Сафари на Малой Лямпе

               


               
                Голь на выдумки хитра!
                (русская народная поговорка)


               
               
       То время вспоминают как «лихие девяностые». Середина последнего десятилетия 20-го века ознаменовалась у нас страшным экономическим кризисом и каждый выживал как может.
       Государственное промысловое хозяйство «Денежкин Камень» как и всякое небольшое «хозрасчётное»(надеюсь читатель ещё не забыл смысл этого термина) предприятие тонуло в пучине неплатежей, бартеров и долгов. Хваталось за любые «соломинки» хоть что-то сулившие и закрывавшие хоть какие-то бреши в тощем бюджете и различных задолженностях…
       Начальство, в лице директора, где-то, как-то, откуда-то вышло на немецких охотников, любителей различных сафари. У добропорядочных бюргеров-пенсионеров сорвалась поездка в Африку – на буйволиную охоту . И тут случайно «подвернулся» наш директор, пообещав интересную охоту совсем в другой части света. Заинтересованность немцам обозначилась достаточно конкретно и веско - дикий северный олень! Слегка ошарашенные таким поворотом событий, «hunters» поменяли в своих чемоданах шорты, бейсболки и протчая… на европейские аналоги суконных штанов, ушанок, фуфаек и приготовились к отъезду в назначенное место обговоренной дислокации.
       Дело в том, что северный олень водится в наших лесах. Собственно дикий – очень редок, а одомашненного имелось у нашего предприятия – целое стадо. На то время – около тысячи голов, правда вместе с частными, но эти в деле участвовать не могли. Были таврированы отметками на ушах и дикарями никак стать не могли.
       Авантюрный план директора заключался в подмене дикого оленя на одомашненного. То есть охота иностранных гостей, которым предоставляли все «условия» за немалые по тем нашим меркам деньги, должна была состояться, но об этой особенности, естественно, их уведомлять не стали.
       Добыть «дикаря» в наших условиях – это задача практически неразрешимая. Только случайно, «на дурака». Но и для этого «случайно» нужно было знать хотя бы предполагаемые места обитания и учесть ещё целую кучу благоприятных факторов, которые и должны в определённом месте, в определённое время собраться в эту самую «кучу». Основные факторы – малочисленность «дикаря» и рельеф местности. Наша дикая популяция  живёт в горах, коими отделяется Европа от Азии. Уральские горы, как известно стары и поэтому невысоки. Но… хождение и поиск искомых объектов охоты по ним очень затруднителен чисто физически даже для полностью подготовленного опытного охотника, а погода Северного Урала в горах непредсказуема никакими «гидрометами». Ко всему этому, «дикий» очень осторожен – слух, зрение и чутьё на высшем уровне. По словам старых охотников-зырян – по ветру чует за полкилометра! Зверь статный, с мощными красивыми рогами, великолепным дымчатым оттенком волосяного покрова – в полтора раза крупнее наших стадных. Чтобы понять, что такое охота на дикого северного оленя приведу давно сложившееся мнение, бытующее в охотоведческой среде. Среди копытных самым простым и лёгким объектом добычи является лось. Охотоведы образно называют его «рябчиком среди копытных». То есть добыть его «также легко» в условиях зверовой охоты. Так что если лось это «рябчик», то «дикарь» - это добыча совсем другого порядка. Поэтому охотой на дикого северного оленя никто не занимался. Естественно и в интернете об этом наши немецкие «товарищи» ничего не нашли и были не на шутку обрадованы неожиданно подвернувшейся «находкой»!
       Сроки были определены и озвучены приглашённой стороне заранее, чтобы бумаги все разрешительные готовили и всё остальное. Это была середина ноября, потому что именно в конце года проводилась инвентаризация стада. Ради этого чуть задерживали перегон стада с традиционных летних пастбищ с плато Кваркуш  на начало зимних – юго-восточный отрог Главного Уральского хребта – Казанский Камень, откуда олени самостоятельно продвигались на север по «Уралу», разбредаясь и кормясь по его отрогам, седловинам и вершинам под присмотром и контролем бригады оленеводов. В наших условиях только в горных тундрах животные могут найти в достаточном количестве свой корм – ягель – лишайник кладонию.
       Перегон осуществлялся не один десяток лет и олени сами знали путь. Сигналом для перегона был сбор всего стада в единую «группу» оленеводами на Кваркуше, чтобы там не осталось одиночек и малых групп  и затем начинали перегон. Ловили старого езжалого оленя, привязывали его к нарте, «шевелили» с разных сторон основную группу животных и начинали движение. Одомашненный олень – животное стадное, если выражаться образно – за него «думают» пастухи. Куда повернули и погнали – туда и бегут, даже если не очень хочется, особо буйных и своенравных просто выбраковывали в период инвентаризации. При таком содержании дикие замашки постепенно притупляются, взамен появляется стадное «чувство толпы». Просматриваются некие аналогии с существованием двуногих животных, не правда ли? Хотя просто так и к такому оленю не подойдёшь, не считая группы «попрошаек» и «любимчиков», которые постоянно крутятся возле пастухов и ждут подачек с рук. 
