Георгий Семёнов

Голдин Владимир

ГЕОРГИЙ СЕМЁНОВ

Великая Отечественная война изменила характер советского народа и советского человека. Советский народ, победитель, вышел из войны с глубокой зияющей раной на своём теле и сознании – потерял жизни ДВАДЦАТИ ШЕСТИ МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК. Такая рана мгновенно не заживает и не затягивается. Нужно было время для осмысления всего, произошедшего за годы войны, глубокого анализа, сопоставления фактов и событий и на основе их определения путей выхода из сложившейся ситуации.

Советская литература не стояла в стороне этого события. В первые послевоенные годы в литературе преобладала военная тематика – подвиг народа, его беззаветная преданность РОДИНЕ, эта тема ещё многие годы привлекала внимание советских читателей. Но течет река времени, в военной тематике литературы появляются новые темы, новые направления, новые авторы: Юлиан Семёнов, Валентин Пикуль, Виктор Астафьев. Если первый раскрывает образы советских разведчиков в тылу врага, то второй показывает подвиги русских солдат и офицеров в досоветское время. Астафьев показывает русского солдата, как солдата воина-труженика, так как война – это громадный тяжелый специфический труд.

Но тема ушедшей войны постепенно истончается и сходит, на нет. Почему? Да потому, как отмечают многие историки, что новая война начинается тогда, когда умирает последний солдат предшествующей войны. Сейчас, кажется, это время уже не за горами.

Не прошло и двадцати лет после окончания  Великой войны, как в советской литературе появилось новое направление, получившее название «деревенской». Одним из первых авторов здесь следует, на мой взгляд, вспомнить рассказ лауреата Сталинской премии Александра Яшина «Рычаги». В чем причина? Где истоки этого направления?..

 А какие громкие литературные имена вписаны в историю нашей литературы этого «деревенского» направления: Василий Быков «Кануны. Хроника конца ХХ годов» и другие,  Фёдор Абрамов романы и повести, Борис Можаев «Мужики и бабы». Этими книгами зачитывались, их невозможно было достать, хотя они и выходили тысячными тиражами. Но справедливости ради надо упомянуть и других авторов, писавших на эту «деревенскую» тему, но не сыскавших широкого признания читателей: Альберт Сёмин «Власть земли».

Так, где же истоки этого «деревенского» направления в советской литературе? Конечно, в народной памяти, в архивах, в рассказах очевидцев, переживших годы «великого перелома». Многие исследователи истории СССР, как историки, так и литераторы подсчитывали, сколько миллионов крестьянских жизней было уничтожено в годы коллективизации.

 Но ни один исследователь не заглянул глубоко в письма протеста против массовых казней и унижений, близких им людей в период коллективизации и высылок столыпинских переселенцев, и не посчитал количество оскорблённых, оставшихся на свободе без жилья, куска хлеба и кличкой «врага народа». Сколько их матерей, отцов, сыновей, братьев, сестер и родственника униженных, со всеми вытекающими последствиями?

Таких писем скорби, унизительных просьб, покаяний, заклинаний были миллионы, море слёз было в этих письмах. Я в документальном очерке «Трагедия поэта и комиссара» только чуть обозначил эту трагическую страницу ушедших лет. Здесь требуется глубокое академическое исследование и тогда станет ясно, почему Сталин пошел на послабление своей политики в 1939 году, почему он в первые дни войны молчал, и почему впервые полгода Отечественной войны СССР потерял практически полностью регулярную пятимиллионную Красную армию.

Если в советской литературе появилось «деревенское» направление, то, по-видимому, должно было быть и «городское» направление, к этому «городскому» направлению следует отнести творчество писателя Георгия Семёнова. Естественно такие обособления направлений в литературе носят условный характер и четкой грани между ними нет, как и в творчестве «деревеньшиков» можно обнаружить сюжеты из городской жизни, так и наоборот. Общим в тематике, на мой взгляд, этих двух направлений в советской литературе было описание жизни простого советского гражданина, без всяких сносок на партийное влияние в их поступках, поступках, которые возникали вопреки декларациям и партийным установкам. Это, если хотите, определённый мирный протест против навязанных партийных сюжетов. Это был негласный переход в советской литературе к началу ХХ столетия, к литературе: А. Андреева, И. Бунина, Н. Гумилёва, Г. Чулкова, Б. Пильняка и других.

Почему я допускаю такое вступление, а не начинаю сразу говорить о творчестве Георгия Семёнова? Наверное, прежде всего, хотелось уточнить для себя истоки формирования новых веяний в советской литературе, и убедиться, что творчество Георгия Семёнова возникло не спонтанно, а было результатом настроений возникших в обществе, результатом объективных процессов реальной жизни.

