глава 3 Удар взрослой жизни

  Экзамены, экзамены и еще раз экзамены. Каким бы не было лето солнечным. Как бы не были приятны теплые лучи светила, которые так нежно окутывали тело своим теплом. Как бы не хотелось уйти гулять на сутки, а то и больше, они, эти проклятые экзамены, не отпускали.

  Этот момент жизни, который решает если не все, то многое. В какой ВУЗ поступить, на какой факультет, как дальше повернется жизнь. И самое главное, это первый и главный этап взросления, когда подросток выходит из под родительского крыла и ступает еще совсем нетвердыми ногами туда, в неизвестность взрослого мира. Он как птенец, который только учится летать, который знает, что это необходимо, но до последнего надеется избежать этого необратимого процесса. Но это невозможно. Нельзя вечно сидеть в родительском доме, рассчитывая постоянно на их поддержку и помощь. Нужно взрослеть, и пусть это порой происходит очень болезненно, но это наше будущее, это наше все.

  Ответственность,стах и страшные кошмары вызывает почти у каждого передэкзаменационная ночь. Уверена, что многие не могли даже глаз сомкнуть перед этим событием, хотя, кажется, чего бояться? Если ты учил, если готовился, то ты молодец, ты все сдашь. Ну а если нет, то чего тогда беспокоиться? раньше нужно было думать.

  Именно так думала я до ЕГЭ. Думала и была уверена, что старания, которые были вложены в эти последние, еще школьные испытания, были не зря. Как же я ошибалась! Какое разочарование меня посетило, когда я узнала горькую правду.
  Я была отличницей. Как раз той самой, за которой не бегают учителя, чтобы с трудом, с натягом поставить мне пятерку, лишь бы было больше медалистов. Нет. Я была трудолюбивой, исполнительной девушкой. Даже несмотря на свою лень, я успевала делать задания на подоконнике за пять минут до звонка. Но оценки мои всегда были заслуженны. Что я, увы, не могла сказать о некоторых личностях нашего класса, которые могли нагло пропускать уроки, не делать домашнего задания, хамить учителям, зная, что те будут вынужденны поставить им пять. Но и мои знания не спасли меня от жестокого разочарования на экзамене. Для меня это стало провалом, началом конца. Так казалось мне после увиденных результатов. Но обо всем по порядку.

   Свое повествование об этом периоде я скорее всего начну с количества своих экзаменов. Их было не много не мало, а если точно, то восемь. Для кого-то это казалось запредельной цифрой, а для меня это было чем-то вроде развлечения. Да и знаний по предметам я получу больше, проверю свою выносливость, стрессоустойчивость, да и просто научусь делать качественные шпаргалки. Чем не опыт? В общем, сплошные плюсы.

   Итак, я сдавала восемь предметов, но сдавать не значит готовиться. Поэтому над жизненно важными предметами я корпела, а над остальными даже сидеть не собиралась. Но вот в чем забавность и комичность ситуации, предметы, к которым я даже не притрагивалась в процессе подготовки, я сдала лучше, чем те, на которые убивала все свое время. Правда базовая математика пошла в разрез с правилами и закономерностями. Она совсем не хотела поддерживать общую статистику, поэтому, не готовясь, я сдала ее на четыре, хотя ожидала куда больших результатов. Но хоть этот экзамен и отличался особой вредностью, но особого вреда он мне не принес.Куда больше меня сломили русский и профильная математика. В первом я была уверенна на все сто, да и пробники были написаны на девяносто восемь, а порой и на все сто баллов. Но на экзамене что-то пошло не так. И даже не что-то абстрактное, чего я не  знаю, а мое сочинение. За него я получила так мало баллов, что мое разочарование взяло верх над всеми другими чувствами. Тогда я дала волю своим слезам. Я плакала так, как в жизни рыдала лишь раз. Никто не видел моих слез, никто не знал о том, каким это стало для меня большим потрясением. Почти никто.

  Он единственный видел весь спектр эмоций, который я испытывала в это не простое для меня время. Единственный, кто не корил за низкий балл, а помогал искать выходы из ситуаций. В конце концов он любил меня. И сейчас, по прошествии многих лет я могу поблагодарить его, чего, к сожалению, не сделала сразу. Спасибо тебе, Максим. Спасибо за то, что был рядом даже тогда, когда самые близкие люди отворачивались от меня. Спасибо, что верил в мои таланты и способности тогда, когда даже самые уверенные теряли веру. Спасибо и за то тебе, что любил меня просто так, просто за то, что я есть, за то, что я тогда была с тобой. И самое главное, спасибо, что воспринял правильно то, что на распутье наших жизненных дорог, я не пошла с тобой, а свернула на свою, полную свободы и приключений. Спасибо, что дал уйти мне, кошке гуляющей самой по себе. Но мы отошли от темы.

