Лесная часовня

2006-2008гг.

Глава 1.

Шапсуга

Начну с того, что много лет никуда не выезжала, не было возможности, а может, и желания. Любила я всегда природу, горные походы. Казалось, что все это для меня безвозвратно ушло. Но как говориться, мечтать не вредно. Вот и стала я мечтать: чтоб и горы, и походы были, а главное - чтоб по силам, да и по финансам.

Подруга пригласила съездить с ними на море, в Скадовск Херсонской области. С ними - это мама, папа и двое детей-подростков. В Скадовске я уже была. В море там обитает великое множество фиолетовых медуз с огромными ногами. Отдыхающие ходят из-за них с малиновыми пятнами на теле. Да к тому же - целые плантации морских водорослей, которые, как считается, жутко полезные, но никогда не знаешь, какой морской гад тяпнет тебя за пятку из этой травки.

А тут случайно (случайно-ли?) я познакомилась с женщиной из Азова. Поделилась с ней своими переживаниями – ехать - не ехать, когда и вырваться хочется, и предложение не устраивает. И она рассказала мне о группе людей из Азова, которые постоянно отдыхают в лесу над Кабардинкой.

Дальше все было быстро и просто. Позвонила: «Здравствуйте, я такая-то, от такой-то, увлекаюсь тем-то, возьмите меня с собой, давайте с вами дружить…»

Ехали двумя маршрутками ночью. Всего нас было 16 человек и одна собака. Что приятно удивило - никто не курил, о спиртном никто не вспоминал, а как отдохнули!

На пять часов заехали на море, в Большой Утриш. Море есть море - громада, стихия. Но дальше я пожалела, что потратила эти пять часов. Потому что дальше был ЛЕС! Лес, с его речушками, горами, пьянящим воздухом, от которого кружится голова, с прохладой - когда под солнцем +40. Боже, какое счастье!

Стоянка наша располагалась в живописном месте: что-то вроде обрыва, с которого к реке вела крутая извилистая тропинка. Внизу - небольшая лагуна с хрустально чистой водой. Здесь особенно понимаешь, что вода - это жизнь. Ледяная, в которую боишься войти, и выходить не хочется, помогающая пережить жару, утолить жажду. Вещи, постиранные в реке простым хозяйственным мылом, высушенные в лесу, издают такое благоухание, которое не придаст ни один химический ополаскиватель. Вода эта до того вкусная, что напиться не можешь, и выбираешь с трудом: выпить чая на травах, или же просто попить холодной родниковой воды.

Наш лагерь находился в трех километрах от станицы Шабсугская Абинского района Краснодарского края, между реками Скобидо и Адегой. Тысячи лет назад эти места населяли племена шапсугов. После них остались древние дольмены. В лесах этих есть уголки, в которых даже днем находиться, мягко скажем - не по себе. Кажется, из-за камней покажутся древние ящеры, которые будут разбрасывать деревья словно спички.

К сожалению, осталось очень мало целых дольменов. Больше взорванных. Эти края во время войны сильно бомбили. Но обиднее, что дольмены больше пострадали от местных жителей. Один из них рассказывал мне, как они мальчишками подрывали дольмены забавы ради. Потому - что было много не разорвавшихся снарядов, и просто хотелось почувствовать власть над камнем. И, тем не менее, камни эти до сих пор излучают энергию, которая часто проявляется на фотоснимках в виде неимоверно красивых шаров, парящих в воздухе; светлых и огненных столбов, соединяющих небо и землю, и еще многих интересных вещей, не поддающихся описанию.

Группа

Средний возраст - 40 лет. Старшей женщине было лет 70, но от молодежи она не отставала, ходила по горам, плавала в реке, вела очень активную жизнь. Активны, в общем, были все. Совсем юные - удивляли своим серьезным взглядом на мир, на природу. Молодежь, которую я наблюдаю в городе, часто вызывает грустные мысли.

В палатке я жила с Татьяной, психологом из Азова, и с ее собакой. Собака, почему-то, сразу облюбовала мой спальник и не ушла с него, даже когда нам пришлось перебраться в другую палатку. Но мне даже нравилось, что в ногах был верный страж, который по ночам гонял енотов.

Еноты

Это - отдельный рассказ. «Ребятам о зверятах». Эти ночные зверюги больше напоминают толстых котов, чем собак. Наглые, избалованные людьми, но прикольные до бесконечности. Мы как-то сидели кружком на поляне ночью, смотрели на звезды. Посредине стоял пакет с печеньем и хлебом. Мы его от енотов охраняли. Он (енот) вышел из кустов. Спокойно подошел к пакету, перегнулся так, что наружу выглядывала лишь пятая точка с полосатым хвостом, а весь он был уже в пакете. Порывшись, енот извлек печенье, и, держа его в передних лапах, спокойно ушел есть его в кусты. Через минуту действо повторилось. «Охранники» не волновали его ничуть.

