Магазин

Начальник охраны магазина - Никита - был у главного администратора, когда рация, висевшая на его поясе, одернула его тревожным сообщением.
- Никита Сергеевич, подойдите, пожалуйста, к главному выходу, - обеспокоенно обращался к нему Паша, молодой сотрудник.
Никита Сергеевич тихо прорычал от негодования. Парень работал всего несколько месяцев, но это уже был достаточно длинный период, чтоб освоиться и не дергать его по пустякам.
- А без меня никак нельзя, твою мать? - тихо спросил он. - Я у начальства.
Паша и в правду выбрал не самый подходящий момент для обращения; ежедневное совещание с администратором и его заместителями было занятием малоприятным, а после разбора полетов Никита Сергеевич, как правило, был не в духе.
- Никак нет, - по недавней армейской привычке отрапортовал Паша. - Дело очень серьезное, без Вас не справимся.
- Секундочку, - Никита вышел в коридор. - Ну что там стряслось? Не дай Бог окажется, что ты опять потревожил меня по мелочи, как это было вчера, когда ты не хотел выпускать старушку с молоком...
- Подойдите сюда, я Вас прошу, - едва ли не умоляя, попросил парень. - Я не знаю, как Вам объяснить происходящее.

- Что уже стряслось? - громко спросил начальник охраны у подчиненного, когда, сквозь очередь на кассе, протиснулся поближе к выходу из помещения.
- Я не могу выйти из вашего магазина, - опередил Пашу мальчишка-подросток, любопытно поглядывая на Никиту Сергеевича из-под козырька черной кепки.
- Почему не выпускаешь юнца? - спросил Никита у парня. - Он украл что-то?
- Нет... - смутился Паша. - Проблема в том, что он не может выйти.
- Ноги, вроде бы, на месте... - пробормотал Никита, окинув взглядом модные ярко-оранжевые кроссовки мальчишки. - Что, опять дверь заклинило?
Охранник поспешил к автоматическим дверям, те тут же разъехались.
- Да нет, с дверью все в порядке, - сказал ему в спину Паша.
- Уже успел заметить, - ответил тот. - Так в чем дело?
- Парню просто некуда выходить, - промямлил молодой сотрудник.

Суета у выхода оживила толпившихся на кассе покупателей. Те беспокойно вертели головами.
- Женя, что там уже произошло? - со смехом в голосе спросила у ближайшего охранника кассир Лера.
- Да все там в порядке, - ответил ей коллега. Он мило улыбался, всем своим видом внушая спокойствие, и Лера снова вернулась к отпуску товара. Когда она вбивала в «штрих-код» банку с кукурузой, край глаза ее усек, как Никита Сергеевич вместе с Пашей спешно удалились в служебный выход, оставив растерянного мальчика стоять около камеры хранения.

