Своя жизнь

Майя, не отрываясь, смотрела в небо. Где-то высоко, в его пронзительной синеве парил орел. Птица почти не делала взмахов крыльями, полностью отдаваясь потокам воздуха. Захотелось кричать. Кричать на полные легкие, так чтобы вытеснить всю боль, распиравшую изнутри. И потом взлететь туда – к орлу, положиться на плечи ветра. И парить вместе с ним, напитываясь силой и чувством безопасности.

Безопасность – вот чего не хватало Майе все эти годы. Не было чувства локтя в отношениях с мужем. Все нелегкие 10 лет своей семейной жизни Майя ходила по лезвию бритвы. И каждую секунду боялась, что все закончится. Оно и закончилось. Гадко и предсказуемо.

Конечно, Майя давно обо всем догадалась. Но долго получалось делать вид, что все в порядке. Редкие тревожные звоночки появились, еще 2 года назад. Но тогда она решила, что не сдастся – будет бороться за свою любовь. Ринулась изучать семейную психологию, Веды, да что там – даже к «бабкам» захаживала. Свято уверовав, что все в ее семейной жизни зависит от нее – Женщины, Майя погрузилась в семейно-строительный процесс, бросаясь из крайности в крайность.

Муж не протестовал особо, но и поддерживать не пытался. Тебе надо, мол, - развлекайся. Но Майю такая его позиция не смущала. Она готова была на все, лишь бы помочь мужу исправиться, и вернуться на путь истинный. С трудолюбием сталевара выводила Майя сплав своей новой семейной жизни. Только металл получился ненадежным. И треснул окончательно в тот момент, когда уже невозможно стало закрывать глаза. Как в плохом анекдоте, Майя застала мужа с любовницей прямо у себя в квартире. После чего он спокойно собрал вещи и вышел, слегка задев плечом остолбеневшую на пороге Майю. Было очень больно и совершенно непонятно, как быть теперь…

- Гаврииииик! – послышался надтреснутый старушичий голос где-то совсем близко.

Майя очнулась от своих мыслей с чувством глухой досады. Она пришла на это безлюдное плато над морем, чтобы побыть наедине с собой, и может, наконец-то, выплакаться. И, вот, даже в этом не везет!

Из кустов на склоне выбралась сгорбленная старушка. Черная одежда, и черная косынка на голове оттеняли абсолютно белые волосы, руки с узловатыми пальцами опирались на палку.

- Гавриик! Ну, где же ты? – старушка тяжело дышала.

- Может вам помочь? Вы кого-то потеряли? – спросила Майя.

- Ох, деточка, еле взобралась сюда. Знаю же, что он здесь. Вот так всегда убегает от меня. Гаврик! Гаааврик!

- Да как же вы вообще сюда поднялись - тяжело вам, наверное, самой по склонам бродить? - участливо спросила Майя, подумав, какие же бессовестные дети этой бабули.

- Мне-то тяжело? – искренне удивилась старушка, - да что ты?! Я ж сильнее всех сильных! Это вот молодежи сейчас тяжело, а я – знаешь какая могучая? Ты не смотри, что скрюченная. Я, деточка, ведь уже девятый десяток завершаю. А знаешь, как соображаю? Эх, как машина! Английский, немецкий, итальянский, французский – все знаю. И помню! Мне вот, на работу вечером. 

И, поймав удивленный взгляд Майи, добавила:
- Да, да, с туристами иностранными общаюсь возле Дюка. Я-то им много чего могу рассказать про Одессу… Гаааврик!!! Где ж ты, паразит?!

- Гаврик! – Майя пробиралась через кусты, пытаясь поддерживать старушку под локоть. Прошлогодний сухостой цеплялся за джинсы, кроссовки уже всплошную были усеяны колючками. Но было как-то страшновато отпускать старушку одну. Уж очень древней и хрупкой казалась она, как старинные черепки – вроде и красоты в них нет, а завораживают.

– И как же вы столько языков выучили?

