Презентация журнала

При поддержке отдела общественной интеграции-руководитель Паула лам Хаим и центральной городской библиотеки в Доме культуры «Беркович»-директор Дора Озон, 19.07.17, прошёл литературный вечер, посвящённый презентации второго номера Литературно-художественного  и общественно-политического независимого журнала «Бульвар Ротшильда».

В мероприятии приняли участие руководители и члены литературных объединений нашего города, барды и  художники. И, разумеется, почётные гости.
Название альманаха выбрано творческой организацией-Союзом русскоязычных писателей Израиля-не случайно.

Александр Вайсман красочно описал исторический момент страны начала 20 века.
В 1906 году Акива Арье Вайс — часовщик из Лодзи — приехал с семьей в Яффо. Он горел идеей создать первый еврейский город, в котором будут жить, как минимум, десять тысяч человек. Его пламенная и убедительная речь на тайной встрече еврейского ложа о строительстве нового города, который станет воротами нашей страны, где будет всё: и бульвары, и горячая вода, и новые здания, и ещё  многое-многое другое. Мэр Тель-Авива Меир Дизенгоф и ещё сто человек поверили Акиве Вайсу и поддержали, на первый взгляд, «безумную утопию»,  дерзкую по своей грандиозности и масштабам.

Был создан строительный кооператив — "Ахузат Байт". (Само слово: "ахузат-байт" — "товарищество", то есть "держать в ладони" что-то тебе принадлежащее.)
Вскоре вырос между холмами песков, во впадине, новый Тель-Авив, а с ним и знаменитый бульвар Ротшильда.

Картинка на обложке журнала гениальна по своему значению. В центре-скамейки, смотрящие в разные стороны. Они, как символ, означающий, что никогда восток не пересечётся с западом, и одна сторона будет всегда садиться спиной к другой.
А на оборотной  стороне  обложки работа скульптора Давида Зунделовича: легендарный первый мэр Тель-Авива Меир Янкелевич Дизенгоф верхом на лошади. Когда появился бульвар Ротшильда, именно глава города предложил начать нумерацию домов с цифры 121. Если, к примеру,  жители Екатеринославля получат письмо и увидят на конверте адрес нашего отправителя с домом под номером 2, то могут и  разочароваться «маленькой улицей». Пусть все думают: какой у нас громадный бульвар!

Грегори Фридберг-член правления СРПИ и редакционной коллегии журнала поделился задумкой  к вариантам  обложки:
-Предполагалась совсем другая скамейка, интересная, яркая, в кубиках. Я приукрасил её некоторыми фотоспособами.  Да, получилась очень милая, красивая лавочка, но всё же не та… И вдруг пришло озарение: совершенно иная альтернатива, позже единодушно одобренная  членами редколлегии.

В альманахе представлена проза и поэзия лауреатов премии имени Давида Самойлова: Светлана Аксёнова-Штейнгруд, Евгения Босина, а также поэтов: Валентина Чайковская, Рина Левинзон, Вячеслав Карелин и другие.

Шуламит Шалит в очерке «Слышу нечто, что меньше, чем звук» повествует о жизни и творчестве Беллы Ахмадулиной, Вениамин Додин «Бакинский этап», Михаэль Юрис «Операция «Лис и сыр» (главы из романа «Да смоет дождь пыль пустыни») и др.
На первых страницах альманаха министр иностранных дел Авигдор Либерман с очерком «Мы-евреи» подробно разбирает достоинства и недостатки «богоизбранного народа», такие как: самобичевание, «жестоковыйность», упомянутая неоднократно в Торе, означающая на высокопарном библейском языке-упрямство. Упорствовать в своём, грести против течения, идти не в ногу, плыть поперёк, быть не как все, действовать вопреки общепринятому и очевидному-вот национальная еврейская черта.
Но евреи не были бы евреями, если бы не пытались обратить этот недостаток в достоинство.

