Своё место

Марьяна окунула босую ногу в зелёное море травы. Оно оказалось мягким и прохладным. Ой, забыла обуться спросонья, но ничего – ей так даже больше нравится.

Босые ноги во время плавания в зелёном море насобирали на себя бриллианты росы, переливавшейся всеми цветами радуги. Марьяна остановилась за оградой, чтобы поглядеть на поле, залитое солнечным светом и утренним спокойствием. Слышалось чириканье пташек, клёкот аиста, жужжание пролетающих насекомых. Но Тишина была громче всех звуков. Непривычная после городской суеты, она была такой сладостной для сердца…

Порванные клочья облаков лениво передвигались по небу. Свет слепил неумытые глаза. Уходить из этого солнечного царства не хотелось.

Насобирав ещё больше росных сокровищ, ноги подплыли к умывальнику. Водица в нём оказалась холодной и поэтому бодрящей. Наконец зелёные, цвета горькой травы глаза смогли чётко и ясно обозреть мир вокруг. Мир, насыщенный яркими красками и солнечными бликами. Марьяна глубоко вдохнула его вместе с витающим в воздухе спокойствием.

- Ах, как хорошо! Люблю лето!

В рядах проснувшихся уже были бабка, дед и корова. Бабка доила бурёнку, дед стругал палки для плетня.

- Доброе утро, дедушка! Погодка сегодня чудесная!

- Чудесная, чудесная, но работы полно. Пойдешь сегодня на пастбище с коровой.
 
- Может, мы со Славиком в лес прокатимся? За ягодками.

- Этот хлопец умеет только собирать ягоды себе в рот да лесную живность пугать!

- Тогда пусть он и идёт к коровам. А я насобираю земляники, потом варенье с бабушкой сделаем, или пирог.
 
От земляничного варенья дед отказаться не смог. Внучка знала, на что надавить, поэтому добилась разрешения поехать в лес вместо того, чтобы гоняться за непослушными коровами.

Бабушка принесла свежее, тёплое молочко. Процедила и налила внучке.

- Пей, Марьюшка. То ж своё, натуральное, - каждый раз подчёркивала бабка.

- С удовольствием, бабушка. Я сегодня в лес поеду, земляники насобираю. С тобой вместе пирожок испечём.

- Пирожок – это добра. Как раз новый рецепт хотела испробовать.

После вкусного завтрака из домашнего творога и молока Марьяна укатила на велосипеде в лес. Там у неё было своё местечко, где всегда водились ягоды и никогда не водилось посторонних людей.

Марьяна спешилась с велосипеда, взяла ведёрко из-под майонеза и уселась на корточки возле земляничной поляны. Подняла один листик – ничего. Подняла другой – только зелёные ягоды. Осмотрела всю поляну – совсем мало спелых ягод. Нет, не не созрели. Кто-то тут уже побывал и всё обчистил.

Девушка насобирала только стаканчик от силы. Ягод ей оставили крайне мало. Даже на пирог не хватит.

Марьяна была так расстроена, что ей не захотелось идти собирать в глубь леса. Она вернулась домой и отдала несчастный стаканчик с ягодами брату. Тот быстро с ним расправился, не заметив белые бока недоспелой земляники.

Дед с бабкой неприятно удивились: Марьяна была специалистом по части лесных ягод. Невысокий рост позволял ближе наклоняться к земле, а железная выдержка – долго сидеть на корточках. Она подбирала все спелые ягодки на поляне и обычно возвращалась домой с двумя-тремя полными ведёрками.

В этот раз впервые, считай, ничего не насобирала. И вид у неё расстроенный.
- Ну, не всегда же должно быть много. В следующий раз больше соберешь. Чего сразу грустить? – попыталась утешить внучку бабушка.

Но Марьяне это не помогло.

*

Думаю, Сам Господь подарил ей это местечко. Ведь Случай – Его псевдоним, а Марьяна попала сюда случайно.