- Почему тебя не выпускают? - поинтересовался Женя у юного покупателя.
- Там ничего нет, - равнодушно сообщил мальчик.
- В смысле? - удивился Женя.
- А вот так, - пожал плечами ребенок и отошел от назойливого охранника поближе к кассе.
- Где ничего нет? - вмешался парень в очках, стоявший третьим в очереди на Лерину кассу.
- Там, снаружи, - все также просто ответил мальчик.
Все покупатели в очереди с любопытством глядели на мальчишку.
Охранник отошел к выходу, чтобы удостовериться, что мальчик говорит правду. Через минуту он вернулся и безо всякого волнения подтвердил утверждения мальчика:
- Там действительно ничего нет.
- Там что, кромешная темень? - заерзала на своем неудобном сидении Лера. Если до этого диалог охранников с мальчиком казался ей публичным розыгрышем, то теперь ей стало не по себе. Бросив прием товара у разъяренной тучной женщины, девушка кинулась к выходу.
- Да вы товар мне пробейте! - вскипела покупательница, но кассир ее уже не слышала.
- И что вы будете делать с этим товаром? - полюбопытствовал парень. - Вам даже некуда податься... Если там, снаружи, действительно ничего нет, - Он переминался с ноги на ногу от нетерпения, в ожидании, когда кассир, наконец, его обслужит.
- Что-нибудь, да есть. Не может быть так, чтоб совсем ничего не было, - ответила женщина.
- Оставались бы здесь, женщина, - пискнул кто-то из самого края скопившейся очереди, - до выяснения ситуации...
Та недовольно сморщилась:
- Не хочу я здесь больше оставаться. Отвратительный магазин! К тому же, здесь рядом, явно что-то протухло, - она сделала несколько резких коротких вдохов носом и повернулась в сторону молочного отдела. - И персонал отвратительный: это же надо, покупателей по полчаса в очереди держать!
- И куда же Вы собрались? - пошутил мужчина из очереди в соседнюю кассу, и тут же пожалел, что затеял с ней разговор.
- Да куда угодно, лишь бы здесь больше не оставаться ни на секунду! - голос ее зазвенел в низком неуютно-белом потолке. Мужчина поежился, его разделяла от скандалистки лишь низкая перегородка, и всю свою минутную экспрессию она вылила на него.
- Не получится, - услышала она из-за кассы. - Идти Вам действительно некуда! Не пойдете же Вы в Никуда...
Кассир Лера сияла в злорадной улыбке, ее антипатия к скандальной покупательнице была взаимна. Мысль о том, что вредной тетке придется угомонить свой пыл, тешила ее больше, чем еще совсем неявное ощущение полной безысходности, заложником которой стал весь магазин.
- Значит так! - подхватила конфликт женщина. - Я отказываюсь от этого товара, оформляйте отмену! Не хочу ни копейки тратить в этом ужасном магазине! Нахалка!
Демонстративно развернувшись, скандалистка отправилась к выходу.
- Скатертью дорога, - откинувшись на сидении и сложив руки на груди, процедила кассир.
- Девушка, простите, но неужели за дверью действительно ничего нет? - спросила ее высокая тонкая женщина. - Там пустота?
- Нет, там нет даже пустоты... - Лера закатила глаза. - Я не знаю, как Вам пояснить... Посмотрите сами...
Женщина боязливо сжала плечи, выглядывать из злополучной двери она явно не собиралась. По крайней мере, до тех пор, пока все не станет на прежние места.
- Совсем ничего? - пролепетала она.
- Увы, - развела руками Лера и захохотала - то ли от паники, то ли от осознания всей абсурдности ситуации.
- Женя, оформи возврат, - обратилась она к охраннику.
- Зачем? - удивился он. - Лера, бросай все это дело. Снаружи - Ничего, а стало быть, отпускать товар бессмысленно.
- Как это бессмысленно? - возмутились люди. - Вы должны нас обслужить!
Худощавая женщина в страхе обхватила батон хлеба, который собиралась купить, и прижалась к нему всей своей дрожащей грудью.
Охранник усмехнулся, но ничего не ответил людям. Зачем делать покупки, если их негде будет применить? Что толку деньги тратить? Хотя, - решил он, - какая разница? Деньги ведь тоже не нужны в мире, которого уже нет... К слову, магазин-то пока что есть... И пока он есть, в нем что-то будет продаваться. До самого последнего товара...
- Все равно мне больше нечем заняться, - пожала плечами Лера и отодвинула брошенный скандальной женщиной товар в сторону, принявшись пробивать батон.

- Это проклятие какое-то! - вновь послышался голос скандальной женщины. - Заколдованный круг, а не магазин! Ни купить ничего, ни выйти из него! Здесь есть запасной выход?
- Только для персонала, - строго ответила Лера, выдавая покупательнице сдачу.
- Я требую, чтобы вы пустили меня туда! - командирским тоном заявила женщина, нависнув своим огромным телом над маленьким компьютером, ограждавшим Леру от покупателей.
- Да успокойтесь Вы, - холодно положив руку ей на плечо, вмешался охранник Женя. - Там тоже ничего нет, мы уже проверяли.
- Да как такое может быть? - продолжала негодовать покупательница. - А окна у вас есть?
Женя вновь улыбнулся:
- Послушайте, выхода отсюда нет. Пока что. Смиритесь с этим.
- Я буду жаловаться администратору! Где ваша книга жалоб? - растерянно забормотала она.
- Пройдемте со мной, - не растерялся парень и увел женщину в свою комнатушку.
- Слава Богу, - облегченно вздохнула Лера. - Следующий...

- Уважаемые покупатели, приносим извинения за неудобства, но временно вы не можете покинуть наш магазин. Это связанно с... кхм... неопределенными обстоятельствами. Просьба сохранять спокойствие до решения проблемы.
Это сообщение прозвучало из всех колонок, из которых до этого играла мирная музыка, вдохновляющая покупать. Теперь в помещении зависла тишина, и люди действительно запаниковали. Гул растерянной толпы начал нарастать.
- Неуютно совсем стало, - пожаловалась Лера сама себе. Съежившись, она сильнее закуталась в жилет, накинутый на ее плечи.
- А знаете, я пока что не буду пробивать товар, - заявил парень в очках. - Погуляю пока по магазину.
- И я, - подхватила молодая мать с крохотной девчушкой на руках.
- Ваше право, - ухмыльнулась Лера.
И люди, один за одним, стали освобождать проход между кассами. И только Худощавая неуютно перебивалась с ноги на ногу, прижимая к груди только что купленные батон и бутылку кефира.
- А мне что делать? - решилась спросить она.
- Да что хотите, - махнула рукой кассир. - Вы что не видите, анархия начинается...
- И мне за это ничего не будет? - осторожно поинтересовалась та.
- Не знаю, - не стала врать девушка. - Но даже если что-то будет... Это ведь лучше, чем Ничего... - она указала на выход, пугавший несчастную пуще прежнего.
- Но что мне делать с товаром? - не отставала от нее покупательница. Дрожащим пальцем она указала на только что оплаченный батон.
- Положите в камеру хранения, верните на место, съешьте... Это Ваш товар, Вы за него заплатили и можете делать с ним все, что угодно! Я ничем здесь Вам помочь не могу! - вспылила девушка. - Есть еще вопросы?
- Нет, - смущенно ответила та.
- Боже, какая прелесть.  Час-пик, а у кассы ни души, - от души заявила Лера, запирая кассу на замок. Пинком оттолкнув стул, она встала и лениво потянулась.

