Литературоведенье

«Только утро любви хорошо… » Семёна Надсона.

Стихотворение Семёна Надсона «Только утро любви хорошо… » является, пожалуй, самым известным из написанных им. В нём поэт показал себя как большой знаток человеческой психологии. Он описывает различные душевные состояния двух влюбленных людей, попавших в водоворот самого прекрасного и всеочищающего чувства. Данное стихотворение является в высшем смысле слова «плодом ума холодных наблюдений и сердца горестных замет… » как сказал бы Александр Сергеевич Пушкин.
Хорошо и чисто – только самое раннее утро любви. Когда влюблённые ещё относятся друг к другу трепетно и чутко. Они буквально сдувают друг с друга пылинки, они любуются и восхищаются друг другом… Первое нежное и искреннее чувство приходит к людям в юности. Потом начинаются поцелуи, сначала робкие и опасливые, а потом жаркие. Любящие сердца распаляются. Им хочется плотских наслаждений и утех. Дальше больше. Они уже полны «знойной жаждой земных наслаждений… ». Робкие взгляды, нежные полувздохи и полунамёки – долой! Они хотят слить во едино плоть друг друга, чтобы зародилась новая и прекрасная жизнь, за которой будущее… «Праздник чувства окончен… » - больше нет ничего любовного, нежного и прекрасного во взаимоотношениях двух людей, которые ещё совсем недавно боготворили друг друга… Всё кончено. Они теперь сидят у окна, смотря в разные стороны, и наблюдают за прыгающим по улице воробьём или за окурком сигареты, мирно плавающем в лужице вчерашнего дождя. Тоска и обман, подлости и измены, раздражение и непонимание действий друг друга – вот, что окружает теперь двух некогда влюблённых и счастливых людей.

Это стихотворение было любимым у моего отца. Он иногда декламировал его – членам своей семьи, когда мы иногда собирались за журнальным или обеденным столом. Он вспоминал при этом истории любви и непонимания, которые случились с ним за его такую трудную и такую долгую жизнь.

- Как жаль,- говорил он часто,- что жизнь так устроена абсурдно и нелепо! Зачем же двое молодых и любящих сердец встречаются друг с другом в безграничном человеческом море? Разве только для того, чтобы, разругавшись и став друг для друга врагами, разойтись навсегда. После таких разрывов, как правило, остаются несчастные дети с исковерканной психикой и судьбой…

- Может быть,- размышлял он над этим стихотворением как врач,- так задумано природой, чтобы человеческие самец и самка сходились друг с другом только для продолжения рода, а когда род продолжен, можно расходиться?.. Папа часто задумывался над бессмысленностью и абсурдностью законов бытия. И часто он не находил им объяснения.

А вот и вправду: почему сильный всегда побеждает слабого? И ведь, что характерно, это совершенно не зависит от того, кто из них прав, а кто виноват, кто благороден и честен, а кто подл и безнравственен?.. И, пожалуй даже, подлецам победить легче… Получается, что жизнь культивирует в нас подлость специально, чтобы мы, увидев, как выгодно быть подлецом, старались воспитать в себе это омерзительнейшее из качеств? Что же такое наша жизнь? Жизнь – это великий театр абсурда, в котором главным режиссером является сама Жизнь, а мы – простые и смертные люди – это всего лишь подневольные актёры. Нами Жизнь играет, а наигравшись всласть, как балованный и глупый ребёнок, ломает нас и бросает в грязь, чтобы снова взять себе новую игрушку… А потом ко всем без исключения приходит смерть… Так зачем же мы жили? Зачем нарабатывали в себе определённые качества, учились у жизни, пытались стать лучше и добрее? Чтобы в конце концов умереть? Исчезнуть без следа, оставив по себе разве только горсточку потомков, которые с трудом будут догадываться о нас, что мы-де их предки? Мы являемся лишь одним маленьким звеном в этой бесконечной череде поколений, которая идёт неизвестно откуда и неизвестно куда… От каоцирватных капель профессора Апарина, к далёким звёздным мирам, в которых придется жить человечеству всего лишь через какие-то пару-тройку тысяч лет… Такова жизнь… Се-ля-ви…
Павел Иванов-Остославский.

* * *
Только утро любви хорошо: хороши
Только первые, робкие речи,
Трепет девственно-чистой, стыдливой души,
Недомолвки и беглые встречи,
Перекрестных намеков и взглядов игра,
То надежда, то ревность слепая;
Незабвенная, полная счастья пора,
На земле - наслаждение рая!..
Поцелуй - первый шаг к охлаждению: мечта
И возможной, и близкою стала;
С поцелуем роняет венок чистота,
И кумир низведен с пьедестала;
Голос сердца чуть слышен, зато говорит
Голос крови и мысль опьяняет:
Любит тот, кто безумней желаньем кипит,
Любит тот, кто безумней лобзает...
Светлый храм в сладострастный гарем обращен.
Смокли звуки священных молений,
И греховно-пылающий жрец распален
Знойной жаждой земных наслаждений.
Взгляд, прикованный прежде к прекрасным очам
И горевший стыдливой мольбою,
Нагло бродит теперь по открытым плечам,
Обнаженным бесстыдной рукою...
Дальше - миг наслаждения, и пышный цветок
Смят и дерзостно сорван, и снова
Не отдаст его жизни кипучий поток,
Беспощадные волны былого...
Праздник чувства окончен... погасли огни,
Сняты маски и смыты румяна;
И томительно тянутся скучные дни
Пошлой прозы, тоски и обмана!..



Осипов Анатолий Витальевич (1970-2008). Отец – офицер советской армии, мать – финработник. Закончил с красным дипломом исторический факультет Одесского государственного университета. Был аспирантом ОГУ. Работал в Херсонском историческом краеведческом музее, был учителем истории в школе. Является автором нескольких статей по истории белогвардейского движения на Юге Украины. В возрасте тридцати семи лет скончался после тяжёлой и продолжительной болезни. Без отца остались двое маленьких детей.