Наблюдать за енотами очень забавно. Сначала слышен треск веток и писк. В темноте блестят глаза. Затем они, в прямом смысле, сваливаются с деревьев. Приходят семьей, со щенками. Если тихо сидеть у костра, подходят очень близко. Можно устроиться с фотоаппаратом в метре от чашки с супом, которую оставили специально для них. Едят очень смешно: лапка превращается в ложку, и они очень ловко хлебают ею суп.

Бывает, оставить им нечего, тогда они мстят. Устраивают настоящий погром. Бьют банки, переворачивают посуду, крупы. Все, что плохо лежит. Если накормить – уйдут, ничего не натворив. Очень умные. В лагере стоит старый холодильник, который служит буфетом. Он закрывается на железный, очень тугой крючок. Затем приваливается двумя большими камнями. Если камни не положить, зверюга крючок откроет и все слопает, «а что не съест – то понадкусывает ».

Оставлять продукты в палатке не рекомендуется - прогрызут и палатку, и рюкзак. В речку не спрячешь – еноты хорошие пловцы. Подвесить еду на проволоку, натянутую над костром, нельзя: пройдет, как канатоходец, по проволоке, перевернет и съест! Одно спасение – собака.

Удивительно, как такие увесистые зверюги балансируют на проволоке, или спят на самых тонких и высоких веточках. Однажды утром собака загнала енота на дерево. И он проспал там до темноты, свесив лапы, хвост и морду вниз. Был сильный ветер, а ему хоть бы хны!

И хоть еноты доставляют кучу неприятностей - виноваты в этом люди. Прикормили из ложной жалости, а животные теряют навыки охоты, и уже ведут с собой попрошайничать детенышей. А зимой их кормить некому, и многие гибнут, или идут в станицу и лазают по дворам.

Собака

Собаку нашу звали Банифацием - Басей. Порода ши-тцу, солидного возраста. Но, не смотря на возраст, Бася был маленьким, заняньканым ребенком. Ходить с нами на дальние расстояния ему было тяжело, и Тане приходилось носить его на руках. Отдыхая, он тяжело дышал, свесив язык и жалобно поглядывая на хозяйку. После каждой прогулки приходилось тщательно осматривать его длинную шерсть на наличие клещей. Как-то выкупали его в речке, с шампунем. От счастья Бася долго носился по берегу и кувыркался в сухой траве. Через речку его тоже переносили на руках.

Как-то, перед очередной вылазкой Таня рискнула оставить пса с дежурными. Для начала привязала его поводком к дереву. Потом серьезно, глядя в глаза, сказала: «Таня - на работу. Бася - жди!».

В тот день я тоже осталась в лагере. Собака, молча и настороженно, смотрела в след удаляющейся хозяйке. Вспомнились стихи Эдуарда Асадова:

«…Собака не взвыла ни разу,

И лишь за знакомой спиной

Следили два карие глаза

С почти человечьей тоской…»

Но, как только Таня скрылась из вида, раздался такой пронзительный собачий плач, что сердце обливалось кровью. Это был действительно плач, по-другому не назовешь.

Но все проходит. Постепенно пес умолк, и наступила полная апатия - его бросили...

Решили взять его к речке. По крутой тропинке он тоже привык спускаться на руках у хозяйки. Я тоже собралась взять его на руки, но Наташа - еще одна дежурная - строго сказала: «Нет! Будем воспитывать!»

Я до сих пор помню то чувство не защищенности и брошенности, когда меня однажды оставили в детском саду на ночь. У Баськи было что-то вроде этого. Я читала это в его влажных собачьих глазах. Но - воспитывать, так воспитывать!

Мы уже расположились на берегу, а он все еще жалобно скулил на обрыве. Потом несмело ступил на тропинку и осторожно шагнул вниз. Но дальше было еще одно препятствие - река. Нам в этом месте было чуть выше щиколотки, но течении было очень быстрое. Наш бедный пес долго пробовал воду лапкой и – обреченно вступил в реку. Через минуту он уже радостно окатил нас брызгами. Победа!

Быт

Наш палаточный городок получился очень уютным. Я вообще очень быстро привыкаю к новому, и через день палатка уже ощущалась домиком, Таня с Басей - родственниками, а наши соседи - милыми и интересными людьми.

Кухня - это сколоченный из досок стол, лавки, костер с решеткой вместо плиты. Все сооружение было накрыто навесом из полиэтилена. Дежурили по - очереди, а иногда завтрак готовил тот, кто раньше проснулся.