Тем временем в служебном помещении все уже знали о случившемся. Это парализовало работу персонала.
- Я за дочку переживаю, - говорила одна фасовщица другой. – Кто ее из садика заберет?.. Если она еще существует там, за пределами магазина…
- Да будет все нормально, - махнула рукой ее коллега. – Вот увидишь, все образумится. До вечера мы разбредемся по домам, и будем со смехом вспоминать это недоразумение…
- Мне так не кажется, - тревожно возразила первая фасовщица. – Думаю, это надолго, если не навсегда.
- Если и так, - невозмутимо продолжала вторая, - то еды нам всем хватит еще на месяц, а при экономии - и на полтора. С голоду не помрем… Другой вопрос: где мы будем спать … В зале прохладно, в подсобках тоже не май месяц… А одежда у всех нас легкая, летняя… Здесь даже теплые жилетки не спасут… А если отключить холодильники и кондиционеры, продукты быстро испортятся…
- Меня не беспокоит, как мы будем здесь существовать, - раздраженно сказала первая. Она смотрела на собеседницу с пренебрежением. Бездетная коллега была обеспокоена собственным выживанием, забот молодой матери она не могла и не хотела понимать. – Меня беспокоит, как я теперь увижусь со своим ребенком? И если я умру… - она понизила тон, - если мы так и сгнием в этом заточении, как Элечка будет жить без меня?
- Тяжело тебе, - согласилась собеседница, по-прежнему не понимая ее отчаяния. – Вот мне хорошо, я вот совсем одна, никому не нужна, могу хоть жить на работе. Мне не страшно исчезнуть… Возможно, я даже буду этому рада…
Они замолчали. Стало ясно, что они говорят на разных языках.
Обеспокоенная мать попыталась вернуться к работе, но тревога уже успела завладеть всем ее нутром. Пальцы прилипали к полиэтиленовой пленке, ценники смято клеились на упаковки. Грибы, которые она упаковывала, то и дела выпадали из рук.
- Меня вот что беспокоит, - не выдержала она. Ей надо было выговориться, во что бы то ни стало, даже если ее слова никем будут не поняты. Иначе бы она взорвалась от собственных мыслей. 
– Это мир исчез… или это мы исчезли? – рассуждала она, не поднимая головы. Острыми ногтями она разрывала только что заклеенную упаковку с грибами. - И я не знаю, какой вариант меня бы больше успокоил… Если это меня нет, если я ограждена этим магазином от всего прочего мира, то как же Элечка?.. А если это мир за пределами магазина исчез, и остались лишь мы, то значит… Эли уже не существует…
- Здесь и не может быть выгодного варианта, - она услышала голос Никиты Сергеевича, который застал ее монолог. - Как бы то ни было, вы с Элей находитесь по разные стороны реальности. А врознь никогда не бывает легко переживать трудности…

