Под орех. Отрывок из повести Лучший тренер Европы

                Под орех.
    Людмила с Зинулькой стояли в длинной очереди за верхней одеждой, когда Павлюков в черном костюме, скрадывающем полноту, похудевший за эти два дня на четыре килограмма, вышел в фойе спорткомплекса почти стройный, возмужавший с горящими глазами. Кто-то из родителей предложил пропустить тренера без очереди, люди посторонились и провожали его теплыми взглядами. Зинулька, почувствовав всеобщую симпатию к отцу, прыгнула ему на руки, со словами: «Это мой папа!» Все засмеялись, но вдруг, к ним подкатила телевизионная аппаратура и бывшая подруга Елена Романова, вернувшаяся к мужа, с подчеркнутой официальностью  спросила: « Степан Борисович! Скажите нашим телезрителям, что означает ваше последнее заявление о триумфе?  Стоит ли это понимать так, что нашим землякам можно надеяться, на победу команды пловцов нашего города, под вашим руководством?!» 
     Павлюков опешил, поставил ребенка на пол, и молчал растерянно целую минуту в гробовой тишине. «Кто-то теперь сможет убедить меня, что за язык никто не тянул?!!--- подумал он с горечью. Все, в том числе ведущий тренер области Котов с группой своих питомцев, оказавшийся так не во время рядом, затихли и ждали ответа. Романова посмотрела на него с чертями в глазах и сказала с едва заметной усмешкой: «Степан Борисович возьмите, пожалуйста, ребенка обратно на руки, наши телезрители должны знать, что вы  не только замечательный тренер, но и прекрасный семьянин! Вы утверждаете, что ваша команда юных пловцов завтра выйдет на первое место?!» Ему почему-то захотелось ей влепить пощечину, но он ласково улыбаясь, сказал в камеру.
--Да, коллектив спорткомплекса «Юбилейный» хорошо поработал четыре года с момента своего открытия, а завтра жители нашего шахтерского города увидят плоды этой работы, --он с вызовом посмотрел на Котова, -- как старший тренер смею заверить всех, что завтра, никто не сможет нас остановить. Завтра мы разделаем всех под орех.  Победа будет за нами!
--- Под олех всех зяделаем!—Радостно повторила Зинулька, под смех и аплодисменты народа собравшегося в вестибюле.
    Павлюков увидел, что у  его жены, большие карие глаза, сделались огромными,  а Котов застыл с открытым ртом. Ярко светило солнце, скрипел снег под ногами, они шли домой, держали ребенка за руки и молчали. Степан чувствовал, как негодование жены передавалось ему через морозный воздух и ладонь дочери чуть ли не электрическим током, потому и молчал, хотя хотелось хвастаться, говорить и говорить, что завтра…  Но он боялся ее, боялся ее взгляда, который  спрашивал: «Неужели нельзя было не загонять себя в угол, не бахвалиться, произнести лишь дежурные слова, вроде постараемся, приложим усилия и т.д.?!!!!»