Председатель городского комитета «Союза ветеранов и инвалидов войны с нацистами» Пётр Иткис раздал присутствующим листы с заголовком «Как воевали евреи».
-Никто ни в СНГ, ни в России, ни в Израиле, ни в Америке не говорит о героизме воинов-евреев,- с горечью в голосе констатирует заслуженный ветеран ВОВ.-В нынешней России все чаще поговаривают о том, что советские евреи отсиделись в тылу.

Сам Пётр Иткис-капитан второго ранга, четыре года прослуживший во Второй Мировой войне  в морской пехоте, в отряде диверсантов-разведчиков.
Порядка пяти тысяч  ветеранов Второй мировой, ветеранов Красной армии, сегодня проживают в Израиле. В эту же группу входят и блокадники. Более точно известна другая цифра. Две с половиной тысячи ветеранов войны – инвалиды.
По данным Центрального архива Минобороны России в Советской армии и Военно-Морском Флоте в годы Великой Отечественной войны насчитывалось 501 тысяча воинов-евреев, в том числе 167 тысяч офицеров и 334 тысячи солдат, матросов и сержантов. Погибших-198 тысяч.

Награждённых орденами и медалями-160 тысяч 772 человека.
Короткая справка: в пересчёте на 100.000 населения РСФСР первое место по героям Советского Союза занимают русские-7,8%. На втором месте евреи-7,2%, имеющие боевые награды (не юбилейные). Это и генералы армии, генерал-полковники; генерал-лейтенанты, генерал-майоры; контр-адмирал. А ещё генералы Социалистического труда.

На третьем месте-украинцы, белорусы.

Городской «Союз ветеранов» распространяет эти сведения с целью противостоять антисемитизму и доказать миру истинную суть вещей: евреи никогда не были трусами и предателями Родины, а храбро сражались в первых рядах с ненавистным врагом.
Организаторы культурного  мероприятия предлагают  присутствующим  две выставки: художественные фотографии мастера Грегори Фридберга и карикатурные портреты художницы Доротеи Литвак.

Александр Вайсман обращает внимание аудитории на работы фотохудожника, выполненные в чёрно-белом цвете. Одна из них «Пейсах в галуте» с изображением  внучки и дедушки с праздничной  агадой в руках.

На снимке 1983 года «Последний еврей Каунаса» сидят евреи, среди которых и отец  автора.

Семья фотографа также представлена выразительными портретами жены, сына и внучки, вызвавшими всеобщее восхищение.

А на следующем снимке запечатлена сцена из спектакля знаменитого Камерного еврейского музыкального театра Юрия Шерлинга, базировавшегося в Биробиджане и Москве. Спектакли исполнялись на идише (1977-1985).
Сам Ю. Шерлинг решение создать КЕМТ объяснял своей реакцией на «государственный антисемитизм» в СССР:

«Во мне проснулась национальная гордость … Следовало найти нечто, способное протаранить сопротивление культуре идиш.»

Как тут не согласиться с утверждением о вековом упрямстве непокорного народа?
Ю. Шерлинг был не только художественным руководителем театра, но также композитором и исполнителем ролей.

Наиболее известные постановки КЕМТ: мюзикл «Чёрная уздечка для белой кобылицы», музыкальный спектакль «Ломир алэ инейнем» («Давайте все вместе»), опера-балет «Последняя роль», спектакль «Я родом из детства», народная опера «Золотая свадьба» и мюзикл «Тевье из Анатевки» (либретто Людмилы Улицкой по мотивам повести Шолом Алейхема «Тевье-молочник»)— переложение для советской сцены знаменитого мюзикла Д. Бока и Д. Стайна «Скрипач на крыше».

В памяти  мастера сохранились бережные воспоминания  об уникальной ночной съёмке, когда весь театр был собран на сцене для позирования фотографу. Иной возможности не предвиделось, ввиду плотного графика выступлений и частых гастролей труппы по миру.