Пятнадцатилетняя девчушка самостоятельно уехала в лес. У её семьи было привычное место для сбора ягод, она к нему и направлялась. Однако ей помешала груда камней, свалившаяся на дорогу из скоплений ближайшего карьера.

Марьяна наверняка засмотрелась на какую-нибудь красоту и поэтому не сразу заметила преграду на своём пути. Подъехав уже совсем близко, она от испуга резко повернула налево да так и укатила в лес.

Тропинок там никаких не было, только мох, трава да цветы. Марьяна собиралась вернуться на дорогу, но прежде этого осмотреться. Сначала она не заметила ничего необычного. Но солнце вдруг выглянуло из-за серых туч и указало лучом на маленький холмик, обильно поросший земляникой. Холмик вмиг засиял изумрудом травы и рубином ягод.

Марьяна принялась за сборку июньских лесных сокровищ. Конечно, самые большие и сочные ягоды шли прямо в рот.

- М-м-м, будто окунулась в банку с земляничным вареньем! – протянула Марьяна и поглотила очередную горстку ягод.

Земляники было много – большая, однако, оказалась банка. Ягоды дарили прохладную свежесть и сладкий с кислинкой вкус.

Марьяна обчистила весь холмик и поляну вокруг него, отнесла ведерки к велосипеду, а затем уселась на той самой возвышенности. Запрокинув голову, девочка глянула на кусочек бело-голубого неба, обрезанный по краям верхушками деревьев. Подул ветер. Деревья запели нежным голоском листвы – и тут Марьяну охватило непонятное, странное, но очень радостное чувство. Будто… будто…

Нет, сейчас, в первый раз пребывания здесь, она не могла объяснить словами, что это за чувство. Зато могла отдохнуть после нелегкого труда. Во рту у неё остался привкус кисло-сладкого сока, а на кончиках пальцев – аромат лесной начинки, которую пекарь Лето положил в сегодняшний кусок пирога. Марьяна с удовольствием вкушала земляничный июнь.

- Я ещё вернусь, - прошептала девочка перед уходом из места, полюбившегося ей так быстро и необратимо.

Она сдержала обещание. Вернулась на следующий день, и на после следующий, и на после после следующий. В итоге поездки на лесную поляну стали неотъемлемой частью каждого дня, прожитого в деревне. Даже если землянику собирать не надо было или дел по хозяйству было много, Марьяна всё равно находила время для полянки.

Что она там делала? Ей часто задавали этот вопрос.

- Что ты так долго делала? – спросила бабушка, когда внучка задержалась в лесу на два часа.

Марьяне хотелось уклониться от ответа словами «ничего особенного», но они показались ей кощунственными по отношению к такому важному занятию. Поэтому ответила она так:

- Жила.

- А если серьёзно? – выглянул из сарая Славик, не терпевший отлыниваний сестры.

- Серьёзнее и не бывает!

За ответом последовал добродушный смешок, подчеркнувший всю серьёзность нашей смехотворной жизни.

А то странное ощущение Марьяна смогла объяснить только в последний день перед отъездом.

Оставалась неделя до школы. Лето раздавало последние куски августовского пирога, в котором уже не было землянки. Но в тех кусках, которые доставались Марьяне, всё ещё присутствовали важные ингредиенты: спокойствие леса, мелодия ветра, солнечные лучи, делавшие зелень и мох ярче, пение птиц… И всё это подавалось на Земляничной поляне, как прозвала Марьяна своё укромное местечко.

«Своё местечко»… Да, теперь она понимала, что это за ощущение – будто всё в этом дивном месте принадлежит только ей и никому больше. Будто ветер тут поёт только для неё, солнце светит для неё и земляника растёт специально для её рук и рта.

Это ощущение являлось признаком не чрезмерного самолюбия, а благого эгоизма. Марьяна приняла Земляничную поляну как комнату, отведённую ей во владениях Небесного Отца. У каждого из нас есть такая «комната» в царстве природы, нужно только поискать или хотя бы захотеть найти.