Недавно один мой знакомый сказал: «Еда на костре? Да это же постоянно голодным будешь!» Полнейшая ерунда! Не голодали мы ничуть. У нас в запасе было много овощей, тушенки, консервов, привезенных с собой. В станице можно купить хлеб, домашнее молоко - коровье и козье, окорочка, крупы, консервы, мороженое, сладости. Вот только овощи - большой дефицит. В магазин не завозят, рынка нет, у местных жителей не купишь.

Все что готовили, было очень вкусным. Бывало, думаешь: «Дома такое, в жизни не ела бы». А тут уплетаешь за обе щеки, и, кажется, нет ничего вкусней.

Времяпрепровождение

Недалеко от стоянки было три огромных луга. Каждый обрамлен деревьями и кустами ежевики, составляющими живую изгородь. Полакомиться ежевикой не просто. Самые спелые и крупные ягоды находятся в самой гуще кустов. Пробраться туда не поцарапавшись не возможно, разве что, закутавшись в брезент.

На лугу обычно пасся табун лошадей. Красота необыкновенная! Стоит подойти с угощением к одной лошади, как уже весь табун потянется к тебе. И уйти будет трудно. Куда бы ты не пошел - лошади пойдут следом.

Деревенские коровы тоже ходят без присмотра, где заблагорассудится. Местные жители, по нескольку дней ищут загулявшую скотинку. Интересно, как же они их доят?

Чем мы еще занимались? Ходили к дольменам, к источнику голубой глины. Это такая голубая лужа, из которой булькают пузыри и пахнет газом. Глина целебная, помогает от разных хворей. Но наши мужчины любили принимать ее в косметических целях. Для омолаживания. Обмазывались ею с головы до пят так, что свободными оставались лишь глаза и зубы. И сохли на берегу речки этакими аполлонами. Картина еще та!... Иногда, вместо походов и прогулок, хотелось просто поваляться на берегу речки, почитать, поболтать или просто послушать шелест листвы, щебет птиц, шум воды. Кстати, когда проснешься вдруг ночью, кажется, что идет дождь. И прежде чем догадаешься, что это шумит река, успеешь пожалеть, что в дождь никуда не

пойдешь, не поплаваешь… Ах, да, это же речка! Ее непрестанный разговор. И так десятки, сотни, тысячи лет, без умолку!

Сделали открытие. Если петь у реки – голоса, как будто, растворяются в воде, становятся глухими. Река не терпит конкурентов, ее голос всегда на высоте.

Однажды поздно вечером, сидя у реки, затянули «Рябину». Что-то не клеилось. Тут на другом берегу показался свет фонариков - возвращались наши ребята из очередного путешествия. Мы обрадовались - пришли, не заблудились. Говорим: «Мы тут поем, чтобы вы на голоса вышли». На что Серега Шерстюк заявил: «А мы подумали - волки воют». Было и смешно, и обидно - мы так старались! Ночью жизнь в лесу не останавливается. Были другие звуки, ночные. Ухали какие-то неизвестные птицы, под палатками скреблись мыши, землеройки. Иногда казалось, что мимо кто-то идет, хотя идти было некому.

Однажды в полночь в лагерь забрели мальчишки, ходившие в станицу за пивом без фонариков, и заблудившиеся. Пришлось выводить их к их стоянке.

Как-то, возвращались в лагерь по темноте. Пыль на дороге была теплая, нагретая за день. И вдруг, в свете фонарика, между мной и впереди идущим, черной молнией сверкнула змея! Она переползла дорогу очень быстро, в двух метрах от меня, изгибая блестящую черную спину.

Ужас парализовал меня. Я встала как вкопанная, боясь двинуться с места. Мы должны были сворачивать на огромный ночной луг. Я подумала, что кто-то может наступить в траве на змею. Всю безмятежность и счастье от пребывания в столь чудесных местах, как ветром сдуло. И как не убеждали меня, что змеи выползают на дорогу погреться в теплой пыли, я уговорила - таки всех пойти по дороге, в обход луга. Так хоть можно было контролировать свой путь.

Потом я увидела змею в реке. Вернее, в котелке, который рыбы освобождали от остатков каши. Она выплыла из посудины, когда я доставала ее из воды. Теперь я и реки стала бояться. Ужас!

Зато дети не бояться ничего. Они ныряют, не раздумывая, и ничего с ними не случается. Хочется взять с них пример, но - легко сказать! Ладно, буду стараться. Случается, обычно, то, чего боишься.

Еще. В этих местах сложно позвонить. Брала тогда только МТС, и то - с высокой горы, до которой топать и топать; в станице, с «большой кучи щебня», которая находится там-то и там-то. Или с «КАМаза», который стоит возле сауны, и лучше залезть ему на капот, а лучше на крышу. Вот так-то.

