Барыга

БАРЫГА
    Автобус подкатил к центральной остановке села. Более сильные, оттесняя слабых, прорвались к двери. Последней с сумками лезла на ступеньки Пелагея.
- Подсобитя хоть!
  Сидевший парень вскочил и забросил на площадку её груз. Удивлённо посмотрел на сухую жилистую старуху и на её сумки. Из одной торчали горлышки десяти полутора-литровых бутылок с молоком.
 - Здесь пятнадцать килограммов. Да в другой не меньше пяти!
- Ну-ка, - обратилась она к крашеной блондинке, - убери свой пакет!
    Горожанка, скривив полные губы, отвернулась к окну, презрительно фыркнула: "Барыга".
   Пелагея молча двинула пакет к ногам женщины. На это место подтащила свои сумки.      
   Перекрестившись, притулилась к спинке сиденья. С обидным укором повернулась в сторону крашеной:
- Миленькая, кака я барыга? Своё продаю. Ты только встала, а я с четырёх утра со скотиной пурхаюсь. Теперь вот на базар..., - она не договорила, вяло махнула рукой: чего, мол, тебе, неженке, объяснишь? И тяжко вздохнула.
   Односельчанка лет шестидесяти пошутила:
- Пелагеюшка, ты уж с утра и кудри навертела?
    Та подняла на неё воспалённые веки и с чуть заметной насмешкой ответила:
- Ага, навертела, прямо с ранья! - и стала плохо гнущимися пальцами заправлять клочки седых волос под платок.
- Опять в город молоко повезла? Пошто Марию не заставляшь?
- Да ить продавать талан нужон. Я её говорю - зубами-то лязгать надо, а она мне: - Да как, мам, лязгать-то? Не умею. Вот и стоит, христовая, весь день, да ишо и не продаст.
   Пелагея огорчённо посмотрела на свои чёрные ладони:
- Как нонче продавать? На остров вчерась за калиной ходила. Уж чем только не скребла руки-то.
   Она вздохнула, всё ещё помня обидное - "барыга"! - и заговорила с надрывом:
- Думаш, чё молоко-то вожу? От хорошей жизни? Зять с дочкой строяца. Изба наша, ишо мамина, в землю села. Как нонче тяжко строица! Дочь и зять на ферме работают, а денюжки? - она со злостью изобразила из скрюченных пальцев дулю. - Хрен вам! Ишо год назад дочь на ферме под зарплату сметану брала, я возила её на базар, таким макаром и выручали заработанные деньги. А счас - ничо не дают! Зато начальство всё на машинах. И чё токо ноне творится? Даром работам! Думашь, из чего дом-то лепим? Глину с соломой да коровьим дерьмом топчем, делам саманы да кладём стены. Да-а, теперь стал и млад знают, чё за штука капитализьма.
- О-хо-хо, - вздохнув, покачала головой соседка, - капитализм, социализм. Только сейчас поняли разницу.
   Женщины, уйдя в свои думы, замолчали.
   Пелагея, подперев худую щёку рукой, смотрела куда-то. Неясные мысли бродили в голове: « Задарма люди работают! Иде это виданно, чтоб задарма? Тридцать годов моя Машка на ферму к бурёнкам бегат. Так при Советах хоть деньги платили. А счас... Эвон что! Оказалось - плохо жили! Перестройкой все уши прожужжали. Перестроились! Пять годов зарплату не дают! А Машка всё бежит на работу! И ведь не только она... Вот ведь штука кака!»
   Вспомнились ей молодые годы, считай, прожитые на свиноферме. Во время опороса свинарки сутками дежурили около маток. За хорошую работу Пелагею премировали часто. Почётные грамоты бережно хранятся в комоде...
   Пелагея иногда задумывалась о своей нелёгкой жизни. Её бабка и мать и сама она с малолетства при деле. И дочь Мария из года в год топчет одну и ту же тропинку от дома до фермы и обратно. Труд являлся основой их жизни. Не дай Бог, остаться без работы! Об этом и думать страшно! Куда бы и делись!
   Автобус резко затормозил. Очнувшись, Пелагея глянула в окно. Следующая остановка - её. Надо готовиться к выходу.
   Выйти из автобуса ей помог всё тот же парень.
- Дай Бог тебе здоровья, сынок, - от всей души пожелала она и, взяв сумки, подалась на рынок. Молоко у неё разобрали быстро. Пелагея виновато рассказывала каждому покупателю, как ходила "вчерась за калиной и она, собака такая, разрисовала ей руки".
   Деньги от продажи молока женщина надёжно спрятала.
   По дороге к внучке, поглядывая на сумку с гостинцами, она думала: « Нам-то в деревне живеца полегше. Огород выручат. Кто не лодырь - скотину дёржит. А в городу всё купить надо. Деньги тоже, говорят, задерживают. Ох...»
   Её мысли неожиданно приняли другое направление:
«Жизнь в деревне - тоже не мёд! Зять всё лето горбатил в совхозе без выходных! Конешно, корма на зиму коровке директор дал. Не работал бы, где взять? О, Господи!»
   За квартал до дома, где жила её внучка Алёнка, Пелагея прибавила шаг. К уставшему телу откуда-то добавились силы. От предстоявшей встречи к сердцу подкатила радостная волна. С рождения вынянчила, где тут душе не болеть! Вспомнилось вдруг, как маленькая Алёнка пошла с ребятишками на реку, наловила лягушек и принесла домой. Захотелось разводить их, как рыбок. Тайком от матери поделилась новостью с бабушкой. К утру из ведра лягушки сбежали. Горько плакала от обиды внучка. Только бабушка могла понять её горе...
   В подъезде Пелагея ткнула пальцем в кнопку.
- Опять лифт не работат! - вздохнув, полезла на восьмой этаж.
   Переводя дух, позвонила раз, другой. За дверью было тихо. Старушка растерянно заоглядывалась. Позвонила в соседнюю квартиру.
- Дочка, ты не знашь, где Алёнка?
   Оглядев старуху с головы до ног, пьяная, неряшливо одетая женщина скривила губы:
- С квартирантами не общаемся!
- Ишь ты, с гонором! - вырвалось у Пелагеи.
   Навалилась на её сердце вдруг такая тяжесть, что она села прямо на грязные ступеньки подъезда и, опустив голову, горестно заговорила:
- Иде ж она есть? И чё мне так не везёт?! Господи! Так хотелось повидаться. Кода суда ишшо выберусь? – Взялась за сумку. - Оставить её здесь? - С ненавистью посмотрела на соседнюю дверь. - Упрут ишшо!
  Неся сумку то в одной, то в другой руке, она ослабевшими ногами вновь перебирала ступеньки подъезда.
    Отойдя от дома довольно далеко, Пелагея остановилась передохнуть. Неожиданно в глаза бросилась бедно одетая молодая женщина с девочкой, напомнившей ей внучку в детстве. От внезапной мысли морщинистое лицо Пелагеи просветлело.
- Миленькая, - остановила она женщину. - Возьми дитю гостинчик. Тут молоко, моркошка, капустка... -  торопливо раскрыла сумку.
Мать девочки стала робко отказываться:
- Нет, нет, что вы! Мне платить нечем!
- И не надо! Бери, бери! - ласково настаивала Пелагея. - Внучке везла, да её дома не оказалось! Не тащить же назад в деревню.
  Оставив матерчатую сумку удивлённой женщине, старушка с облегченной душой поспешила на автобус.

2001г.