Галинка из Ленинграда

                Галинка из Ленинграда

     Девочка устало брела вниз по дороге. Уже почти стемнело, и дорогу она различала по высоким отвалам снега в кюветах и старой заснеженной колее. Ныло ушибленное колено ноги. «И всё из-за этой противной Лизки», - корила себя малышка. Лизка была дочерью их соседей, и Галинка с нею ходила кататься на санках. Катались подружки за автотрассой, там был крутой склон, уходящий в овраг. Девочки уже собирались идти домой, когда она попросила подружку чуток подождать.
- Лиза, я ещё разок прокачусь, подожди.
Лиза, которой надоело ждать упрямую соседку, толкнула её в сугроб. И Галина упала в снег, выпустив верёвку санок.  Санки скатились вниз, под обрыв. Терять сани, подарок отца, девочка не хотела и спустилась вниз, чтобы найти их. Но они были где-то в самом низу оврага. Обессиленная от усталости шестилетняя кроха вылезла наверх. Может, она и нашла бы санки, если бы не сгустившиеся сумерки. И Галинка испугавшись, что родители могут её наказать за утерю салазок, решила пойти к бабушке. Её бабуля жила в селе, в двух километрах от их дома, вниз по дороге. И идти к ней было легче, чем возвращаться домой, в гору. Девочку пугало наказание матери за позднее возвращение домой. Мёрзли пальцы рук, а мокрые рукавички не грели их. Теперь она поняла совершённую её глупость. Даже машины из-за большого снега выпавшего редко ходили в это время. Огней села, в котором жила её бабушка тоже было не видно, хотя она прошла половину пути. «А если нападут волки?» - при мысли об этих хищниках  её охватил страх. Она боязливо втянула голову в плечи и ускорила шаг. «Волки боятся огня» - вспомнились ей рассказы бабушки Насти. Несмотря на преклонный возраст, бабуля часто приходит к ним на хутор, ради неё, любимой внучки. Там за спуском дорога вновь пойдёт на подъём, а за ним будет село бабушки. «Ничего, ещё немного осталось идти, - успокаивала  себя девочка. - Вот обрадуется бабушка её приходу».   Ей вспомнилось как прошлым    летом она на свой  страх, и риск пошла одна к бабушке. Но тогда она шла сбоку дороги, Галя не раз слышала наставления родителей, ходить по дороге опасно, может сбить машина. Машины и трактора летом двигаются так часто, что от них стоит сплошной гул. Зимой машины ходят реже, а иногда проезд закрывают из-за большого снега. В последнее время снег шёл три дня, и трактора не успевали расчищать дорогу. Когда они с Лизой катались, то слышали гул тракторов со стороны краевого центра. В морозной тишине звуки далеко слышны. Как говорил отец, это бульдозеры пробиваются к ним, чистят дорогу от заносов. К утру подойдут бульдозеры и со стороны Невинки. Дорога, по его словам поделена на участки, и обслуживают их разные дорожные организациями. Папка у неё хороший, и хуторяне за глаза называют его детдомовцем. Галя вначале не понимала  этого слова, ей казалось это ругательное, плохое слово. Лишь позже от бабушки Насти узнала. В войну, как рассказывала бабушка, её папка был маленьким и жил в Ленинграде. Родители у него умерли от голода, во время блокады. И  его вместе с другими детьми сиротами вывезли на Большую землю, а затем в Ставрополь. Где он рос и воспитывался в детдоме. После службы в армии, женился на её матери. Папка ей обещал, когда она подрастёт, они всей семьёй съездят в Ленинград, на его родину. Может поэтому Лизка, и досаждала ей этим прозвищем.
 - Мой папка не детдомовец, - возмущалась Галина, – а из Ленинграда. Там у них дома в пять этажей и выше, таких даже в Ставрополе нет. Поняла! – в обиде выкрикнула она.
 - Так почему вы там не живёте? Или чабанам не разрешают жить в Ленинграде, - издевалась Лизка.
Она была старше её и говорила эти обидные слова, со слов своей матери. Может её частые разговоры о Ленинграде, родине отца, и настроили завистливую подругу против неё. И Лизка в отместку за её хвастливость может, и толкнула её в снег. Что она скажет матери, когда вернётся без санок, чем объяснит позднее возвращение?
