Истории для тебя

Посвящается невероятно родному и близкому мне человеку.
Этот подарок ты не потеряешь. Не сможешь его сломать, разносить, вырасти или порвать.
Я надеюсь, что он станет для тебя проводником в жизни и поможет тогда, когда меня не будет рядом.




Истории для тебя.


«Деда! Дед! Ну расскажи что-нибудь уже! Мне так скучно в вашей деревне, а мама сказала, что ты знаешь больше, чем мой компьютер.» - звонким и возмущенным голосом сказал Андрюша, которому на днях исполнилось семь лет. Погода стояла по - особенному летняя, жара не давала отдышаться даже в доме. Солнце было в зените, его лучи пробивались в каждое окно и это делало комнату уютнее, чем она есть. Поэтому Андрюша и его дедушка расположились в гостиной. Интерьер дома говорил о том, что всё здесь из СССР. Гостиная оформлена в темно – зелёных тонах. Такое сочетание придавало комнате некую царственную загадочность.

 «Ну что мне тебе рассказать?» - С ухмылкой спросил Василий Николаевич.
 Он был очень мудрым и в связи с возрастом спокойным человеком. Любил ягоды, читал много книг и всю свою жизнь проработал преподавателем литературы в университете. Мечтал стать писателем, но жизненные обстоятельства вынудили оставить эту затею.
«Ну деда! Мама сказала, что ты научишь меня правильным вещам, такому в интернете не учат. Там только мультики смотреть, да учиться «Лего» собирать.» Дедушка громко засмеялся, поставил на журнальный столик лукошко с клубникой и сел в кресло:
 «Я не смогу научить тебя всему, мне не дано такого права. Жизнь, Андрюша, это лучший учитель. Даётся сложно, но запоминается надолго.»
Андрей тяжело вздохнул, взял пару ягод с лукошка и сел напротив деда. Ягода в этом году была неописуемо вкусной, поэтому мальчик пару минут молчал, наслаждаясь дарами лета. Доев природный десерт, он снова начал уговаривать деда:
«У тебя же есть что-то интересное и полезное для меня? Я хочу узнать что-нибудь новое, что пригодится мне в жизни.»
Василий Николаевич удивленно взглянул на внука, не ожидая таких слов от семилетнего ребёнка
«Откуда же у тебя такой интерес?»
Андрей, сделал деловой вид лица, закатил глаза и очень серьезно ответил:
«Дедушка, я с каждым годом расту и мне необходимо знать, к чему готовиться.»
«Проклятый интернет и статьи, которые там публикуют» -подумал дедушка.
Но не подав вида, с таким же серьезным лицом ответил внуку.
«Ты абсолютно прав, мой мальчик. Тебе пора узнать о главных вещах в жизни, они тебе будут необходимы в дальнейшем. Только пообещай мне, что запомнишь их на всю жизнь и будешь стараться следовать им.»
Андрюшу переполняла гордость, ведь он вырос для серьезных тем и теперь дед разговариваем с ним «на равных»:
«Хорошо, дедушка. Я обещаю всё запомнить.»
Василий Николаевич облокотился на спинку кресла, его серо-голубые глаза ехидно смотрели на внука:
«Мой рассказ будет состоять из четырех историй, каждая из них посвящена определенному понятию. В конце истории ты можешь задавать вопросы, если что-то не понял. Договорились?»
Андрей был в предвкушении чего-то по-настоящему интересного:
«Договорились, деда. Но у меня уже есть вопрос»
Дедушка рассмеялся от любознательности внука, но быстро вспомнил, что они разговаривают о серьезных вещах и вести себя следует подобающе:
«Да, конечно. Я слушаю тебя, мой мальчик, спрашивай.» -  с вдумчивым видом лица, проговорил дед.
«Какие четыре понятия? О чем они? Или что это?»
Василий Николаевич поднял глаза в потолок, как будто пытался разглядеть там рисунок. Он думал, как бы преподнести такую информацию ребёнку. Как сказать, чтобы до Андрюши дошел смысл, которого будет не мало. Немного подумав, дедушка мыслями вернулся к внуку:
«Эти понятия будут опорой в сложные времена жизни. Помогут тебе найти ответ на любой вопрос. Помогут снять все маски с людей и увидеть их настоящее лицо. Эти понятия: дружба, любовь, верность и честь.»
Внук растерялся. Ему вдруг стало не по себе, в эту минуту он осознал всю серьезность предстоящего рассказа.
«Ну что же. Пожалуй, я начну с дружбы.» - Немного кряхтя произнес Василий Николаевич.


