В округе есть стоянки, где живут с ранней весны и до поздней осени. Это люди, занимающиеся разными духовными практиками, эзотерикой. К одному из них – Евгению - мы ходили в гости каждый день, медитировали, слушали разные рассказы. Не берусь судить услышанное, скажу только, что мне было не уютно в этом лагере. И река здесь была холодней. И медитировать не хотелось. После медитации рассказывали, кто что видел. Казалось, я слушала рассказы из мистических триллеров. Это продолжалось и раз, и другой, и третий… В конце концов я взмолилась: «Люди! Да если вам все это лезет в голову - давайте просто представлять прекрасное, визуализировать! »

Стали представлять. Я увидела красивый майский сад, молодых родителей, и нас с сестрой маленьких. Я не придумала. Я увидела. Товарищи мои тоже

«исправились», стали описывать позитивные картины. Но… в каждом красивом сюжете была какая-то бяка, ложка дегтя. И я перестала ходить туда.

Потом мы были в другом лагере, даже не лагере, а в месте обитания одной многочисленной семьи, глава которой построил из камней Мандалу, которую сейчас и по телевидению увидишь, и в Интернете можно прочитать. Саша холит и лелеет свое каменное детище не один год. Наверное, он много знает. Только вот буддийские монахи, почему-то, строят свои Мандалы на очень короткое время, получают ответы на свои вопросы и тут же уничтожают их.

Но, каждый волен выбирать то, что ему по душе. Я была там в первый раз, и ходила туда, куда меня могли отвести.

И вот, на пятый день мы пошли к Александре. К Александре в часовню. Уже несколько дней я слышала это имя, и то, что нужно туда сходить.

Лесная часовня

Дорогой я представляла, как выглядит часовня Феодосия Кавказского. Увиденное - не разочаровало меня, а скорее удивило. Передо мной была чисто выметенная аллея, по краям которой были разбиты аккуратные клумбы с разными лесными растениями. Слева стояла крошечная каменная часовня. Круглая, диаметром не более двух метров, с крошечными окошками. И камни на клумбах, и часовенка были разукрашены разноцветными красками, как жираф пятнышками. Все это придавало какую-то детскую радость и покой.

Как оказалось позже, это и был детский лагерь, и все его оформление было сделано и придумано детьми.

Встретила нас, как старых знакомых, хозяйка лагеря - Александра Николаевна, женщина лет шестидесяти, очень приятная и добрая. Она рассказала нам историю часовни и лагеря.

Впервые попала сюда Александра в 1997г. так - же, как и все мы. Путешествовала по лесу, знакомилась с разными людьми. От них и услышала она о старце Феодосии, о том, как он жил недалеко от этих мест, какие чудеса творил при жизни и после смерти. Показали камень, на котором он молился. Захотела узнать о нем побольше. Прочитала книгу о Феодосии, о его нелегкой и самоотверженной жизни во имя Бога, ради людей. Хотелось сделать что-то хорошее в память о кавказском святом. Она заказала мраморную икону и установила ее на месте камня. В 2001г. осуществилась мечта Александры - побывала на могиле и у мощей Святого Феодосия в Мин. Водах. Рассказывала, что очень хотела купить икону Феодосия, но не хватило денег. Смиренно стояла она в сторонке в церкви. И тут к ней подошла незнакомая женщина и подарила эту икону, да еще одну, поменьше. Это было настоящее чудо. И родилась еще мечта у Александры - построить часовню в честь Святого Феодосия в Шапсугском лесу, там, где уже стояла мраморная икона. Рассчитывать она могла только на свои силы. Два года, с пенсии, собирала Александра деньги на строительство часовни, и в 2003г, к 8 августа - ко дню памяти

Феодосия Кавказского, часовня была построена. И сразу произошло чудо. Как только к часовне прислонили крест - он замироточил. Верующие люди знают, что это такое. Это когда на христианских святынях выступают капельки мирры, ароматного масла. И не важно, из чего изготовлена эта святыня - из дерева, стекла, металла, камня или бумаги. Чудо - капли все равно появляются и источают благоухание. Крест покрыли олифой и поставили на купол, и он продолжал мироточить до 25 октября, пока Александра не уехала на зиму домой, в Кореновск. Через пол - часа после ее отъезда крест сломали и сожгли. Есть люди, которым хорошо, когда плохо другим. От этого не уйти, к сожалению.

