Как Стальные Люди на охоту съездили 5

Островитяне

…Тропинка вела через густые заросли крапивы и камыша вглубь острова. Солнце слепило глаза, в ушах стоял звон и даже визг  многочисленных комариных банд, почуявших свежанину. Пахло цветами и банными вениками. Шли тяжко и потея. В десант решили  взять только самое необходимое.  Получилось  так  много мешков, ящиков и свертков, что небольшой отряд любителей приключений стал походить на караван африканских колониальных рабов.
 - И покажу я вам ребята целые джунгли конопли. Волоколамские. Заповедные… – похвастался   Кошачий, ведя на поводке взъерошенного и шипящего во все стороны кота Пиндоса. - Если кто любитель…
- Нет уж! – твердо сказал Герасим. – Тут и так уже у всех рожи – абсолютно не государственные…
Место отдыха, к которому вывела тропка, очаровало всех: изумрудная поляна, покрытая  густой щеткой газонной травы и  обрамленная  ивами и ветлами, золото-песчаный пляж у выхода к озеру, тишина, солнце и простор. Однако, видно было, что здесь уже отдыхали – к ближайшей ветле был прибит медный рукомойник, рядом с ним на сучке висел забытый допотопный транзисторный приемник.
Лагерь построили быстро – благо капитан Юрий специально задержался на часок, а на «Отчаяном» было полно инструментов – от лопат до бензопилы.
-Ты Славик - настоящий кастрометат! – похвалил Семенова Коровин. – Смотри, как палатку валиком земляным укрепил.
- Кончай обзываться!.. – обиделся Семенов. – А то подсаком отвечу.
- «Кастрометация» - это умение строить укрепления! – поучительно произнес  Коровин. – Отсюда и – «кастрометат». Эх вы, реклама! Кроме как «позиционировать» да «презентировать» и слов других не знаете…
 Раскинули палатки, поставили стол, растянули громадный тент.
- Тент должен работать – уверенно сказал Калдырин.. – Тент для компании – как очаг для первобытных людей. И укроет и спасет. Герасим, ты на стол собираешь? Подождите, у меня там целый мешок домашней еды, чтоб не протухла.
Он убежал к боту и приволок огромный пластиковый мешок.
- Вот. Герасим доставай! Там такая курица! А колбаска!..
 Герасим открыл защелки, засунул руку в мешок и почему-то выволок кальсоны. Он изумленно посмотрел на Калдырина, вновь засунул руку и вытащил мятую, коробящуюся от винных пятен рубашку с гавайским рисунком.
Калдырин  открыл рот.
- А ну дай сюда!...
Хозяин мешка также взял его, перевернул и вытряхнул содержимое на траву. Разноцветный ворох трусов, бюстгальтеров,  носков и почему-то детских распашонок живописно покрыл поляну.
- Мешки перепутал, – расстроился Калдырин. - Вот облом-то. Рядом стояли, пацаны, у дверей. С харчами, с мусором, с грязным бельем. Говорил же Таньке – зачем одинаковые завела…
Коровин захохотал.
 - Так это мы за 400 километров постирушку везли? Так надо было Аркадий и  стиралку прихватить! Или здесь простирнешь?
- А я читал, – вклеился за друга Герасим, – что моряки за борт корабля узлы с бельем привязывают… Ночью прошли – утром белье свежее, морское…
- Куда тут мы прошли? Сейчас бот уйдет, а мы закеросиним…- Калдырин принялся запихивать белье обратно в мешок. - Нет уж…  Дома Танька постирает…
После обеда решили порыбачить.
- Возражаю! - не согласился Яков Михалыч. - В это время никакая  рыба клевать не будет. Сейчас обед. Но не ее.  Я лучше пойду в тень и отдохну.  По-стариковски. Чего и вам желаю.
И взяв с собой спальный мешок, накомарник и почему-то сварную емкость  с вином, ушел к ближайшим ветлам.
