Карьерист- быль

                КАРЬЕРИСТ (рассказ-быль)

     Я появился в Верхней Пышме, как снег на голову. Сын прижался к ногам жены, она, подхватив его на руки и показывая на меня, спрашивает: Жора кто это? Неужели не узнал.
     -Папа,- тихо говорит он и обнимает её за шею.
Потом я умываюсь во дворе холодной водой. Стояла уже первая декада она октября, а день для этой поры сравнительно тёплый. Долго тянется застолье. Наконец, Сергей, супруг моей тёщи уходит, жена собирает посуду и уносит на кухню. Я с сыном отправляюсь гулять по улице. Его узнают некоторые знакомые, приветствуют нас и по обычаю поздравляют с приездом. Только вечером, я и супруга, уложив нашего малыша, уединяемся в небольшой спальне, сын уже спит. Теперь и мы, насладившись любовью, начинаем неспешный разговор. Начинает супруга, но он у неё краток уже второй месяц она на работе, в отделе главного энергетика, сынишка наш на попечении её мамы, хотя у неё забот хватает: дом большущий огород, заготовка на зиму огруцов, картофель настала пора убирать. Варенья наварили из уральских яблок собственных двух деревьев из малины и смородины. Но вот она поцеловав меня. Уже спрашивает. Ну выкладывай-ка дорогой мой как это ты техник умудрился в главные инженеры пролезть. Да ещё и меня собирался, туда же тащить. В нарушение и планов и договора.

     Через несколько дней дней как ты с Гошей уехала, едва я явился на работу позвонил главный инженер карьера и сказал одно слово: "зайди".
     -Просит главный к себе, Талгат, -говорю я моему помощнику, -надеюсь не надолго, какие планы на сегодня?
     -Хотел подкинуть точку для съемки продвижения горных работ засечкой вперёд. Потом вычисления. Можете начинать, пойду, узнаю, что там важного. Потом найду вас
в карьере, если успею.

     -В кабинете Кроме главного инженера и Альберт, с которым я тянул лямку службы в мой первый год в Джезказгане, и он теперь старший геолог карьера и улыбаются оба. Альберт в отпуске находился, но редкий день не появлялся на карьере. Тут рядом на плите коренных песчаников испытывался его буровой агрегат. Я поздоровался, а главный инженер Барабанов, показав на стул…
     -Присаживайся,- и с места в карьер,- я в отпуск  ухожу послезавтра, два года не отдыхал, а годы идут. Решил еще раз к морю супругу свозить послушать и плеск волн и запах моря в смеси в хвойным ароматом. Есть приказ о б этом и мнение тебя оставить исполняющим обязанности главного инженера карьера.
     Я был оглушен, чего угодно ожидал, но такого... Потому бестолково молчал, поглядывая, то на Барабанова, то на Альберта. Наконец, первое оглушение прошло.
     -Но почему, не Альберт у него уже опыт, я еще и года не работаю, кое-кто неправильно поймёт.
     -А что я Вам говорил, он еще и порядочный до пяток,-прокомментировал мой ответ Альберт.
     -Альберт сам предложил твою кандидатуру, твоя рационализация позволила вплотную подойти к выполнению плана,- вновь подключился  Барабанов.
     -Закончите выездную траншею, и можно будет начать новый цикл работы, с постоянным перевыполнением плана.
     -Как примут инженеры, назначение техника…
     -Завтра я проведу две оперативки со сменами, и представлю тебя, после чего таких вопросов не будет. Тебе нужно будет постараться показать, что имел на это полное право. Гасанову звонил, он дал прекрасную характеристику тебе.. Что еще?
 Я поднял обе руки.
     - Постараюсь не подвести. 
     Через день я принял дела.