Девочка сошла на обочину и прислонилась к снежному отвалу. Уж очень хотелось ей немного передохнуть. «Мама, наверное, уже вернулась домой с МТФ, у неё вечерняя дойка, - рассуждала Галинка. - А папка приедет домой лишь завтра утром. У них, начался зимний окот, и покидать кошару ему нельзя. Так что о санках может, не спросят» Она была как-то с отцом на кошаре и видела этих маленьких ягнят. Воспоминания вернули её в домик бабули. Галя представила, как войдёт в тёмную и холодную прихожую, а затем в горницу. Бабушка будет, возиться у русской печи, жарить пирожки. Обернётся к двери и всплеснёт руками.
  - Да как же ты не побоялась идти в такую даль одна, да ещё в темноте? Да ты моя жалкая внученька.
Бабуля поставит в угол ухват и станет снимать с неё смёрзшую одежду. А чёрный кот по кличке Мурзик, будет тереться  возле её ног, мешая бабушке развязывать шнурки на её ботиночках.
 - Уйди поганец, не мешай! – шикнет на него бабуля.
Галинка знает, бабушка любит своего Ирода, иногда она так его называет, и шумит для порядка. А Мурзик, изогнув хвост, обижено уйдёт в сторону. Бабушка Настя усадит её за стол, напоит горячим молоком. Чтобы она не простыла, бабуля всегда добавляет в молоко ложечку смальца. После угостит пирожками и усадит её на печь, на дедушкин полушубок.
 - Отдыхай моя маленькая, а я займусь хозяйством.
Девочка знает, бабушка не сидит без дела. Прибрав посуду и развесив её одежду, чтобы она высохла бабуля возьмёт клубок ниток, спицы и будет вязать носки. Привалившись к тёплой трубе, Галина будет слушать её байки о прошлой жизни. А бабушка будет рассказывать ей, как обживались в этих глухих местах бывшие ссыльные, к числу которых принадлежали родители её покойного мужа, прадеды Галины. Мысли о встрече с бабушкой и ожидаемом тепле подстегнули девочку - «Надо встать и идти». Но внутренний голос противился этому. «Посиди немного, отдохни» - нашёптывал он ей. «Ладно, ещё немножко посижу» - соглашалась Галинка. Тем более сидеть на тёплой печи, укутанной в дедушкин полушубок, и слушать бабушку ей было хорошо. Быстро работая спицами, бабуля рассказывала ей, как когда-то здесь, жили люди. Её прадедов, участников восстания под предводительством  Тадеуша Костюшко, царь повелел сослать на Кавказ. Так и осели непокорные шляхтичи  здесь, в России. Вот почему и называется их хутор Польский. Теплота воспоминаний туманила голову, клонила Галину в сон. Последнее что она видела, как вывалился из подола бабушкиной юбки клубок ниток и покатился к печи. Мурзик метнулся к нему и стал гонять его по полу. Бабушкина голова клонилась ниже и ниже, очки сползли на кончик носа. Лишь зажатые в её натруженных руках спицы говорили, бабуля заснула. Привалившись к отвалу снега, девочка спала.
           Вторые сутки Алексей Гаврилович в пути. И когда до Ставрополя осталось с час пути вдруг эта заминка. Его остановили на передвижном посту ГАИ и предложили переждать.
 - А в чём дело? – спросил он лейтенанта.
 - Дорога выше занесена снегом, и техника не успевает его убирать. Если со стороны Ставрополя в нашем направлении работают скрепера и бульдозеры, то сюда, до нашей зоны дорожники ещё не дошли
  - Слушай, дорогой, за меня не волнуйся. У меня цепи противоскольжения, трос, лопата, так что если и застряну, выберусь. Не впервой, в Сибири мне не по таким делянкам приходилось ездить, слегами пользовался, так что опыт есть. Ты, командир, лучше тех «лётчиков» инструктируй, - кивнул он в сторону, стоящих у мотоцикла ГАИ молодых водителей. – Разреши, начальник!
Молодой инспектор замялся, посмотрел на две «Победы» и их водителей, ожидающих разрешения на проезд. Этот средних лет толстяк и балагур, производил на него благоприятный вид. И хотя у него был старенький ГАЗ-51, опытным глазом, лейтенант определил бывалого водителя. В отличие от легковых машин, этот  пробьётся.
 - Сейчас поговорю с капитаном, может, разрешит. Подожди немного.
 - Давай, действуй командир, а то меня уже заждались.