За несколько лет лик на мраморе стал не очень ясным. Второе чудо произошло 12 июля 2004г., в праздник Петра и Павла. Икона обновилась, стала ярче и четче. Третье чудо произошло через полтора месяца, 28 августа, к Успению Пресвятой Богородицы. Александра никак не могла освятить часовню. Подавала прошение в Краснодарскую Епархию, но ответа так и не получила. 28 августа Александра увидела целую процессию, идущую к часовне. Процессия состояла из священника и человек двадцати паломников.

Священнику из г. Тимошевска во сне явился Св. Феодосий. Он попросил поехать в Шапсугу к Александре и освятить его часовню. Кто такая Александра, священник не знал. Но ослушаться святого не смог. Он отслужил службу, освятил часовню, лагерь, исповедовал желающих.

Так - как Св. Феодосий много сил отдавал детям, Александре пришла мысль создать здесь детский лагерь.

Первые десять человек детей приехали сразу после открытия часовни, на две недели. Это были дети из мало обеспеченных, неблагополучных семей, сироты. Александра собирала их зимой, в Кореновске. Семьи этих детей ничего не платили за поездку. А дети были рады вырваться на свободу, в лес, к речке, от вечных семейных проблем. Много ли может дать десяти ребятам женщина с пенсией медсестры! Самая простая еда - картошка, тушенка - была. Десерт - по одной конфетке, по одному печенью. Но какая радость светилась в глазах детей! С ними занимались. Им уделяли внимание. Их выслушивали. Им советовали. Их принимали всерьез! В них просыпалось творчество: мастерили поделки из ничего - из опилок, чая, трав, дерева. Многие начинали писать стихи, рисовать. Им в творчестве не запрещалось ничего – творили, что Бог на душу положит. Отсюда и не обычный вид часовни.

Дети приезжали агрессивные, обидчивые. Через несколько дней их было не узнать. И физически они закалялись: походы, купание в речке - все шло на пользу.

Александра была с детьми не одна. Главной помощницей и единомышленницей была внучка Вика, психолог по образованию, да и по призванию. Она нашла общий язык с каждым ребенком. Дети доверяли ей свои секреты, тянулись к ней, как цветы к солнцу. Педагоги из Краснодара, отдыхающие в лесу, узнав о лагере, стали помогать, бескорыстно, каждый год.

О лагере быстро расходился слух. Люди старались привезти своих детей, да так и прикипали к этому месту навсегда.

Первые палатки Александра покупала на свою пенсию, да на внучкину зарплату. Потом туристы стали жертвовать свои палатки, спальники для детей.

Сейчас в лагере 12 палаток, а было две. Полно сладостей, а начинали с одной конфетки, было 10 детей, а сейчас 18-20. Помогают простые люди, не равнодушные.

Николай и Ставрий, к сожалению, мы не знаем их фамилий, безвозмездно строили часовню. Супруги Лыковы помогали советом, обращались за помощью к своим друзьям. Супруги Кононовы, Жилинские, Валерий Соловьев, Нина Антипова помогают, чем могут: деньгами, транспортом, знаниями. Не остались равнодушными и местные жители.

Александр Иванович Дубров, бывший военный, его можно назвать патриотом родных мест. Хоть и живет он сейчас на Украине, но подолгу гостит в Шапсуге. В последующие мои поездки он был моим проводником, мы с ним прошли по горам не один десяток километров. Он хорошо знает историю этих мест, не чувствует усталости, тогда как у некоторых, после таких походов - языки на плечо. Интересный рассказчик. В лагере у Александры он может без устали рубить дрова с утра до вечера, и при этом постоянно петь. Одна женщина сказала: «Если бы мой муж весь день рубил дрова - он точно бы не пел. Он бы матюкался.»

На Александра Ивановича можно спокойно оставить на лето четырехлетнюю внучку, которая не хнычет в походах, не ноет и не болеет. Однажды в горах нас застал дождь. Тучи набежали как-то быстро и неожиданно. Дождь полил как из ведра, дорога сразу превратилась в месиво. Первая мысль - переждать дождь. Спрятались под дерево, Алину закутали в полотенце, ничего лучшего не было. Девочка стала похожа на мокрого воробушка с опущенными крыльями. На нас тоже нитки сухой не было. Мне кажется, ныла бы я. Если бы рядом не было такого примера: ребенок молча ждал, пока стихия угомониться. И на руки потом не просилась, шла за дедом след в след. Спартанское воспитание!

Алина была очень забавная, бегала за мной хвостиком, смешила, сама при этом оставалась настолько серьезной, на сколько может быть серьезным четырехлетний ребенок. Она была очень красивой девочкой. Я не хотела ей об этом говорить прямо, вообразив, что так будет педагогичней. Я спросила, на кого она похожа.

- На маму, - последовал ответ.

- Красивая у тебя мама!

- Да, как я! - сказала скромно, без хвастовства.