     Принял дела и подумал, что хорошо бы и с третьего квартала начать выполнять план. Конец июня, народ на карьере соскучился по премиальным. Рационализация с сокращением длины откатки для некондиционных медистых песчаников была моей аферой. Едва ли они понадобятся в ближайшие 100- 200 лет Уже подсчитаны запасы в северном Джезказгане, произведена оценка Удоканского месторождения, в районе БАМа, но наступят же времена, когда местный медьзавод заработает, может быть и пригодятся. Геологи согласились. А почему бы и нет. Там среднее содержание меди 0,4%, а Балхаш и сейчас принимает 0,5%.
               
     Начальнику карьера сегодня предложили четыре 25-и тонных МАЗа*. Определили их на вскрышу, а наши 10-ти тонники на руду и свободный экскаватор туда же. Взяли пробы на остановленном забое, оказалась  бедная руда. Посоветовался с Альбертом, и он поддержал, начать добычу руды на этом уступе. Распалили валуны, а на верхний уступ, я поставил два буровых станка. Я упросил главного инженера рудника,брата моего товарища открытых горных работ (РОГР), и старого знакомого оставить МАЗы до конца месяца, обещая выполнить и месячный и квартальный план. 
Собрал бригадиров экскаваторов и довел новые планы по добыче горной массы.
Один из них поднялся и спасибо сказал, добавив, что, наконец, то реальную нагрузку получили.
     С половины июня я попросил контролера ОТК прекратить отгрузку, последний маршрут был на пределе по качеству. Боялся, что в Балхаше свои анализы поставят ниже нормы и не примут к учёту. Ещё и накажут, но в какую-то ночь, отгрузили кольцовку в три тысячи, тонн и на три сотых Балхаш дал ниже нормы. На карьер комиссия, нам с геологом по выговору, работайте дальше.
Начальник карьера , казах почти не вмешивался в мои дела, меньше стали и чубы рвать на оперативных совещаниях план стабильно пошёл.
 В конце июня пробились на нижний горизонт, к взорванной руде, с содержанием почти вдвое выше планового.   
     Нам удалось и месячный план вытянуть и квартальный был обеспечен готовыми к выемке запасами и содержанием в них меди.  В августе взорвали блок с бедной рудой. Теперь мы могли варьировать количеством: - бедной и богатой руды, чтобы стабильно выдерживать и план качества . Несколько раз начальник карьера отлучался в рудоуправление и я сам проводил оперативки.
 Начинал с вопросов механика карьера и энергетика.
    -Что нужно  для обеспечения нормальной работы, чаще всего это было снабжение, запчастями к механизмам. Снабженец получал задание. Поднимал горный, потом буровой участки с вопросами к механикам. Заканчивая, отпускал эти две службы и начинался разбор работы бурового и горного участков. Спокойно, без крика кто-то получал замечания, кто-то поддержку и даже  спасибо за службу. Спросил сменного мастера после ночной смены, может ли он задержаться на 15-20 минут, ответил, что опоздает на свидание  по важному вопросу. Отпустил, сам пришёл на раскомандировку собрал всю смену и объявил мастеру благодарность в приказе за бдительность и действия предотвратившие аварию. Увидел он, что один  КРАЗ не уверенно идёт вниз подошёл к погрузочному узлу, попросил водителя спуститься, тот вначале отказался, но потом сдался разило от него перегарчиком.  Мастер остановил погрузку и отвёл КРАЗ на «запасный путь» сам, а того отправил «лечиться». Приказом рабочему объявлялся выговор, что автоматически лишало его премиальных за месяц, а они теперь стали нормой работы. Позвонил, как то  Ибраев, бывший секретарь комитета комсомола.
     -Мог бы и не говорить,- перебила супруга,- знаю же и его и супругу Розу. Отличная вполне совремённая пара.
     -Ибраев, работал уже собкором газеты «Социалистическая индустрия», и решил сделать репортаж о нашем карьере по старой дружбе, и я техник намечался в главные герои. Но убедил его начать беседу с начальника карьера, а потом предложил ему двух бригадиров и молодого начальника бурового участка, и Альберта не забыл – геолога и изобретателя.
     Социндустрия статью не приняла, но её напечатала «Областная правда». Альберт подсказал ему, что обо мне тоже нужно дать хотя бы небольшой  абзац: рационализатор и недавно работает и прочее. Настроение в карьере подросло, когда газету со статьей вывесили для всеобщего обозрения. Начальник карьера на оперативке поблагодарил коллектив. Он и на руднике  теперь мог по его словам любую дверь ногой открывать. Так мы заканчивали август, когда появился Барабанов.
     Они зашли в кабинет с Альбертом. Обменялись рукопожатиями.
     -Я знал, кого рекомендовать,- не выдержал мой протеже,- но чтобы так, и я не ожидал.
     Посмеялись Барабанов говорит, работай, я ухожу на рудник в производственный отдел рудника.
В начало октября рудком комбината присвоил нам красное знамя по соцсоревнованию и денежную премию. Поделили кому десять, кому двадцать рублей (от вклада якобы). Нам с геологом не положено, выговор сработал. Главный рудника позвонил, поздравил и говорит, будем утверждать тебя на постоянно, но нужно будет поступать в институт. У нас в следующем году откроется филиал Алма-атинского горного, готовься. Да я писал тебе обо всем этом и телефонил.
     Но вскоре приказ по комбинату главным назначен инженер горного участка, мне предлагалось приступить к исполнению свих обязанностей. Вмешался горком партии, его первый секретарь, мой оппонент по комсомолу. «У вас инженеры перевелись, техника главным инженером ставите, не пойдет. Нет у вас, найдем  мы».