Лера безучастно сидела на кассе, наблюдая за происходящим. Сначала общественная суета вызывала у нее волнение: покупатели, о чем-то спорившие и доказывавшие друг другу то, чего и сами толком не знали, заразили ее паникой. Но, перенервничав, через полчаса она стала считать эту болтовню забавной.
Кое-кто сновал из отдела в отдел, с особым интересом рассматривал полки, вертел цветные упаковки в руках, словно бы впервые оказался в супермаркете. Другие расселись под полками с товаром и с тоской ожидали момента, когда можно будет покинуть магазин.
В целом, пока что все держали себя в руках. Казалось даже, что некоторые наслаждаются ситуацией, будто бы некто дал им долгожданное время на ничегонеделанье, в которое они решили наверстать упущенное за годы суеты.
- Ну, где тебя носит? – над головой замечтавшейся Леры, как гром среди ясного неба, прозвучал голос администратора Тамары Витальевны. - Иди наведи порядок в молочном отделе!
- Вообще-то я сейчас на кассе, - постаралась защитить себя девушка.
- Я вижу, как ты работаешь... - став фертом, заявила Тамара. - Иди живо, почему я должна твою работу выполнять?
- Но какой смысл вообще сейчас раскладывать эти кефирчики? Кому это нужно, если с ними некуда выйти...
- Мы должны создавать видимость того, что все в порядке, - тесно подойдя к ней, тихо пояснила Тамара. - Возись у полок, суетись, ни в коем случае не подавай виду, что дела плохи...
- Но ведь все уже в курсе, в чем дело...
- Их панику надо держать под контролем... Иначе они здесь погром устроят...
- Но... - все еще пыталась отвертеться девушка.
- Ле-ра, - послогово произнесла Тамара. - Я кому сказала?
И Лера, опустив голову, поплелась к ненавистной молочке, от которой веяло неприятным холодом морозильных камер. В завершение ко всему, запах от отдела исходил не самый приятный, и это до нее дошло лишь сейчас, когда над ней не нависала дюжина покупателей.

- У тебя связь есть? – подскочил к Лере Женя, когда она безучастно развозила сухой тряпкой пыль на витрине.
- Сейчас посмотрим, - она полезла рукой в правый карман джинсов за телефоном. – Нет, обе симки неактивны, - пробормотала она. – Блин, и как я теперь свяжусь с семьей?
Нею снова овладела паника. В сердце похолодело. Она отшатнулась от холодной витрины, надеясь согреться и заново разогнать по жилам кровь.
Сегодня магазин, в котором она проработала уже почти два года, показался ей абсолютно чужим. Большой мир был отрезан от ее работы, вынужденная изолированность внушала одиночество. В этом помещении у нее было, как минимум, полсотни друзей по беде среди покупателей и пятнадцать – среди персонала, но разделить свою печаль было не с кем, и это угнетало вдвойне. Провести остаток времени здесь, с абсолютно чужими людьми, было бы крайне прискорбно. Она все еще надеялась, что что-то изменится, но сердце давало болезненные сигналы, что все действительно так плохо, как казалось.
- У меня вообще мать в больнице… - услышала она за стеллажом полный горечи голос молодого парня. - Ее сегодня выписали, я должен был ее забрать… Она, наверное, сходит с ума от волнения… Как бы ей снова хуже не стало…
- Не переживай, все будет хорошо… Прорвемся! – поддержал его чей-то знакомый приятный голос, также принадлежавший существу мужского пола.
 Хотя можно было заглянуть между полок и рассмотреть лица разговаривавших парней, любопытство, всегда считавшееся ее недостатком, сейчас было подавлено тяжелым бременем безысходности. Леру пугала даже не опасность погибнуть, а само ожидание неизвестного. От этого чувства хотелось провалиться сквозь скользкий кафельный пол.