Алина очень хотела посмотреть енотов. Она долго не ложилась спать, ожидая, когда они придут. При этом на каждый треск или шорох она звонко кричала: «Геноты идут!» Но «Геноты» при таком шуме подходить не спешили.

Поправишь ее: «Не геноты, а еноты.» Она тут же: «Ну, да - геноты!»

Так бедному ребенку и не удалось посмотреть на них. Пришлось потом высылать ей их фото с автографами.

Хочется рассказать еще о двух женщинах. Первая - Земфира Коробейникова из Абинска. Они с мужем Петром помогали Александре с самого начала: ставили и убирали палатки, натягивали навесы, мастерили кухню, столовую - трапезную, как называет ее Александра. В лагере есть баня, сделанная по всем требованиям.

В тот первый год они привезли к Александре своего сына. Сейчас сын вырос и упорхнул из гнезда, а родители так и прикипели к лесу, к часовне, к лагерю. Земфира шьет, стирает, приходит на помощь по первому зову.

Мусульманка, она молиться по-своему в часовне, бок о бок с Александрой. Бог един, и все мы его дети - христиане, мусульмане, буддисты…

Вторая - молодая женщина из Новороссийска Бурминская Лариса. Лесная фея, русалка с роскошными густыми волосами. Без памяти влюбленная во все, что ее окружает: своих детей, Александру, лес, горы, реки. Ее появление можно сравнить со стихией. Она влетает в лагерь ураганом, но, не разрушая, а мгновенно созидая все на своем пути. За ней не возможно угнаться, столько в ней жизни и энергии. Она на расстоянии чувствует, когда Александре плохо, когда нужна ее помощь. Может примчаться на такси на два часа, вдохнуть жизнь и умчаться. Александра ждет Ларису, любит ее как родную внучку.

Да и вообще, Александра любит людей. Даже с теми, кто норовит обидеть, найдет общий язык, обласкает, накормит. Я сама видела, как такие люди приходят снова и снова, но уже с добром.

«Мои хорошие» - обычное обращение этой удивительной женщины.

Так, общими усилиями добрых людей, существует лагерь. В часовню едут со всех уголков России: из Москвы и Питера, из Мурманска, Нижневартовска, Челябинска. Калининграда.

Откуда узнают? «Сарафанное радио» работает без помех.

И опять о себе. На следующий день мы с Татьяной пришли в часовню с утра. Александра Николаевна с помощницей Верой подметали листья. В августе их довольно много под ногами. В сентябре территорию метут дважды, утром и вечером. Работы хватает на всех, хозяйство большое. Мы тоже включились в работу, после чего нас пригласили к завтраку. Такой вкусной каши я не ела, кажется, никогда. Смесь круп на сгущенном молоке. Я попросилась переночевать в лагере последнюю ночь. Уже не помню, что мне снилось, но снилось что-то светлое и хорошее. Уезжать очень не хотелось. Но утешало то, что Александра пригласила меня на следующий год приезжать прямо к ней, что предлагалось далеко не всем. Часто она просто отказывает тем, кто просится к ней.

Летом гостей бывает много, но не все понимают, что Александра не на отдыхе там находится. Она живет в лесу, много работает, молится за всех. На развлечение - не так уж много времени выпадает, перед сном посидеть у костра, попеть песни. Когда в лагерь привозят детей - гостей не принимает вообще. Тогда она не отходит от костра целыми днями, варит - жарит. И пирожки, и блины на костре получаются не хуже, чем дома на плите. И в то время, когда с детьми занимаются педагоги, Александра остается в тени. И для детей она просто кухарка. Мне обидно за нее, а ей - нет. Важнее - результат ее трудов.

А вот ранней весной и поздней осенью, когда больше всего работы в лагере, когда хочется увидеть рядом больше помощников, да и просто живого человека - гости редки, кроме самых надежных и верных друзей. Они помогают выгребать мокрые листья, убирать палатки, чинить, ремонтировать.

О чем думалось мне, когда мы ехали домой? О том, что очень хорошо, что прежде чем попасть в часовню, я познакомилась с другими людьми, с другимимировоззрениями. Мне было из чего выбирать. И душа моя сделала свой выбор, где нашла спокойствие и благодать.

И еще думала я, что случайностей в жизни точно не бывает. Я прокручивала жизнь назад, и все события цеплялись друг за друга. Убери одно, и цепочка рассыплется. Теперь я точно знаю, что человек придет туда, куда он должен прийти.

Глава 2.

Прошел год.

Все это время я жила, словно в двух измерениях. Просыпаясь утром, я знала, что этой ночью я была в Шапсуге. Нет, она мне не снилась. Я там была. Я ощущала свое присутствие там каждой клеточкой, всеми чувствами, всеми фибрами души. Казалось, закрою глаза, и ноги мои опять почувствуют холодные камушки на дне речки; пальцы ощутят гладкую, почти глянцевую кору деревьев; я услышу запах леса, пение птиц.