     Я подготовил раньше, а теперь подумал и всё же передал в комбинат и на рудник записку об увеличении производственной мощности карьера от 500 000 до 800 000 тонн руды в год. Подумал, что иногда всё делается к лучшему. Гоше по рекомендациям врача требовался мягкий климат, а я уже подумывал, что тебе придется возвратиться хотя бы не надолго, стыдно было уезжать, когда карьера так обернулась. Но теперь руки были развязаны. На следующий день отнес в отдел кадров заявление, об увольнении по собственному желанию. Отпросился и поехал в горком: сняться с учёта и зайти в комбинат, просил начальник техотдела.
В горкоме принял второй секретарь, сначала не решался, но, выслушав меня, подписал заявление о снятии с учёта и даже вызвал заведующую отделом и попросил не откладывать. Он тоже чего-то не мог поделить с первым секретарём и кое-что слышал обо мне, сказав, что сам и решил уйти.  Забрав открепительный талон, зашел в техотдел комбината. Начальник техотдела достал мою записку.
     -Обоснование слабоватое.
     -Спешил, времени было мало. Думал к техсовету подготовиться основательно, но теперь это не нужно, на Урал уезжаю, можете продолжить обсуждение на руднике лежит копия, а можете сдать в архив. Он поднял трубку директорского телефона.
     Виктор Викторович Резвый у меня, говорит, подал заявление на расчет, что будем делать с его служебной запиской,-он еще подержал трубку, потом положил,- просит вас зайти к нему.
     Зашел, поздоровался у него сидел человек.
     -Володя, подожди меня минут пять, и вместе поедем на рудник, поговорим по дороге, а на руднике решим твой вопрос.
     Он вышел минут через десять я уже подумывал, а стоит ли ждать.
     -Ты делаешь ещё одну ошибку, начал он разговор, когда машина остановилась у светофора, знаю я чем ты  недоволен. На новом месте всё придется начинать с нуля, а здесь тебя знают и ценят, как видишь, куда хоть собрался.
     -На родину на Урал.
     -Урал уже на ладан дышит по горным делам. Гор Магнитной и Благодати уже нет, да и Высокая на исходе. Медные рудники закрываются, мой любимый, имени третьего Интернационала, в следующем году закроют. Южный Карабаш закрыт. Даже Дегтярка, на ладан дышит. Многие горняки к нам рвутся. Введём новые шахты, сколько новых вакансий откроется. Ты  сколько времени уже здесь?
     -12 лет  и 12 дней. А позвольте узнать о моей ошибке.
     -Переход на работу в комсомоле, зашёл бы ко мне я бы договорился с Загировым. 
     -Это не ошибка, я многое узнал, в будущем пригодится. Там и судьбу свою встретил и сын кроха растет.
     -И всё же мне не хотелось бы тебя терять, это ты сгоряча решил, уверен ещё и жалеть будешь. Может быть, но здесь Денисов не простит мне, наших постоянных разногласий, и не люблю, когда люди не выполняют договоров.
     -Это не по моему адресу надеюсь, но, я тебя понял, пойми и ты. Не смог я договориться с Денисовым. Остальное на руднике.
     Я хотел было напомнить ему об обещании еще на руднике решить вопрос о доплате за волейбол, но прошлое ворошить какой смысл.
Он переключился на разговор с собеседником.