       Под это «охотничье» мероприятие был сделан новый кораль на склоне «Казанского», с седловины которого, на северо-запад, берёт начало речка Малая Лямпа. Именно это название и фигурировало в официальных «бумагах» договора с немцами.
          Остановлюсь на особенностях перегона. Стадо спускали с Кваркуша на старую лесовозную дорогу и по ней оно двигалось на восток около 20 километров. Это самый ответственный «участок». Поэтому на помощь пастухам всегда привлекали егерей и лесников, которые не давали узкому оленьему «потоку» разбегаться в обочины. «Процессия» растягивалась бывало километров на пять! Зрелище конечно было очень необычное.        Представьте, по лесной лесовозной дороге бежит упряжка, запряжённая тремя оленями, на нартах с хореем в одной руке и вожжой в другой, сидит пожилой мужик в совике, периодически покрикивая «ать-ать-аа-аать», а за нартой, растянувшись по всей дороге сколько видно глазами, бегут олени. Скрипят полозья, слышен стук копыт и рогов, на ходу «рюхают» телята, потерявшие матерей. Над полотном дороги невысоко вьётся узкий шлейф тумана – это стелется дыхание стада… Сезон охоты открыт. Бегущие олени – отличная мишень… Бывало и такое. Ловили, оформляли по полной программе. Обычно заезжих, местные-то это время знали. Ответственный момент процесса – завернуть животных с дороги в гору, на дорожку, ведущую к новому коралю, сделанному на склоне, поросшим невысоким, реденьким уже елово-кедровым леском, который выше превращался в берёзовое криволесье, а ещё выше совсем заканчивался и начиналась горная тундра.  Старые олени знали это всё, где и куда, вот только новый загон ещё не видывали. Это предусмотрели и в этот раз людей привезли побольше, объяснив им задачу – не дать оленям оббежать кораль! Сначала нужно было провести инвентаризацию, затем угнать на «Урал»(так в среде лесного люда зовётся Главный Уральский хребет) основное стадо. Оставить в корале будущие «трофеи» и уж потом везти «заморских оленятников» на придуманное не от хорошей жизни «сафари».
        Всё как описано выше и произошло через определённое данными обстоятельствами время. Оленей пересчитали, отбракованных забили, обработали, туши, сбой и шкуры вывезли на склад. Угонять обработанное стадо никуда было не надо – просто разгородили кораль и выпустили его. Ход стада был один и животные его знали. Вверх на «Урал», в высокогорные тундры. К ягелю, к свободе, к жизни.
        Начиналось время «сафари». «Господ» завезли в большую охотничью избу километрах в десяти от кораля, с «максимумом удобств» для того времени – постельное бельё, свет от «движка», телевизор. Остальные «мелочи» обычные – «сортир» на улице, недалеко вода в проруби небольшой речки, дрова в поленнице. Всего немцев было четверо. Троим за 60, одному чуть меньше. Просили «комфорту», да где ж его найдёшь в лесу? Только на их родине, а здесь уж извините… Двое согласились спать на нарах, двоим предоставили, привезённые на всякий случай, раскладушки. У каждого народа свои устоявшиеся охотничьи традиции, представление устроенности и комфорта лесного быта… Разницу определяет менталитет.
        Хозяин избы, Николай Иванович Сидоров, с любопытством рассматривал «коллег по ремеслу». Промысловику со стажем было не трудно по нехитрым бытовым делам в повседневной лесной работе определить, что это за «контингент».  Дров колоть не давали, не дай бог, отрубят себе ненароком что-нибудь, а за водой отпускали. Столь простая и практически первобытная жизнь русского северного охотника и невиданная воочию красота здешних мест приводила немцев в восторг. Одежда, оружие, еда и особенно лыжи, к которым был проявлен повышенный интерес.
        Подшитые лосиным камусом, самодельные «кисовые» лыжи. Камус, кис – шкура с лосиных ног, жёсткий ворс которой скользит только в одну сторону. На них можно безбоязненно подыматься в гору с очень большим углом наклона, легко перебираться через нагромождения валёжника, что экономит очень много, нужных для других более важных дел, сил. Кис не скрипит на морозе и к нему не налипает в оттепели. Правда в сильные морозы ухудшается скольжение, но кисовые лыжи не беговые – ходовые и скоростные качества здесь второстепенны.
        «Программа» мероприятий постепенно выполнялась. Прикомандированные к «делегации» два наших егеря, два Владимира, прокатили господ на снегоходах на предполагаемые места будущих «номеров» и дали попробовать походить на «чудо-лыжах».  В условиях глухозимья найти что-либо хотя бы из пернатой дичи было затруднительно да и оружие было предназначено не для неё. А представлено оно было двумя штуцерами под разные 9-ти миллиметровые патроны, дорогим «тройником» с гладким, мощным нарезным и малокалиберным стволами и гладкоствольным «бокфлинтом» 12 калибра. Марок не помню, запоминать было ни к чему, всё равно никогда не купить…