Первые два с половиной месяца после возвращения мне постоянно хотелось спать. Организм словно защищался от пыльного города, суеты, спешки. Не хотелось лишний раз разговаривать, хотелось сохранить в себе умиротворение, тайну леса. Рассказать о том, где я была, хотелось далеко не всем. Спрашивала себя: «Это эгоизм? Только МОЕ?» Или простая осторожность - не навредить, не поранить, не пустить в это Пространство Любви злые смешки, глупые шутки. Удивительно, но некоторых моих знакомых из моего рассказа волновало лишь одно. Пулеметной очередью на меня сыпались вопросы типа: «А какое она имела право, а кто ей разрешил строить, молиться, собирать детей?!» Выслушивать ответы на свои вопросы они не собирались. А я не хотела ничего им доказывать.

И так, прошел год.

К поездке начала готовиться еще зимой. Купила рюкзак, спальник, каремат, большую упаковку восковых свечей - подарок Александре, а вернее - Феодосию. Свечам Александра особенно рада. Туристы, заходящие в часовню, просят купить свечечку.

- Зачем - купить? Так берите, одну за здравие, одну за упокой. Мы здесь ничем не торгуем.

Люди ставят свечи, оставляют записочки. Александра тщательно их читает на каждой молитве.

В августе отправилась в лес!

Автобус пришел в Абинск в пять утра. На улице - темень. Водитель, выгрузив мои вещи на трассе, махнул рукой в сторону закрытого автовокзала.

К счастью, у вокзала были люди - два человека. Они выгружали продукты в крошечное привокзальное кафе.

К несчастью (просто к неприятности), они меня обманули, сказав, что до Шапсуги автобусы не ходят, только такси.

Такси нарисовалось тут же, запросив за дорогу сумму, равную той, за которую я приехала из Ростова. Ехали минут 20. Водитель высадил меня возле магазина, где выяснилось, что автобус-таки есть, и стоит он 12 рублей.

От Шапсуги до часовни 3,5 км. Я собиралась дойти туда пешком по красным ленточкам на деревьях. Но планы мои нарушил дождь, прошедший на кануне. Это означало то, что дорогу размесили джипы, и пройти с тяжелым рюкзаком было сложно. А у меня еще была тележка с овощами в картонной коробке. Только к 8 утра мне удалось найти уазик, который устроил мне такой экстрим, что душа уходила в пятки. Перевернуться мы могли раз пять, но все же через 15 мин машина остановилась у лагеря. И на встречу спешила Александра!

Мы обнялись, как родные, и показалось, что я отсюда и не уезжала.

Александра выделила мне дом - красную палатку. Все было так, как заведено: молитва в часовне, уборка территории, завтрак. Перед едой Александра всегда читала молитву, благодарила Бога за хлеб насущный, и всегда заканчивала словами: «Да насытится наша пища силой, здоровьем и благополучием. Да будет Свет, Любовь, Добро!».

Однажды Александра взяла меня и мою подругу Ирину к роднику.

Мы, затаив дыхание, наблюдали, как она здоровалась с родником, разговаривала с ним:

«Здравствуй, вода Татьяна,

Земля Ульяна,

Колодец Иоанн!

Дай мне воды от всякой беды».

И затем, наполняя бутылки, читала молитвы, пока вся посуда не была заполнена. Затем она поклонилась и поблагодарила родник.

На третий день, к вечеру у меня поднялась температура. Зубы стучали, костер не грел, градусник показывал 38,9. При полном отсутствии простуды. Александра «выписала» рецепт без колебаний: «В речку!» Тон был такой, что и мысли не было ослушаться. Пока плелась к реке, думала: «Ну, как я войду в ледяную воду? Лучше бы таблетку проглотить.» Заходя в воду, я просила Св. Феодосия и речку вылечить меня. Три раза окунулась с головой. Вынырнула уже здоровой. Пока дошла до костра, от болезни не осталось и следа.

Подобные исцеления я наблюдала потом не раз.

С рекой вообще творились чудеса.