Алексей Гаврилович знал как вести себя в таких случаях. Где льстивым словечком: - начальник или командир, а где шуткой прибауткой покорить сердце гаишника. Конечно, на счёт Сибири и слег, он приврал. Слышал от бывалых людей.  Достав из бардачка полотенце и свёрток с  едой, решил подзакусить. Он уже дожёвывал хлеб с салом, когда к машине возвращался лейтенант.
- Ну что, начальник, даёшь добро? – опустив боковое стекло кабины, спросил он у инспектора.
 - Поезжай, только будь внимателен и осторожен на подъёмах. Особенно у Татарки, на поворотах, чтобы не занесло в обрыв. У нас нет техники, чтобы вытаскивать вас оттуда,  Капитан связался по рации,  дорожники обещают скоро дойти до нас. Так что действуй.
 - Спасибо командир! – И втискиваясь в кабину, озорно добавил, - Если я сегодня не приеду в Ставрополь, то моя тёща не только, до тебя, с капитаном, но и до вашего генерала доберётся.
Начался подъём, затяжной и длинный. Снег крупными снежинками ложился на лобовое стекло, незаметно стемнело. Вот и небольшое село Польское, редкие огни в окнах домишек, да густые клубы дыма из печных труб. Миновав село, машина пошла под уклон. В свете фар бесконечная лента дороги с высокими отвалами снега, да старые тополя по обеим сторонам. Он уже хотел, было добавить газу, как его взгляду бросилось необычное возвышение в кювете, похожее на фигурку человечка. Сбросив газ, плавно притормозил  ручником, остановился. Машину подбросило, чуть занесло на выбоине, и она остановилась. Каково было его удивление, когда увидел занесённую снегом, согбенную фигурку ребёнка. В кювете, привалившись к отвалу снега, сидела девочка. Подхватив её на руки, Алексей втиснулся  с ней в кабину. Пристраивая девочку на сидении, смахнул с её шапочки и плеч слой снега. Ребёнок зашевелился. «Слава богу, жива, - вздохнул он. Девочка зевнула, и что-то пробубнила во сне. Алексей Гаврилович снял с нею холодные ботиночки, бросил их на пол, - Пусть оттают от снега». Уложив ребёнка на сидении, прикрыл своим полушубком, тронул машину. Продрогшая девочка сладко сопела во сне, поджав под себя ноги. «Наверное, из здешних мест, - размышлял он, думая как ему поступить с ребёнком. - Передам её на посту ГАИ, что стоит при въезде в Ставрополь. А там пусть разбираются». Было бы это днём, можно было свернуть в село Польское или в хутора, что расположены вдоль трассы. Возможно, кто-то бы и узнал  ребёнка. Но не будешь же тревожить людей в поздний час расспросами и поисками. А ему нужно завтра успеть получить оборудование. «Не выберем фонды в этом году, оборудование передадут другому заводу, - запомнилось слова главного механика, отправившего его в эту командировку. – Так что Гаврилович дело за тобой». Дорога, петляла и уходила в гору. Сбоку дороги показались редкие огоньки домиков Нижней Татарки. Вот и очередной поворот. Справа обрыв и цепочка ограничительных столбиков. Из снега проглядывают лишь их макушки. Вот на таком, узком и гористом, повороте разбился его свояк Анатолий. Он возвращался в тот рейс из Владикавказа, а случилось это в районе Вознесеновки. Тяжело подвывая двигателем, машина преодолевала очередной подъём. Вот миновали и Верхнюю Татарку, справа и слева возвышался лес. Встретились первые бульдозеры и машины дорожников. Очищенная от заносов снега, дорога пошла шире и просторней. И он перешёл на четвёртую передачу. Вспомнилось как в войну, он вместе со своими одногодками был мобилизован в армию. Как откармливали их голодных и истощённых в немецкой оккупации. Лечили и обучали их в центре подготовки. Ему повезло, он и его сверстники рождения 1926 года, захватили войну. И хотя в боях он не участвовал, но повидал многое. Прошёл со своим авто батальоном дорогами Польши, Венгрии и Германии. На какой только технике не приходилось ездить. Это были трофейные грузовики и автомобили стран союзников, поставляемые в СССР по договорам «ленд-лиза». Они в чём-то превосходили нашу технику, но шофера-фронтовики отдавали предпочтение своим отечественным маркам. Даже немцы, привыкшие к удобству и комфорту своей техники, поражались простоте устройства и проходимости русского чуда. Называя «Урал ЗиС-5» коммунистом. Машина выскочила на пригорок, вдали показались огни Ставрополя.