Через десять минут весь коллектив магазина, кроме охранников и одного продавца, собрался на кухне. Тамара Витальевна собрала всех на неплановую планерку, связанную с экстренной ситуацией. Она еще раз повторила то, что все сотрудники магазина уже успели понять: нужно поддерживать нормальную рабочую атмосферу, чтобы не вызывать панику среди заточенных в торговом зале людей, а также среди коллектива. Она ознакомила работников с графиком дежурства в торговом зале, в соответствии с которым, все работники, включая тех, кто работал в служебных помещениях, несли повинность сторожить товар от разворовывания.
- Но зачем же нам охранники? – возмутилась бухгалтер.
- Неизвестно, насколько затянется эта история, - ответила администратор. -  А охранники свою смену уже отработали, надо их сменить. Иначе они просто не справятся с покупателями, которые с каждым часом будут все больше звереть…
- Но ведь мы тоже свою смену почти отработали, - продолжала злиться бухгалтер.
- Алина, ты бы вообще молчала, - охладила ее Тамара Витальевна. – Ты последние часы вообще маялась без дела.
 Компьютер магазина давно потерял связь с базой данных торговой сети. У Леры не укладывалось в голове, каким же образом продолжали работать электроприборы – ведь магазин был полностью оторван от внешнего мира. Она поделилась своими мыслями, однако никто из коллег так и не придумал годного объяснения этому.
Между тем, бухгалтер продолжала спорить с администратором.
- Вот Вы бы забрали свои слова обратно, Тамара Витальевна, - щеки бухгалтера покраснели от прилива негативных эмоций. – Вы считаете, что у меня без компьютера мало работы? А я без дела ни на минуту не присела, с тех пор как исчезла сеть. Я два часа пробивала прибывший с утра товар, чтобы выпустить его в зал.
- А вот этого как раз и не надо было делать! – прогремел в ответ голос вышедшей из себя Тамары Витальевны. Всех присутствующих на собрании передернуло.
-  Так кто мне об этом говорил? – удивилась Алина.
- Вот сейчас и говорю.
- Внимание! – Тамара Витальевна подняла руку вверх, призывая всех замолчать. – Все товары, которые еще не попали на прилавки, в зал не выставлять!
- Почему? – удивились сотрудники. – Вы же сами сказали: продолжать работать в обычном режиме.
- Это наши последние запасы. То, что лежит в складских помещениях, оставим для персонала. То, что в зале – реализуем покупателям и строго следим, чтобы не было воровства.
- Но при общей беде торговать нехорошо как-то, мы же не изверги… - пробормотала продавец Соня. Она была тише воды, ниже травы, и никто из собравшихся не ожидал, что она окажется борцом за справедливость.
Тамара Витальевна тоже опешила от того, что темная лошадка проявила свой характер.
- Сонечка, - администратор обратилась к ней, как к ребенку. – А магазину как существовать? Ты хочешь, чтоб мы обанкротились? Тогда и ты, и я, и все в этой комнате останутся без работы.
- Но теперь это неважно! Речь идет о выживании! Мы должны думать, как спасти своих клиентов от голода, - возразила Соня ровно и спокойно, словно бы спорить с начальством было для нее абсолютно обыденным делом. Несколько коллег закивали, поддерживая ее позицию.
- Если покупатель пришел в магазин, значит, деньги у него есть. Так зачем нам заниматься бессмысленной благотворительностью? – продолжала настаивать на своем Тамара Витальевна, голос ее снова становился грубее.
- Я видела в зале молодую маму с младенцем на руках, - вмешалась Лера. - Она заскочила в магазин на несколько минут – купить памперсов и хлеба. У нее наличных было ровно столько, сколько нужно на покупку. Она уже рассчиталась, а значит, купить она больше ничего не сможет. Что же ей теперь с голоду умирать со своим малышом?
Коллеги загалдели, яростно поддерживая восставших. Все они на перебой пытались доказать своей начальнице, что брать деньги с покупателей в данной обстановке несправедливо. Повар Ирина Михайловна даже ссылалась на карму, которую не следует пятнать жадностью и безразличием к судьбам людей; помощник администратора Алла Георгиевна уверяла, что из бесплатного обслуживания клиентов в этих чрезвычайных условиях можно было бы сделать отличный маркетинговый ход. Дескать, когда ситуация разрешится, можно будет запустить рекламу с лозунгом «Клиент – прежде всего», где бы красиво рассказывалось о заботливом персонале магазина.
Однако Тамара Витальевна была непоколебима.
- Тихо! – прикрикнула она на своих подчиненных и застучала костяшками пальцев по столу. Когда все замолчали, она продолжила:
- Если вы такие добрые, кормите всех несчастных за свой счет. Я же ответственности за убытки магазина нести не собираюсь.
На лицах всех собравшихся читалось немое возмущение. Все понимали, что против этой женщины танком не попрешь.  Лишь Лера, одна из первых начавшая этот спор, погрузилась в состояние полной апатии.
- Заметно, кому война – мать родная, - шепнула она Соне. Та кивнула, хотя и не поняла смысла выражения.
- И еще, - продолжила Тамара Витальевна. – Если эта ситуация продлится долго, я не исключаю, что возможен бунт среди покупателей. Поэтому мы должны работать сплоченно, все эти сентиментальности отбросьте. Сегодня вы протянете им руку помощи, а завтра они вас заживо сожрут, считая виновными в своей беде. Поэтому будьте осторожны и сохраняйте дистанцию. Знайте, что служебные помещения – это наш тыл. Поэтому покупателей сюда не пускать, оставшуюся продукцию со склада в зал не выносить. Особое внимание к тем, кто сейчас пойдет на дежурство: за служебными входами следить еще тщательнее, чем за сохранностью товаров на полках. Всем все понятно?
- Да, - неохотно ответили подчиненные.
К моменту, когда работники магазина начали разбредаться по своим рабочим местам, Лера четко осознавала, что Ничто, сожравшее все, кроме магазина, никогда не отступит, и вскоре предстоит ожидать новый шок. Она встретила эти мысли со смирением, которого никогда еще не знала ее молодая строптивая душа.
«Умирать нужно тоже уметь с достоинством», - решила она.