Творчество Анатолия Осипова – это яркий пример того, как стихи, в общем-то, скромного по уровню своего технического мастерства автора, могут быть интересны и притягательны. Его поэзия это безразмерный кладезь литературоведческих идей и теорий. В данной поэзии много эстетических находок, которые порой поражают воображение своей яркостью и красотой. Анатолий Витальевич являлся типичным поэтом-символоромантистом. В его стихах от правого символизма есть, кажется, всё: эмоциональная вязкость, насыщенность, смакование, мистицизм, космизм, монархизм и белогвардейщина, а ещё выспренность, экзальтированность, преклонение перед прошлым, ностальгия по временам монархии, воспевание мужественности и ратного подвига. Преобладают зрительные образы. В стихах явно присутствует утончённость и нестандартный способ мышления. Автор остро чувствует Её Величество Вечность, которая явно присутствует у всех поэтов-символоромантистов. Много иронии и самоиронии. Мистика, граничащая с волшебством. К женщине лирический герой Анатолия Осипова относится с юмором и лёгким сарказмом. Часто в стихах автора встречается фантасмагория. Самые яркие метафоры: «И откуда взгляд, как ветер… » и «Стволы бутылок, поднеся к виску… ». Лично мне, хочется сказать спасибо Анатолию Витальевичу за историческую память. Он своими стихами, красивыми и мужественными, будил в людях воспоминание о былой Великой и Неделимой России, которую так любил и которой восторгался. Если бы белые воины встали из своих могил, они бы оценили по достоинству поэзию этого пусть и малопрофессионального, но такого яркого, фееричного и искреннего автора. Всё стихотворное наследие Анатолия Осипова увидело свет под редакцией Вашего покорного слуги. Жаль, что автор ушёл так рано, но для поэта 37 лет – это целая Вечность… Если кто-нибудь когда-нибудь защитит по творчеству Анатолия литературоведческую кандидатскую диссертацию, я не удивлюсь.
Павел Иванов-Остославский.


Юнкера-Алексеевцы

Что за дело, Боже правый:
Справа пули, слева дым
И к земле приник кровавый
День погоном золотым!

Вот вершится славный, бравый
«Алексеевский парад»:
За Царя и за Державу
Умереть здесь каждый рад!

Не мальчишки, право-слово,
А солдаты – на века
После штурма штыкового
И лихого марш-броска!

Но под Ольгинской станицей
Где атаки кутерьма,
В одночасье ваши лица
Стали горькими весьма…

И откуда взгляд, как ветер…
И откуда сказки-сны…
Было утро, день был светел…
Павших трупы так черны...

01.06.1996
* * *


Не случиться и не судится
От зари и до темна
На моей замерзшей улице
Суета и маята.
Сущий мрак, не видно месяца,
Звёзды смутно-далеки…
Не влюбиться, не повеситься
Мне теперь уж ни с руки….
Мне не высказать желания,
Я теперь - лишь пустота,
Вздохи, встречи, расставания,
Руки, звуки, суета…

* * *

Свет зарниц в темноте был не светел, а рыж
Залпы пушек и чёрные дали…
На железной дороге Одесса-Париж
Красным знаменем бесов пугали…
И зловещая темень космических сфер
Шла на землю тяжёлым туманом,
И поручик – почти молодой Люцифер -
Предвкушеньем атаки был пьяный…
Я его, подлеца, так давно не терплю
Он невежда, он варвар, он половец,
Он предаст эту землю огню и мечу
И под землю сойдёт - добрый молодец…

Париж 15.07.1994

***

Всегда напудренная и ухоженная,
Изящно ветреная и манерная,
Немного томная, от Бога сложенная,
Чуть-чуть несносная, слегка неверная.

Вам спотыкаться в думах о вечном,
Сгинуть мне в ночи грустной загадкой.
Быть нам ушибленным и искалеченным -
Двум генералам войны за сладкое.

***

Мой гений сладкий, день так молод -
Вы спите дольше, не беда.
Пусть за окном декабрьский холод,
И ветер с моря, как всегда.

Смирившись, промолчу, но утром
В своей любви смогу остыть…
Я все пойму, я буду мудрым,
И я вернусь к Вам… Может быть…
Мадам Карине, без грусти и
кошачьих сантиментов - автор


Мадам Карина, Вам уже за тридцать -
Уже не пышет жизнью Ваша стать…
Не отдохнуть и не повеселиться
Хоть разломай скрипучую кровать!

Который год и муторно, и пусто
В моем окне немытое стекло;
В моей душе не выпитое чувство
И бледное, красивое лицо…

Уж если нам и выпало родиться
Носить ботинки, шляпу и пальто,
Давайте съездим этим летом в Ниццу
Или Париж, а впрочем, все не то…

Конечно, я останусь нынче дома.
Мадам Карина, может иногда,
Как старый и доверенный знакомый,
Я буду снова приходить сюда.

Вы мне споете, вон она гитара,
И в деке трещина, и голос с хрипотцой
О близости вселенского пожара
И о любви извечно роковой.
* * *

……………………………………
……………………………………
Поднимутся цепи опять и опять
Поднимутся цепи, чтобы не встать
Черное поле, горячий свинец
Яма по пояс, делу венец
Цепи поднимутся, веруя в слово -
В славу Деникина, в славу Краснова!
Славная битва, соленая твердь
Утром молитва, вечером смерть…
Быстро братушки, сердце залечит
Треск пулемета, взрывы картечи…
Вечером водка, если в живот,
Быстро протянешь ноги вперед
Если додышит, - на посошок,
Врач разрешает, только глоток…
Русская жгучая, фляга-трофей…
Жалко гвардейских белых коней…
Холодно к ночи на большаке -
Роют окопчики, щелкают вшей.
Там – на Литовском - горсть юнкеров…
Вышло могилу - без Сапогов…
Если так вышло, богу поклон,
Если в нагане последний патрон,
Веру, Россию, солнечный май
Юнкер мальчишка стой-защищай!
Бейся до смерти – ты не один -
Старой России будущий сын…

* * *

Сны, - приведенья и покойники
С любовью пылкой пополам…
Бодлера том на подоконнике,
За подоконником бедлам…
Не обижаясь на неволю,
Порхают, - крылышки вразлет:
В моем шкафу семейство моли
Съедает старый редингот.
Что им столетий зов утробный:
Добротна, шелковиста нить -
При гастрономии подобной
Не то, что век - эпоху жить!
Пусть неприметны, нелюбимы,
Пусть убиваемы людьми,
Но все ж вкуснее габардина
Еды им в мире не найти!
Как непосильные оковы,
Одежду отряхнешь с себя…
Да сгинут бледные покровы
И тегеранская парча!
По букве древнего закона,
Поддавшись слабости огню,
Кому-то блузку из шифона
На ужин жертвуешь в меню.
Я так устану, утешаясь,
И не утешусь – нелюбим,
И ваш полет не прерывая,
Я уберу весь нафталин.
Так вейся, божее созданье,
От гардероба и к дивану,
Ведь редингот не мирозданье -
Себе я новенький достану

03.04.1995

* * *

Хорошо играешь, но без жизни
Хоть вполне стараешься в начале:
То ли струны в серебре обвисли,
То ли руки тонкие устали.