- Соглашусь с ветераном! – не пожелал рыбачить и   художник-маринист Белых. – Я тоже пойду… в тень. Пару-тройку эскизов набросаю…
И взяв с собой  мольберт, кисть и почему-то сумку с едой, ушел.
- Как хотите, парни! – не обиделся Калдырин.  Давай, Егор – покажи класс!
 И Егор  показал…
… - Идет?
   - Идет… - Чекалов продолжал бороться с рыбным атлетом.
- Идет, нет? –  у стоявшего рядом  Герасима на лице от волнения пот выступил не горошинами, а фасолью.
- А куда он денется... – кряхтел, под звон катушки, Чекалов,
- Идет, братуха?..   – зашуршал подсаком в камышах Калдырин. Он матерно шипел и  давил комаров сотнями.
- Да идет, идет! Прямо на четвереньках!  Что вы все, как собаки заладили…  Сейчас сглазите!..
 Традиционного рыбацкого сглаза не произошло и вскоре, несмотря на яростное сопротивление,  в бурунах и всплесках золотистая торпеда стала  приближаться к  берегу.
- Хватай его за  шею! – показал эрудицию Герасим.
- Какая у сазана шея? – опешил Чекалов и даже перестал работать катушкой.- Это тебе, что – жирафа?
- Ты давай, Егорка – быстрей! Не беседуй… – поторопил рыболова Калдырин. – А то он в камыши полезет…  Знаю я таких…
- Не надо быстрей – попросил Герасим. - Ему же больно.
- Это кому ему?
- А сазану. Он же поесть собрался. Рот раскрыл. Ты, Аркадий представь себе, как тебя  в ресторане после рюмки и закуски, начинают к двери выводить. Через крючок во рту…
Однако, несмотря на легкомысленные разговоры, поимку провели грамотно: четырехкилограммового сазана Чекалов аккуратно уложил в умело подставленный Калдыриным  подсак,  а Герасим, крепко обняв «за шею» трепыхавшуюся рыбу,  уверенно доставил ее на берег. Прямо к костру, где сидели с налитыми стаканами егерь Кошачий, врач Коровин и рекламщик Семенов.
- Вот вам, ребятишки и вечерняя уха! – самодовольно  произнес Чекалов. -  Презентирую, Слава! Мы поймали вам  - уху варить! Кто чистить рыбу будет?
Бросили жребий.  Выпало Герасиму.
- Я так и знал… - скорбно произнес Герасим и уволок сазана к берегу.
Вскоре Расквасов вернулся, неся почему-то в обеих руках окровавленный нож.
- А где сазан?
- Упустил…  Почистил почти до половины – Герасим чуть не плакал. – И упустил…
Семенов захохотал.
- Вот кто-то поймает, обрадуется – половину работы ты за него уже сделал…
- Нет, Расквасов, ты – не танкист! – веско сказал Калдырин. – Взял и оставил всех без вечерней ухи. А теперь строишь из себя девочку-аниме.
Расквасов,  (хотя и никогда не был танкистом или, тем более девочкой-аниме  - даже в душе), почему-то жестоко обиделся и, бросив нож в камыши, ушел в палатку.
 - А где наше старичье? И прочие маринисты? – поинтересовался Коровин. – Их там комары не съели?
- Может позвонить? – полез за мобильником Семенов.
- Да здесь никакая сотка не берет -  остановил его Кошачий – тут только свистом общаются. И дурными криками.  Посвистим.
После долгих разбойничьих свистов и дурацких криков  на краю поляны появились две фигуры. Они неуверенно, взявшись за руки, направлялись к костру. Вещей при маринисте и пенсионере не было. Не дойдя к до стола нескольких шагов, отдыхающие ничком упали в траву и разом захрапели.
- Вот тебе и на… -  пожалел упавших Кошачий и укрыл дуэт куцей инспекторской курткой. – Порисовали…