Лера попала в число первой четверки, которая заступала на смену уставшей охране. Она вынесла из кухни стул и уселась возле бакалейного отдела.
- Очень ответственная миссия – сторожить булки и батоны, когда на нас надвигается нечто зловещее, - буркнула себе под нос Лера.
С ее позиции был хороший обзор на весь ряд, уставленный с одной стороны макаронными изделиями, а с другой – всевозможными приправами, соусами, кетчупами и растительными маслами. Ряд упирался в служебную дверь, которую надо была охранять как зеницу ока.
Девушка ухмыльнулась, представив, как будет выглядеть, если начнет отбирать у покупателей продукты, если те вызовут у нее подозрение.
- Лера, обрати внимание на женщину в белом платье. Кажется, она раскрыла пачку лапши, - услышала она по рации голос Никиты Сергеевича.
- И что мне делать? – возмутилась она.
- Подойди к ней, проводи на кассу. Объясни, что неоплаченный товар есть запрещается.
Лера неохотно направилась к женщина. Та испуганно положила пачку на обратно на товарную полку.
- Она была уже порвана, честно, - стала оправдываться женщина. – Я просто хотела посмотреть адрес изготовителя…
- Все нормально, не волнуйтесь, - заулыбалась Лера.

Более часа в зале было спокойно. Сейчас Лера радовалась, что заключение началось не в час пик, и в зале было не так уж много людей.
Воцарившееся спокойствие стало рушиться, когда кто-то из покупателей заметил, как стала растворяться стена, граничившая с Ничем.
- Что же такое творится? – обратилась к Лере старушка.
- Дурдом, бабуля…
Ничто прогрессировало. Теперь всем было очевидно, что вскоре оно поглотит весь магазин, а также всех, кто присутствовал в помещении. И люди запаниковали, зароптали, загалдели… Неожиданно в магазине снова зазвучала непринужденная музыка, провоцировавшая людей на покупки. Администратор, видимо, хотела таким образом, сохранить спокойствие, но это было уже невозможно: люди сошли с ума. Некоторые метались, дергали за руки персонал и умоляли предпринять хоть какие-то действия. Несколько раз и к Лере приставали испуганные клиенты, но она ничем не могла им помочь.
Мысль о том, что вскоре Ничто поглотит ее душу, как ни странно, успокаивало ее сущность. Больше всего она боялась мучительно и одиноко доживать последние дни в кругу чужих для нее людей, тет-а-тет со своей обреченностью. На людях она не способна была проявить истинные чувства: панику, страх, волнение… Эти эмоции до самых последних минут надо было держать в себе… Теперь же скоропостижная смерть, точнее, исчезновение в Никуда,  должно было избавить ее от этих страданий.

Неспособная повлиять на поведение паникующих людей, Тамара Витальевна снова показалась в зале. Она тут же начала с раздачи «бонусов»:
-  Алина, почему не следишь за ворами? – прикрикнула она на бухгалтера, которая дежурила в мясном отделе. - Вон тот товарищ украл две палки колбасы... – она указала на скрывшегося в туалете пожилого мужчину.
- Тамара Витальевна, ну так пусть ворует на здоровье... Эта колбаса уже никому не успеет достаться: ни нам, ни ему…
Авторитет администратора уже не действовал на сотрудников. Все уже были на грани срыва.
- Я сниму наворованную сумму с твоей зарплаты, - пригрозила ей начальница.
- Думаете, мы успеем дожить до следующей зарплаты? - съехидничала девушка.
- Я думаю, у тебя есть шанс не дожить до конца нашего разговора, - пригрозила Тамара.
- Поняла, - механично кивнула Алина и поспешила к двум смуглым иностранцам, которые без зазора совести прямо у всех на виду откупорили бутылку дорогого коньяка.
"Такое впечатление, что она абсолютно не отдает отчет в том, что происходит, - возмущалась Лера про себя. - Все вокруг сходят с ума от паники, и только она делает вид, что все нормально. Так и получается, что иногда сумасшедший тот, кто не хочет сходить с ума, когда стоило бы. Она настолько зациклена на своих обязанностях, что смысл жизни для нее аннулировался и непробудим даже в последние часы существования".