Зал молчит и изредка кивает,
Но вовсю старается смычек,
И когда Бетховен засыпает
Будит его ритмом башмачок

Где-то звонко отражает звуки
Люстры бронза к мраморным ступеням,
Может быть, прислушаться от скуки
Присмотреться к нотам и коленям.

Странно в мире, сыро и тревожно
И не по себе от ваших фуг,
Но сегодня дождь, и все возможно
Для умелых и свободных рук…
Одесса 03.1996.



Память
Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
Память, ты рукою великанши
Жизнь ведешь, как под уздцы коня,
Ты расскажешь мне о тех, что раньше
В этом теле жили до меня.
Самый первый: некрасив и тонок,
Полюбивший только сумрак рощ,
Лист опавший, колдовской ребенок,
Словом останавливавший дождь.
Дерево да рыжая собака,
Вот кого он взял себе в друзья,
Память, Память, ты не сыщешь знака,
Не уверишь мир, что то был я.
И второй... Любил он ветер с юга,
В каждом шуме слышал звоны лир,
Говорил, что жизнь — его подруга,
Коврик под его ногами — мир.
Он совсем не нравится мне, это
Он хотел стать богом и царем,
Он повесил вывеску поэта
Над дверьми в мой молчаливый дом.
Я люблю избранника свободы,
Мореплавателя и стрелка,
Ах, ему так звонко пели воды
И завидовали облака.
Высока была его палатка,
Мулы были резвы и сильны,
Как вино, впивал он воздух сладкий
Белому неведомой страны.
Память, ты слабее год от году,
Тот ли это, или кто другой
Променял веселую свободу
На священный долгожданный бой.
Знал он муки голода и жажды,
Сон тревожный, бесконечный путь,
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею нетронутую грудь.
Я — угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле,
Я возревновал о славе Отчей,
Как на небесах, и на земле.
Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены нового Иерусалима
На полях моей родной страны.
И тогда повеет ветер странный —
И прольется с неба страшный свет,
Это Млечный Путь расцвел нежданно
Садом ослепительных планет.
Предо мной предстанет, мне неведом,
Путник, скрыв лицо: но все пойму,
Видя льва, стремящегося следом,
И орла, летящего к нему.
Крикну я... Но разве кто поможет, —
Чтоб моя душа не умерла?
Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела.

«Песенка о пехоте» Булата Окуджавы.

Культовый в своё время поэт и бард Булат Окуджава является автором «Песенки о пехоте». Это стихотворение очень образно. Когда я его читаю, перед моими глазами возникают различные зрительные образы, различные картины фронтового житья-бытья. Вот просёлочная дорога, не имеющая ни начала, ни конца. По ней идёт длинным строем маршевая колонная пехоты. На солдатах уложенные в скрутку через плечо шинели. Жара. В поле сохнут и вянут травы. Голубые и синие полевые цветочки колышутся на ветру. Лютики и незабудки… Стрелковая часть идёт усталая. Солдаты покуривают самокрутки. Офицеры негромко разговаривают между собой, вспоминая свою, простую и такую насыщенную каждодневными заботами, довоенную жизнь. Курят и вспоминают своих жён. Простые радости – а что ещё остаётся человеку на передовой? Карабины и трёхлинейки перекинуты через плечо… ППШ на шеях у офицеров… ТТ в кобуре… На гимнастёрках редкие ордена и медали.

Другая картина. Окопы, в которых сидят солдаты. Ждут атаки. Напряжённые и суровые лица… Безрадостные выражения глаз… На лице твёрдость, воля, обречённость, решимость победить или умереть… Один солдат вставляет обойму с патронами в винтовку, другой прицеливается в воображаемого противника из готового к бою ручного пулемета. «Дегтярёв» начищен до блеска, с новеньким диском. Курят махорку, одевают каски. Скоро атака. Офицеры собрались в землянке. Они обсуждают, склоняясь над картами, обстоятельства предстоящего боя. Лица напряжённые и суровые. Высоту надо взять во что бы то ни стало. Для многих из них здесь – родная земля, на которой они родились, и прожили всю свою жизнь… аж до 18 или 20 или даже до 30 лет. Ожидание… Через несколько минут начнётся артподготовка. Гаубицы и «Катюши» буду выбрасывать в серое небо свои огненные сгустки ненависти к врагу… Ракеты будут лететь с воем священной ярости и презрения к фашисту… Потом всё стихнет. В звенящей тишине раздастся звонкий голос молоденького взводного: «Бойцы, примкнуть штыки! За мной в атаку! Вперёд!!!». Он вырвется на бруствер окопа, выхватит из кобуры свой ТТ, и побежит вперед, увлекая за собой своих солдат. «Ура!!!» - прогремит по всему фронту. И ринутся неудержимой лавиной бойцы-пехотинцы вперёд…

В заключение своего стихотворения поэт пишет: «И только одно отрывает от сна: куда ж мы уходим, когда за спиною бушует весна?». И действительно: куда мы уходим? Мы – мужчины – на руках и мозгах которых держится всё мощное здание русской государственности и русского общества? Мы уходим, чтобы победить или умереть. «Aut vincere, autmore» - древний девиз гладиаторов, конкистадоров, воинов. Мужчины защищали свой род, чтобы дать жизнь грядущим поколениям. Так всегда было и всегда будет. Булат Окуджава написал это стихотворение, уча молодёжь мужественности, воинской доблести и самопожертвованию. Хотя, данное стихотворение ещё и очень лиричное и душевное. Написано мастерски.
Павел Иванов-Остославский.

Песенка о пехоте.
Простите пехоте,
что так неразумна бывает она:
всегда мы уходим,
когда над Землею бушует весна.
И шагом неверным
по лестничке шаткой
спасения нет.
Лишь белые вербы,
как белые сестры глядят тебе вслед.
Не верьте погоде,
когда затяжные дожди она льет.
Не верьте пехоте,
когда она бравые песни поет.
Не верьте, не верьте,
когда по садам закричат соловьи:
у жизни и смерти
еще не окончены счеты свои.
Нас время учило:
живи по-походному, дверь отворя.
Товарищ мужчина,
а все же заманчива доля твоя:
весь век ты в походе,
и только одно отрывает от сна:
куда ж мы уходим,
когда за спиною бушует весна?

