Чума

                «Изя, тётя Сара уходит! Что надо сказать?»
                «Слава тебе Господи!» 
                Из еврейского анекдота
               
Она всегда появлялась в моём доме, как стихийное бедствие, без звонка и предупреждения. И сразу в моей уютной квартире становилось шумно, хлопотно и душно. Муж сразу отправлялся к себе в кабинет, под предлогом срочной работы, а сын сидел с нами за столом и слушал с открытым ртом всё, что она говорила, пока я не отправляла его спать.
 Я знала её с детства, мы жили на одной улице, учились в одной школе и в одном классе, и она считала меня,  наверное, своей подругой, хотя я не была в этом уверенна. Она часто забегала к нам домой просто так или по своим делам: списать у меня домашнее задание, посмотреть, что нового купили мне родители, набрать шоколадных конфет в карман или выпросить мою  одежду поносить… Она была шумной, говорливой, некрасивой, многих раздражала своей бесцеремонностью и нахальством, я же относилась к ней спокойно и молча выслушивала её идиотские рассуждения о жизни и людях. Мои родители её почему-то жалели, с определённым чувством брезгливости, но всегда доброжелательно приглашали за стол или на мои дни рождения.
 Повзрослев, мы расстались, переехав в разные районы города и поменяв телефонные номера. У каждой была своя жизнь, своя работа, свои интересы.  Я даже не вспоминала её и только иногда мои родители спрашивали про «жуткую Ирочку», так они её называли, а я в ответ только пожимала плечами. Я правда ничего про неё не знала, да и не хотела знать.
 Встретились мы случайно, спустя много лет, на выставке нашего одноклассника, ставшего к тому времени известным фотографом.  Она почти не изменилась: худенькая, похожая на мальчишку с короткой стрижкой, чуть косивший глаз прикрыт модными очками. Все наши одноклассники как-то быстро от неё отстранились,  а я, как всегда «попала»… И мы снова стали «дружить».
Мы договорились как-нибудь, созвониться, как-нибудь встретиться, но через два дня она уже звонила  ко мне в дверь, увешенная подарками и гостинцами. Общение было односторонним, шумным, эмоциональным и долгим. Мужа хватило только на два часа, да и то, ради приличия. Я несла «свой крест», до глубокой ночи. Из её рассказов я узнала о её двух замужествах, о  её дочери- «прынцеске», об окончании финансово- экономическом институте и о страстном желании «свалить из этой страны». Я не совсем поняла причину «страстного желания», но отнеслась с пониманием.  Меня ещё в детстве учила бабушка, что если к тебе пришли гости, то ты должна их внимательно слушать. Похоже, что бабушка своим воспитанием сыграла со мной плохую шутку в данном случае. Я затосковала…
 «Вы что, подруги?»- спросил меня, уже успевший выспаться мой муж, после её ухода.
 «Да, вроде нет…»- неуверенно ответила я.
 «Вот, Чума!»- сказал он, пожав плечами. С тех пор мы так её и звали между собой.
 Повзрослев, она стала очень деятельной особой с железной хваткой волкодава. Казалось, что она могла извлечь выгоду для себя из любой ситуации. Конечно и у неё бывали промахи, но какие-то мелкие, незначительные. Окончив институт, она устроилась в солидную фирму и стала зарабатывать приличные деньги. В её благосостояние никак не вписывался первый муж, средний аналитик социума в этой же фирме. Она быстро развелась с ним, аргументируя это нежеланием содержать его и его маму. И вышла замуж за скульптора, очень талантливого и подающего большие надежды . От него она родила дочку и направила все силы и знакомства на то, чтобы  войти в «высший круг» художественной элиты. И ей это почти удалось. Она ездила с ним за границу, устраивала персональные выставки, приглашала телевидение, но художник был нелюдимым и выпивающим, не любившим тусовок и «Нужных знакомств». Зато очень любил свою неугомонную жену и красавицу-дочку. Во многих его работах и рисунках явно угадывались их черты. Несколько лет «борьбы» за его имидж не оправдали её надежд и далеко идущих планов, но благодаря его гонорарам и её финансовой хватке, Чума приобрела трёхкомнатную квартиру в центре города, выселив бывшего мужа в коммуналку. Она систематически покупала антикварный фарфор, беря меня в заложницы при походах по этим магазинам, но при этом экономила на еде, одежде. Единственно, на чём она не экономила-это была её  дочь. «Я хочу, чтобы она была, как прынцеска!  Жизнь у неё будет сказочная, иметь будет всё!»- говорила она мне за чашкой чая, мечтательно щюрясь.  Девочка росла неизбалованной, доброй, но слегка «зашуганной», своей мамашей. Надо заметить, что Ирина давала дочери всё, начиная от дорогих вещей и достойного образования, но и требовала по полной программе от неё усердия и послушания, не гнушаясь рукоприкладством. Наши дети подружились и часто мы даже отдыхать ездили вместе.
 Любую нашу встречу она превращала в международный САММИТ, где обсуждались её насущные проблемы мирового масштаба! Я научилась даже засыпать на отдыхе под её визгливый голос. Она относилась ко мне снисходительно-дружески: помогала с ремонтом, хотя её и не просили, давала деньги в долг, когда была необходимость, доставала редкие лекарства если кто-то болел в семье… И ничего не требовала взамен,  кроме разговоров о себе и своей дочери. Мой муж однажды сказал мне, что чувствует себя неполноценным в её присутствии и редко появлялся при её приходах. Её это ничуть не смущало, зато меня напрягало до невозможности, но завуалированный отказ не воспринимался ею вообще. К этим неудобствам добавилась ещё одно- это частые ночные звонки её бывшего второго мужа, с жалобами на творческий кризис и запрета на общение с дочерью. Нам его было искренне жаль, потеряв семью, он перестал работать, стал чаще употреблять и ходить по общим знакомым, жалуясь на жену и свою безрадостную жизнь.