Лера сменила позицию, поскольку Ничто начинало дышать ей в спину.
Двигаясь к самому дальнему углу магазина, подальше от надвигавшегося Ничего, Лера стала свидетельницей следующего диалога.
- Другого и не следовало ожидать, - обреченно рассуждала молодая девушка. Ее симпатичное лицо лишали прелести неудачно подобранные овальные очки с прозрачной оправой. - Впервые в жизни мне повезло, и на тебе... Так и знала, что земля ходуном пойдет, лишь бы я не смогла насладиться хотя бы раз в жизни своей удачей...
- Ты имеешь в виду свою иностранную конференцию? - спросила ее женщина, по возрасту годившаяся ей в матери.
Они стояли у конфетного отдела. Девушка нервно теребила в руках яркий пакет с печеньем. Мать ела конфеты с только что распакованной и, естественно, не оплаченной коробки. Лера хотела вступиться за товар, но махнула рукой. Сами же женщины не обращали внимания на появление вблизи них сотрудника магазина.
«Быть может, это ее последнее удовольствие. Может ли оно прилагаться в качестве компенсации к этой нелепой, немыслимой ситуации?», - подумала Лера.
- Это был такой шанс... – тем временем продолжала делиться переживаниями девушка. - Где я теперь смогу заявить о результатах своего исследования? Можно печататься в сотнях научных журнальчиков, но так и остаться незамеченной, померкнув среди сотен прочих, еще ничем не выдающихся молодых ученых. А здесь я имела бы возможность высказаться перед известнейшими культурологами. Это очень серьезное мероприятие с большими перспективами...
- Милая моя, какое это теперь имеет значение? - отчаянно произнесла женщина. - Это последние моменты нашей жизни, а ты горюешь об утраченной возможности!
Мать хотела достучаться до своего чада, погрязшего в грезах и не замечавшего надвигавшейся опасности, но видимо тщетно.
- Это потому что, потеряв шанс своей жизни, для меня не имеет значение это Ничто, - объясняла дочь. - Я потеряла свое значение уже сейчас, задолго до поглощение нас Ничем... И знаешь, я просто уверена, что это из-за меня.
- Ну что ты, тут никто не виновата. Ты уж точно не при чем...
- А вот и при чем, - не унималась несчастная дочь. - Это все происходит назло мне, потому что всякий раз, когда у меня появляется шанс на удачу, небеса выдумывают любой повод, чтобы все испортить!
- Ну, тогда ты очень везучая, - усмехнулась мать. - Раз уж небесам пришлось извратиться в фантазии и придумать Ничто, лишь бы опять помешать твоим «грандиозным» планам!
- Я называю это чертовским везением, - не поняла сарказма девушка, - когда тебе, казалось бы, несказанно везет, и в некоторый момент все идет коту под хвост.
Под ногами у Леры проскочил черный кот.
- Чертовщина какая-то, - подумала Лера и отвлеклась от этого диалога.

Самый дальний от Ничего уголок магазина был занят полками с консервами. Всевозможные шпроты, сардины, паштеты стояли здесь, как ни в чем не бывало, не подозревая, что вскоре их поглотит Ничто.
«Да и какая им разница, - усмехнулась Лера. – Такова судьба любого продукта – быть поглощенным. Человеческим ртом или чем-то более экзотическим – не столь и важно. Тем более, что те, из кого эти консервы сделаны, уже давно погибли».
- Да, рыбешки, вам повезло, - обратилась она к нарисованным на упаковках рыбам. – Вы уже канули в Лето, а мне только предстоит это сделать…
«С другой стороны, у консерв, наверняка, есть некая сущность, - продолжала рассуждать девушка. – И вряд ли этим сущностям хочется исчезнуть».
Размышление о судьбе законсервированных рыб прервались, когда взгляд Леры упал на банку с маслинами.
«Странно… Столько лет живу, а так ни разу и не попробовала маслины».
Еще в детстве кто-то внушил ей мысль, что маслины невкусные, и Лера поверила этому, всегда игнорируя блюда, в которые они добавлялись. Не раз ее уговаривали попробовать их, но внушение Леры было настолько сильным, что у нее в горле образовывался ком отвращения от одного лишь вида маслин. А сейчас, когда в спину дышала смертельная опасность, ей почему-то очень захотелось их попробовать.
Оглянувшись по сторонам и не обнаружив на горизонте ни одного из сотрудников магазина, она воровито стянула с полки первую попавшуюся банку маслин и ловко открыла ее.
«Все нормально. Пусть украденные на работе маслины станут моей компенсацией за переживаемый стресс», - успокоила она себя.
Немытыми руками она достала из нее один экзотический плод и принялась его разжевывать.
Лера готова была скривиться от отвращения, но не сделала этого.
- Никакие… - констатировала она, дожевывая маслину. – Меня обманули. Маслины не отвратительные. Они никакие. А это не одно и то же.
Повертев открытую банку в руках, Лера обнаружила, что продукт уже месяц, как просрочен. Возмутиться по этому поводу она не успела.