Дружба.
Август 1959 года.
Мне 9 лет.
Этот день был солнечным, но в меру дождливым. Медленной поступью приближалась осень. Чтобы избежать поездки на дачу с нашими родителями, я со своим другом Ильей отправился на прогулку во двор нашего дома.
Мы жили в Гороховом переулке. Иногда мне казалось, что наш двор-это маленький городок, далекий от Петербурга, где все друг друга знали. Мой товарищ жил в соседней квартире, но чаще всего мы встречались на улице, как и все остальные дети. Наши планы разрушила тетя Маша-мама Ильи, заставив его переписывать три страницы рассказа - в наказание за разбитую вазу. И Илюшу заперли дома, а мне оставалось грустить и пытаться интересно провести день. Но друга в беде я бросить не смог. Тётя Маша работала недалеко от дома и у меня появилась идея, что, если Илюша напишет эти чертовы три страницы, а я отнесу их его маме, так он быстрее выйдет и мы не упустим этот день. Собственно, так и решили. Я около часа сидел на лестнице, ждал пока Илья высунет страницы в щель между дверью и полом. За час, я успел порассуждать на многие темы. Думал, почему тёте Маше так нравилась эта ваза? Ей, наверное, муж её подарил, а этот балбес разбил. Чем мы займемся, когда он выйдет? Как мало осталось времени веселиться и отдыхать. Накануне первое сентября, там не успеешь оглянуться уже пятый класс, а дальше всё, придется взрослеть. Мои размышления прервал шёпот Ильи за дверью:
«Ну всё, Вась. Беги скорее к маме!»
И просунул через щель три страницы рассказа «Серая шейка». Кстати, это моя любимая история. Я от неё был в восторге. Даже позавидовал немного Илье, потому что ему выпала возможность переписать три страницы этого удивительного произведения.
Взяв листы, я быстро побежал вниз и прямо по переулку. Мама Ильи работала на почте, так что бежать пришлось недалеко. Как только я переступил порог той самой почты, мне стало не по себе, очень уж переживал, что наш план не сработает, но больше всего переживал за Илюшу, которому предстоит сидеть дома до шести вечера. В тот момент, я осознал важность своей миссии. И смело пошагал к тёте Маше, которая удивленно смотрела на меня всё это время.
«Тётя Маша, тут Илюша переписал три страницы, как вы и говорили, я принёс их к вам на проверку. Может, разрешите ему выйти сегодня?» - Неуверенно, зато с выражением произнес я.
Тётя Маша улыбнулась и взяла страницы. Долго всматривалась в них, видимо, пыталась найти ошибки. Но мой товарищ не подвёл! Это были определенно лучшие три страницы в его жизни.
«Переписано хорошо, не поспоришь» - сказала мама Ильи
Я немного успокоился и ждал ответа.
«Но гулять он всё равно не выйдет. Вазу же разбил, негодник эдакий. Её подарил мне его отец на восьмое марта. Ты даже не представляешь, как я её любила.» - с тоской и возмущением в глазах промолвила тётя Маша.
Не может быть! Что же теперь мне делать? Как выходить из ситуации? Надо спасать друга. Я не особо думал, что говорил, осознал всё только потом:
«Это я разбил вашу вазу! А Илюха меня защитил. Я бросил в вазу мяч! Я всё испортил. Он не виноват.»
Она обомлела. Наверное, не ожидала такого поворота событий. Молчала минут пять точно, потом сказала:
«Так если это ты, то почему раньше не сознался?»
Я не растерялся и полностью вжился в роль виноватого хулигана:
«Я боялся. А Илья меня выручил, он молодец. Его не за что наказывать. Если хотите, то расскажите моей маме. Пусть лучше буду наказан, чем Илья.»
Тётя Маша улыбнулась, положила страницы на стол и с гордостью произнесла:
«Очень хорошо, что вы защищаете друг друга. Это признак истинной дружбы. Бери ключи и выпускай нашего мученика.»
Повеселев, я схватил ключи и побежал освобождать товарища, который смиренно ожидал свой приговор.
Погуляли мы незабываемо. А потом еще поели смородины с дачи. День тогда удался.

