Моей души больные звуки...

6 мая 2015 года исполнилось 135 лет со дня смерти замечательного русского поэта – классика Сурикова Ивана Захаровича (25 марта [6 апреля] 1841) — 24 апреля [6 мая] 1880) Родился И. Суриков в первой половине 19 века, прожил весьма недолгую жизнь (всего 39 лет) и умер от чахотки.
Задача этой статьи не пересказ биографии поэта. Все материалы о нём можно найти в Интернете.
Душе захотелось поведать о своём отношении к творчеству И.Сурикова, вспомнить вместе читателем о влиянии поэзии крестьянского самородка на нашу жизнь с детских лет и на то, о чём и как мы пишем теперь сами….

Мне кажется, что имя этого поэта незаслуженно, если не совсем - забыто, то отодвинуто нынешним поколением на второй план. Отчего-то звучнее и на слуху фамилии Кольцова, Некрасова, Никитина… Модно стало говорить и упоминать поэтов Серебряного века или имена эстетствующих современников, где что ни слово, то – словарь…Возможно причиной этого послужила некая «однобокость» поэтического творчества. В Большой поэтической энциклопедии, описывающей биографию поэта, о нём заявлено так: «Суриков, Иван Захарович
— даровитый поэт-самоучка, один из самых выдающихся представителей своеобразной плеяды поэтов-самородков, поэтов-страдальцев (Разоренов, Дерунов,Тарусин и др.), выросшей из народной среды и развившейся на русской почве в первые десятилетия пореформенной эпохи».

Стыдно признаться, но о троих, вышеупомянутых, я не знаю ничего…Очень скупо представлена информация об этих поэтах в Интернете.
Да и, возвращаясь к фамилии И,Сурикова, я вдруг выяснила, что и поэта Сурикова я знаю плохо.
Случайно или нет, готовясь к очередному заседанию нашего Английского клуба, прочитала стихотворение о зиме. Это одно из последних стихотворений для детей, написанное в год смерти Ивана Захаровича. Удивительно спокойное, внутренне выдержанное. Я бы даже сказала: созерцательное. Представить сложно, что написано оно неизлечимо больным человеком, угасающим от тяжёлой болезни, за несколько месяцев до его смерти…
««Белый снег, пушистый...»

Белый снег, пушистый
В воздухе кружится
И на землю тихо
Падает, ложится.

И под утро снегом
Поле забелело,
Точно пеленою
Все его одело.

Темный лес что шапкой
Принакрылся чудной
И заснул под нею
Крепко, непробудно...

Божьи дни коротки,
Солнце светит мало, -
Вот пришли морозцы -
И зима настала.

Четыре безмятежных катрена всколыхнули память о детстве, школьных годах... Поколение 50-ых прошлого века, наверняка, помнит «Родную речь» (как же замечательно назывался учебник по литературе для начальных классов!) в которой было опубликовано это стихотворение. У него есть продолжение, состоящее ещё из 4-х катренов, но их теперь мало кто знает и помнит.
Удивительно или нет, но моё первое, сохранившееся в памяти стихотворение, было тоже о зиме, о первом снеге. Может быть так глубинно - избирательно сработала память тогда, в момент сотворения, перекликаясь с мотивами, запавшими в душу?
Интересно, входят ли сейчас стихи народного поэта в школьную программу?
Четырнадцатью годами ранее было написано ещё одно выдающееся, на мой взгляд, стихотворение «Детство». Помню его ( правда, не до конца) из школьной программы. Проникновенные до глубины души, потрясающие в своей простоте строки – история жизни деревенского мальчика, так открыто впускающего читателя в свою ничем не примечательную жизнь, с горем и радостью (но радости, заметьте, куда больше) умеющего слушать и мечтать.
«И начну у бабки
Сказки я просить;
И начнет мне бабка
Сказку говорить:

Как Иван-царевич
Птицу-жар поймал,
Как ему невесту
Серый волк достал.

Слушаю я сказку -
Сердце так и мрет;
А в трубе сердито
Ветер злой поет.

Я прижмусь к старушке...
Тихо речь журчит,
И глаза мне крепко
Сладкий сон смежит.

И во сне мне снятся
Чудные края.
И Иван-царевич -
Это будто я.

Вот передо мною
Чудный сад цветет;
В том саду большое
Дерево растет.