В СССР любили книгу, за подписными изданиями отдельных авторов книголюбы стояли в огромных очередях книжных магазинов. Но многие имели подписные издания благодаря блату, то есть знакомству с работниками отдела пропаганды обкомов, горкомов, райкомов партии и комсомола. Книги коллекционировали, о коллекционерах писали книги: Вл. Лидин «Мои друзья книги». Публиковались сборники статей «Альманах библиофила», «Уральский библиофил». В советское время была широко развита литературная критика, которая имела громадное значение в жизни того, или другого автора литературного произведения. Например, французский писатель Стендаль (Анри Бейль) в СССР был более известен, и читаем, чем во Франции благодаря книге Анатолия Виноградова «Три цвета времени» с предисловием М. Горького. Во второй раз Стендаля на щит литературной славы подняли в СССР в конце 70-х годов, когда издательство «Художественная литература» переиздало популярную книгу А. Виноградова миллионном тиражом, это пожалуй больше, чем все издания собраний сочинений этого француза в нашей стране. Книгу Виноградова можно было свободно приобрести при условии сдачи в приёмные пункты шестидесяти килограммов макулатуры.

Семёнов, Георгий Витальевич (1931-1992) не имел изданных собраний сочинений. Но он широко публиковался в толстых столичных журналах. О Георгии Семёнове, как признанном советском рассказчике в 70-80 годах, можно судить по тому, что его произведения переиздавались в таком популярном издательстве как «Современник», сборники которого носили короткое, но ёмкое ежегодное название «Рассказ». Был публикован Георгий Семёнов и в самом тиражном советском издании, «Роман-газета» в 1979 году, № 9. Тираж этой газеты в 1979 году достигал 2,5 миллионов экземпляров.
Тиражи, издаваемых книг Г. Семёнова, по нашим временам, были громадны. Первая его книга была опубликована в 65 тысяч экземпляров, последняя  - 100 тысяч. Однако приобрести книгу рассказов Георгия Семёнова было сложно. Для этого необходимо было оказаться в нужное время в книжном магазине искомой книге и любителю книги, это сложный алгоритм. В таких случаях выручали командировки и путешествия, в которых посещение книжных магазинов для меня было узаконенным ритуалом.

Какое удовольствие доставляли мне эти неторопливые копания в открытых стеллажах, полках и просто в каких-то коробках книжных магазинов, где первое соприкосновение с первым абзацем того или другого автора рассказа западало в душу сразу и навсегда. Так  для домашней библиотеки я приобрел книги: Федора Абрамова, Владимира Солоухина, Юрия Нагибина, Юрия Казакова, Евгения Носова, Василия Шукшина, Виктора Лихоносова, Сергея Никитина, Валерия Мусаханова, Александра Яшина, и, конечно, Георгия Семёнова. Книги  этих авторов по нынешним временам, были изданы гигантскими тиражами.

Первым приобретением была книга Георгия Семёнова «Сорок четыре ночи», издательства «Молодая гвардия», 1964 года. Книга имела пометку: «Первая книга прозаика». Я сразу начал читать рассказ, давший название книге. Этот рассказ о настоящем времени (о том времени, уже прошло пятьдесят лет), в рамках которого отец пенсионер и его старший сын, реставратор, встречают на железнодорожном вокзале своего младшего сына и брата. Мужчины приехали на вокзал заранее, несмотря на непогоду, но это для них уже стало традицией. Отец, бывший железнодорожный ревизор, любит вокзалы, вокзальную суету, он как бы окунается в свою прошлую жизнь. Старший сын, пока дремлет отец, положив голову на  его плечо, вспоминает эвакуацию семьи из Москвы на Урал. Смерть матери при родах,  как братья выживали вместе с бабушкой после смерти близкого человека, младшего брата, которого старший опекал и водил за ручку по жизни, так как тот не понимал всей трагедии произошедшего, возвращение в холодную, опустошенную войной Москву.

 Казалось, что это такой прямолинейный рассказ, где нет конфликта, нет драматургии – рядовой рассказ, каких много в художественной литературе. Но, вдумываясь в прочитанный рассказ, начинаешь понимать, как композиционно своеобразно выстроен рассказ, где сочетание прошлого с настоящим дополняется мелкими наблюдениями, характеризующими характер отца, младшего брата, пейзажные нюансы, подчеркивающие особенности жизни семьи.
 