Даже когда сезон земляники проходил, Марьяна всё равно ощущала себя здесь как в банке с земляничным вареньем. В «банке» пахло летом, и на душе было так же сладко, а то и ещё слаще, чем во рту, когда ты отведываешь горстку свежих ягод и они медленно тают, размягчаются и проникают внутрь.

Земляничное лето. Земляничное место. Земляничная жизнь.

*

Полетело третье лето, как Марьяна стала незаконным обладателем Земляничной поляны. За это время девушка не утратила привязанность к своему месту. Наоборот, оно стало для неё ещё ближе и роднее.

В школе Марьяне постоянно приходилось кого-то из себя строить: примерную ученицу, дружелюбную одноклассницу, хорошую девочку из добропорядочной семьи. На каникулах можно было отдохнуть от строительства фальшивых ролей.

Летом в деревне, в частности на Земляничной поляне, Марьяна вновь открывала себя настоящую. Одиночество, так часто пожиравшее её в городе, пропадало. Или же не пропадало, а переходило в уединение. Именно здесь Марьяна впервые осознала ценность тишины уединения.

В этом году на праздник лета Марьяна подоспела только к июльскому пирогу. От Июня ей достались лишь жалкие крохи из привезенных несвежих ягод и нескольких посиделок на городском пляже.   

Во время экзаменов Марьяна успокаивала себя тем, что скоро она будет купаться в земляничном варенье, блистающим под летним солнцем, и ни о чём не думать. Вот наконец она здесь. Первое утро дало возможность вновь побывать на своём месте. Однако ожидания, как мы уже знаем, не оправдались. Потоптанная трава, обчищенные кустики, неприятное желание убежать из такого родного места – это то, с чем девушка даже и не думала встретиться. 

Весь день Марьяна прожила в состоянии глубокой подавленности. Варенье у неё украли – стресс после экзаменов убрать было нечем. Плохо дело: не получила она ежегодную порцию летней радости.

Может, стоило поискать новое место? Где-нибудь подальше, куда точно никто не доберется… Нет! Такого места, тем более места получше уже нигде не найдёшь. Твоё – оно одно твоё. И новое найдется, только если порвешь со старым. Но старое-то отпустить не получится.

Следующее утро не было солнечным. Небо заволокли чёрно-синие тучи, отчего стало даже темно. Марьяна проснулась раньше бабушки и сразу же, не позавтракав, укатила на велосипеде в лес.

Только подъехав к тайному повороту на Земляничную поляну, Марьяна сразу почувствовала присутствие чужака. Она тихонько прошмыгнула в поворот и неслышно ступила на сырую землю. Прислушалась.

Вдруг поблизости треснула ветка. А вот и показалось чёрное пятно впереди. Марьяне стало страшно: кто же это и что делает здесь так рано?

Пятно скрылось из виду. Марьяна затрусила, но тут же твёрдо решила этим утром узнать, кто так нагло влез в её место. Девушка двинулась дальше. Путь ей преграждало упавшее сломанное дерево. Надо было перелезть через него, что и попыталась сделать Марьяна, но зацепилась за торчавшую ветвь и с невольно вырвавшемся визгом упала на землю.

- Кто здесь? – по лесу прокатился звучный мужской бас.

Марьяна не ответила. Нет, она не потеряла сознание, просто ей было боязно выдавать себя. Так и осталась лежать на земле с закрытыми глазами.

На минуту Земляничной поляной овладело напряженное молчание. И Марьяна, и незваный гость прислушивались, но из звуков раздавались только чириканья птиц да писк назойливых комаров.

- Кто здесь? – повторил громкий голос.

По шороху обуви о мох и потрескиванию веток Марьяна догадалась, что незваный гость направился в её сторону.

- А, вот вы где, - раскатистый бас прозвучал совсем рядом.

