Из Лабиринта

Лабиринт...
с Минотавром, а по лабиринту бредёт человек, появившийся, если так можно выразиться, на свет в этом самом
 лабиринте. Какое - то время он думал, что это  и есть весь ми. Даже не думал, и даже не просто не думал,
а просто и слова такого какое - то время не знал, разве что в смутных снах мог видеть что - то такое, чего
не осознавал и практически не покидал своего закутка, через который слышал большею частью одно гробовое,
хотя он не знал, что оно гробовое, молчание. Со временем, он стал совершать прогулки, вслушиваясь в
темноту, затхлые звуки осязая и чуя лишь каменное постоянство сырого, замшелого воздуха. По стенам
лабиринта, влажным и скользким, ползли слепые слизни. Он помнил несколько слов, которые применял ко всему,
но откуда он их помнил, ему было неизвестно. Однажды, пробираясь по ему только одному ведомому маршруту,
он встретил тревожное движение и в мерцающем свете огня коптящего факела этих юношей и девушек. Те тоже
его заметили, и девушки вскрикнули: Минотавр! Минотавр! А он, безымянный, затаился, затих и стал слушать.
Юноши успокаивали подруг, что может, никакого минотавра и нет, да мало ли что. Просто выбраться из
 лабиринта никому не удавалось, а может быть все, кто сюда попадал, просто выходили в другой (ходили
и такие легенды) стороне  лабиринта и основали свою цивилизацию. Сколько новых, непонятных слов. Им надо
было двигаться дальше, и они уходили, а он оставался. Те, кто уходили, не возвращались больше. Он слушал,
но привычный образ жизни не оставлял. Мало ли, что говорят. Однажды он всё таки решил показаться и девушки
вскрикнули, а парни заградили их собой и приготовились к битве, но когда он к ним вышел, они рассмеялись:
И это и есть Минотавр!? Они долго и нервно смеялись все, а когда успокоились, то спросили: Ты кто, уродец?
Так, как Безымянный  был ещё и не особо разговорчив, то они решили, что это это одичавшее существо,
 которое  вполне безвредно,  жутковато на вид, но и не может показать им выхода. Они уходили  и не
 возвращались, а он постепенно запоминал новые слова и произносил их сам с собой в темноте. В какой - то
из подобных случаев между ними состоялся даже разговор. Он говорил то высоким, то низким голосом, чем
забавлял. Говорил так, потому что так услышал те слова, которые произносил точно так же, как их услышал.
Запоминал целые диалоги, а если речь была слишком многоголоса, заменял её  почти что членораздельным
рычанием и выкриками. Как уж состоялся тот разговор, передать  невозможно. В таких случаях говорят,
стихийно. Конечно, нет. Всё было несознательно для Безымянного подготовлено. В тот, если можно так сказать,
день, потому что он только проснулся и пробирался наощупь своим привычным уже маршрутом, ему было как
обычно уютно,только  сегодня всё будто бы поднадоело ему. Поиск. поиск чего? Он и сам не знал и даже
разочаровывался в мире, который окружал его. Обречённость. Он видел ещё и обречённость в глазах своих
гостей. Они рассказывали о мире, море и каком - то прекрасном  и радостном городе. При том они были
в горе и отчаянии. Безымянный вспоминал их озарённые светом факела лица и ему не особенно хотелось
посмотреть на такой прекрасный город, из которого сюда попадали эти... несчастные. Кто - то даже говорил
ему, что когда он найдёт выход, увидит свет, чтобы он не бросался туда, потому что может ослепнуть от
яркого, слепящего света солнца, неисчислимыми для человека бликами отражённого в море винного цвета.
Прислушиваясь, он ждал гостей, но когда они уходили, за ними не шёл. Почему - то эти поиски не вдохновляли
его. Эта смертная тоска в их глазах. Он возвращался в свой закуток и то забывал, а то от скуки вспоминал то,
 что ему рассказывали обречённые. Он сам был потомок одной пары из этих обречённых. Как он выжил?
Загадка, а может, и тайна.  Он уже знал о каком - то ужасном  Минотавре, вроде бы обитающем где - то здесь.
Сам же Минотавр знал
по запаху о ещё одном обитателе, просто брезговал худосочной плотью, хотя и держал про запас.
Девушки же, попадавшие в лабиринт, уж и подавно имели более приятных спутников для времяпрепровождения.
 А Минотавр знал и забывал, поскольку к его обеденному столу с завидным
постоянством доставлялись партии свежайших, пусть и исполненных ужаса мясопродуктов.

Тем паче не думала о нём некая  Ариадна, давшая некому Тесею клубок золотой нити, в надежде на то, что
этот олух выберется сам и выведет других, чем - то он ей глянулся или что - вот тут действительно загадка.
Сам лабиринт с его обитателями мог быть интересен учёному в поисках неизвестных форм жизни,но учёных туда
не привозили по причине во - первых, их нужности городу, а во вторых и весьма основательно, по резко
и в худшую сторону отличавшим их в худшую сторону вкусовым качествам. Герой, меж тем, укокошил  тоже в
чём - то очень несчастного, хотя бы потому что не успели занести его в красную книгу, Минотавра.
Ариадне не оставалось теперь ничего, как только погрузиться  на корабль и уйти в неизвестность.
Об убийстве Минотавра не знал Безымянный, а только однажды заметил, что стало безлюдно.