«Деда, а это тот самый дед Илья?» - заинтересованно спросил Андрюша
«Да, тот самый. Он к нам заходил вчера, приносил тебе ту самую смородину»
- усмехнувшись, ответил Василий Николаевич.
«То есть, вы так долго дружите? И совсем не ссоритесь?» -возмущенный голосом пробормотал Андрей.
«Когда общаешься с человеком больше пятидесяти лет, понимаешь, что ссоры, учесть молодых. Мы ругались, конечно, это нормально. Но, дружба, Андрюша, это луч света в темные времена. Это желание помогать безвозмездно и наслаждаться тем, что помогаешь. Не зря же говорят: «Друг познается в беде», так и в нашей истории, я взял вину на себя, помог другу и не требовал ничего взамен, в этом смысл.» -сказал дедушка.
Андрей долго думал над сказанным, но эта тема далась ему легко:
«Кажется, что я понял, о чем ты мне говоришь, дедушка. Если бы Костя разбил вазу своей мамы, то я поступил бы также.»
Дед с гордостью посмотрел на внука:
«Пронести сквозь года свою дружбу – непостижимый труд. Стоит ценить людей, которые ценят тебя. Ну а мы с тобой идём дальше.»





















Любовь.
1967 год.
Мне 17 лет.
 Я ждал, пока у моей Наташи закончатся занятия в университете.  На часах было 14:00, вот - вот должен прозвенеть звонок. Солнечная погода была большой редкостью в Петербурге. Но этот майский теплый день никого не оставил равнодушным. Набережная переполнена студентами, любовь летела с каждого берега Невы и поражала каждого прохожего, как стрелы Купидона.  Я чувствовал абсолютное счастье. И вот долгожданный звонок. Среди толпы студентов, я заметил розовое платье и услышал родной голос – это была моя Наташа.
Мы встретились взглядом, обнялись так, будто не виделись сто лет. Её светлые кудри щекотали мне нос. Сегодня для нас был особенный день. И дело не в окончании учебы и сдачи экзаменов. Неделю назад, я сделал Наташе предложение и нужно было попросить благословение у её отца.  Мы шли вдоль набережной, держась за руки, такие юные амбициозные. Я студент филологического факультета и она будущий врач.
Вот мы подошли к её дому. Я дико переживал, да и Наташа тоже. Её отец был инженером, характер у него по – настоящему стальной. Он не принимал искусство и считал это гиблым и не мужским занятием. Именно поэтому, у нас были напряженные отношения. Сердце билось с невероятной скоростью, я боялся услышать ответ «нет», но потерять Наташу я боялся сильнее всего. Я собрался с мыслями и смело начал подниматься на четвертый этаж, моя невеста бежала позади меня с тревожным видом и погасшим взглядом. Мы миновали этажи и вот перед нами дверь. Время казалось резиновым. Я запомнил каждую деталь этого события, для меня это стало историей, которую я пронёс через всю жизнь.
Звонок в дверь. Встретила нас Наташина мама, которая была очень улыбчивой и понимающей женщиной. До сих пор не могу понять, что она нашла в этом инженере- тиране, ещё и замуж за него умудрилась выйти. Эх, женщины.
Мария Алексеевна, так звали маму Наташи проводила нас на кухню, где сидел отец. Руки у меня дрожали самым, что не наесть нездоровым образом. Я поздоровался, сел напротив него. Молчал, как истукан минут 10 и наконец то решился:
«Олег Степанович, я прошу руки вашей дочери. Мы любим друг друга и больше не можем скрывать своих чувств. Я готов обеспечивать и любить её до конца жизни. Что вы на это скажете?»
Реакция отца была вполне ожидаемой. Он не обратил на мои слова ни малейшего внимания.  Мне даже казалось, что он не услышал, но повторить я не решился. После чего с таким же равнодушием в голосе сказал:
«Пойми меня, Вась, правильно. Ты хороший талантливый молодой человек. И да, я вижу, как ты любишь мою дочь. Но я не могу позволить ей выйти замуж за человека, который зарабатывает на жизнь стишками и маленькими рассказами, которые не пользуются спросом. Я хотел бы видеть стабильность, у тебя её не будет. Такие люди, как ты всегда в поиске ответов на вопросы, которые сами себе и задают. Будем честны, ты не сможешь её обеспечить, не дашь ей той любви, в которой она будет нуждаться. А сейчас, вы просто молоды и влюблены. Это проходит, всё проходит.»
В эту секунду весь мой мир рухнул. Онемело все тело. Я пытался обдумать его слова, но мне от этого становилось еще хуже. Неужели я настолько ей не подхожу? Неужели его слова – пророчество? Мои мысли перебил всхлип Наташи. Я посмотрел на её ангельское бархатное лицо и увидел такой траур в глазах, как будто шторм на море. В тот момент, этот шторм дал мне силы бороться:
«Не думаю, что Вам позволено решать судьбу дочери. Вы можете дать совет, но делать за неё выбор Вам не позволено!» - проорал я
В эту же минуты мои слова подхватила Наташа:
«Отец, если ты не дашь благословение, то я уйду. Мы будем работать, учиться, сыграем свадьбу. И докажем, что ты ошибался. Вася талантливый писатель, порядочный человек. Мне хорошо с ним, постарайся принять это»
Подобных слов от неё я не ожидал услышать. Гордость переполняла меня, чувства бились фонтаном. Мы снова держались за руки и чувствовали друг друга, как никогда.
Отец обомлел от нашего выступления. Встал, взял с подоконника сигарету. После чего развернулся к нам и сказал Наташе:
«Ты будущий врач. Сколько жизней ты спасешь одному Богу известно. А он? Он писатель! Бездарный писатель. Таких людей не уважают. Он не делает ничего полезного, кому какое дело до его стихов? Это бесполезный для общества и конкретно для тебя человек. И думай, что несёшь. Уйти можно в любой момент, вот вернуться будет проблемно.»
Наташин шторм утих. Она с равнодушным лицом и спокойным голосом спросила:
«Каков твой окончательный ответ?»
Олег Степанович усмехнулся и сказала охрипшим голосом:
«Нет, нет и ещё раз»
Я посмотрел на свою невесту и ждал её решения. Если вдруг, она такого же мнения, то я уйду. Не хочу ломать ей жизнь, как бы сильно не любил. Мы по-прежнему держались за руки. Я вспоминал день нашего знакомства. В мою душу проникнулся свет, он всегда появлялся, когда я думал о Наташе, но в этот раз всё было сильнее. Вдруг, она пустила мою руку и убежала в комнату. Я понял, что это конец. Ждать было нечего. Отец дал ей всё и пойти против его воли было бы преступлением. Я посмотрел на Олега Степановича, взглядом обвиняя его в своём горе. Мне оставалось только уйти, что я и сделал. Сил хватило только спуститься вниз и сесть на лавочку возле дома. Мысли шли, как титры, моего законченного фильма о любви. Я смотрел на асфальт, не было сил поднимать глаза. Не было сил думать, надеяться. Не было сил жить. В этот момент, я услышал стук каблуков в подъезде, но не придал этому значения, я уже ничему не мог придавать значения. Но после, услышал голос, всё тот же родной
«Вась, ну помоги мне с чемоданами. Нам еще за овощами ехать и ужин готовить. А ты расселся.» - возмущенным голосом произнесла моя любовь.
Это была вакцина жизни. Я не мог поверить, что слышу это.  Она ушла? Просто собрала вещи и ушла ко мне? К бездарному писаке? Свет снова озарил мою душу, и я подорвался, но не к чемоданам, а к своей Наташе. Мы снова обнялись, как будто не виделись сто лет. И я снова почувствовал абсолютное счастье.  Такое простое людское счастье.
Через 6 лет родилась твоя мама.

