17. Архимаг и тайна магической печати-8

- Здорово, Стас! – издали заблажил простодушный печковладелец, стаскивая связанную маманей шапку и выпуская на волю пшеничные кудри. Углядев рядом с архимагом Грызликова, Емеля вежливо пробасил: - Доброго здоровьичка и тебе, незнакомый дяденька! Как дела, как семья, всё ли подобру-поздорову?
- Не жалуюсь, - буркнул Лаврентий Виссарионович и встал так, чтобы дымом из печки тянуло в другую сторону. Емеля недоумевающее посмотрел на Стаса, тот быстро приложил палец к губам и поморщился, всеми способами призывая щучьего протеже быть осторожнее. Однако его усилия оказались напрасными, поскольку Емеля только вытаращил на него глаза. На широком лбу детинушки отразилась напряжённая работа мысли: с чего бы это архимага эдак корёжит?!

- Емеля, стало быть? – вкрадчиво начал Грызликов, придирчиво разглядывая печку и её водителя.
- Емели мы! – честно признал тот. – Кого хочешь спроси, тута нас каждый знает?
- Кого это – вас? – недовольно переспросил Грызликов.
- Меня, Емелю то есть. Да и маманя на деревне не из последних. Конкретная женщина, в силе. Хошь – быка рогами в землю закопает, хошь – пожар одним плевком потушит! – приосанившись, произнёс Емеля. Маманей он гордился, хотя и побаивался её. И не он один, стоит добавить.
 
- Так. А сколько тебе годков, парень? – продолжал допытываться Грызликов. Емеля крепко задумался, пересчитал по пальцам, сбился, ещё раз пересчитал.
- Молодой ещё я парнишечка, неженатый, ненагулямшийся! – плюнув на арифметику, заявил он. – Мамкина радость и надёжа!
Грызликов, заложив руки за спину, сверлил его глазами. Емеля уставился на него, как загипнотизированный. В открытый рот неторопливо влетела муха. Стас напрягся, ожидая продолжения.

- Служил?! – внезапно рявкнул Грызликов тоном подгулявшего на Дне ВДВ десантника. Для полноты картины не хватало только рвануть на груди тельняшку, однако Стас сильно сомневался, что Лаврентий Виссарионович в принципе знал, что это такое.  Скорее можно было поверить, что Грызликов родился сразу в приличном костюме с галстуком и в белой рубашке. Емеля запаниковал.
- Так рано же мне на службу царскую! Мал ещё, неразумен! Маманя говорит…
- Отставить разговоры! Уклоняемся, стало бы, от выполнения долга! Мал он, гляди-ка! Здоровенная орясина на печке штаны просиживает! – продолжал Грызликов распекать несчастного Емелю. Глаза у страдальца наполнились слезами. Стас решил, что пора вмешиваться.
 
- Лаврентий Виссарионович, мы всё же в сказке находимся. Тут свои законы, - напомнил он. Однако Грызликов чувствовал себя хозяином положения, к тому же глумиться над слабым ему явно доставляло особое удовольствие.
- Закон для всех един! – сурово воздев к небу указующий перст, он потряс им перед носом Стаса. -  Распустились! Развели лоботрясов да иждивенцев! А тебе самому-то не стыдно на мамкиной шее сидеть, а? – вновь накинулся он на дрожащую добычу.

- Я не печке сижу, не на шее! – взвыл Емелюшка. – Я помогаю-у-у! Чего скажет, всё сделаю! Со щучьем-то велением – не вопрос!
- Кстати! – обрадовался Грызликов, ухватившись за последние Емелины слова. – Тёмная история с этой щукой! Налицо эксплуатация щучьего труда – раз! И потом, - здесь Грызликов понизил голос, но так, чтобы Емеле всё равно было слышно, - Вы сами соображаете: магия под контролем такого обалдуя! Да он таких дел наворотить может!

- Вы преувеличиваете, - Стас уже понимал, что призывать к здравому смыслу бесполезно, однако всё же попытался. – Щука – волшебница старая, опытная. К тому же помогает она Емеле по своей воле, присматривает за ним, можно сказать. Она ему вроде крёстной.

- Вы меня тут не путайте! – Грызликов погрозил архимагу всё тем же пальцем. Видимо, он был рабочим, указующе-пугательно-назидательным. – Это что за искажение фактов! В сказке печатным по белому записано…
- То в сказке. Приукрасили, приврали, откорректировали. Не знаете, что ли, как это делается? – вздохнул Стас. Грызликов мог взбесить и закореневшего стоика, даже архимагу он уже поднадоел так, что впору отправить его беспересадочным рейсом попутным ковром-самолётом прямиком до Министерства. Пускай там коллег по подковёрной борьбе подгрызает. Однако такого не бывает даже в сказке. Грызликова придётся пережить, как грозу или цунами, иначе он пустит в дело то, что скрывает в кармане. Стас уже начал догадываться, что это, и, окажись он прав, артефакт способен вызвать катастрофические последствия. «Вот уж действительно – примат с гранатой!» - подумал Стас. Подумал ещё и мысленно извинился перед обезьянами – те куда как разумнее!

- И как же было на самом деле, позвольте полюбопытствовать? – напомнил о себе Лаврентий Виссарионович.
- Отец Емели, богатырь Сила, однажды спас всё речное население, - объяснил Стас. – Случилось это во время войны с чёрной ведьмой Снеговеей. Морозы трескучие стояли, такие, что птицы на лету замерзали, а река до дна в лёд превратилась. Вот Сила и отогрел реку, не дал погибнуть рыбёшкам да русалкам.
- Как отогрел? Огнемётом? Газовой горелкой? – хмыкнул недоверчиво Грызликов.
- Руками и отогрел. Горячее сердце было у мужика, доброе. Тогда щука в благодарность и пообещалась крёстной сынку его стать и помогать тому всячески. И слово сдержала, - закончил Стас.
Расчувствовавшийся Емеля пару раз шмыгнул носом, готовясь зареветь.
- Думаю, вы понимаете, что волшебство должно служить не единичным, причём не слишком адекватным особам, а государству! – изрёк Грызликов, доставая блокнот. – Значит, так и запишем: прежний договор мы разрываем и составляем новый, по которому щука обязуется исполнять директивы, исходящие непосредственно от министерства науки и магии!
- То есть вас как его представителя? – уточнил Стас. Грызликов согласно кивнул. Емеля переводил растерянный взгляд с одного на другого.
- Думаю, щука будет возражать, - произнёс Стас.
- Ещё как буду! – послышался с печи скрипучий голос. Из незамеченного ими ранее ведра с водой высовывалась здоровенная щучья голова. – Стас, с какой горы этот рак недоваренный и чего это он тут свистит?