Девушка не открыла глаз.

- Что, без сознания?

- Нет. Я в порядке, - подавленно ответила Марьяна.

- А чего глаза не открываете?

- Боюсь.

- Я не медведь, - усмехнулся незваный гость. – Хоть и голосом мы похожи.

- Я не поэтому боюсь.

- А почему тогда?

- Не хочу узнать, кто вы, - честно призналась Марьяна.

- Почему? – продолжал допытываться мужчина (похоже, разговор доставлял ему удовольствие).

- Я не могу сказать. Лучше ответьте мне вы: что вы здесь делаете?
- Собираю землянику.

- Почему так рано?

- Кто рано встаёт, тому Бог подаёт.

- Почему именно в этом месте?

Вот этот вопрос не получилось задать с лёгким любопытством. В голосе Марьяны прозвучали нотки некоторой озлобленности, и незваный гость это заметил.

- Оно мне понравилось.

- Как вы нашли его?

- Свернул с дороги куда попало и…

- Куда попало?! – прервала Марьяна.

- Ну да. А что, это частная собственность?

- Это моё место! – выкрикнула Марьяна чуть не плача, как маленький ребёнок, который предъявляет свои права на общую игрушку в детском саду.

Мужчина немного помолчал.

- Теперь понятно. Значит, это ваше особое местечко, где вы постоянно собираете землянику. Не спорю, место хорошее – ягод много, а людей так вообще нет. То есть не было… Я так думал по крайне мере. Что ж, извините. Пойду поищу другое место. А в знак примирения дарю вам корзинку земляники. Угощайтесь. И до свидания.

Незваный гость ушёл, оставив Марьяне маленькую плетёную корзину бережно собранных ягод. Девушка не хотела принять «подарок в знак примирения», будто взять корзинку себе означало отдать победу своему врагу.

Постойте! Неужели этот человек теперь ей враг? Что плохого он сделал? Он же не знал…

Но Марьяна злилась на него. Знал, не знал, а нарушить прелесть этого места успел! Впервые она почувствовала такую злобу на человека. Ведь он не просто что-то украл или испортил – он «нечаянно» лишил Марьяну приюта для души.
Теперь Земляничная поляна была наполнена не только её присутствием, но и присутствием этого проходимца (Марьяна так и не поняла, кто это). Кто знает, сколько раз он сюда приходил.

Можно ли было по-прежнему называть это место земляничным? Нет. У Марьяны не было так сладко на душе. Наоборот, появилась горечь. И от этой горечи становилось больно.

*

Земляничная поляна пустовала. Единственным её гостем была плетёная корзинка с ягодами. Их уже начали поедать муравьи.

Похожие муравьи поедали земляничную сладость в душе Марьяны. Она понимала, что нужно остановиться, прекратить негодовать на незваного гостя, постараться оправдать его в своих же глазах, которые он так и не увидел. Понимала, но не желала этого делать.

Девушка подогревала злобу, называла проходимца своим лютым врагом – и ей это нравилось, это приносило особое удовольствие, которое как бы возмещало недостаток радости пребывания в своём месте. Но злобные мысли-муравьи поглощали земляничную сладость. Лето подавало Марьяне вкуснейшие куски июльского пирога, но она не смогла отведать их полностью: большая часть была съедена «муравьями». Так разрушалось земляничное лето. Так земляничная жизнь превращалась в полынную.

Через несколько дней наступило воскресенье. Бабушка всегда отправлялась в храм, несмотря на то, что до него было далековато. И внуков она тащила с собой. То есть тащила Славика, Марьяна же отправлялась на службу самовольно.
Славик в это воскресное утро, как и в остальные воскресные утра, нашёл повод не пойти. Сестра обычно помогала бабушке вытаскивать его из постели и затаскивать на велосипед, но на этот раз, к удивлению и бабушки, и брата, равнодушно сказала:

- Пусть спит, раз не хочет. Сами поедем.