В галерее фотохудожника имеется множество постановочных снимков сцен из театрального репертуара  с декорациями Ильи Глазунова- ректора Российской Академии живописи ваяния и зодчества, Народного художника СССР, назначенного главным художником КЕМТ.

Неизгладимое впечатление  на зрителя производит портрет матери Паруйра Севака-классика армянской литературы, выдающегося поэта 20 века. Армянские туристы увезли этот снимок во Францию.  Вскоре читатели ежедневной вечерней газеты леволиберальных взглядов «Ле Монд» (фр. Le Monde,  с фр. «мир») с тиражом 364 240 экземпляров будут лицезреть его. Издание выходило на армянском языке в Бейруте.
Самая крупная поэтесса Армении 20 века, писатель и публицист Сильва Капутикян, впечатлённая портретом пожилой женщины, напишет трогательную поэму «Материнские руки».

Следующий женский  портрет 1980 года еврейской актрисы Анны Яковлевны Гузик, происходящей из семьи актеров еврейского театра Розалии Фрейлих и Янкеля (Якова) Гузика.

Впервые вышла на сцену в 1921, а в 1924 стала профессиональной актрисой в труппе своего отца: играла на идиш в комедиях и опереттах Аврума Гольдфадена, инсценировках произведений Шалом Алейхема и т.д.

В 1932-1935  выступала на русской сцене (Ленинградский, Киевский и Харьковский театры музыкальной комедии). С середины 1930-х Гузик гастролировала по СССР в составе Ленинградского ансамбля Еврейской музкомедии.

Следом за захватывающими дух работами фотомастера Грегори Фридберга Александр Вайсман представляет художницу Доротею Литвак, дважды призёра международного конкурса карикатур, автора и иллюстратора книг "Улыбка дракона", Как собаки женятся", "Довраться до истины":

-Я всегда удивляюсь магии её работ. Все художники ваяют свои работы из мрамора, бронзы, чтобы сохранить свои  творения для потомков  на века, а Доротея лепит всех нас из пластилина, причём-самого простого. Она делает свои работы с большим юмором и изображает нас так, что понятно-это всего лишь пластилин, который со временем поменяет свою форму, как и мы, впрочем, изменимся.
Кроме того, она ещё  поэт, прозаик, юморист. Член Союза русскоязычных писателей Израиля.

Её произведения опубликованы во многих газетах, журналах.
Публике пришлись по вкусу её афоризмы из сборника «Израиль улыбается»:

«Старость-это износ оболочки».
«Воз и ныне там, наверное, потому, что баба с возу…».
«Когда кругом чистота, плюнуть страшно».
«Выборы-это театр ораторского мастерства».
«На каждую лягушку находится свой Иван-царевич».
«Еврей должен быть САМЫМ, неважно каким…»

Следующий участник Владимир Ефимов, проживающий  в стране с начала 2000 года. 90-е годы, время Ельцина и Гайдара, поэт воспринял отрицательно. Своё подлинное отношение  к происходящему тогда в России выразил строками:

Я уехал без вещей и лишних слов.
Я покинул государство дураков.
Государство проституток и воров.
Государство замордованных рабов.
Государство, что как будто в страшном сне,
Бодро тонет в своём собственном дерьме.
Я уехал от растоптанных цветов.
Я уехал от продавшихся ментов.
Я уехал от богатеньких скотов,
От нахальных баб и пьяных мужиков.
Я уехал от позора нищим стать
И всю жизнь с рукой протянутой стоять.
Я уехал, обессиленный от мук,
Чтоб не видеть голодающих старух,
Чтоб не слышать погибающих детей,
Чтоб не видеть опустившихся людей.
Я не в силах был всё это изменить
И мне очень часто не хотелось жить.
Я уехал, только память взял с собой
И талант согретый детскою мечтой.
Распрощался я с друзьями, в сердце грусть,
Но обратно никогда я не вернусь.
Я уехал и поэтому я жив.
Я уехал в тёплый город Тель-Авив.