Постепенно в рассказе начинает раскрываться динамика развития мужских отношений в семье. Младший брат стал военным летчиком – майором. Опытом жизни, младший перерос старшего брата. Всё повествование в рассказе об Алешке, младшем сыне и брате, идет от старшего брата, но читатель даже не знает его имени. Отношения в этом мужском треугольнике такие тёплые и доверительные, что офицер, уставший за очередной год службы, не хочет ехать отдыхать на море. Его морская гавань – родительский дом, где близкие ему люди понимают его состояние души без лишних слов по отдельным жестам и движениям. Мужчины проговорили за столом до утра. Отец устало покидает компанию, но впереди у них ещё сорок четыре ночи счастливого семейного мужского общения. Эта величина дней их общения определена сроком офицерского отпуска.

Рассказ как бы не окончен, что там, в семье произойдет за эти оставшиеся сорок четыре ночи, каждый читатель может себе нарисовать свой сюжет.

Материал и впечатления для своих рассказов Георгий Семёнов находил в движении. То он в командировке пробивается ночью по бездорожью «Дорога на Мшары», то, заблудившись в лесу с ружьем и собакой «На вырубках» встречает мальчика, который среди ночи в темном лесу идет один, так как пошел искать папу, который почему-то ушел из дома. А то встреча с незнакомым сторожем, который никак не может решить задачку, которую поставила перед ним дочь. Влюбилась дочь в молодого парня, который на неё не обращал внимания, но вот он попал в аварию и остался без ног. Девчонка любит, и готова выйти за него замуж, так как жить без него не может. Мучается и просит совета у отца, как поступить, если «А впереди ещё целая неизвестность...» Не знает ответа отец, не знает ответа автор рассказа. Как поступить? Может читатели, подскажут?..

Георгий Семёнов – охотник, автор целой книги «Вольная натаска» и рассказа «След собаки». Этот рассказ уже из позднего Семёнова, здесь чувствуется какая-то тяжесть слова, обыденность языка, натянутость повествования, да и тема грустная. Собака Семёнова не оправдала надежд героя-охотника. И чтобы как-то сгладить не совсем приятное впечатление от «Следа собаки», я тут же перечитал рассказ Юрия Казакова «Арктур – гончий пес». Какие разные судьбы животных. Изнеженный условиями жизни и болезнями в городской квартире пес Семёнова – Флай, выбегает в городской двор и умирает. Арктур из рассказа Казакова – пес инвалид с рождения – слепой. Всё как у людей. Арктур обладает качествами гончей собаки и погибает на боевом собачьем посту, наткнувшись на острый сук.

Раз уж коснулись параллели между двумя авторами, то здесь уместно вспомнить рассказы Горгия Семёнова «Фригийские васильки» и Юрия Нагибина «Срочно требуются седые волосы». Отношения между мужчиной и молодой женщиной не новый сюжет в художественной литературе, достаточно вспомнить Владимира Набокова «Камера абсурда». Я далек от мысли, что Семёнов и Нагибин написали свои рассказы под влиянием Набокова, но, однако, параллели напрашиваются. Да, бог с ними параллелями, главное интересное чтение больших мастеров слова, и интересно сравнить финалы повествований.

Повесть Георгия Семёнова «Городской пейзаж», яркий образец письма на сюжет жизни интеллигентной семьи большого города. Повесть состоит из шести глав: Братская любовь, Ра Клеёнышева, Кормящая, Луняшины, Антон, Арсений и Алиса..., Перстень шахини. Повесть написана всё в том же семёновском стиле, где не только каждая глава начинается с пейзажных зарисовок, но и в большинстве  внутри глав, там, где обозначается некоторый поворот сюжета, дальнейшие рассуждения начинаются с пейзажа. Это не обедняет текст, а напротив, украшает его, без природы, без её красот и проявлений человек не может существовать даже в столице.

Георгий Семёнов верен своему стилю, он описывает факт или факты из жизни своих героев, но ни где их не критикует за тот или другой поступок, и не пытается их поучать. Он просто констатирует факт. Читатель сам даст ответ, если, конечно, задумается над прочитанным сюжетом, а не только мысленно пережуёт страницы повести и отбросит её в сторону.

В последней главе повести Георгий Витальевич высказывает многие свои философские взгляды на жизнь. В одном месте повести он прямо обращается к читателю и говорит об особенностях своего творческого кредо: «Как вы успели, вероятно, заметить, я всё время рассказываю именно об образе жизни, а не о профессии людей, считая, что судить о людях можно по их образу мышления и по жизни, которую они ведут, а не только по делам, потому что и порядочный специалист может быть человеком непорядочным».

Однако многие читатели не знают имени писателя Георгия Семёнова, потому как он жил в одно время со своим однофамильцем Юлианом, который заслонил его от читателей, которые не утруждали себя тем, чтобы разобраться в творчестве однофамильцев.

Этим я и закончу небольшой очерк о Георгии Семёнове – большом мастере описания русского пейзажа и образе жизни обычного советского человека.

                Екатеринбург – Сылва – Екатеринбург.. 26 – 28 июля 2017.