнулся Эдвард. – Когда здесь много людей занятых игрой, в азарте его плохо слышно. – Да, - ответил он, подняв трубку, - Эштон приехал.
  - Значит мне пора, - потянулся в кресле Фест.
  - Миссис Мейлроуз, спросите, может, парень голоден. Пусть поужинает. Что? Ладно, мы спускаемся. Миссис Мейлроуз, мисс Кора… Отдыхает? Хорошо, - Блейк повесил трубку и повернулся к капитану, - Эштон сказал, что мама ждёт и беспокоится. Думаю, не стоит заставлять женщину волноваться, иначе…
  - Иначе это плохо закончится! – заключил мистер Оливер и поднялся. -  И включится лесопилка!
 - Я провожу тебя.
  - О.К.
 
 XX
...Мужчины вышли, выключив свет. Я поднялась, выскочила из бильярдной  и, стараясь двигаться как можно тише, побежала по коридору в спальню. Огонь в камине ярко горел, освещая комнату. Я глянула на кровать. Штора балдахина спущена, поэтому совсем не было видно, есть ли кто-нибудь в кровати или нет. Я бросила на кресло халат и нырнула в постель. Рассказ Эдварда очень взволновал меня. Я дрожала как в лихорадке. Я желала Блейка всем сердцем (и не только ним). Мои мысли метались от желания к страху, и от страха снова к желанию. Я не знала, надолго ли хватит моей решимости, поэтому скинула с себя последнюю преграду, в виде ночной сорочки, и стала ждать, сама не зная что.  Как ни странно, но ожидание только укрепляло  мою смелость. Я словно полководец перед большим сражением. С каждой минутой усиливалось ощущение правильности выбранного мной решения.
Я услышала приближающиеся шаги Эдварда. Я знаю, что сейчас будет, и что я собираюсь делать! Блейк открыл дверь и, в нерешительности постояв на пороге несколько секунд, вошёл в комнату.
 - Ну, как вы себя чувствуете? - выдохнув, спросил он слегка дрожащим голосом.
Ой-ой, неужели он почувствовал мою решимость? Это, что так очевидно? Ну, что, мисс Кора Гарнер, действуйте! Может быть, другого шанса у вас не будет! И пусть завтра придёт раскаяние, но сегодня вечером будет так, как вы хотите! Так, что оставим в стороне свою женскую стыдливость, скромность и робость перед мужчиной! Тем более, Мужчиной Мечты! Почувствуйте себя свободной рядом с ним!
 - Сейчас, надо согреть, - сказал Эдвард, удерживая в ладонях диафрагму фонендоскопа и избегая моего взгляда.
 Блейк подошёл к кровати и наклонился надо мной. Я смотрела на него, не отводя глаз и не мигая. Потом вытащила руку из-под одеяла и положила её на молнию брюк мужчины.
 - Кора, что вы делаете?! - его голос срывался.
 - А на что похоже? - спросила я, глядя ему прямо в глаза и не убирая руку.
Я почувствовала, как под ладонью возрастает напряжение, как оживает его тело, наливаясь мужской силой.
  - Мисс Кора, я и так еле держусь, чтобы... - ком в горле мешал ему говорить, его губы почти касались моего уха, а горячее дыхание Эдварда обжигало мне кожу.
 - И что же вас удерживает, сэр Эдвард? - прошептала я, убирая руку.
Блейк выпрямился, закрыл глаза, сглатывая, аккуратно положил фонендоскоп на комод и расстегнул верхнюю пуговицу халата.
 Ах, ты ж разбойник, под халатом нет рубашки, только лёгкие домашние брюки! Неужели ты знал или догадывался?
Эдвард открыл глаза, посмотрел на стетоскоп, потом на меня. Наши глаза встретились. Внезапно он набросился на меня и буквально впился в меня губами,  перекидывая жар поцелуев с лица на шею.
 - Прошу тебя, - прошептала я ему в самое ухо, - придержи коня! Будь со мной нежным. Я давно не была с мужчиной и не знаю, как моё тело может среагировать. Прошу!