      Рудник , кабинет директора, поздоровались, расселись. Директор отпускает присутствующих, остаётся главный инженер. Виктор Васильевич громко говорит.
-Сначала решаем вопрос с Резвым остальным подождать. Главный геолог, уходя, удивлённо смотрит на меня. Мы с ним в одном общежитии жили. Теперь он шепнул, чтобы я зашел к нему. Я хмыкнул. Выговор мне он организовал не поговорив, а его коллеге, вообще выговор ни за что был.
     Улыбнулся я, сколько раз решали всё за меня.
     -А что решать,- быстро откликается директор рудника, он отлично себя зарекомендовал у нас, мы с главным решили, что со временем будем двигать его.   Жаль, что горком воспротивился теперь.
-И горком и еще кое-кто,- резко вмешался я,- знаете, как я чувствовал себя во время награждения премиальными десятками, хоть провались. Многие рабочие, получившие премию, подходили и спрашивали, чем Вы провинились, Владимир Яковлевич. Я смеялся и шутками отделывался.  А без той бедной руды ничего бы не было, и они это понимали, а горком КПСС или не знал или, что скорее всего, не хотел знать.
     -Но и ты пойми факт бракованной кольцовки и твой неоправданный риск, вспомнили бы о ней или шепнул кто, и знамя ушло бы другим претендентам, перебил Виктор Васильевич.
     -Вот и я о том же. А рабочие, да и все остальные поняли план можно выполнять. Балхаш наверняка пустил ту кольцовку в обогащение, им Коунрад и с меньшим содержанием может отправлять, это нам в убыток пошло, но для них халявная руда.
     Государству тоже убытка не нанёс. И на руднике, и в комбинате никто не пожелал разобраться в сути произошедшего. На карьере подъём и это более чем достаточная компенсация. А старший геолог вообще не при чём. Это моя идея или авантюра, если хотите сработала против меня же.
     -Решаем так,- перебил генеральный директор,- увольнение не подписываем, пусть остынет, и подумайте, что ему предложить, он технарь, шахта, благодаря его проекту, работает и сегодня и Ибраев его друг по комсомолу, был у меня и кое-что прояснил. Техотдел комбината занимается его запиской  об увеличении мощности карьера, не понятно, почему ты не показал её здесь.
     -Знаем мы о его записке,- отозвался директор рудника,- копия и на копирке у нас, техотдел и я, уже решили повременить ещё год, пока не запустим Анновский участок карьера, да и план сверстан, и менять уже поздно. А над следующим, 1964 годом подумаем.
     -Тогда я завтра позвоню в горком, чтобы задержали с откреплением. Пойми, наконец, Володя, мы тебя ценим, и ты еще нам спасибо скажешь,-заключил генеральный директор комбината,- будь здоров.
    -Поздно решили,-буркнул я, покинув кабинет, зашел в отдел кадров к давней знакомой Вере Сергеевне и спросил, занесено ли заявление в книгу. Ответ был, нет.
    Я написал новое заявление. Указал адрес, куда переслать документы и деньги и попросил не нарушать закон. К геологу не пошел. Вот собственно и всё
Уезжал, не простившись с друзьями по шахте, общежитию, денег хватало только на проезд и питание, да подарок Гоше.
Он спал раскинув руки.