Безымянному повезло. Нащупав нить, которая тянулась по коридорам,покрытая уже даже пылью и слизью,
он не смог её разорвать. Она была несколько прочнее паутины и пошёл по ней. Споткнулся о какую - то
громадную тушу в одном из больших залов, по своему выругался и, подобрав нить, скорее - скорее, нетерпение,
вышел на шум. Потоки воды и темнота, тени огромных, беснующихся будто лиственных крон. Безымянный
скрылся, но так, чтобы наблюдать что дальше. Это было ново и интересно. Ночь была с ливнем - и темно,
хоть глаз выколи для обычного человека. Воздух непривычно свеж. Бушующее море. Нет, всё таки это было
первое в его жизни зрелище. Надо же! Другой мир существует. Правда, он  к счастью, не светел,
и никак не может ослепить. Вдруг сверкнула эта молния, с треском обрушилось и вспыхнуло огромное
дерево. В ужасе Безымянный забился в свою темноту, проверяя себя, не ослеп ли. Несколько ещё вспышек
молний, свет которых проник и в его укрытие, на мгновение показавших каменные стены, убедили его в том,
что он в порядке. Постепенно затихло. Он вышел вновь и теперь увидел совсем другую картину. Величественное
море, постепенно уходящие в сторону тучи и не такие яркие, как молнии, но всё же колючие для его непривык-
шего зрения светящиеся точки в чёрной вышине. Прекрасная равнина и высокие горы и ещё полная луна, которая
 как - то печально смотрела  светящейся каплей, напоминая взгляды обречённых девушек.
И это и есть то, о чём  я слышал? - так мог бы подумать Безымянный, но он понимал это всем существом и
думать ему был не обязательно. - Про яркие вспышки мне не говорили, а если это и есть всё, о чём я слышал,
то вполне приемлемо.
Он пошёл по размытой ливнем земле к морю.
Ему повезло, что при его выходе из лабиринта не было никого из людей. Не то ему просто бы проломили голову,
слухи о выходе Минотавра из лабиринта ходили среди земледельцев,и лишь бесстрашные охотники взяли на себя
обязательство посматривать за выходом из лабиринта, но так, на всякий случай, поскольку Тесей  и всё такое,
а потом не долго бы сокрушались, что загубили живую душу какого - то недочеловека. Так, выйди он скажем,
погожим утречком, несдобровать бы ему. Охотнички дежурили в окрестностях. И первый же его восход мог
вполне стать последним закатом.

Ночь подходила к концу и становилось всё светлее, пока не показалась розовоперстая Эос и море постепенно
окрасилось цветом для обитателя лабиринта невиданным. Его бросило в жар, но он не покидал берега, а стоял
как вкопанный, глядя на эти бесконечные розовеющие гладь и высь. Тут на границе далёкой словно что - то
вспыхнуло невероятно и над краем моря постепенно стал подниматься... Сначала это был кроваво сияющий
горб, который оказался огромным светящимся алым (он, конечно, не знал как называется этот цвет) красный
шар. Шар? Словно глаз, словно... Пятно это заполнило всё сознание, но он не бросился бежать, а инстинктив -
но прикрыл рукою глаза, не переставая... Он впервые в жизни... Любовался. Постепенно поднимаясь всё выше,
светило становилось всё светлее и было действительно ослепительно ярко. Всё. Больше не могу!

Он только смотрел на озарённый солнцем пейзаж, разумеется, не думая ни о каком Фаэтоне. Словно магнитом его
тянуло к этому свету. Он подходил всё ближе и ближе к морю. Вот он уже на границе волн, как заворожённый.
Тут его окатила принесённая морем волна и едва не унесла за собой,  словно влажная лапа чудовища.

- А вы говорите Минотавр! - мог бы подумать он.

Отбежал на безопасное расстояние.

Будучи всё таки человеком, он скоро понял, что увидел то, о чём ему говорили и слепящий свет, и
 неисчислимые блики. Полюбовавшись ими какое - то время, он побрёл вдоль берега успокоившегося моря
в сторону... Он ещё не знал в какую сторону, но вышел именно туда, куда шёл.
На лугах паслис воё стадо пастухи. Они приметили его, и признав в нём хотя и одичавшего, но всё таки
человека, пригласили к своей скромной трапезе. Так он впервые попробовал вина, а заодно изрядно
повеселил и ужаснул пастухов, потому что из него посыпалось всё, что он слышал за всё время жизни
в лабиринте. Они узнавали голоса обрёчённых и переживали их судьбу и мысли снова и снова.
Конечно, в селении узнали о странном незнакомце и у него появилось имя.


Он ещё несколько лет веселил и развлекал жителей деревни, за что ему давали еду и вино, к кторому
он скоро пристрастился.

Он выступал в театре, пока мог, конечно.

Потом его кормили и поили просто по доброй памяти. Его голоса легли в основу не одной знаменитой пьесы,
ни одной из которой он не написал, потому что так и не обучился грамоте.


Да! Его звали Поэт.