«Значит, если ты любишь, то обязательно нужно уходить от родителей?» -  с удивленными глазами спросил Андрюша.
Дедушка громко рассмеялся и сквозь смех ответил:
«Нет, мой мальчик. Смысл не в этом.»
 «Ну а в чем тогда? Объясни!» - произнес Андрей с нотками злости в голосе.
Дедушка потянулся за клубникой и долго всматривался в ягоду.
«Помню, как мы с твоей бабушкой собирали первый урожай. Жаль, что она так и не попробует этот.» - промолвил он. Василий Николаевич улыбнулся и по его морщинистой щеке покатилась слеза. Но он быстро её вытер и вернулся к разговору:
«Любовь – это самопожертвование. Каждый человек, который любит испытывает подобное чувство выбора, как твоя бабушка в нашей истории. Она пошла против воли отца, потому что любила и потому что чувствовала поддержку и понимание с моей стороны. Эти три факта неизменны, они обязательно должны присутствовать.  Если нет, то какая же это любовь?»
Андрюша задумался, видимо, ему было сложно разобраться в таком серьезном понятии, как любовь, но он не растерялся и с легкомыслием сказал:
«Я когда-нибудь пойму и разберусь в этом. Сейчас, мне нравится Катя с моего подъезда, но она навряд ли уйдет из дома, ведь я её отцу нравлюсь, так что проблем пока нет.»
Дедушка снова захохотал. Слезы в этот раз были из-за смеха. Они настроились на хороший лад и Василий Николаевич продолжил.





































Верность.
1971 год.
Мне 21 год.
10 июня.
Этот год был последним в университете. За время обучения небольшая группа студентов моего факультета организовали клуб молодых поэтов, ну или как мы его называли «Чистый лист».  Писали обо всём, определенной темы никогда не было. Клуб состоял из пятнадцати человек, считая меня. Мы мечтали работать с издательством, как и все молодые писатели.  Но судьба редко нам улыбалась и за четыре года мы смирились с мыслью, что среди нас нет ни Маяковского, ни Есенина. Наступило время экзаменов и на выпускной мы приготовили цикл стихов о студенческой жизни, первой любви и о незабываемых вечерах с членами клуба. В нашем университете был ещё один клуб поэтов «Красное слово». Они были более популярны, их стихи печатали, люди знали почти всех в лицо, в отличии от нас. Писали в «Слове» («Красное слово») о политике. Восхищались Советским Союзом, идеализировали власть и безмерно приклонялись перед ней. Нам их темы были не близки, поэтому и отношения у двух клубов были весьма натянутые. Студенты факультета делились на 2 типа: читатели «Красного слова» и читатели «Чистого листа».
Один раз, выходя из аудитории, я как обычно направился в библиотеку, где собирались члены клуба. Но внезапно меня остановил молодой человек.
«Пошли отойдем, разговор есть» - чуть ли не шепотом произнес он.
Я, конечно, знал кто-это. Звали его Славик, и он был членом клуба «Красное слово». И этот факт удивил меня больше всего. Что понадобилось парню из «Слова»? У нас нет общих тем, да и мы лично никогда не были знакомы. Чепуха какая – то.
«Мы с парнями прочли твой последний стих. Ты там о свободе выбора писал. Нам понравилось то, как ты пишешь. Не хочешь присоединиться к нам? Мы с издательством работаем. У тебя появится шанс печатать свои стихи. Честно говоря, придется тебе немного темы сменить, ну ты сам понимаешь, думаю» -  с уверенной улыбкой произнёс Славик.
Моему возмущению не было придела. Но потом я на секунду подумал. Сменить темы я смогу, будет проблемно, но несильно. Мои стихи будут печатать. Наташа, наверное, обрадуется. Отцу её докажу, что я не бездарь. Плюсов не сосчитать. Только вот странное чувство внутри. Мне вдруг стало стыдно за свои мысли. А как же ребята? А как же наша клятва держаться вместе? Но с другой стороны, я женатый человек, денег лишних не бывает, нужно на ноги вставать. Но ребята и клятва эта…
«Я с выбором торопить не буду, понимаю всё. Завтра после занятий жду у кабинета № 235, там всё и обсудим» - прервав мои мысли, произнёс Слава.
Я зашел в библиотеку. Молчал всё собрание, думал над предложением Славы. Пытался найти компромисс, но не находил. Чувствовал себя хуже некуда и это как назло заметили ребята.
«Что-то произошло?» - спросил Саша. Он был главой клуба и моим хорошим товарищем.
«Нет, просто чувствую себя плохо. Не страшно.» - болезненным голосом ответил я.
«Побойся Бога, Вася. Иди домой, мы же всё понимаем. Через неделю нам представлять стихи, а   ты в таком состоянии. Иди говорю» - сурово приказал мне Саша.
Я не стал ослушиваться и отправился домой. По дороге, я зачем –то вспомнил нашу клятву. Ещё вспомнил первый день в клубе, и ностальгия захватила мою душу до следующего дня.
11 июня.
Занятия прошли на удивление быстро, но меня это нисколько не радовало. Разговор со Славой был близок, а мое решение было принято ещё ночью. Прозвенел звонок. Я спустился на второй этаж, возле кабинета меня уже ждал Слава. Взгляд у него был очень самоуверенный, как - будто он знал мой ответ наперед.
«Подумал? Хотя, чего я спрашиваю. Собрание в этом кабинете проводятся, пошли я тебя представлю клубу» - торопясь, пробормотал Слава
«Во-первых, привет. Во-вторых, я никуда не пойду, из клуба уходить не собираюсь, менять свои темы тоже не буду. Спасибо за приглашение, мне это очень льстит. И, извини, мне пора идти в свой клуб»
Слава на секунду вытаращил глаза, а потом громко засмеялся и сквозь смех рявкнул:
«Ты серьезно? Ну и насмешил! Тебя ничего не ждёт в этом клубе. Никакого карьерного роста. Я знаю, что ты женат, подумай хотя бы о жене. Ей куда лучше будет жить с известным поэтом, нежели с неизвестным и нищим.»
«Важно ни что ждёт, а кто ждёт меня в этом клубе. Моя жена любит меня без известности и призвания. Мы работаем и денег нам хватает.  А вот предать ребят я не могу. Не по- человечески это. Мы клятву давали, что не отступим от своего дела и клуба» - с достоинством ответил я, развернулся и пошел в свой кабинет.