Письмо матери Сергея Есенина.
Это стихотворение, посвящённое самому родному и дорогому существу на белом свете – матери, находится в русской литературе на особом счету. Никто, наверное, из известных русских поэтов не написал о своей маме настолько нежно и тепло. Сергей Александрович проникся такой любовью к ней, что эта любовь сполна передалась лирическому альтер эго автора. Это стихотворение служит блистательным примером тому, как надо относиться к своей маме – к женщине, которая родила, вскормила и воспитала каждого человека. Вот кто чувства добрые лирой пробуждает, так это поэт в данном шедевре стихотворства. В наше время распалась связь времён и поколений. Дети ненавидят своих родителей, а родители не понимают детей. Сейчас, когда феминизм, фашизм и дурной художественный вкус пустили свои ядовитые корни в душах многих людей, это стихотворение Есенина возвращает нас к святым и прекрасным заветам старины. Нравственный облик людей прошлого, воспитанных на вековечных русских ценностях, на Православии, Самодержавии и Народности, был куда привлекательнее, чем посиневшая от пьянства и разврата физиономия современного человека. Никто не сделает человеку столько добра в жизни, как родная мать. Все остальные будут относиться равнодушно, даже враждебно. Коллеги по учёбе и работе будут всячески притеснять по причине естественной конкуренции, которая есть в каждом социуме. Женщина будет хотеть от человека только денег и других материальных благ. Она постепенно станет врагом, и человек, вдруг в один совершенно не прекрасный момент, узрев её страшноватую физиономию, в ужасе отшатнётся. Дети и внуки будут хотеть только денег, решая за счёт человека свои личные, часто глубоко чуждые ему интересы. Соседи вечно будут зариться на лишний метр общего коридора. Случайные прохожие будут равнодушны. Так, где же и в ком же надо искать человеку защиту от этого страшного мира? Кто же нас согреет и приголубит, пожалеет и даст мудрый совет? Только мама… У кого она есть. А если она уже ушла в мир иной? Это страшно! Тогда Вы, уважаемый человек, считайте, остались в полном одиночестве. Тогда Вы по-настоящему стали взрослым человеком… Увы… Вот тогда-то Вы и вспомните свою единственную маму добрым словом… Но, как говорят французы: «Что имеем, не храним, потерявши, плачем… ». Так заботьтесь о своей маме, любите её! У Вас всё равно никого и никогда больше не будет из близких людей. Ну, разве что отец. Но, мужчины в наше время живут мало, до обидного мало… Спасибо Сергею Есенину, что он так мастерски и душевно написал это стихотворение! Оно человека делает человеком в высшем смысле этого слова!
Павел Иванов-Остославский.
Письмо матери Сергея Есенина.
Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!
Пусть струится над твоей избушкой
Тот вечерний несказанный свет.
Пишут мне, что ты, тая тревогу,
Загрустила шибко обо мне,
Что ты часто ходишь на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.
И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж:
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож.
Ничего, родная! Успокойся.
Это только тягостная бредь.
Не такой уж горький я пропойца,
Чтоб, тебя не видя, умереть.
Я по-прежнему такой же нежный
И мечтаю только лишь о том,
Чтоб скорее от тоски мятежной
Воротиться в низенький наш дом.
Я вернусь, когда раскинет ветви
По-весеннему наш белый сад.
Только ты меня уж на рассвете
Не буди, как восемь лет назад.
Не буди того, что отмечталось,
Не волнуй того, что не сбылось,—
Слишком раннюю утрату и усталость
Испытать мне в жизни привелось.
И молиться не учи меня. Не надо!
К старому возврата больше нет.
Ты одна мне помощь и отрада,
Ты одна мне несказанный свет.
Так забудь же про свою тревогу,
Не грусти так шибко обо мне.
Не ходи так часто на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.
<1924>


Питомец славы незабвенный: Денис Давыдов.

При мысли о замечательном русском поэте «Золотого Века» Денисе Васильевиче Давыдове я сразу вспоминаю блистательный фильм «Эскадрон гусар летучих», где главную роль сыграл отличный актёр Андрей Ростоцкий. И вправду, образ прославленного поэта и офицера предстаёт перед нами в исключительно привлекательном свете. Ну, а разве может быть иначе? Денис Давыдов был вовсе не только превосходным автором: он был и храбрым гусарским полковником, и очень удачливым партизанским генералом. Для нас – людей, живущих в 21 веке, поэт навсегда останется одним из символом блистательной эпохи, наравне с Пушкиным, князем Голинищевым-Кутузовым, графом Ожеровским, князем Багратионом, светлейшим князем Барклаем-де-Толли, с генералом Кутайсовым, с Надеждой Дуровой и с самим Государем Александром Благославенным. Богу было угодно начать, продлить и оборвать прекрасную жизнь поэта в эпоху наивысшего величия и процветания России: во времена существования Российской Империи. Князь, канцлер Безбородко говаривал: «Без нашего дозволения не одна пушка в Европе выпалить не смела». Вот как было!

В стихотворении «Я люблю кровавый бой, я рождён для службы царской… » автор рисует восхитительный образ рубаки-гусара, которому были хорошо известны, и ратные подвиги, и весёлое похмелье в компании таких же кавалеристов-сорви голов, как он сам, и любовь юных дев. А кому же должна достаться нежность и забота юных прелестниц, как не такому бравому молодцу, защитившему Отечество и русский народ от варварских полчищ Наполеона?! Кстати, о Наполеоне. Он, вопреки, распространённому мифу, не был столь гениальным полководцем и светским львом. Таким красивым сделали его образ Западноевропейские СМИ. Наполеон благодаря своей сверх-мощной власти объединил Европу под своим скипетром и скипетром своих многочисленных родственников и сподвижников, посаженных им на различные престолы по всей Западной Европе. Уже тогда были силы, заинтересованные создать Евросоюз под предводительством Франции. Конечно, Наполеон де Буонапарте – не Гитлер. Всё-таки в нём была искра благородства. Он был дворянином в четвёртом поколении. Но наполеоновская армия творила в России такой же беспредел и разбой, как и все другие иноземные полчища, вторгавшиеся на русскую землю. Лирическое альтер эго поэта не хочет умирать под балдахином в окружении родственников и прислуги. Обстановка невыносимой скорби и печали, которая свойственна семье умирающего человека, будит в нем стремление погибнуть в бою. Только настоящий мужчина и гусар способен так самозабвенно любить своё Отечество и Царя, и так ненавидеть домашний унылый покой. Пусть в постели умирают штатские: настоящий боевой офицер будет искать смерти в бою.

