Дусин дневник. 5

Меня любил он больше своей жизни,
И я ему до капли отдавалась.
Хотела быть я с ним до самой тризны,
Но с горьким привкусом любовь та оказалась... *

Вот такая грустная песнь…
А грустная она потому, что прервалась, не успев начаться…


                ***

Спустя несколько месяцев счастье моё было порушено.

Смотрю – хмурый Фрол ходит. День - хмурый, другой - не меняется и третий… Щетина на лице появилась… Я притихла, дышать боюсь: что это с ним?.. Аж задами на работу да в сельпо ходила, только бы глаза ему не мозолить.

И вот. Стою я как-то в очереди в сельпо, и он туда заходит. Другой какой-то, чужой:

- Доброго здоровьица, товарищи старухи! – смеётся он, а сам будто плакать хочет, - моё почтение работникам торговли, - снимая кепку, притворно кланяется Томке – нашей продавщице.

- Кхе… - проявил себя дед Кипитоныч, жамкая «козью ногу» беззубым ртом.

- А ты чё, Кипитоныч, в таком малиннике и – постником, - продолжает скалиться Фрол, но улыбались у него только губы...

- Дак я чё, иду из сельпа, а оне, - махнул он костлявой рукой в местный «бабком», - зубанят: садися-де тута, Кипитоныч, мы тя помнём. Вовсе у их мозга набекрень…

- А, поди, не желашь? – захихикала Афониха.

- Тьфу ты! Старая ты страмница! Некому тебе укорот-от сделать, штоб знала, как болтать не попадя... - пошамкал дед губами, подумал, да и добавил: - Я те помну... батогом суковатым! - и погрозил ей кулаком.

- Ой, гли на него, спужал... Взял ба ты, Кипитоныч, нервы в руки,- подбоченилась Афониха и, закатив глаза к небу, отвернулась.

Старик же, махнув рукой куда-то далеко, напутствовал Афониху:

- Шла б ты, старая, своим маршлютом...

Народ загоготал…

Накупила я всего и направилась к выходу. Тут он и меня заметил:

- Дусюшка! – а тоска в глазах, какой я и не видывала. Стою, ни жива, ни мертва...

- Пойдем к речке, - приблизившись ко мне, тихо сказал Фрол. - Погуляем, посидим на бережку, - и смотрит-смотрит долго так на меня, а мне от этого умереть хотелось…

Оторвал он свой долгий взгляд от меня, подхватил одной рукой мои покупки, другой взял меня за руку, и мы вышли из сельпо. Орлик, увидев хозяина, замотал головой и нетерпеливо затоптался на месте. Погрузил Фрол поклажу в телегу, и мы неторопливо двинулись в сторону реки.

Фрол вздыхал без конца, но за всю дорогу так и не проронил ни слова, а я замерла вся. И когда шли, Фрол не отпускал мою руку, будто боялся потерять по дороге. Шли, как прощались…

- Давай, вот тут присядем, здесь никто не помешает.

…Березки шепчутся о чём-то, и мне казалось тогда - о нас они судачат, и своими ветвями  словно на меня показывают… Вот и мотылёк пролетел мимо так скоро, будто шарахнулся от меня… Где-то тоскливо кричали чайки… Но почему мне так одиноко?!! Чует моё сердце – не ладно что-то, а Фрол молчит… Спросить не смею. А он только начнет, вроде:

- Дусенька… - и снова умолкает, опустив голову. Я вся к нему устремлюсь душою, но какой-то нестерпимый страх нападал на меня, и я молчала.

Так он несколько раз подступался. Наконец, я не выдержала и выпалила:

- Говори же ты, Фрол, как на духу!

- Виноват я перед тобой, Дусенька, так виноват… - и всё вздыхает, а у меня перехватило дыхание. И чего только не подумалось: «женат, разлюбил, еще чего-то»…

 - Вчера на свет Божий дитя народилось… - тихо-тихо сказал он, и мне даже показалось, что ростом он меньше стал.

- И от чего печаль-то? Это ж – радость!!!

- Мой ребеночек-то, Дуся…

- Господи! Так как же это?!! – заплакала я, - за что, Фрол? Ты ж сказывал, не обидишь!..

