Все ошибаются

Все ошибаются. Я тоже ошибся, и признаю это – иначе ты бы со мной не беседовал. Ошибки меняют нас. Верю, что к лучшему. Понимаю твою усмешку – вид у меня тот еще, сам знаю. А что ты хочешь? После такого падения, спасибо небесам, хоть жив остался. Хотя…
Знаешь, что самое страшное? Нет, не то, что я устроил какую-то жуть. То, что я вынудил других быть жестоким со мной. Забавно: наши действия, как шестеренки, задевают других, придавая им новое направление.
Хочешь знать, каково это – падать? Приятного мало. Первые годы мысли путались, а тело не слушалось: пришлось заново учиться всему – говорить, ходить, пользоваться вилкой. Сплошная зависимость от других, непонимание окружающих и злость на себя – за неспособность спросить, узнать, понять. Потом становится легче: начинаешь привыкать к окружающему и ищешь дорогу. Процесс интересный и болезненный, как и все здесь. Мне проще, чем большинству – путь вышит белоснежными нитями и бумагой, и я смиренно бреду по ним. Да, можно идти поперек, по диагонали, да как угодно – только вот помнишь ли ты, как больно ранят их тонкие грани? Вот и я предпочитаю не спорить с судьбой. Я же вижу причины всех своих ран. И ты видишь, даже если не хочешь этого признавать.
Но все это ерунда. Мои крылья сгорели, порвались, испачкались, обтрепались – я лечу их уже почти десять лет, но они все еще бесполезны, и я прячу их под рубашкой. Некоторые, как ты, замечают обломки, тактично не спрашивая причин. А причина проста – попробуй упасть с высоты параллельной Вселенной, еще и не так изувечишься. Раньше я был прекрасен, а теперь при взгляде в зеркало чувствую лишь разочарование и отвращение. Впрочем, временами мне почти удается приблизиться к относительной красоте, и тогда я становлюсь настоящим. А потом вновь съезжаю в бытность осколка тени.
Возможно, я просижу здесь еще очень долго – а может, и нет. В любом случае, я оставляю след, алыми каплями по белоснежным нитям, варю чай и рассказываю истории. В пятницу, кстати, будет вишневый пирог. Заходи.
Нам, свергнувшимся с небес, нужно держаться вместе, просто, чтобы напоминать – мы все ещё существуем.