Руководитель литобъединения Грегори Фридберг представляет следующего участника Вечера Александра Кузьминского, публикующего произведения  под псевдонимом Суня Векслер. Так звали его деда-воина Второй Мировой Войны, погибшего на Корейском перешейке. По утверждению родных, Александр очень похож на него.
Суня Векслер читает стихи: «Опоздал, опоздал…» и «Ещё можно успеть…»

Поэт несколько лет назад на просторах интернета оказался в эпицентре дискуссии, где его назвали «воинствующим русофобом». Свой ответ обидчикам  озвучен им в стихотворении «По поводу одной интернет- дискуссии» 

С рожденья мыслю по-русски,
И выйдет уже, до смерти.
И честно признаюсь нынче,
Что Лермонтов, мой поэт.
Но как-то у нас в России
Вовсю разгулялись черти.
Поэтому там, в России,
Меня на сегодня нет.
А где-то живут в России
Подруги мои и тезки,
Я даже писал кому-то,
Плюя на километраж.
Хотя по ночам не плачу
По нивам и по березкам.
Мне был намного привычней
Промышленный пейзаж.
Пусть будут в России стерхи,
Доверчивы, как синицы.
Хочу, что б беда-паскуда,
Не била ни в глаз, ни в лоб.
И  чтоб в России жили
Не хуже, чем я за границей…

Грегори Фридберг приглашает выступить члена Международной Гильдии писателей и литобъединения, которое он возглавляет, Эльвиру Мухвалееву.
Короткий рассказ о себе и знакомство слушателей с отрывком из цикла «Уральские сказы» о «соседях-невидимках»-полумифическом народе, некогда существовавшем  и жившем бок-о-бок с обычными людьми.

О следующей участнице Татьяне Буяновской, члене СРПИ, ведущий мероприятия  отзывается, как об одной из самых талантливых литераторов города и художнике, чья  выставка картин несколько лет назад с успехом прошла в Доме культуры «Лавон».
Татьяна в юмористическом  рассказе «Не забуду мать родную» рассказывает о несчастном щенке, которого за умеренную плату пытался реализовать пьяница  у Павелецкого вокзала, со знанием собачника расхваливавшего живой «товар».
Татьяна не только даровитый прозаик, но и поэтесса. Стихотворение о безответной любви паровоза в белоснежную яхту-яркое тому подтверждение.

Как-то раз по мосту проезжая,
Паровоз присвистнул и ахнул.
По реке проплывала такая
Белопарусная яхта.
По реке проплывала яхта
в своих белоснежных нарядах.
Паровоз присвистнул и ахнул
Прямо с первого взгляда.
И надо же было случиться
такому смешному курьёзу
Надо же было влюбиться
одинокому паровозу.

Всем театралам нашего города известно имя Бориса Израилевича Парадиза-ведущего актёра театра «Галилея», члена литобъединения под руководством Грегори Фридберга. Обладателя изумительной памяти и  мастерской декламации. В свои 18 он был потрясён проникновенными строчками беззоветной любви армянской поэтессы Сильвы Капутикян:

Не грустишь, не тоскуешь, но и я не тоскую.
Разлюбил, но и я не люблю.
Просто мне,
чтоб по белому свету
подниматься дорогой крутой,
Нужно знать то, что дышишь ты где-то
Жив, здоров….

С улыбкой и грустью благодарные слушатели внимали авторский рассказ  «Моя Бекки» о всеобщей любимице-собаке, более десяти лет прослужившей их семье верой и правдой.

Борис Рабкин-поэт, бард, актёр и режиссёр городского театра «Галилея», поделился творческими планами о подготовке к премьерам двух спектаклей. Одна-по пьесе Виктора Шендеровича «Потерпевший Гольдинер», рассчитанная на двух актёров: Борис Парадиз и Ирина Склярук. Вторая-по пьесе «Чужая жизнь», написанная писателем и драматургом Асей Котляр. Также задействованы два женских персонажа.  Репетиции к обеим постановкам ведутся параллельно и   планируются к выходу в свет на конец текущего года.