Золотая клетка
На сучке висит;
В этой клетке птица
Точно жар горит;»

И опять аналогии…Моя деревня, мой дом, моя бабушка, нараспев да в лицах рассказывающая сказку об украденном петушке, которую я готова слушать хоть каждый день… «Чудные края, чудный сад» - волшебные сказки - восторги золотого детства!
Как это похоже, как отражается в современных детях… Пожалуй, только про прялку и лён, упомянутых в начале стихотворения, они могут ничего не знать. А мы ещё знали…
Не все знают, что на стихи И. Сурикова наши выдающиеся русские композиторы, такие как П.И Чайковский, Ц. Кюи, А.Т. Гречанинов написали музыку. Эти песни стали классикой и исполняются до сих пор на больших сценах мастерами оперного искусства.
Так вот, совершенно случайно, прочитала стихотворение из собрания сочинений Ивана Сурикова
«Занялася заря -
Скоро солнце взойдет.
Слышишь... чу... соловей
Щелкнул где-то, поет.

И все ярче, светлей
Переливы зари;
Словно пар над рекой
Поднялся, посмотри.

От цветов, на полях,
Льется запах кругом.
И сияет роса
На траве серебром.

Над рекой, наклонясь,
Что-то шепчет камыш;
А кругом, на полях,
Непробудная тишь.

Как отрадно, легко,
Широко дышит грудь!
Ну, молись же скорей!
Ну, молись, да и в путь.

1865
С удивлением обнаружила очень знакомые нотки старинного романса «Ночь светла», написанного примерно в том же временном отрезке. Автор текста некий, совсем неизвестный поэт М.Языков.

«Ночь светла, над рекой тихо светит луна,
И блестит серебром голубая волна.
Темный лес… Там в тиши изумрудных ветвей
Звонких песен своих не поёт соловей.

Под луной расцвели голубые цветы,
Они в сердце моем пробуждают мечты.
К тебе в грезах лечу, твоё имя твержу,
В эту ночь о тебе, милый друг, всё грущу»
Как похоже… Даже размерность строк совпадает. Только более сдержанно в плане метафор и гипербол.
А такие песни, как «Степь да степь кругом» ( авт. Вариант «В степи») и «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина?» (авт. Вариант «Рябина») вот уже спустя почти полтора столетия считаются классикой застольных песен, ставшими поистине народными… Их пели ещё мои дед с бабушкой, потом уже третье поколение – мы.

Иван Суриков много писал о страданиях народных, о муках своего сердца, связанных с переживаниями за нищенскую и обездоленную жизнь простого трудового народа. Какая-то таинственная необъяснимость своего состояния в этом мире, своего предназначения… Кажется, что сердце вынимает такими простыми словами…
«Мне доставались не легко
Моей души больные звуки.
Страдал я сердцем глубоко,
Когда слагалась песня муки.

Я в песне жил не головой,
А жил скорбящею душою,
И оттого мой стон больной
Звучит тяжелою тоскою.»

1875

«ЖИЗНЬ»

Жизнь, точно сказочная птица,
Меня над бездною несет,
Вверху мерцает звезд станица,
Внизу шумит водоворот.

И слышен в этой бездне темной
Неясный рокот, рев глухой,
Как будто зверь рычит огромный
В железной клетке запертой.

Порою звезды скроют тучи -
И я, на трепетном хребте,
С тоской и болью в сердце жгучей
Мчусь в беспредельной пустоте.

Тогда страшит меня молчанье
Свинцовых туч, и ветра вой,
И крыл холодных колыханье,
И мрак, гудящий подо мной.

Когда же тени ночи длинной
Сменятся кротким блеском дня?
Что будет там, в дали пустынной?
Куда уносит жизнь меня?

Чем кончит? - в бездну ли уронит,
Иль в область света принесет,
И дух мой в мирном сне потонет? -
Иль ждет меня иной исход?..

Ответа нет - одни догадки.
Предположений смутный рой.
Кружатся мысли в беспорядке.
Мечта сменяется мечтой..

Смерть, вечность, тайна мирозданья, -
Какой хаос! - и сверх всего
Всплывает страшное сознанье
Бессилья духа своего.

1875

Особое место в творчестве Ивана Сурикова занимает эпический жанр баллад и былин.
Им были написаны переложения былинных мотивов «Садко в Новгороде»(1871 г), «Садко у морского царя»(1872г), «Богатырская жена»(1875 г), поэмы и баллады на сюжеты русской истории ("Василько", 1876; "Казнь Степана Разина", 1877), «Удалой» (1862г.).