В стихотворении «Поэтическая женщина» автор описывает различные перипетии любви. И эти обстоятельства удивительно похожи на современные, теперешние. Женщина в этом стихотворении холодна, восторженна, надменна, она даёт отпор мужчине и привлекает его, она играет мужским сердцем, как цирковой жонглер пылающими кольцами. Уже тогда были такие женщины, которые могли сделать с мужчиной всё, что угодно… Помните, дорогой читатель сайта «Древо Поэзии», как говаривала тётушка Чарлей, приехавшая из страны, где живёт много-много диких обезьян: «Мы – женщины – можем делать с мужчинами всё, что угодно!». При этом она делала довольную и кокетливую улыбочку, означавшую и лукавство, и властность, и корысть… Такие вот тётушки и девушки существовали и в эпоху Дениса Давыдова.

В стихотворении Элегия 4 тема ратного подвига за Отечество и тема любви объединяются. Поэт философски рассуждает о бренности человеческих почестей и славы, даже славы фронтовой. Он вспоминает прекрасную Лизу, с которой, вероятно, провёл много счастливых минут. «За тебя ещё восстану и другую смерть найду!»,- пишет автор в конце данного стихотворения. Но, думаю, что восстанет прекрасный поэт не только за Лизу и за других очаровательных прелестниц, которых когда-то знал, но и за нас всех. Денису Давыдову не знать смерти, во всяком случае, смерти литературной. Слава этого поэта и героя Отечественной войны 1812 года будет вечно греметь в его стихах и в описаниях его ратных подвигов, совершённых на поле брани. Пока русские люди помнят ту войну и пока они ощущают себя великим имперским народом, отстоявшим свою честь и независимость на фронтах всех войн, имя замечательного поэта не будет предано забвению.
Павел Иванов-Остославский.



ПЕСНЯ
Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарской,
С вами век мне золотой!
Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
За тебя на черта рад,
Наша матушка Россия!
Пусть французишки гнилые
К нам пожалуют назад!
За тебя на черта рад,
Наша матушка Россия!
Станем, братцы, вечно жить
Вкруг огней, под шалашами,
Днем - рубиться молодцами,
Вечерком - горелку пить!
Станем, братцы, вечно жить
Вкруг огней, под шалашами!
О, как страшно смерть встречать
На постели господином,
Ждать конца под балдахином
И всечасно умирать!
О, как страшно смерть встречать
На постели господином!
То ли дело средь мечей!
Там о славе лишь мечтаешь,
Смерти в когти попадаешь,
И не думая о ней!
То ли дело средь мечей:
Там о славе лишь мечтаешь!
Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарской,
С вами век мне золотой!
Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
1815
ПОЭТИЧЕСКАЯ ЖЕНЩИНА
Что она? - Порыв, смятенье,
И холодность, и восторг,
И отпор, и увлеченье,
Смех и слезы, черт и Бог,
Пыл полуденного лета,
Урагана красота,
Исступленного поэта
Беспокойная мечта!
С нею дружба - упоенье...
Но спаси, Создатель, с ней
От любовного сношенья
И таинственных связей!
Огненна, славолюбива,
Я ручаюсь, что она
Неотвязчива, ревнива,
Как законная жена!
1816


ЭЛЕГИЯ IV
В ужасах войны кровавой
Я опасности искал,
Я горел бессмертной славой,
Разрушением дышал;
И, в безумстве упоенный
Чадом славы бранных дел,
Посреди грозы военной
Счастие найти хотел!..
Но, судьбой гонимый вечно,
Счастья нет! подумал я...
Друг мой милый, друг сердечный,
Я тогда не знал тебя!
Ах, пускай герой стремится
За блистательной мечтой
И через кровавый бой
Свежим лавром осенится...
О мой милый друг! с тобой
Не хочу высоких званий,
И мечты завоеваний
Не тревожат мой покой!
Но коль враг ожесточенный
Нам дерзнет противустать,
Первый долг мой, долг священный
Вновь за родину восстать;
Друг твой в поле появится,
Еще саблею блеснет,
Или в лаврах возвратится,
Иль на лаврах мертв падет!..
Полумертвый, не престану
Биться с храбрыми в ряду,
В память Лизу приведу...
Встрепенусь, забуду рану,
За тебя еще восстану
И другую смерть найду!
1816


«Пошли нам, Господи, терпенья… »

Данное стихотворение не имеет однозначного авторства. Одни литературоведы полагают, что его написал Сергей Сергеевич Бехтеев – талантливый поэт-монархист, гвардейский и белый офицер. Другие уверены, что оно принадлежит перу Её Императорского Высотчества Великой Княжны Ольги Николаевны – дочери последнего русского императора Николая Второго.

Попробуем определить авторство по косвенным данным. По психологической энергетике, которая заложена в это стихотворение. Я много на своём веку прочёл различных стихов, написанных как мужчинами, так и женщинами. Я считаю, что стихи различных по половой принадлежности авторов несут на себе печать их гендерно специфического сознания и подсознания.

Сергей Бехтеев был боевым офицером прошедшим не одну войну. Мы знаем многие его стихи. Они мужественны. В них присутствует чисто мужской дух: твёрдый, воинственный, знающий красоту ратного подвига. По своему менталитету Сергей Сергеевич мужчина на все триста процентов, как говорится. Что же мы видим в настоящем стихотворении?

В нём нет ноток мужественности, силы и воинского подвига. Помните, дорогой читатель сайта «Древо Поэзии», как на подобную тему выглядит стихотворение, написанное Иваном Савиным: «Любите врагов своих! Боже… ». Это бесконечно мужественное стихотворение. По нему очень заметно, что Иван Иванович был боевым солдатом, что он участвовал во многих грозных сечах, бился с большевистской нечистью не на жизнь, а на смерть. В стихотворении же «Пошли нам, Господи, терпенья… » ничего этого нет. Разве Бехтеев не написал бы мужественное, боевое стихотворение? Написал бы! Но, может быть, он находился в смиренном расположении духа? Может замечательный поэт-беломонархист в момент написания стихотворения испытывал, куда в большей степени религиозные чувства, чем воинственные? Может быть, но я в это не верю. Стихотворение написано женщиной. И даже совсем юной девушкой, не знающей ещё всего ужаса и кошмара нашей человеческой жизни. Оно очень литературно и эмоционально абстрагировано от реальности. То есть: авторство его я отдал бы Великой Княжне Ольге Николаевне. Род Романовых дал России и русскому народу не только блистательных Самодержцев и государственных деятелей, но и поэтов: К.Р., Владимира Палия и, теперь, это ясно, Великую Княжну Ольгу Николаевну.

Чтобы окончательно убедить читателей в своей правоте, я представляю здесь стихотворения Сергея Бехтеева, которые точно принадлежит его перу.