 А потом вдруг наше общение стало редким и отрывистым. Ирина стала рьяным пользователем интернета, активно принялась за изучение английского языка и целенаправленно  выходила на сайт международных брачных агентств. Через полгода она познакомилась с индусом, проживающем в Австралии и вышла за него замуж, готовясь вместе с дочерью к отъезду.
 «Вот, Чума!»- с долей уважения прокомментировал мой муж и не могла с ним не согласиться.
Но перед отъездом к антиподам, моя «подруга» «вынесла мне мозг» распродажей вещей и своей квартиры. Мы ездили к натариусу, к адвокату, антикварам, к малознакомым людям…Что-то меняли, продавали, договаривались, вернее всё это делала она, а я как безмолвный свидетель «шабаша» только стояла и всё чаще думала о клинике неврозов, где тишь да благодать…Несколько массивных блюд и маленький кофейный сервиз «осели» у нас дома. Не было никакой возможности от них отказаться.  Но последним аккордом перед их отъездом стал вопрос моего сына за накрытым столом: «Тётя Ира, вы болеете?» «С чего ты так решил?»- недоумённо спросила моя, как-бы подруга. «Папа с мамой говорят, что вы-Чума!»  Она искренне засмеялась, погрозив нам кулаком и ответила ему: « Они так шутят!» Мы смущенно опустили глаза в тарелки. Проводы прошли в некотором смущении с нашей стороны. Но с её отъездом в нашем доме  наступила тишина и покой. Гармония мироздания окружала нас.
 Прошло несколько лет и хрупкий покой моей жизни был нарушен бандеролью из Австралии, набитой футболками, шарфами, сувенирами и письмом с фотографиями. На них, моя как бы подруга, вместе с дочерью в национальном парке в обнимку с кенгуру, около своего дома, на фоне океана и просто на улицах Сиднея. В письме она сообщала свой электронный адрес и настойчиво советовала приобрести камеру скайпа, для общения с ней на «прямую». Я призадумалась и долго была в «несознанке», пока мой муж не сказал, что это ребячество и нельзя так глупо прятаться. Пришлось делать это приобретение, хотя  и сама не знала зачем. «Это Карма,»-думала я обречённо. Ну почему я не могу ей отказать, как все наши благоразумные друзья и одноклассники? Наверное всё-таки, где-то в глубине души я её любила и жалела и конечно же,  любопытствовала!
В первое наше общение она рассказала историю своего развод с австралийским индусом. История повергшая меня в шок и развеселившая моего мужа. Доказав местным властям, что она с дочерью подвергается домашнему насилию со стороны мужа-австралийца, Чума получила от государства отдельную квартиру и денежную компенсацию за моральный ущерб, как пострадавшая сторона. У неё было много свидетелей среди соседей, которые слышали крики и шум битой посуды. Хорошо зная её, я представила, КАК это могло происходить. Тихо разговаривать она никогда не умела, да и годы проведённые в нашей стране, плюс финансово-экономическое образование, сделали из неё непотопляемую авантюристку. Куда там наивным австралийцам с их гуманными законами! Пересказав эту историю мужу, я была озадачена его реакцией.  «Русские женщины- это мировой статус! Это погибель капитализм ! - с пафосом  сказал он, -Молодец Чума! Уважаю!» Иногда  логика моего мужа становится необъяснимой… Мне в этой истории было жалко индуса, который пострадал и морально(прожить с Иркой два года-это подвиг для иностранца) и материально.
Общение через интернет имеет свои преимущества: его можно вообще не включать и сводить общение к минимуму. Чем я бессовестно и пользовалась. Я выходила на связь  раз в три месяца, ссылаясь на дела, работу, здоровье, но за время контакта она так «выносила» мне мозг, что я возвращалась в реальный мир одуревшая от многочасового общения и с болью в пояснице, от неудобного сидения перед экраном. Всё у неё было хорошо, о чём неоднократно сообщалось мне. Очень быстро они получили гражданство, получали приличное пособие и нелегально работали в сфере обслуживания в семьях эмигрантов. Она демонстрировала мне свои приобретения, интерьер их квартиры, одежду, казалось, что это было какой-то попыткой что-то мне доказать. Я недоумевала, но искренне за неё радовалась. Дочка познакомилась с молодым поляком, родившимся в Австралии и стала снимать квартиру, подальше от материнской заботы. Это был первый удар по её самодостаточности и всеобъемлющей любви к дочери. После рождения внука, дочь свела к минимуму общение с матерью и упорно отстаивала своё право на личную жизнь. Ирина очень переживала это отторжение и не оставляла попыток съехаться с ними и жить одной семьёй. Её же воспитание сыграло с ней дурную шутку: дочь была категорична и резка в отказе и праве на общение с внуком.
 В последний раз, при нашем общении, Чума была тиха и подавлена, вспоминала русских мужей, квартиру на Лиговке, одноклассников… Расспрашивала меня о сыне, о муже, что само по себе было странно. Без лишних эмоций показала мне английский фаянс, приобретённый на местной барахолке, не без ехидства заметив, что аборигены ни черта не понимают в антиквариате, продемонстрировала новые занавески на окнах и новые туфли…
 Умерла она в одиночестве от отравления алкоголем, об этом,  спустя некоторое время ,сообщила её дочь.  Обеспокоенная её 3-х дневным молчанием, она нашла свою мать с выпитой бутылкой виски и её детскими фотографиями на столе.
Я искренне расстроилась и всплакнула на плече своего мужа. « Как-то всё неправильно и трагично… Вот, Чума…»- сказал  он, успокаивая меня.
 
               
                2017.