Бабушка спорить не хотела, да и времени на это не было. Так что поехали вдвоём.

Странно, но у Марьяны получалось не воспоминать о лесном варваре этим утром. До определенного момента.

Перед вратами откуда-то взялся диакон. Он, конечно, должен быть, но в их сельской церквушке служил только один священник с помощником-алтарником. Диакона никогда не бывало. А тут появился. Да ещё какой! Видно, из города. Статный молодой мужчина с бакенбардами и симпатичным лицом. Он показался Марьяне смутно знакомым.

Сначала диакон кадил храм. Естественно, молча. Но когда настало время Литургии и диакон, как ему и положено, стал перед вратами и начал читать молитвы о всём мире, то Марьяна вспомнила.

Этот звучный, раскатистый бас, который наполняет собой всё пространство, эти тягучие запевы во время молитвы, от которых невольно морщишься – она встречалась с этим голосом на неделе. Но также встречалась и на одной из служб в её городском приходе.

Они не были знакомы лично. На Земляничной поляне разговаривали впервые. Марьяна не знала его имени – знала только, что он из Витебска. И всё. Девушка забыла бы его, если бы не его голос, который невозможно не запомнить: уж слишком он звучный и слишком сильно врезается в уши.

Злоба вспыхнула с новой силой. Марьяна вспомнила, что уже при первой встрече диакон ей не понравился. Голос стал для неё противнее. Она не могла молиться, слушая этот раскатистый бас, постоянно тянувший окончания.
Марьяна вышла из церкви. И незаметно от бабушки уехала.

*

- Сегодня наша очередь. Иди к коровам, - приказал дед.

Марьяна повиновалась. Коровы, конечно, не её любимое занятие, но раз в две недели можно и посидеть с ними.

Она шла от дома к дому и собирала коров, а навстречу ей с другого конца деревни шёл «враг». Они столкнулись на перекрёстке.

- Здравствуйте! Вы решили мне помочь? – противный бас врезался в уши Марьяны.

- Я не собираюсь вам ни в чём помогать. Мне приказали идти на пастбище: сегодня наша очередь.

- Странно… Мне моя бабка сказала, что наша.

- Не знаю, кто там ошибся…

- Ну, пойдём вместе! – предложил опасное дело «враг». – А то я с коровами не очень лажу.
 
- Голос у вас как раз для управления животными, - иронично сказала Марьяна и отвернулась, намереваясь закончить разговор.

- Вам не нравится мой голос?

- Не нравится. Поэтому будет лучше, если вы замолчите. Можете идти домой – я сама справлюсь.

- Нет, нет, нет. Я помогу. В знак примирения.

- Не надо никаких знаков. Они не помогут мне вас простить.

- Я сделал нечто ужасное? Такое, что нельзя простить?

- Нельзя.

- И всё же я иду на пастбище. Мне так поручили.

Марьяне не повезло: они оба были послушными внуками.

Девушка повела за собой свою половину коров, диакон – свою. На пастбище Марьяна села отдельно и предалась созерцанию пейзажа.

Одна корова из группы Марьяны куда-то направилась, а пастушка, занятая тяжёлыми думами, этого не заметила. Диакон крикнул: «Присмотрите за моими!» и убежал за коровой. Марьяна вздрогнула от его крика и нервно пересчитала коров – одной не хватало. Что ж, пришлось в такой ситуации положиться на «врага».

Диакон вернулся с убежавшей коровой. Марьяна даже не поблагодарила его: они же оба сегодня за пастухов. Она молча увела корову к своей группке, диакон, также без слов, вернулся к своим коровам. Больше они не разговаривали.
Дома Марьяна пожаловалась бабке на ошибку.

- А, эта Шура вечно что-то путает! У неё память пропадает – не сердись. Вот внучек-то у неё молодец, правда?!

- Правда в том, что он варвар. Насчёт молодца сомневаюсь.