У Креста
Шумит народ, тупой и дикий,
Бунтует чернь. Как в оны дни,
Несутся яростные крики:
"Распни Его, Пилат, распни!
Распни за то, что Он смиренный,
За то, что кроток лик Его.
За то, что в благости презренной
Он не обидел никого.
Взгляни - Ему ли править нами,
Ему ли, жалкому, карать!
Ему ли кроткими устами
Своим рабам повелевать!
Бессилен Он пред общей ложью,
Пред злобой, близкой нам всегда,
И ни за что к Его подножью
Мы не склонимся никогда!"
И зло свершилось! Им в угоду
Пилат оправдан и омыт,
И на посмешище народу
Царь оклеветан... и... убит!
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Нависла мгла. Клубятся тени.
Молчат державные уста.
Склонись, Россия на колени
К подножью Царского Креста!

Двуглавый Орел

Посвящается Его Императорскому Высочеству
Великому Князю Николаю Николаевичу

На бой последний, бой кровавый,
За честь и счастье всех племен,
Зовет бойцов Орел Двуглавый
Под сени Царственных знамен.

Туда, где годы рушат веки,
Где бродит смерть среди степей,
Где льются огненные реки
В кровавом скрежете цепей.

Все ближе, ближе день великий!
И, под немолчный звон церквей,
В священный гимн сольются клики
Поднявших меч богатырей.

Воспрянь, ликуй, душа героя!
Пришла пора скорбей и зол,
Тебя зовет на праздник боя
Наш старый. Царственный Орел.

Вперед! Победными стопами,
Молитву жаркую творя,
Вперед, с заветными словами -
"За Русь, за Веру, за Царя!"

Воспрянь, народная стихия!
Проснись, угасший дух веков,
Стряхни, свободная Россия,
Вериги каторжных оков!

Сердца и мысли окрыляя,
Нас поведет в последний бой,
Очами грозными сверкая,
Герой с увенчанной главой.

И не сдержать волны народной
Ее испуганным врагам:
Россия будет вновь свободной,
И мир падет к ее ногам.

Уж близок день, не за горами
Давно желанная пора;
И грозно грянет над войсками
Родное русское "ура!"


* * *
Русь горит! Пылают зданья,

Гибнут храмы и дворцы,
Книги, мебель, изваянья,
Утварь, живопись, ларцы.
Гибнет долгих лет нажиток,
Плод тяжелого труда,
Недостаток и избыток,
Накоплявшийся года.
Злобный гений торжествует
Праздник крови и огня;
Он, смеясь, на пламя дует,
Волны красные гоня.
И клубясь и извиваясь,
Пляшут пляску языки,
К небу с свистом поднимаясь,
Гневны, грозны и дики.
Русь горит!.. И безвозвратно
Гибнут перлы красоты.
Так сбываются превратно
Вольнодумные мечты.

Ну, что, дорогие читатели, убедились? Это мужественные и сильные духом стихи. Совсем не такие как «Пошли нам, Господи, терпенья… »

В этом стихотворении явственно чувствуется женский менталитет. Великая Княжна Ольга Николаевна показывает себя в нём как истинная христианка, которая стремится к подвигу и смирению во имя Бога. Стихотворение было написано автором совсем не задолго до мученической смерти в Екатеринбурге в доме Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля 1918 года.

Её Императорское Высотчество ищет сил «сносить народное гоненье и пытки наших палачей». Она гениально предвидит все чудовищные коллизия, которые выпадут на её долю и на долю её родных и близких. Большевики уничтожили в те дни 18 членов дома Романовых. Вот, где истинный геноцид! Автор призывает себя «терпеть позор и оскорбленья», физические и нравственные страдания. И даже, когда лирическая героиня стихотворения поймёт, что могила её близка, она хочет кротко молиться за врагов. Это чисто женский взгляд на вещи. Мужчина, тем более боевой офицер, скорее предпочёл бы умереть с гранатой в руке, подорвав себя вместе с кровавыми палачами России и её народа, чем «молиться кротко за врагов... ».

Пусть данная статья послужит к увековечиванию памяти прекрасной русской поэтессы, Великой Княжны Ольги Николаевны Романовой и членов её семейства. Проживи она до старости, автор могла бы развиться в ещё более талантливую писательницу, которая, возможно, встала бы в один ряд со своими прославленными современницами: с Мариной Цветаевой, Анной Ахматовой, Зинаидой Гиппиус, Миррой Лохвицкой и другими.
Павел Иванов-Остославский.



* * *
Пошли нам, Господи, терпенья
В годину буйных, мрачных дней
Сносить народные гоненья
И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать
И крест, тяжелый и кровавый,
С Твоею кротостью встречать.

А в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и оскорбленья,
Христос Спаситель, помоги.

Владыка мира, Бог вселенной,
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый страшный час.

А у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.



Поэзия Владимира Высоцкого. Стихи со смыслом.

Творчество Владимира Висоцкого в своё время было необычайно популярно. Он был не только поэтом, но и певцом, композитором и актёром. Как видим, он состоялся сразу во многих искусствах, но для нас: авторов и читателей прекрасного сайта «Древо Поэзии», наверное, самое важное его искусство – это поэзия. Стихи Высоцкого в чём-то аматорские и неотшлифованные, были близки многим людям в нашей стране. У них и сейчас много поклонников. Пиар, который имеет его искусство, сравним только с рекламой поэзии самого Пушкина. Чем же Владимир Семёнович был так близок и дорог отечественному читателю и зрителя? Думаю, тут есть несколько причин. Во-первых, и в главных: у Высоцкого была огромная харизма, в том числе и отрицательная. Он имел обаяние в определённых кругах: среди женщин, бывших зеков, среди фронтовиков. В те времена, когда автор только начинал писать стихи и потом петь их под гитару, СССР был страной сидельцев – людей, которые отбыли срок в лагерях, в основном за политические убеждения. Самые «популярные» статьи в народе – 58-я УК РСФСР и 54-я УК УССР (антисоветская агитация, антисоветская деятельность, измена Родине). Русский народ не любил советскую власть, особенно в Ленинско-Сталинский период, потому и было в Советской России так много осуждённых по политическим статьям. Ну, а Высоцкий сочинял и пел о лагерях, о нелёгкой судьбе узника в ГУЛаге. Его поэзию можно назвать псевдо-уголовной (Высоцкий ведь не Круг, в самом деле!). В ней, конечно, присутствует много криминально-сидельнических мотивов, есть песни про воров и фраеров, но, в общем-то, всё это творчество отражает общее умонастроение людей в ту эпоху в нашей стране. У поэта есть много фронтовых песен и стихов. Слушатели и читатели ему часто приписывали такие жизненные эпизоды, которых в реальности в его судьбе никогда не было. Он никогда не сидел и никогда не воевал, но дух узничества и фронта в нём жил. Во-вторых, у него была бешенная реклама. А реклама, как известно, двигатель успеха. В данной подборке представлены самые мои любимые стихи данного автора. Это фронтовая поэзия, которая, действительно, написана мастерски. В этих стихах описаны перипетии боя. «Я ЯК – истребитель… » и «Песня летчика» - это баллады о войне, которую увидели советские люди: военные пилоты. Стихотворение «Целую знамя в пропылённый шелк… » - это история войны, рассказанная американским или западноевропейским человеком. Вот какой разной бывает война: мужественная и героическая, трагическая, смертельная, горькая… со слезами на глазах от боли или радости… Война бывает всякая… Читатель прекрасного сайта «Древо Поэзии» у меня может спросить: а зачем я написал статью о Владимире Высоцком после статей о Пушкине и Лермонтове, о Блоке и Гумилёва, об Ахматовой, Цветаевой и Туроверове? Разве он сравним по уровню своего мастерства с ними? Ну, возможно, Вы и правы, однако, Высоцкий повлиял на культуру и менталитет нашего народа. Он в своё время был ярким сеянием на песенном и литературном небосклоне СССР. Он – это талантливый народный самородок, которому и в самом деле не хватало школы, мастерства и техничности, но ведь он проник своими песнями в ума и сердца людей? Проник. Это факт. Ниже представлено три стихотворения, которые являются очень техничными и проникновенными. В них Владимир Высоцкий показал себя как мастер.
Павел Иванов-Остославский.