Эдвард на мгновение остановился и едва заметно кивнул. Его вход и движения были плавными и мягкими. Каждая женщина знает, что нет ничего лучше умеющего мужчины, который думает не только о себе. Когда Эдвард захотел выйти, я крепче сжала ногами его бёдра.
 - Нет, прошу, останься там, - попросила я. – Прислушайся к своему телу. Оно мудро. Останься.
Блейк немного опешил от таких слов, но послушался и не вышел.
 - Поверь, подожди ещё несколько с-е-к-у-н-д, - я почувствовала, как внутри просыпается его тело, наполняя меня силой. Оно само наращивало темп, подчиняясь неистовому порыву.
 - О-о-о, - простонал мужчина.
Его спина прогнулась в пояснице, мышцы напряглись. Ещё один толчок, и Эдвард в изнеможении наклонился надо мной. Он поцеловал меня в плечо и перевернулся на спину, отдыхая. Его грудь высоко вздымалась, глаза были закрыты, а на щеках играл румянец. Блейк несколько раз облизнул горячие, словно налитые кровью, губы.
 - Ещё ни одна женщина не просила меня о таком, - Эдвард повернул ко мне голову, его серые глаза горели как угли. – Ты, что колдунья. Лесная колдунья, - сказал он, закрывая глаза и поводя подбородком.
Я ничего не ответила, лишь приподнялась на локте и провела пальцами от его подбородка, через кадык, по шейной впадине, середине груди, животу и от пупка по родничку волос, играя с ними. Я посмотрела на изножье кровати. Эдвард округлил ступни ног, поджимая пальцы. А реакция его восставшей наготы была весьма красноречива.
Ах, сэр Эдвард, силушки-то у вас  - плюс бесконечность! Ну, что ж, придётся вам её немного потратить! Так, что держись парень!
Я стала целовать его вдоль дорожки, намеченной моими пальцами, стараясь, чтобы мои волосы скользили по телу мужчины.
Так, стоп! Извините, дорогой читатель, но это моя территория! Даже Бог задёргивает занавеску в спальню мужа и жены, то есть, мужчины и женщины! Тот, Кто всё видит и всё знает, лишь улыбнётся на происходящее за ширмой. Бог, в отличии от людей, не подглядывает и не смотрит порнографию! Скажу лишь, что я удивлялась самой себе. Я была настолько смела, что позволяла себе и ему такие вещи, о которых неловко, даже, думать!  А Камасутру, вообще, можно выбросить в камин! Я буквально купалась в чувственном наслаждении! Моему телу нравилось принадлежать и подчиняться ласкающей силе Эдварда. Меня опьянял аромат его кожи и волос. Его прикосновения дарили сладкую истому и нежность.
Страсть - как же это здорово! Страсть – это, как шаровая молния! Если кто-нибудь видел её, то поймёт меня. Её рождение не менее чарующе! Молния бьёт в металлический предмет или друг в друга, потом отскакивает, и небывалая сила заставляет её, вспыхнув, закручиваться, пока не превратится в прозрачную сферу, с пульсирующей и бьющей внутри колоссальной энергией. Вид шаровой молнии и устрашающий и завораживающий.
Когда мы обессиленные упали на подушки, Эдвард сказал:
 - Спасибо, это было потрясающе…
Ну, пожалуйста, скажи ещё что-нибудь!
 -… и профессионально! – мужчина поцеловал меня между лопаток и обнял.
Что?!
Я чуть не закричала.
«Профессионально»? Что ты этим хочешь сказать, дорогой сэр Эдвард?!
От возмущения я не могла произнести ни слова. Слёзы ярости и бессилия заволакивали мои глаза. Я держалась из последних сил, чтобы не ударить и не отпихнуть его.
Слава Богу, что вы, мистер Блейк, не видите моего лица. Иногда очень хорошо, что мужчин «вырубает» сразу после секса! «Профессионально»! Сэр Эдвард, может утром, вы ещё денег оставите на комоде?! Конечно, всю жизнь мечтала получить деньги за секс! Только, об этом и думала! Но навряд ли, я буду дожидаться этого приятного момента! Прощайте, мистер Блейк! И ищите себе настоящую профессионалку, коль так хотите! А меня в свои пошлые фантазии не впутывайте!..