- Зря, добры хлопец! А на службе как пел! Вот это голосище!

- Противный бас, - поморщилась Марьяна.

- Что это ты его невзлюбила?

- Того это. Откуда он вообще взялся?

- Из Витебска приехал.

- Это я знаю.

- Ах, так он тебе рассказывал?

- Нет.

- А как ты узнала?

- Вот… узнала.

- Ну да, деревня без сплетен – заброшенная деревня. Так вот, я к Шуре на хутор ходила (она до сих пор без света живёт!). Рассказала мне, что этот её внук приехал, чтобы ей помочь. Но я ей не верю! Поговаривают, что у Ильи что-то случилось там, в Витебске, и он уехал из города сюда.

- И что такого могло случиться, что ему захотелось пожить с бабулей в глухом доме без электричества? – влез в разговор Славик.

- Предали его, - коротко объяснил дед.

- Как предали?

- А вот так. Наврали с три короба, он, добрая душа, согласился помочь, а в итоге вляпался… Настоятель его от службы в своём храме отстранил «за участие в непристойных делах». Сюда попросился – принял наш священник в помощники.

- Бедняга, - насупилась бабка. – Жаль, хороших людей так легко обмануть.

После такого обмена информацией Марьяна утонула в новых мыслях. Ей тоже стало жаль Илью, и вся злоба неожиданно исчезла, как плотный чёрный шар, который лопнули большой иглой. И всё же оставались сомнения: не слухи ли это?

- Деда, а то, что ты про диакона рассказал, не просто слухи?

Дед заговорщицки подмигнул.

- Я ж тебе не бабка – у меня только достоверная информация.

Вечером нужно было снова идти пасти коров. Идя по дороге и махая пастушьей палкой, Марьяна всё гадала, придёт или не придёт Илья. Пришёл всё-таки: от забывчивой бабки не убежишь.

Девушка не знала, как начать разговор после своего отвратительного поведения. Она порывалась извиниться, но что-то её останавливало. Илья не смотрел в её сторону, ничего не говорил, не подавал никаких признаков внимания (наверное, решил от неё отстать).

Когда пришло время возвращать коров в их родные сараи, Марьяна смогла выдавить из себя:

- Завтра вашим любимым утром на Земляничной поляне.

И убежала.

*

Лил дождь. В лесу было холодно.

Марьяна пришла раньше Ильи. Она забралась на родной холмик и расправила руки в сторону. Дождь окроплял её из серого отверстия над головой. На несколько мгновений Марьяна забыла, зачем вообще сюда пришла.

Илья застал её именно в таком положении. Мокрое лицо девушки снова не показывало глаз, но зато сейчас на нём играла улыбка. Илья не нарушил её летней радости, но вскоре не выдержал и стал рядом, прямо под капли летнего дождя.

- Прости, - прошептала Марьяна, не открывая глаз.

- Мы перешли на ты? – отшутился Илья.

Девушка помотала мокрой головой.

- Нет. Это я Богу. С ненасытностью злилась на вас, не желала остановиться. Даже поклялась, что ни за что вас не прощу. Рада, что нарушила клятву. Я простила вас, если вам это интересно. Как-то легко получилось…

- Вы же знаете, почему я здесь?

- Знаю.

- Тогда вы будете свидетелем моего прощения. Я прощаю своих… бывших друзей.

- Вам тяжело это делать?

- Немногим тяжелее, чем понять, за что вы меня прощаете и почему снова не показываете своих глаз.

- У вас было когда-нибудь такое место, которое вы называли своим?

- Мой дом, моя комната… Но вы, наверное, о другом.

- Своё место – это место, наполненное тобой: твоим дыханием, твоими мыслями, песнями, молитвами, восхищениями, чувствами, твоим смехом и твоими слезами, твоим всем… У меня есть собственная комната, но, когда вокруг природа, намного романтичней. У вас есть такое место?