       Егеря заблаговременно выбрали места «засад» на склоне, выше кораля, мимо которых и ушло основное стадо и куда по его следам будут уходить выпущенные в «час икс» «жертвы».  Кораль по задумкам немцы видеть были не должны. Подвозить их будут с другой стороны, «соблюдая все меры предосторожности», чтоб якобы «не спугнуть» зверя!
       Оставленные олени были привязаны в корале и ждали своей дальнейшей участи наверно не понимая, почему их не отпустили вместе со всеми. Их было восемь. Выбранных специально, с красивыми рогами, быков.
       Первым вызвался самый «молодой» из делегации. Ранним ясным морозным утром, в обговоренное заранее с егерями время, охотовед Виктор Викторович привез на «Буране», «поставил на номер» и показал «клиенту» предполагаемый сектор, где должна была пройти его предполагаемая «добыча». Через двадцать минут егеря отвязали и выпустили одного оленя. Оленьего ходу до верха – минут пятнадцать.Бык неторопливо стал подниматься по склону, по следам стада, приближаясь к точке «рандеву», где неподалёку, метрах в тридцати,(чтоб уж наверняка!) ждал «на номере», весь во внимании и «наизготовке», жаждущий трофея.
       «Встреча была коротка» как в песне про «Миллион алых роз». Не увидеть поднимавшегося в склон быка не смог бы только слепой. Дуплет 12 калибра гулким эхом унёсся в горы. Счастливый, запыхавшийся от «плавания» по снежным надувам, стрелок со счастливым лицом, наглядевшись на свой трофей, проводил свои ритуальные манипуляции. В каждой стране у охотников они свои. Подошли снизу егеря(«загонщики»!), поздравили с трофеем. Кроме «гут» и зэр гут» конечно же ничего больше не поняли, но было ясно, что охота удалась и «клиент» доволен «как слон». Пока раздавались восторженные «ахи» и «охи» на немецком языке, егеря отделили голову с рогами, которую «сафаримен» забирал с собой по условиям договора. Не скажу как «удачная охота» отмечалась вечером на базе, но по разговорам с егерями, отметили там на славу. Более того, трое ожидающих, наслушавшись впечатлений «отстрелявшегося», решили объединиться в бригаду и назавтра ехать сразу всем. Количество выпускаемых одновременно животных определили за тем же праздничным столом, сойдясь почему-то на цифре «фюнф», растопырив поднятую вверх пятерню. Разговор немцев не понимал никто и объяснить, почему столько и сразу, было попросту некому. Значит это была задумка «клиентов». В срочном порядке егеря увеличили количество «посадочных мест» для стрелков в секторе стрельбы. Пришлось ковырять сугробы в двух местах ранним утром, ещё затемно.
       В намеченное время «охотничья кавалькада» на двух «Буранах» выдвинулась на место. Занимался рассвет, угасали последние звёзды, мороз «переключался» на максимум. Уже позолотило вершинки близлежащих увалов. По времени до места около получаса неторопливой езды, с учётом того, что один снегоход с пассажиром в прицепных санях. Езда по морозцу взбодрила находящихся в предвкушении иностранцев, прогнав остатки сна вместе с «похмельным синдромом» . Прибыв на место, определились с местами «засад», которые были показаны охотоведом. Ружья расчехлены, собраны, приведены в готовность и заряжены. Почти рассвело, видимость хорошая, морозец тоже. Пожелав удачи, Виктор Викторович с Николаем Ивановичем как бы отъезжают назад. На самом деле они заворачивают к егерям вниз, к избе контрольно-спасательной службы (КСС), которая располагалась тогда в десяти минутах ходьбы от кораля.
       Кому непонятно что такое КСС объясню кратко. Это подразделения(отряды) для контроля, сопровождения и спасения многочисленных в то время туристических групп в районе Главного Уральского Хребта, хребта Хоза-Тумп, горных массивов Денежкина и Белого Камней. Своего рода предтеча подразделений горных спасателей современного МЧС.
       Егеря выходят в кораль, отвязывают и с криками (они ж «загонщики»!) выпускают пятерых животных. Остаётся ждать выстрелов… Раздавшаяся наверху канонада возвестила об удачном окончании «процесса». Судя по количеству выстрелов, а было их около десятка, «повеселились» бюргеры «на все деньги»!
      Что хочется сказать, подытожив изложенное выше? То, что всё прошло «без сучка и задоринки»! Предприимчивость нашего тогдашнего директора, загнанного в экономический угол собственным государством, наивность иноземцев, которые не удосужились полистать литературку по данному объекту охоты перед выездом в конечном итоге сыграли, как это ни странно, положительную роль в проведении данного мероприятия. Одна сторона получила долгожданные, остро необходимые денежки,  вторая – приобрела трофеи, массу положительных впечатлений – была довольна и счастлива.
 
P.S. Два быка-«счастливчика», которые остались «невостребованными», были отпущены на волю и вернулись в стадо!

15.02-5.08.2017г.