 - Куда мы, дяденька? – нарушила его мысли девочка.
От неожиданности Алексей Гаврилович вздрогнул и взглянул на свою пассажирку. Напуганный ребёнок с удивлением оглядывался по сторонам, не понимая, как он оказался в кабине с незнакомым дядькой.
 - В Ставрополь, доченька. А тебя как звать?
Девочка поправила сползшую на бок шапочку и с испугом озиралась по сторонам. 
 - Вот приедем в город, сдам тебя в милицию. Они разберутся, кто ты, разыщут твоих родителей и сообщат им. А потом папка с мамкой заберут тебя домой.
  - Не хочу в милицию, хочу к маме, - заплакала девочка.
  - Тебя как звать, детка?
  - Галинка из Ленинграда, - всхлипывая, произнесла малышка
       А в это время измученные поиском дочери супруги Матвеевы возвратились домой. Поиски не дали, ни какого результата. Родители девочки ходили к обрыву, где катались девочки. Лиза, напуганная пропажей подружки, тоже приняла участие в её поисках. Её мать, узнав, что дочь оставила Галинку одну, отшлёпала её и сказала, чтобы она одевалась и шла со всеми искать Галю. Искали девочку все соседи Матвеевых. Они облазили весь овраг, но кроме санок Галинки, ничего не нашли. Следы детей выводили наверх и терялись на дороге. Из транспорта по трассе прошла лишь одна грузовая машина. Небо было затянуто облаками, луна не проглядывала сквозь них, и было решено поиски продолжить рано утром. 
 - Успокойся, Галя, всё будет хорошо, - успокаивал Алексей Гаврилович девочку. – Никто тебя не обидит. Ты скажи, почему ты одна оказалась на дороге? Тебя что выгнали из дома, или ты куда-то шла?
И хотя в голосе этого дядьки ничего страшного, пугающего не было, малышка заплакала. При мысли, что её отдадут в милицию, а её родители не будут знать, где она, девочка залилась слезами. А что если родители её не найдут и тогда она попадёт в детдом. О нём она слышала из рассказов своей бабушки. От безысходности девочка сжалась в комок.
      Вот и световое табло, указывающее, что в этом небольшом домике, в центре дороги, находится пост «ГАИ». Остановив машину, Алексей Гаврилович прошёл в домик. В тесной комнатке было трое.
- Здравствуйте товарищи командиры, - оглядывая присутствующих, и соображая, к кому из них обратится, прошёл Алексей Гаврилович к барьеру
У печурки, сняв сапоги, сушил портянки старшина. Как он понял, его напарник в это время мёрз на пятачке, отбывая вахту. За перегородкой, у пульта управления, сидел старший лейтенант. И второй гаишник, в полушубке, просматривал в углу книгу
 - Добрался всё-таки, - встал из-за стола лейтенант. – А то Свиридов тут уже второй раз о тебе по рации спрашивал. Ну, молодец! Как прошёл?
 - Всё ничего, но между Польским и хуторком, что стоит выше его, нашёл я  на дороге девочку. Видимо шла, устала, присела отдохнуть и заснула. Так я забрал, в кабине она, у меня. В дороге отошла и проснулась. Сколько не расспрашивал её, как звать, откуда? Плачет и твердит одно, «Галина из Ленинграда».  Так как мне быть?
 - Давай её сюда, - отозвался тот, который читал книгу.
 - Сейчас я её приведу.
  - Нет, вы садись вот сюда, - указал ему дежурный лейтенант на маленький столик. – А ты Фролов, - кивнул он инспектору с книгой, - сходи и приведи девочку.
 - Там в кабине, на полу её ботиночки возьмите, - подсказал ему Алексей Гаврилович.
 - Дайте мне ваш путевой лист. А вы опишите подробней где, в какое время, нашли девочку. Вот вам бумага, - протянул ему лейтенант лист и кивнул в сторону столика, - ручка и  чернила там есть.
В помещение вошёл Фролов с девочкой. Галинка испугано озиралась по сторонам. Кажется, слова этого шофера начали сбываться. Её пугало, что её оставят здесь, и она больше не увидит мать и отца.
