***

Порой город кажется таким маленьким, словно состоит из одного-единственного квартала. Все лица кажутся знакомыми, где-то уже виденными.
Порой город кажется бесконечно огромным, расстояния измеряются в нем световыми годами и веками и ни одна душа, оказавшаяся рядом в час пик, не кажется душой с этой планеты.
Когда на этот город - безразмерный и не статичный - падает тень уходящего солнца, мужчина выходит на улицу. Пустынные переулки и проспекты, в которых чувствуется усталость, накопившаяся за день, кажутся декорациями к какому-то вечному сериалу на съемочной площадке, покинутой всеми актерами в конце рабочего дня. Солнце  в эти моменты - особенно нежное и чувственное, когда роняет свои красновато-желтые лучи на окна домов, в которых зажигаются первые лампочки - предвестники вечерней трапезы и тихих посиделок у телевизора.
Он  выучил этот город весь. Может пройтись от центра до окраины с закрытыми глазами и ни разу не врежется в фонарный столб или не забредет в тупик. Каждый дюйм этого города отпечатался в мозгу офлайн картой за все эти годы - а прожито их было более чем достаточно.
Он идет, опустив голову, просто потому что сталкиваться со взглядами прохожих - до тошноты неприятно. Не потому, что люди кажутся ему недостойными - нет. Он находит в человеке, как в существе, нечто очаровательное. Способность романтизировать и драматизировать, возможность говорить и чувствовать - это прекрасно, думает мужчина. Просто эти случайные взгляды, полные бытовой задумчивости и легкое растерянности, что появляется у каждого, кто покидает свое теплое гнездышко на целый день, - эти отблески рождают в нем дыру, оставленную бомбами прошлых потерь.
Он  живет долго. Он еще помнит Первую мировую, он помнит парады эсэсовцев, он  помнит развал стран и разрушения стен. Он  помнит Великие Арабские завоевания, помнит звездочетов, помнит горящие костры и запах сгоревшей кожи. Каждое событие помнит до мельчайшей подробности, может учебники писать - самые объективные и точные. А еще он помнит, как умирают люди. Люди, вошедшие в него и в его жизнь, вдохнувшие в него бескрайние просторы и открывшие ему красоту закатов. Люди, смеявшиеся над его шутками, плакавшие над его историями. Люди, поселившиеся внутри него - глубоко и крепко. Они умирали, каждый раз мужчина смотрел на них и не мог ничего исправить.
Он заворачивает за угол и проходит двадцать пять шагов. Поворачивает еще раз направо и выходит к тихому парку. На дальней скамейке никого нет. Это - его излюбленное место в городе. Раньше здесь стоял дом, потом - небольшое кафе с музыкальным автоматом. Во времена войны кафе снесли и где-то под землей, прямо под этой скамейкой, что стоит здесь чуть больше десяти лет, чьи-то кости. Безымянные, забытые кости некогда отважного и испуганного человека. Человека - не солдата.
Мужчина садится и откидывает голову. Смотрит на сумеречное небо. Отчего-то у всех это время ассоциируется с чем-то печально-мистическим. Он  любит это время, оно кажется ему воплощением внутреннего мира. Сумерки - перед темной ночью. Он сам - перед чернотой внутри, стоит на границе и вот-вот сорвется в пучину собственных страстей, собственных воспоминаний, которые не убьют - нет, если бы все было так просто.
Он вспоминает своего брата. Прекрасного мальчика, румяного и похожего на маленького котенка. С глазами раскосыми и пронзительными, как у самого настоящего лучника. С руками маленькими и мягкими, как у настоящего нежного создания императорского двора. И с голосом чистым, как звук разбивающегося фарфора. Мужчина вспоминает его, его походку слегка пружинящую,  смех, чуть громкий, чем должен был быть. Он вспоминает, как брата тащили на холм, как в самое сердце вонзили нож. Вспоминает, как стоял у подножья и не мог шевельнуться; и как взгляд брата упал на него булыжником с неба; и как брат тянул к нему руки, а потом упал; и как в груди у него горела красная роза - символ человеческого безумия и невежества.
Прохладный ветер возвращает в настоящее. Небо затягивается вечерней дымкой - облаками, накрывающими жителей пушистым одеялом. Мимо проходят люди; мужчина вылавливает взглядом девушку - высокую и хлесткую, и вновь возвращается в котел, в котором бурлят старые вести.
Перед глазами его - чудесное создание. Большеглазое, узкоплечее - как эльф из древних преданий, проживающий в заколдованном лесу. Он  смотрит на это создание - чистый женский голос его приветствует и хрупкая ладонь машет ему, приглашая войти, но он не решается. Издали любить - любить по-настоящему. Он ходит ее следами, он оставляет ей полевые цветы, покрытые росой. Его нож - острый каратель - проливает кровь каждого, кто смеет ее коснуться, смеет ее задеть. И она все зовет его войти, и все улыбается ему так тепло, что он забывает, кем на самом деле является - бездушная машина, сотню лет скитающаяся по миру. Мужчина только смотрит на нее - в душе растекается теплая волна, водопадом падает вниз, когда чувствуется запах скошенной травы и ромашек. Он улыбается ей  - последний раз теперь - и запах ромашек сменяется запахом сгоревшего мяса, а щебетание птиц сменяется проклятьями и криками боли. И воды вокруг - нет. И люди вокруг - сдавливают. И в глаза попадает пепел. И он опять остается один.
Город погружается во тьму секунда за секундой. Солнце шагает все дальше и дальше за горизонт, и уже даже не видно его павлиньего хвоста - только тучи и редкие огни пролетающих самолетов. Парк пуст, ни души. Мужчина вдыхает морозный воздух, слишком остывший и неожиданно острый, поднимается со скамейки и идет обратно. По пути встречает парочку, спешащую в мотель и озирающуюся по сторонам. Он усмехается, переходя улицу. Машина тормозит прямо возле него, из окна высовывается водитель.
- Ты что? Совсем больной? - яростно кричит водитель. - Смерти не боишься?
Мужчина усмехается.
- Я не боюсь смерти, - отвечает он, - Я боюсь бессмертия.