Внезапно возник панический шум, и Лера в испуге отбросила банку на пол. Причина волнений была перед глазами. Ничто уже достигло кассы и молочного отдела, и, кажется, ускорялось, поглощая все больше пространства.
Шум множества голосов смешивался у Леры в голове, и она стала терять над собой контроль. Как бы она не сопротивлялась, ее накрыла общественная паника. В горле давила жаба.
Проскользнув мимо растерянной Тамары Витальевны, девушка поспешила в подсобное помещение.
- Не пущу тебя, - загородил ей дорогу молодой человек, широко расставив плечи. 
Это был Игорь, новый сосед из переулка, что начинался за ее домом. Он переселился туда около полугода назад.
Несколько раз они с Лерой пересекались на улице и перебрасывались парой любезных фраз. Нутром она отлично понимала, что он испытывает к ней симпатию, но так сложилось, что они виделись в самые неподходящие для нее моменты. То она торопилась, то была в нелестном настроении, поэтому всегда спешила оборвать любезное общение, ограничившись общими фразами о себе и вполне осознанно не задавая встречных вопросов касательно его персоны. Хотя впечатление о нем легонько грело изнутри, она не хотела, чтобы это перерастало в нечто большее.
Так, на протяжении полугода этот неактивный почитатель оставался для нее темной лошадкой. Но сегодня в этом неожиданном месте в этот непонятный момент он внезапно проявил настойчивость.
- Пусти, - раздраженно толкнула его девушка, еле сдерживая слезы. Но тот едва пошевелился.
- Не пущу, - повторил он, еще не успев заметить слез на ее глазах. Все это время Лера дышала носом в его грудь.
- Пусти же, - ненастойчиво повторила она и для видимой строгости еще раз легонько толкнула своего соседа. – Как ты вообще оказался здесь? Тебе сюда нельзя!
- Уже можно, - ответил сосед. Она подняла глаза и увидела, что его губы расплылись в нежной улыбке, от которой расползались морщинки по его худым щекам.
- Ну и ладно! - сдалась она и уткнулась в его грудь, заливая слезами его легкую кофту. Он нежно сомкнул руки на ее спине.
"Какая разница? Зачем удерживать свои эмоции? Теперь в этом нет никакого смысла", - пронеслось у нее в голове.
- Зачем ты плачешь? - спросил Игорь.
- Мне страшно.
- Из-за чего? - спросил он удивленно, словно вовсе не знал о том, что происходит.
- Из-за Ничего.
- Разве можно плакать из-за Ничего? - усмехнулся он.
- Ты что, не знаешь? – она указала на выход. – Там – Ничто. И оно ширится.
- Знаю, - спокойно ответил он.
В Лериной душе начал было кипеть огонь негодования: как можно быть настолько спокойным в такой непонятной ситуации? Но его нежные глаза излучали умиротворение, которое тут же погасило ее злость.
Девушка снова прижалась к его груди и молча слушала стук его сердца. Оно билось ровно, убаюкивая своей вечной мелодией. Веки слипались, заманивая ее в сладкий сон.
- Как хорошо, что мы проводим эти минуты вместе, - проворковала она, еле шевеля губами. - С тобой и умирать не страшно. Кажется, я всю жизнь мечтала умереть в твоих руках.
Он поцеловал ее в макушку. Лишь теперь она заметила, что они каким-то образом из узкого коридорчика переместились в угол кладовой. Игорь сидел, облокотившись о стену, не отрывая от засыпающей девушки своих глаз.
- А мы и не умираем, мы просто уходим в Никуда, - отвечал он ей. - Возможно, там, Нигде гораздо лучше, чем здесь. Признаться, в этой жизни я и не ощущал, что нахожусь Где-то и делаю Что-то. Кажется, все это время я уже был Нигде...
Лера сладко вздохнула. Ничто уже подступало к кладовой, в которой они оказались.
- Сейчас, когда наступает это таинственное Ничто, я впервые ощущаю некоторое воодушевление, - продолжил Игорь. - Конечно, причина этому - ты. И все же не зря мы встречаем это Ничто вместе. В этом есть какой-то смысл...
- Мне кажется, последние полгода я только и мечтала об этом, - зачем-то призналась Лера. – Да что там… Я всю жизнь именно так представляла твои объятия… Просто я не знала кто ты…
- Вот видишь, в этой жизни мы успели обняться. Это ведь прекрасно! Теперь мы уходим в Ничто вместе. А значит, нам не о чем жалеть.
Это были последние слова, которые были произнесены в кладовой, прежде чем она погрузилась в Ничто. Возможно, это был не конец диалога, и Лера с Игорем продолжают душевно говорить о Чем-то. Хотя, скорее всего, Ни о чем.
Но, возможно, они уже успели сказать друг другу самые важные слова, а там, Нигде, вовсе нет слов, чтобы выразить свои мысли и чувства. Если они, конечно, есть там, Нигде.
Все мы знаем, что в Начале было Слово. Но что же тогда в Конце? Является ли Ничто Концом? И есть ли Конец вообще? А может, Конец – это только Начало? Тогда, безусловно, там есть Слово. А там, где есть слово, есть также люди, их мысли и чувства. И там, Нигде, продолжают существовать Лера и Игорь, а значит, существует и Магазин.

2015 г.