 - Как тебя зовут девочка?
- Галинка из Ленинграда, - глядя на дядьку в погонах, потупясь ответила она.
 - Я же говорил… - оторвался от бумаги Алексей Гаврилович.
 - Помолчите! – остановил его лейтенант. И повернулся к ребёнку, - А какая у тебя, Галя фамилия?
 - Матвеева, - уловив в его тоне участливость, ответила девочка.
- Понятно, а у мамы и папы?
 - Тоже Матвеевы.
- Ясно, а где они работают, что делают, ты знаешь?
 - Папа чабаном, а мама на ферме дояркой.
«Кажется, девочка разговорилась, -  глядя на то, как замкнутая ещё час назад, малышка стала охотно отвечать на вопросы лейтенанта. – Видимо, перспектива остаться в городе одной среди чужих людей заставила её быть покладистей», - решил Алексей Гаврилович.
 -  А моя бабуля живёт в Польском.
 - А как её фамилия, имя?
 - Кажется, начальник  я уже вам не нужен, - отдавая лейтенанту объяснительную записку, кивнул Алексей Гаврилович на Галинку. – Возвратите  мои документы да мне пора ехать, а то опаздываю.
 - Спасибо тебе отец за помощь, - пожал ему руку старший лейтенант. – Если понадобишься, адрес твой у нас есть, вызовем. А в отношении твоей попутчицы, думаю, в ближайшие дни найдём её родителей и вернём им дочь.
Забрав путевой лист и права, Гаврилович повернулся к Галинке:
 - Прощай, зайчик. Не горюй, скоро тебе заберут отсюда мамка с папкой. – Он вытащил из кармана свёрток, в котором остались пирожки с печенкой, и протянул девочке. – Поешь, голубушка, набирайся сил, а я поеду. Пока, внученька!
Малышка глядела в спину уходящего дядьки, держа в руках свёрток. Слёзы благодарности капали из её глаз.
 - До свиданья, дяденька! Спасибо!
        Прошло много лет. Однажды вечером, когда супруги Хаустовы сидели на скамейке, перед своим домом, против их ворот остановилась «Волга» с шашечками.
 - Здесь живёт Алексей Гаврилович Хаустов, - высунувшись в окошко, спросил у стариков таксист.
 - Да! – ответила хозяйка дома. – А зачем он вам нужен?
 - Да вот гость к  вам, принимайте.
Из машины вышла молодая, интересная женщина и направилась к хозяевам.
 - Добрый вечер! – поприветствовала она стариков. – Вы, наверное, будете, Алексей Гаврилович, - протягивая руку хозяину, а затем хозяйке, спросила незнакомка
 - Да, я, - подтвердил хозяин.
 - Хоть мы и знакомы с вами, - весело заговорила женщина, - давайте познакомимся ближе. Я, та самая Галинка из Ленинграда, которую вы подобрали зимой, в далёком 1962 году. Галина Борисовна, – представилась она. – Что не узнаёте? – и весело рассмеялась.
Сидели в тот вечер за столом долго. Гостью угощали, радушно и хлебосольно, как принято в терских станицах. Пили домашнее вино, которым издавна славилась станица Галюгаевская. Были и пирожки с печёнкой, которые напомнили Галине Борисовне ту памятную зиму и её доброго спасителя. Вспоминали прожитое. Гостья рассказала о себе. Работает в краевом центре, недавно стала доктором медицинских наук, имеет трёх детей. И однажды когда она рассказывала своим внукам о том, как её маленькую девочку зимой подобрал на дороге дяденька, шофер. Внуки попросили её найти этого, дяденьку и поблагодарить его.
         Долго ещё станичные бабы судачили о той встрече. Мол, к Лёшке Хаустову приезжала из Ставрополя, незнакомая женщина. Не женщина, - поправила рассказчицу одна из баб, - а известная докторша. И на такси. Будто её маленькой Лёшка подобрал замерзающей на дороге. А теперь она приехала к нему. Говорят, - в разговор вклинилась другая старуха, - докторша предлагала ему большие деньги, а он дурень отказался. Да не предлагала она ему ничего, - прерывала старуху соседка. - Просто она приехала повидать Лёшку, поблагодарить его и познакомиться с его семьёй. А ты Тимофеевна всё сводишь на деньги, - упрекнула она старуху.
                Ставрополь, Март, 1986 г.