* * *
Я - "Як"-истребитель,
Мотор мой звенит,
Небо - моя обитель,
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он - истребитель.

В этом бою мною "юнкерс" сбит,-
Я сделал с ним, что хотел.
А тот, который во мне сидит,
Изрядно мне надоел.

Я в прошлом бою навылет прошит,
Меня механик заштопал,
Но тот, который во мне сидит,
Опять заставляет - в "штопор".

Из бомбардировщика бомба несет
Смерть аэродрому,
А кажется, стабилизатор поет:
"Мир вашему дому!"

Вот сзади заходит ко мне "мессершмитт".
Уйду - я устал от ран,
Но тот, который во мне сидит,
Я вижу - решил на таран!

Что делает он, вод сейчас будет взрыв!..
Но мне не гореть на песке -
Запреты и скорости все перекрыв,
Я выхожу из пике.

Я - главный, a сзади, ну чтоб я сгорел!-
Где же он, мой ведомый?
Вот он задымился, кивнул и запел:
"Мир вашему дому!"

И тот, который в моем черепке,
Остался один и влип.
Меня в заблуждение он ввел и в пике -
Прямо из "мертвой петли".

Он рвет на себя, и нагрузки - вдвойне.
Эх, тоже мне летчик-ас!
И снова приходится слушаться мне,
Но это в последний раз.

Я больше не буду покорным, клянусь!
Уж лучше лежать на земле.
Ну что ж он не слышит, как бесится пульс!
Бензин - моя кровь - на нуле.

Терпенью машины бывает предел,
И время его истекло.
И тот, который во мне сидел,
Вдруг ткнулся лицом в стекло.

Убит! Наконец-то лечу налегке,
Последние силы жгу.
Но... что это, что?! Я в глубоком пике
И выйти никак не могу!

Досадно, что сам я немного успел,
Но пусть повезет другому.
Выходит, и я напоследок спел:
"Мир вашему дому!"

* * *

Целуя знамя в пропыленный шелк
И выплюнув в отчаянье протезы,
Фельдмаршал звал: "Вперед, мой славный полк!
Презрейте смерть, мои головорезы!"

И смятыми знаменами горды,
Воспалены талантливою речью,-
Расталкивая спины и зады,
Одни стремились в первые ряды -
И первыми ложились под картечью.

Хитрец - и тот, который не был смел,-
Не пожелав платить такую цену,
Полз в задний ряд - но там не уцелел:
Его свои же брали на прицел -
И в спину убивали за измену.

Сегодня каждый третий - без сапог,
Но после битвы - заживут, как крезы,-
Прекрасный полк, надежный, верный полк -
Отборные в полку головорезы!

А третьи средь битвы и беды
Старались сохранить и грудь и спину,
Не выходя ни в первые ряды,
Ни в задние,- но как из-за еды,
Дрались за золотую середину.

Они напишут толстые труды
И будут гибнуть в рамах, на картине,-
Те, что не вышли в первые ряды,
Но не были и сзади - и горды,
Что честно прозябали в середине.

Уже трубач без почестей умолк,
Не слышно меди, только звон железа,
Ах, славный полк, надежный верный полк,
отборные в полку головорезы.

Но нет, им честь знамен не запятнать,
Дышал фельдмаршал весело и ровно,-
Чтоб их в глазах потомков оправдать,
Он молвил: "Кто-то должен умирать -
А кто-то должен выжить,- безусловно!"

И нет звезды тусклее, чем у них,-
Уверенно дотянут до кончины,
Скрываясь за отчаянных и злых
Последний ряд оставив для других -
Умеренные люди середины.

...В грязь втоптаны знамена, смятый шелк,
Фельдмаршальские жезлы и протезы.
Ах, славный полк!.. Да был ли славный полк,
В котором сплошь одни головорезы?


* * *
Песня летчика
Их восемь — нас двое. Расклад перед боем
Не наш, но мы будем играть!
Сережа! Держись, нам не светит с тобою,
Но козыри надо равнять.

Я этот набесный квадрат не покину.
Мне цифры сейчас не важны, —
Сегодня мой друг защищает мне спину,
А значит, и шансы равны.

Мне в хвост вышел «мессер», но вот задымил он,
Надсадно завыли винты.
Им даже не надо крестов на могилы,
Сойдут и на крыльях кресты!

— Я — «Первый», я — «Первый», — они под тобою,
Я вышел им наперерез.
Сбей пламя! Уйди в облака! Я прикрою!
В бою не бывает чудес!

Сергей! Ты горишь! Уповай, человече,
Теперь на надежность строп!
Нет! Поздно — и мне вышел мессер навстречу.
Прощай! Я приму его в лоб.

Я знаю — другие сведут с ними счеты.
А по облакам скользя,
Взлетят наши души, как два самолета, —
Ведь им друг без друга нельзя.

Архангел нам скажет: «В раю будет туго!»
Но только ворота — щелк,
Мы бога попросим: «Впишите нас с другом
В какой-нибудь ангельский полк!»

И я попрошу Бога, Духа и Сына,
Чтоб выполнил волю мою:
Пусть вечно мой друг защищает мне спину,
Как в этом последнем бою.