- Так от матери. Я, деточка, благородного происхождения, - старушка остановилась,  переводя дух, - И советской закалки. Вот и жалко мне вас – молодых. Слабенькие вы теперь. А я ж всю семью на ноги подняла! И сыновей, и внуков. А теперь, вот, и правнука в рейс пристроила.

Майя выбралась на узкую тропку над обрывом, все пытаясь разглядеть в кустах неведомого Гаврика. «Может она не в себе? Небылицы какие-то плетет» - подумала про себя. А вслух сказала:

- Как же это вы его пристроили?

- Так за деньги, а как же иначе? Говорю ж тебе – работа у меня валютная.

«Ну, точно – сумасшедшая» - подумала Майя.

- Гаврик, где ж ты? Отзовись! – дребезжала старушка.

Внезапно за ближайшим деревцем что-то зашевелилось. Сперва Майя подумала, что это собака. Но что-то большое и темное вдруг развернулось, икнуло и оказалось сильно нетрезвым мужчиной. «Дернул меня черт полезть сюда» - испугалась Майя. «За себя постоять не умею, а тут еще старушка эта сумасшедшая».

- Гаврик! Ну, слава богу, нашла тебя! – запричитала старушка и кинулась к мужчине, который при ближайшем рассмотрении оказался молодым, но уже изрядно испитым парнем.

- Бабка, чего тебе надобно-то от меня? И здесь достала! Дай покоя мне.

- Гавричек, деточка, да что ж ты? Тебе ж медкомиссию проходить на днях. А ты вот опять за старое. Идем домой, родненький, - и старушка, схватив палку под мышку, стала сноровисто поднимать нетрезвое тело на ноги, - Идем, хороший. Нечего тебе здесь валяться, простудишься еще. И работа пропадет.

- Да, пропади она пропадом – твоя работа! – правнук отчаянно икал, - Да и ты тоже – со своей заботой. Я сам со своей жизнью разберусь, без тебя!

- Ну, что ты, маленький, что ты? – причитала бабка, подталкивая правнука вверх по тропинке. И вдруг, оступившись, осела на землю.

- Да, что ж вы с ним няньчитесь?! - не выдержала Майя, - Посмотрите, бугай какой! И не стыдно тебе – бабушка о тебе так заботится, а ты ведешь себя с ней, как свинья!

Майя осеклась, поймав на себе тяжелый хмельной взгляд внучка. Почувствовала, как безотчетный страх закопошился в животе - пьяных она боялась с детства.

- А ты вообще не лезь! Не твое дело. Как хочу, так и живу. Шла бы ты отсюда… - парень смачно выматерился.

- Ой, ну что ж ты, Гаврик! Не надо так, сладенький. Сейчас домой придем, поспишь, отдохнешь, - ворковала старушка, продолжая подталкивать парня в нужном направлении.

Майя ощутила легкое головокружение, будто от скоростного подъема. Страх подкатил комом к горлу, но так и остался там стоять. Майя начала говорить, удивляясь собственной смелости:

- Да, что вы для него рассыпаетесь! Вы в свои годы для него так много делаете, а он совсем не ценит. Ну и шел бы лесом, раз не нужно ему ничего! Пусть сам со своей жизнью разбирается, а то так и не вырастет никогда. А вам о себе позаботиться надо! Хоть на девятом-то десятке пожили бы для себя!

Но парень только махнул на нее рукой. А старушка и вовсе, казалось, не слышала. Она продолжала свою муравьиную работу, и парочка медленно, но уверенно поднималась вверх по склону. Отвращение к парню, жалость к старушке слились в горючую смесь, которая вдруг вспыхнула, как сигнальная ракета. И под ее ярким светом, Майя как-то по-новому увидела всю свою неудавшуюся семейную жизнь…

Она снова подняла глаза к небу. Орел уже давно скрылся из виду. Только вдали над морем мелькали белые крылья чаек. Легкий теплый ветер принес их крики, скользнул по щекам и растрепал волосы. Майя выдохнула и ощутила невероятную легкость. А на вдохе – впустила ветер в сердце, раскинула руки, и, как в детстве, побежала вниз с обрыва. Вперед, в новую жизнь.