- Рядом с моей бывшей Церковью есть небольшой сад. Там растёт моя яблоня. Я посадил это деревце, будучи ещё подростком, прислуживающим в алтаре. До или после службы я приходил к яблоне, поливал её, гладил по стволу и говорил что-нибудь доброе. Деревья – удивительные творения: они, как и животные, умеют забирать боль и успокаивать.
Вот так: у меня есть моя яблоня, а тот небольшой участок сада, на котором она растёт, и есть моё место по вашему определению. Сейчас я так далеко от своего места. Здесь, конечно, очень здорово, но это не моё место. Хочется вернуться в свою церковь, в свой дом, к своему деревцу. Сейчас на нём зреют яблоки, но я не смогу освятить их на Яблочный Спас.

- А вдруг сможете? – резко открыла глаза Марьяна и решительно посмотрела на Илью. – Правда же на вашей стороне!

- Я не могу этого доказать. Настоятель уже всё решил, он не примет меня обратно. Ничего, поживу с бабушкой.

- А может, всё же попробуете?

- Нет. Пусть будет так, как есть. Не хочу привязываться. Надо смириться и отпустить.

Марьяна внимательно посмотрела в глаза Ильи: он не оправдывался и не лгал – это было его твёрдое решение, пусть и болезненное.

- Что ж, это ваш выбор. А в знак окончательного примирения пожмём друг другу руки.

Мужская крепкая ручища приняла в свои пожатия женскую тонкую ручонку. Солнце подтвердило перемирие светом, пролитым на холмик.

- Вы найдёте своё место! Ждите сюрприза от Бога – Он обязательно вам его подарит.

Пророчество Марьяны сбылось в августе.

- Слушай, Марья! Ты не представляешь, какой я слепой! – воскликнул Илья, когда они были вдвоём на пастбище (баба Шура снова что-то напутала). – Сегодня утром как обычно занимался делами по хозяйству и вдруг заметил, какое прекрасное пшеничное поле растёт прямо за нашим хутором! Колосья качаются из стороны в сторону под дуновением ветра, солнце золотит их. И такой простор! И так в поле хорошо! Аж петь хочется!

- Пой, пой, раз хочется. Только без затягиваний, прошу тебя.

- Ах да, тебе же не нравится мой бас.

- Да нет, я уже привыкла, но колосья-то нет, - засмеялась Марьяна.

- Только есть одна проблема.

- Какая?

- Уже началась жатва и скоро очередь дойдёт до моего поля.

- «Моего поля», вы слышали? – обратилась Марьяна к коровам, мирно пожёвывающим травку.

– Поле принадлежит колхозу.

- А лес – государству.

- И что?

- Вот именно.

- Ладно, в жатве нет ничего страшного. Земляники вон нет уже, но моя Земляничная поляна остаётся моей Земляничной поляной.

- Значит, моё пшеничное поле останется моим пшеничным полем, даже если на нём не будет пшеницы.

- «Моё пшеничное поле»! Это я ещё, оказывается, не такая наглая. У меня только полянка, а он себе целое поле присвоил!

- После пастбища пойдёшь в гости в мои нескромные владения.

- Ты приглашаешь меня в дом бабы Шуры?

- Я приглашаю тебя на моё пшеничное поле.

- Придумай название поинтересней.

- У тебя тоже название простое.

- Не простое.

- Вот придёшь, посмотришь и назовёшь.

- А почему это я должна идти?

- Ну как, я же в твоём месте побывал?

- Ещё как побывал.

- Вот. И ты должна в моём побывать.

- Взаимное гостеприимство, значится.

- Пшеницей не угощу – учти.

- Обойдусь.

Марьяна с радостью вкусила кусок августовского пирога, наполненный золотистыми колосьями и небесным простором ильиного поля.

Так и назвали это место – Золотое поле. Ведь теперь оно – сокровище для Ильи. Клад, который хранит самые сокровенные мгновения его жизни.