   Да, русский разочаровал меня, но до него терять землю под ногами я начала на профильной математике. Я готовилась к ней, постоянно что-то решая, мучаясь над очередной задачей, я могла извести нашего учителя математики. Но Владимир Михайлович несмотря на всю мою лень, чередующуюся с излишним трудолюбием, сумел-таки вложить в мою буйную головушку знания, которые потом, на удивление, пригодились мне в жизни. Ладно, шучу, не в жизни они пригодились, а в университете, когда я вновь попала в мир цифр, теорем и доказательств. Каков же был ужас, застывший на моем лице, когда я стала смотреть задания экзамена. У меня создавалось впечатление, что я ничего, ровным счетом ничегошечки не знаю. Словно и не готовилась я к ЕГЭ, а сидела и страдала ерундой."Хорошо" - подумала я - " Будем решать проблемы по мере их поступления",- и перевернув экзаменационный лист на первую страницу, начала скрупулезно и вдумчиво делать каждое задание, никуда не спеша и полностью взяв себя в руки. Первая часть шла более менее ровно, конечно порой были загвоздки, но поразмыслив, подумав, прикинув все возможные варианты решения,я неизменно находила тот самый, верный и единственный вариант, который позволял мне решить и перейти к следующему номеру.

   Справившись с первой часть, как мне тогда казалось, на ура,я перешла к заданиям с развернутым ответом. Вот тут-то и встали мои волосы дыбом. И если первое задание я знала как решить, и оно не прибавляло мне проблем, то все остальные... Все следующие задания были настолько сложны и запутаны, что по моим щекам невольно полились слезы. Я была беспомощна перед этими обстоятельствами, и не было рядом Владимира Михайловича, который бы задал тот самый вопрос, за который можно было бы схватиться, как за спасательный круг и выплыть. А была лишь я да экзаменационные листки, да черновик с ручкой, которые мне, увы, ничем не могли помочь.

   Потеряв за своими рыданиями минут пять, я, взяв всю оставшуюся волю в кулак, сказала себе пару ободряющих слов и взялась за дело. Для начала я решила заглянуть в туалет, а вдруг мне повезет, и там окажется кто-то из нашей математической элиты, которая даст совет, как действовать дальше. Но когда я пришла в туалет, осознала, что это было зря. И хоть умников было тьма, но никто ровным счетом ничего не знал, и после того, как захлопнулась дверь, все ринулись ко мне.
- Полина, скажи, какая здесь теорема?- слышалось с одной стороны.
- А что делать если в дискриминанте коренное выражение?- перебивал другой голос.
- А что делать с факториалом?- прямо под ухом звенел третий.
- Да дайте же мне самой шпоры посмотреть!- возмутилась я. - Вообще я надеялась у вас помощи попросить, но как вижу, что вы сами в полном смятении.
Конечно, кому могла, тому я помогла. Мне было приятно видеть, как озаряются лица, только что смотревшие на меня с болью и страданием, понимая, что я единственный их шанс к спасению. Один за одним они уходили, ободренные добрым словом и небольшой подсказкой. Вот только помог бы и мне кто. Но таких не было. Никто не помогает скорой помощи, потому что это ее призвание, спасать жизни другим. Вот так же было и со мной.

   На протяжении долгих учебных годов,я постоянно была бесплатной помощью для всех. Каждый мог использовать меня как подушку для слез, как жилетку. И я всегда молчала о том, что чувствовала моя душа, какие страдания она переживала. Другим это было неважно, у них были свои проблемы, которые не все могли решить самостоятельно, и тут как тут, всегда кстати появлялась я. Да, я была альтруистом. Хотя почему была? Я и сейчас им остаюсь,только вот в течение своей жизни я научилась классифицировать помощь на ту, которую мне оказать легко, или по крайней мере, она будет не в ущерб себе, и ту, которая потребует от меня отказа от чего-то своего, чего-то важного. В последнем случае мне приходится отказывать человеку, как бы больно и неправильно для меня это не было. Но у меня тоже есть жизнь, которую я должна хотя бы отчасти прожить для себя. Начиная от самых банальных вещей,допустим, похода в кино, заканчивая чем-то глобальным, например разрушением своего старого уклада жизни. Хотя бы один процент должен быть моим собственным. Однако вернемся к профильной математике и моему разочарованию.