Мне бы хотелось остановиться на былине «Богатырская жена». Она заинтересовала меня сначала неизвестностью сюжета, затем увлекла поэтическим изложением, в котором есть простота и доступность для любой категории читателя и, в то же время, написанная с высоким профессионализмом. Прежде всего, былина трогает своей жизненностью, я бы сказала отсутствием надуманной героики, которую так любят использовать и теперь в искусстве. Меня поразило, что давно знакомые образы русских богатырей: Алёши Поповича и Добрыни Никитича, безо всяких экивоков в этой былине играют почти отрицательные роли, как и князь Владимир, наравне со своим слугой Мишатой. Все они задействованы в одной интриге-самоубийстве­ богатыря Данилы, мужа красавицы – Василисы Микулишны, косвенно повинны и в самоубийстве последней. Как эта былина перекликается и с современными событиями, когда легкомысленность и бахвальство играют, порой, роковую роль в судьбе человека, невидимо толкая его на преступный путь, когда случается трагедия, и обратной дороги нет…А умереть «за други своя», путём ухода из жизни не допустить ещё большего грех - сделать друга Каином?.. Не здесь ли таится та беспредельная высота христианской души, что послана человеку небом, воспитана и завещана нашими предками?
И герои- богатыри…Они - земные люди, а значит – грешны и ничто земное им не чуждо.
А вот, как драматично автор описывает плач Василисы Микулишны и её смерть:
«И, спрыгнув с коня ретивого,
Точно первый снег бела,
Без рыданий, к мужу мертвому
Василиса подошла.

И, упав на грудь Данилову,
Горемычная вдова
Громко вскрикнула: "Злодеями
Ты убит, а я жива!

Для чего ж мне жизнь оставлена.
Если нет тебя со мной?
Не грешно ли мне, не стыдно ли
Быть Владимира женой!

И не лучше ль злому половцу
Мне отдать и жизнь и честь,
Чем с убийцей мужа милого
Целый век в слезах провесть?

Нет, не лечь на ложе брачное
Опозоренной вдове
И не быть с дружиной княжеской
И с Добрынею в родстве;

Не носить уборы ценные,
Жемчуги и янтари...
Подойдите и послушайте
Вы меня, богатыри!

Вы скажите князю стольному,
Чтоб валяться не дал нам
В поле он без погребения,
На съедение зверям.

Прикажите, други, плотникам
Сколотить нам гроб большой,
Чтоб не тесно было милому
Спать со мной в земле сырой."

Так сказала им Микулишна -
И пробила грудь ножом;
Из глубокой раны хлынула
Кровь горячая ручьем.

На груди супруга милого
Умерла его жена,
Жизнь без слез она оставила,
До конца ему верна

Хотелось бы отметить, что именно в этой былине много моментов и ситуаций, заслуживающих внимания и связанных с воспитанием человеческой морали, начиная от обличения лицемерия и прелюбодеяния и заканчивая жестокостью человекоубийства, а также разговор о высокой любви и преданности к жене, мужу, другу…
Как бы хотелось, чтобы строки этого произведения (былины, были) были известны и широкому современному читателю, чтоб смог он искупать ( а может и искупить?) свою душу в этих истоках русской поэзии, вспоминая имя крестьянского поэта, прославляющего настоящую любовь на земле.
А я опять, как будто улетаю в светлое лето детских грёз, в которых вижу картины глазами поэта.

«Солнце утомилось
Ходя день денской;
Тихо догорая,
Гаснет за рекой.
Край далекий неба
Весь зарей облит,
Заревом пожара
Блещет и горит.
Ходят огневые
Полосы в реке;
Грустно где-то песня
Льется вдалеке».
Закончился безвозвратно ещё один день, догорел и упал закатом в реку. И восторженно на душе, и слегка щемит сердце незримой слезой прощания, а впереди - новый, такой же светлый день…Он опять несёт счастливые минуты бытия…

«Ярко солнце светит,
В воздухе – тепло,
И куда ни взглянешь,
Все вокруг светло.
По лугу пестреют
Яркие цветы;
Золотом облиты
Темные листы.
Дремлет лес: нет звука:
Лист не шелестит,
Только жаворонок
В воздухе звенит…»

И я не прощаюсь с поэзией Ивана Сурикова…