Хозяйка отрывок 3

        - - -

     Я следил за этой женщиной. Я вынюхивал её след. Я подстерегал её тень. Я таился в подворотнях, простенках, углублениях и нишах. Так подбираются к врагу.
     Это она была добычей? Кто знает, идёт ли охотник за дичью – или дичь ведёт охотника на привязи, с которой невозможно сорваться.
     Это я её не выпускал? – Она меня освободить не хотела.
     Я влёкся за ней, дрожа от азарта, через весь город.
     Он слагал пластины крыш, как крылья дельтаплана каменного века. Дольмен, на котором летают.
     Город был, как воронка взрыва. След вселенской катастрофы, превращённый в волчью яму.
     Дорога шла через сплетение полыни и колючей проволоки, мимо сточных канав, вонючих отстойников, ржавых шлагбаумов и заброшенных узкоколеек.
     Упразднённая сторожевая вышка при недействующей пожарной части. С серьгой в ухе – обрезком рельса, в который били тревогу. С обрубком отпиленной под корень лестницы в вышине.
     Все заводы и фабрики стояли. Все контрольно-пропускные пункты обезлюдели. Все механизмы вышли из строя.
     В одном месте только из-за забора доносился визг циркулярки да перед воротами с корявыми звёздами скулила шелудивая собака. Провода оборваны упавшим деревом. За повалившейся оградой – изношенные тренировочные штаны с дырявыми носками на верёвке.
      Посреди пустыря – железнодорожная платформа без названия, из ниоткуда в никуда.
     Свалки, как неолитические стоянки.
     Озеро, окружённое сушняком, высокими чёрными пнями сгнивших берёз, словно обломками искрошенных клыков. В резиновом каноэ удит рыбу дикарь в каскетке. Замусоренный луг.
      Начало июля. Это был первый жаркий день после долгих дождей. Я вдохнул поглубже.
     Ржавое железо, подсыхающие сорняки, деревянные, пропитанные мазутом шпалы, ручей, набитый мусором и кувшинками, облака мышиного горошка, репьёв, пижмы, буйного шиповника, львиного зева, крапивы, молочая – всё это вошло в мои лёгкие, взорвалось в них.
     Пахло всё: камень, мусор, мох – всё жило, всё дышало, нет – всё задыхалось от любви. От отчаянья одиночества, от вопленного желания. Всё томилось, звало, терзалось – всё вместе со мной разрывалось на части от жажды жизни.
     Женщина впереди, которая до сих пор внимания на меня не обращала, хотя видела, знала, чуяла мою неотступность, - вздохнула, вздрогнула, приникла к дереву, скользнула почти сквозь него, выступила из тени. Глаза в глаза встретила меня с грозным бесстрастием.
     Дальше – темнота.