Я очень боялась холодной воды. Плавать практически не умею, не получается правильно дышать. Прежде чем окунуться, долго себя уговариваю. Мне очень хотелось полюбить холодную воду. Я стала просить об этом Феодосия. Стояла в реке, обхватив плечи руками, и, стуча зубами, уговаривала: «Ну, пожалуйста, помоги мне, я очень хочу полюбить холодную воду». Я просила долго. И вдруг почувствовала, что струи воды стали горячими. Не все, а вперемежку с холодными. Струя холодной, струя горячей. Как будто сверху по течению кто-то открыл краны с горячей водой. Сперва я подумала, что мне кажется, постояла, прислушалась к ощущениям. Ошибки быть не могло - вода действительно была горячей. Объяснить это иначе, чем чудо, я не могла. И тогда я «обнаглела» совсем. Говорю: «Святой Феодосий! Может, за одно ты меня и плавать научишь?!» И не заметила, как я уже плыву, спокойно дыша, без устали. Я плавала долго, много раз переплывая небольшую лагуну. Это был такой душевный восторг! Я благодарила Феодосия, Александру, реку.

На следующий день уже плавала в большой Голубой лагуне, закрепляя урок.

В этих лесах я слышала о многих чудесах. У Александры в лагере жила женщина Вера. Я видела ее, когда впервые пришла в лагерь. Как оказалась, она сильно пила, потеряла работу, уважение детей и знакомых. И Александра забрала ее с собой в лес. Они много молились Феодосию, прося излечить Веру от ее болезни. Вера много работала в лагере, берясь за самую тяжелую работу. Когда я ее увидела, это уже была светлая, добрая женщина. Потом Александра Николаевна рассказывала, что к Вере вернулись дети, потянулись люди, она нашла хорошую работу.

Думаю, она больше не вернется к бывшему пристрастию.

Мне повезло. Александр Иванович предложил показать мне окрестные горы. На этот раз он пришел с собакой, которая тоже любила подобные путешествия. Трубач, так звали собаку, радостно носился по лесу, я все время боялась, что он потеряется. Но он был опытным и воспитанным туристом, во время привалов молча ждал угощения, не попрошайничал, не скулил. Он рыл в земле ямку-люльку и укладывался в нее отдыхать. Ему было жарко.

Вернулись мы поздно, после ужина. На бедного пса жалко было смотреть - он еле плелся, свесив голову. Устал. Зато хозяин его, казалось, мог проделать весь путь заново.

Нам очень досталось от Александры! Обещали вернуться раньше. Она очень переживала, не случилось ли чего, в лесу водятся дикие кабаны, и встреча с ними, мягко говоря, не желательна.

Вообще, Александре не нравится, что я бегаю по экскурсиям. Гораздо полезнее, считает она, провести время в лагере, почитать молитвы.

Но я не в силах отказать себе в этих путешествиях, слишком долго я их ждала. Да и фотографии, сделанные в лесу, очень ценные для меня. Смотришь их потом дома, и все вспоминаешь в деталях.

Каждое утро и каждый вечер Александра обходит лагерь с молитвой. Следом, задрав хвост трубой, важно шествует рыжий кот. След в след. В часовне одновременно может поместиться человека четыре. И Рыжик. Он смирно сидит у ног хозяйки, пока не закончится молитва. Енотов Рыжик игнорирует, что с них возьмешь - попрошайки! А он – хозяин, гордый и своевольный. Просто так на руки не возьмешь. Зато, ночью зайдет в любую палатку и будет спать в ней, сколько пожелает.

Однажды я приехала в лес в начале мая. С погодой не повезло. Постоянно лил дождь, было + 16 градусов. В палатке было тепло, даже жарко. Утром на стенах выступал конденсат. Тепло было в бане, когда ее хорошо протопишь. Занимаясь повседневной работой, тоже холода не замечаешь. Раздражало лишь то, что с утра до вечера приходилось ходить тепло одетыми, в куртках. А ведь Александра живет в лесу с начала апреля и по октябрь-ноябрь!

Но у мая много преимуществ: воздух был такой вкусный, каким бывает только в мае, цветы были такими девственными, такими свежими, какие бывают только в мае. Зеленые ковры лугов были усыпаны белыми ромашками. Было много грибов: маслят, зонтиков. Собирать их - одно удовольствие. Что там наши вешки и шампиньоны - трава! Эти были настоящие, вкусные, живые.

Май есть май! Самый красивый, самый удивительный и самый короткий месяц, потому что изменения в природе происходят так быстро, как будто смотришь ускоренное кино. И не потому я люблю его так, что родилась в мае. Просто потому, что люблю.

Летом - своя прелесть, свои запахи: печеных на солнце лесных яблок, которыми усеяна земля, диких груш, сухой травы, ежевики.

Я благодарна Богу, что попала сюда - в лес, к Феодосию, в часовню, к
Александре - этой удивительной и самоотверженной женщине. За то, что познакомилась со столькими замечательными людьми.

Если мне предлагают съездить в отпуск куда-то еще, я расстраиваюсь: очень хочется побывать в других местах. Но как же я не приеду в СВОЙ ЛЕС, где все стало таким родным и знакомым?!