Публика встретила с пониманием и улыбкой  детскую песенку «Жадина-говядина», имеющую явно педагогический подтекст.
По признанию поэта: начал писать о нашей стране не сразу, так как до этого  мыслями пребывал в галуте и не совсем понимал суть происходящее здесь. Возможно, мешала какая-то ментальность. Но в последние годы появилось  органичное чувство к Израилю, а с ним и стихотворения о нём.

Вновь как будто опьянён
этим воздухом пустыни,
Этим небом синим-синим,
Этим празднеством знамён.
Бело-голубым пространством.
Морем кип и чёрных шляп.
Этим чудом-государством.
Я с самим собой в согласии
Среди этой кутерьмы.
И зовут, наверно, счастьем
Место света в царстве тьмы.

Воспоминания о Ливанской войне вылились у барда в стихи «Израиль. Нерушимая скала»:

Мне снился мир, в котором нет обид.
В котором помнишь, что такое стыд,
Умеют сострадать, реветь навзрыд.
В котором зависть-вроде атавизма.

Мне снился мир-без боли, без потерь,
В котором в дом не прикрывают дверь,
В котором кошка-самый страшный зверь,
И течь в бачке-вершина катаклизма!

Я получил немного тишины
И видел сны…
И видел сны.
 
По просьбе слушателей Борис исполнил под гитару «Гимн Нацрат Илиту»:

Город стелется ужом, город горный.
Ситроены и пежо лезут в гору.
Узких улиц хоровод кружит, кружит.
Старый Раско оплетён сетью кружев.
Ты не знаешь, что уже круг очерчен.
Ждёт Тавора протеже лысый Черчиль.

Продолжила культурную программу Вечера поэтесса и бард Мария Войтикова, автор поэтических сборников: «Любовь моя, заступница»,  «Горячие камни», «Укрыться от времени», «Тёплый снег», «Перелётные птицы». Член СРПИ и руководитель литературного объединения «Галилея» им. Марка Азова, призёр поэтического конкурса им. Януша Корчака в Иерусалиме.
Печаталась в литературно-художественных журналах: «Средиземноморье»,«Галилея», «Год поэзии» (Израиль-Россия),«Связь времён»(США, Калифорния) и др.

Всегда обворожительная и романтичная,  с нежным голосом, Мария берёт в руки верную подругу-гитару и льются  из её уст песни-ручейки: «Догорают субботние свечи..», «Скучай по мне, скучай».

Несложную печаль
Сплети из листопада!
Скучай по мне, скучай,
Пока тебе я рада!
Пока я неправа
В какой-то важной сути,
Не помню «дважды два»
И сколько слов в минуте,
Пока сгибаю страх –
 Заборчик из бамбука,
Пока ищу впотьмах
Разбросанные буквы.
Не верь своим речам,
Не верь моим запискам!
Скучай по мне, скучай!
Скучай, пока я близко.

Выход к публике барда, поэта, члена СРПИ и просто всеобщего любимца Дана Мирошенского, не требует особого представления, известного своим творчеством, как в нашем городе, так и далеко за пределами Израиля.

Недавно Даниил возвращался на машине с работы домой и услышал по радио в новостях, что Израиль на 11 месте по индексу счастья. Желание выразить радость по этому поводу побудило к написанию этих строк:

Друзья! К высокой  нашей чести,
На фоне всех не заживлённых ран,
Израиль на одиннадцатом месте
По индексу, среди счастливых стран.

Израиль много впереди России,
(Куда завёл нас пращур Моисей!)
А Б-г даст, по пришествии Мессии,-
Мы будем впереди планеты всей.