   Так и не найдя ничего ценного,я обреченно вернулась к заданиям, которые, словно посмеиваясь, ждали моего возвращения. Я решила, во что бы то ни стало, решить все, что хотя бы отчасти понимаю. Решила оттолкнуться от дна моря отчаяния и вынырнуть, усиленно плывя к берегу надежды. И как бы тяжело не давалось каждое отталкивание, как бы ни хватало воздуха, который предательски заканчивался в самый последний и важный момент, как бы ни мутилось сознания от всех этих стараний и мерещившейся безнадеги, я упорно боролась с течениями формул и доказательств, с подводными камнями ошибок и, наконец, с собственным страхом. Боролась до конца, который всегда есть, как бы не мерещилась вечность.

  Я вышла за пять минут до конца экзамена. На мне не было живого места. Мозг отказывался соображать, а  на лице виднелись остатки эмоций, пережитых за эти последние пару часов. Это было страшное и унылое зрелище.

   Когда я вошла в класс к нашим руководителям, Лилия Рафиковна, добрейшей души человек, была настолько напугана моим состоянием, что даже не знала как действовать. Она дала мне шоколадку, и все на что мне хватило сил, было слабой и измученной улыбкой.

  А в классе уже сидело несколько человек, таких же измотанных уставших и проклинающих весь этот мир. Некоторые, не выдержав накала эмоций, сидели и тут же рыдали, заедая свое горе шоколадом, который моментально исчезал большими пачками с основного стола. Никто никого не успокаивал, всем было настолько паршиво, что горе ближнего ни капельки не трогало и не волновало и без того уже взволнованную душу.

  Только спустя полчаса мы решились заговорить, переварив и сглотнув всю боль и печаль, которая незаметным пятном неизменно ляжет на каждое  лицо, и так печаль за печалью, мы придем к концу пути уставшими и измученными жизнью, и лишь некоторые влетят в этот завершающий этап с разбегу. Никто не помнит, кто начал обсуждать задания. Никто не помнит что именно мы обсуждали, но каждому врезалось в память большое обилие нецензурщины, слез, проклятий и сильного желания забыться в пьяном угаре.

   Мы разделились на несколько групп, и самая многочисленная, в которой в основном была вся математическая элита, пошла в макдональдс заедать свое горе и набирать килограммы. Все шутки у нас были пропитаны мыслью о том, что наши мечты разрушены. Один за другим мы соглашались с тем, что самые лучшие ВУЗы нас уже не примут, что нужно либо платить бешеные деньги, либо поступать куда-нибудь в пригород, в самый некотируемый университет, где с такими баллами нас примут.

   Но ведя подобные разговоры, каждый в тайне надеялся, что хотя бы баллов семьдесят он наберет. Каждый верил, что он выполнил все правильно, и именно эти рассуждения добили нас после объявления результатов. Они были вторым ударом под дых, который нанесла нам эта суровая взрослая жизнь, для которой нет слов милосердие и великодушие. Мы еще не знали на что шли. Не знали, что здесь уже не будет родительского плеча, что за каждый кусок придется выгрызать друг другу глотки. Мы были тогда не готовы стать врагами, шакалами, предающими друг друга за лучший кусок, за место под солнцем. Для нас это было дикостью, но к любой жизни привыкаешь, и мы привыкли к этой. Каждый из нас уже с трудом вспомнит то безбашенное и беззаботное время, когда мы грызлись не друг с другом, а друг за друга. Когда готовы были отдать последний кусок, лишь бы помочь страждущему. Готовы были в ущерб себе помогать, потому что считали это неоспоримой истиной. А что стало теперь?..

  Да, мы ждали результатов. И они пришли. Они размазали нас по стенке, издеваясь над всеми сразу и над каждым в отдельности. Они мучали нас, получая от этого удовольствие, а мы корчились от боли, жадно ловили высохшими губами воздух и тонули в собственном соленом море. Те, кто рассчитывал на сотню баллов, с трудом сдерживался, что бы не лишить себя жизни, чтобы не перерезать вены или повеситься. Они с болью смотрели на свои пятьдесят баллов, теряя над собой контроль. Они были готовы на все, лишь бы изменить то, что имели сейчас. Но реалии жизни таковы, что уже ничего не поддавалось корректировки. Эта жестокая жизнь сыграла с нами злую шутку. Да и не только она. Но никто не хотел слушать о том, что излишняя самоувенность попортила нам карты. Тогда это было неважно. Тогда было уже поздно размышлять о том, что принесла нам эта жизнь. Нам оставалось лишь бороться. А те, у кого не хватало сил, просто сходили с дистанции. Во взрослой жизни выживает лишь сильнейший. И им собиралась стать я.

  Быстро усвоив первый урок жизни, поняв правила игры,я начала действовать. Я начала бороться за свое счастье и за свою свободу. И выиграла. Многие сломались и загнулись, а я дошла. Доползла с победным криком до финиша этого отрезка времени. Я справилась.