- Ни за что на свете я бы не хотел тебя обидеть, - еле сдерживая слёзы, сказал Фрол и, справившись с чувствами, добавил: - это же было ещё до тебя…
- Тогда почему ты винишь себя?
- За свою непутёвую жизнь, за то, что из-за неё сейчас может разбиться наше счастье.

Фрол крепко обхватил меня руками и зашептал, проливая горькие слёзы:

- Прости меня, Дусенька! И знай, что жизни без тебя я не мыслю!

- Да как же так ты такое натворил-то? Вот и сам плачешь, - прижала я его голову к себе и глажу-глажу по ней, как маленького, и плачу вместе с ним.

- Послушай меня. Расскажу, как было… И, если только простишь, буду и этому рад…

- Где-то год назад поехал я в район за расколотками. Без них кузнецу – никак... Давно искал… Баба Нюра знала мою нужду, и вот где-то прослышала, что привезли их в район, ну и принесла домой эту радостную для меня весть. Вот ведь, думаю, посчастливилось…

…Вот уже и очередь моя подходит, как заходят в магазин три подруги, весёлые такие, шумные. «Пустите, - говорит одна, - без очереди, праздник у нас, не рассчитали, а нам еще нужно «горючего», - и все трое засмеялись. Ну, я не стал сопротивляться: больше времени потеряю - чую ж, какие наглые девицы да бесстыжие, а я торопился очень, ведь Ванюха Ухабов как раз к нам из района в сельпо продукты повёз. Дак вот, выяснилось, что у них ещё и денег не хватало, и та, что встала в очередь передо мной, стала уговаривать продавщицу продать ей водки под честное слово – завтра, мол, донесёт. Та – ни в какую… Тут я не выдержал: "Некогда мне с вами разговоры разговаривать", - сунул я деньги ей в руку, отодвинул её от прилавка и попросил продавщицу показать расколотки.

Купив расколотки, я помчался к грузовику. Но у самой машины кто-то схватил меня за рукав. Смотрю – давешняя покупательница:

- Вы уж меня простите, добрый Вы человек, но не привыкла я в долгу быть. Сказывайте, куда деньги принести.

- Да не нужно! – прокричал я уже из кабины.

- Нет, постойте! – отвечает, – и не даёт закрыть дверь.

«Вот, смола, - думаю, - она так просто не отступится»… И сказал ей, что может найти меня в кузне - она у нас в районе только в нашей деревне была.

Я уж и забыл про эту историю, но она, видимо, и не думала забывать… Пришла в кузню. Тихая такая, стесняется вся:

- Вот Ваши деньги. Спасибо! Выручили Вы нас тогда сильно!

- Не на чем, - говорю, - а сам продолжаю выковывать деталь одну. Вот ведь, думаю, незадача: у меня срочная работа, а она пришла, стоит и не двигается. Посмотрел на неё:

- Что-то ещё?

- Мне так неудобно, - говорит, - но мне бы ещё пособить надобно.

- ?

- У меня забор вот-вот упадёт, и попросить некого…

Вот, думаю, напасть какая, а?.. Но что поделаешь… Как отказать женщине? Поправил ей забор.

- Пойдёмте, покушаете.

Ну, я и пошёл. Конечно, и налила с устатку…

- Вот так, Дусечка…

- Ну дак ведь всё правильно сделал, по-мужски, - выдала я, не подумав, а Фрол с удивлением и какой-то болью в глазах посмотрел на меня:

- Какая же ты чистая, Дусюшка, - сказал он и замолчал, а на его глазах снова заблестели слёзы…

И тут я всё поняла…

- Что делать собираешься, Фрол? – старалась я строго сказывать, глядя в пол: только бы не выказать смертную свою тоску.

- Я хочу быть только с тобой, Дусенька! До самой смертушки…

- Нет, Фрол.

- Ты никогда не простишь меня?

- Я тебя уже простила, потому что поняла, как это у тебя вышло. И как эта паучиха сплела для тебя сеть. Она хоть красивая? – я кое-как держалась, чтобы не разрыдаться…

- Тогда почему - нет? – сказал он, словно не услышал мой вопрос.

- Малыш не виноват ни в чём. И у него должен быть отец...


* - стихотворение писано моей подругой Наташей Тарабриной по нижайшей моей просьбе.

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2018/01/05/1676