Скорбя и помня за Израиль павших,
Стараясь прошлого не забывать,
Одна из главных заповедей наших:
Не унывать, друзья, не унывать…

В прошлом году Дани побывал с пятью концертами в Сан-Франциско.
От прогулок по замечательному городу Нью-Йорк пришло желание запечатлеть свой восторг, выразившийся в песне «Нью-Йорк, Нью-Йорк, Америка»:

Я сел на Боинг 777
И вот я здесь.
Привет всем, всем!
Ну как у вас так много лет
Меня с моим приветом нет.
Куда попал я, простой еврей?
Таймс-Сквер, Манхэттен и Бродвей.
Вокруг Даунтаун во всей красе,
А я, как даун, не в фокусе.
Нью-Йорк, Нью-Йорк, Америка!
Сплошной восторг, истерика!

В той же поездке по Америке родилась песня под впечатлением  прочитанной в гостях у друга  романа-бестселлера австралийской писательницы Колин Маккалоу «Поющие в терновнике» (англ. The Thorn Birds, дословно «птицы терновника»), оканчивающейся романтичной легендой о птице, что поёт лишь один раз за всю жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает своё гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдёт. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поёт, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достаётся она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания…
Звучит премьера песни.
 
Не придумать, не солгать,
Что казалось - оказалось…
Можно годы прожигать
И в запасе чтоб осталось.
Чтобы и на старость лет
Жизнь не тратить бестолково,
А в шкафу стоял скелет
Того повесы молодого.

И об этом и о том
Мы по - своему судили,
Как сумели на потом
Опыт скудный накопили.
Где оставили свой след,
Где немного наследили,
По прошествии тех лет
Сказку сделали из были.

Всё-то хочется успеть,
Быть не очень суетливым,
Жизнь прожить и песню спеть
На свои стихи. Счастливым.
Но распашет бороздой
Жизнь лицо твоё, как поле,
За библейской бородой
Узник совести в неволе.

И не отведёшь лица
Без вины во всём виновник…
Птицей бросившись в терновник,
Будешь петь ты до конца.
Пой, блаженный, не спеши,
Это счастье сладкой боли -
Острый шип по доброй воле
И велению души...

Далее бард с улыбкой вспоминает поездку по Сан-Франциско с молодым родственником на мотоцикле «Харлей Дэвидсон», как впервые садится на заднее сидение этого монстра, не предполагая о крутом нраве последнего. За время в пути испытывает такой всплеск  адреналина, что не поделиться своими эмоциями с нами, ну просто, свыше его сил:

Ах, как мы мчались по Хайвею!
Спасибо Боре и Харлею!
Ты был и прав, ты был и лев!
Твой «Харли-Дэвидсон», как лев,
Рыча, рвал на куски Хайвей.
А я, что я, азохен вей!
У жизни не было гаранта.
Мы мчались мили меньше ста.
Мои зубные имплантанты
Теряли связь с полостью рта,
Трепали щёки, будто флаги.
Мы мчались, как на смертный бой.
Я вспомнил все слова присяги
На верность родине любой!
Казалось, я силён и молод.
Врываюсь на коне в село.
Да, что село! Мы взяли город
Верхом и шашкой наголО!
Мозги в конец повыдувало.
Стыл мой обмякший полутруп.
Но хоть душа и ликовала,
«Шма Исраэль!»-срывалось с губ

По многочисленным просьбам аудитории, хорошо знакомой с творчеством барда, прозвучала под живые струны гитары песня о Мёртвом море. Готовая идея песни  «О, эти соли!» родилась сразу же после заплыва  в библейские солёные воды, окружённые горами на мотив знаменитой неаполитанской песни  «О соле мио».

Вечер прошёл в тёплой, дружеской обстановке, овеянной желанием каждого из нас коснуться  возвышенного и прекрасного, воплощённого  в живом слове, живописи и фотографии под струны гитары, трогающей в глубине души самое нежное и сокровенное.