Мы крылья и стрелы попросим у бога,
Ведь нужен им ангел-ас,
А если у них истребителей много,
Пусть пишут в хранители нас.

Хранить — это дело почетное тоже,
Удачу нести на крыле
Таким, как при жизни мы были с Сережей,
И в воздухе и на земле.
1968



«Ребенком я, не зная страху… » Валерия Брюсова.

ПроГУГЛиваясь по бескрайним просторам интернета, я наткнулся на это чудесное стихотворение замечательного русского поэта-символиста Валерия Брюсова. О чем же повествует блистательный автор? Маленький мальчик зачем-то гуляет в тёмном лесу зимой. Там он встретил пряху, и остался жить в её маленьком приземистом домике. Кем была эта женщина? Бабой Ягой, ведьмой, высматривающей в тёмных чащобах беззащитных мальчиков, чтобы навсегда заманить их в свою богом забытую избушку? Этого мы не знаем… Однако, пряха то была не простая, а волшебная. Она стала учить ребёнка премудростям своего ремесла. Нити, которые она пряла, были разноцветные, радужные, искрящиеся всевозможными сеяниями и чудесами. То пряха вплетала в свою ткань свет луны, от чего ткань становилась серебристой, то непроглядную тьму холодной зимней ночи… И вот под утро ребёнок вдруг увидел, как волшебница вплела в пряжу красный отблеск зари… Нить стала красной, кровавой, зловещей… А может быть сказочная рукодельница вплела в ткань кровь… Это символ революции? В стихах Валерия Брюсова так же как и в произведениях других крупных поэтов-символистов времён «Серебряного Века» русской поэзии присутствует предощущение кровавого мятежа, революции, вселенской катастрофы, в адское горнило которой будет втянут весь русский народ…

А может в этом стихотворении автор хотел метафорически рассказать, как он научился поэтическому ремеслу? Вполне возможно.

Во всяком случае, стихотворение получилось великолепное!
Павел Иванов-Остославский.

* * *
Ребенком я, не зная страху,
Хоть вечер был и шла метель,
Блуждал в лесу, и встретил пряху,
И полюбил ее кудель.

И было мне так сладко в детстве
Следить мелькающую нить,
И много странных соответствий
С мечтами в красках находить.

То нить казалась белой, чистой;
То вдруг, под медленной луной,
Блистала тканью серебристой;
Потом слилась со мглой ночной.

Я, наконец, на третьей страже.
Восток означился, горя,
И обагрила нити пряжи
Кровавым отблеском заря!



«На Земле безжалостно маленькой… » Роберта Рождественского.

Это замечательное стихотворение Роберта Рождественского повествует о судьбе, казалось бы, маленького человека. Жил да был маленький, невзрачный, серенький человечек. У него всё было маленькое: маленькая должность в маленькой конторе, маленькая зарплата, маленький портфель и маленькая квартирка, даже, наверное, и не квартирка, а комната в рабочем общежитии или в коммуналке. И был бы этот человек до конца жизни очень маленьким и незаметным, если бы в дверь его дома не постучалась война… Маленькому человеку в армии всё дали такое, какое он привык иметь в довоенной жизни: всё привычное, родное, маленькое… Автомат у него был маленький, и шинель у него была маленькая, и фляга с водой – маленькая, маленькие кирзовые сапоги… И задача перед ним ставилась как будто бы маленькая: отстоять участок фронта величиной два метра на два… Но, вот когда он выполнил свой священный долг перед Родиной и народом… когда его убили и он упал в грязь, искривив рот ужасной гримасой боли и смерти… тогда не нашлось в целом мире столько мрамора, чтобы поставить ему монумент на могилу такой величины, какой он заслужил…

Воспевание ратного подвига простого русского солдата – вот главная и единственная тема этого мужественного стихотворения. Данное стихотворение не имеет классической формы. В нём нет изысканных красивых метафор в духе Блока или Гумилёва, но за его формальной простотой скрывается грубая и жестокая правда жизни. Автор показал нам жизнь такой, какая она есть. И большое ему за это спасибо!

Я бы хотел здесь коснуться вскользь темы, которую я еже поднимал в своих статьях, опубликованных на прекрасном сайте «Древо Поэзии»: почему хороший современный поэт никогда не добьется того же уровня общественного признания, какого добивались достойные авторы прошлого. Дело в том, что людей сейчас живёт гораздо больше, чем раньше. Тем более, что грамотных и читающих людей раньше было очень мало – просто единицы. В основном это были представители дворянства и разночинной интеллигенции. А в наше время грамотны все. Во всяком случае, мне хочется в это верить. Несомненно, что сделать себе имя гораздо легче среди ста благосклонных читателей, чем среди ста тысяч или среди миллиона. Если Вы в 19 веке были вхожи в аристократические гостиные Москвы и Санкт-Петербурга и если Вы там завоевали своего читателя, то считайте, что Вы завоевали всю Россию. А если Вы ещё и камергер Двора Его Императорского Величества или, на худой конец, камер-юнкер (как Александр Сергеевич Пушкин), то вы сделаете своим читателем самого Государя Императора Всероссийского, а это давало безграничные литературные возможности. В наше время надо иметь доступ в СМИ: на телевидение, в редакции толстых журналов и литературных газет. А это не всегда получается… Вот и выходит, что во времена «Серебряного» и «Золотого Века» русской поэзии сделать себе литературную карьеру достойному автору было легче, чем сейчас. Тем более, что тогдашние читатели знали толк в литературных колбасных обрезках, как говорится… Не то, что сейчас.

Этой статьёй мне бы хотелось почтить память моих ближайших родственников, которые участвовали в Великой Отечественной войне. Они тоже, подобно лирическому герою данного стихотворения, были такими маленькими… и такими большими. Пусть вечно будет жить память о Иванове Игоре Михайловиче (рядовой сапёрного батальона); Иванове Михаиле Николаевиче (мл. сержант сапёрного батальона); Иванове Якове Николаевича (генерал-майор артиллерии); Мадыкине Александре Ивановиче (капитан, зампомощника командира сапёрно-строительной бригады); Мадыкине Сергее Ивановиче (ст. лейтенант сапёрно-строительных войск, замкомандира роты); Мадыкине Михаиле Ивановиче (сержант автомобильных войск); Фролове Борисе Васильевиче (майор-военврач, начальник отделения госпиталя в Горьком). Пусть земля вам будет пухом, родные мои!
Павел Иванов-Остославский.


* * *
На Земле
безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую...
И однажды —
прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая,
казалось,
война...
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую —
по размерам —
шинель.

...А когда он упал —
некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле
не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня
в полный рост!
1969