«Почему ты это сделал? Тебе не хотелось известности?» - недоумевающе спросил Андрюша.
«Конечно хотелось. Тут важно, чего мне не хотелось. А не хотелось мне предавать своих ребят и клуб вот и всё.» - ответил дедушка
«Я всё равно ничего не понимаю» - обиженно провизжал внук.
«Верность своему делу, своим людям -  вот, что действительно определяет человека. Я был верен «Чистому листу», членам клуба, нашему общему делу. Мне было всё равно на успехи «Красного слова», ведь мы с ребятами боролись за свободу в литературе. Именно поэтому, писали на разные темы. А «Красное слово» подверглось моде. Тогда было очень выгодно восхищаться властью в своих стихах, и они воспользовались этим. В искусстве не должно быть выгоды, иначе оно теряет своё волшебство. Понимаешь?»
«Понимаю, но не совсем.» - сказал Андрей.
Дедушка встал с кресла и направился к шкафу. На полке лежал альбом, и он вытащил оттуда три фотографии.
«Вот, посмотри. Первая фотография сделана в день открытия клуба. Вторая на конкурсе чтецов. А на третьей, мы выступаем на выпускном со своим циклом стихов. Эх, столько лет прошло. Я до сих пор помню нашу библиотеку. Незабываемые годы.» - сказал Василий Николаевич. Он улыбаясь смотрел на фотографии. Его душу снова захватила ностальгия. Но на воспоминание нужно выделять определенное время, а сейчас он был занят историями для своего внука. Поэтому, он положил альбом рядом с лукошком, уселся в кресло и произнес:
«Немного повспоминали и хватит. Пора двигаться дальше. На очереди последние, но не маловажное понятие.»









Честь.
1973 год.
Мне 23 года.
Я проснулся в десять часов утра. Солнце вовсю пробивалось в окно и мешало спать. На кухне уже что-то готовилось. Запах стоял невероятный, нечто сладкое, как- будто ванилин с вареньем перемешали. Из кухни послышался всё тот же родной голос:
«Вася, вставай. Каша готова, а вот блинчики еще нет» - звонким голосом сказала Наташа.
Я наслаждался каждой мелочью этого утра. Всего полгода назад я пришел из армии, и вот уже аспирант в университете и Наташа ребенка ждёт. Наш первенец. Почему-то мы с Ильей уверены, что это мальчик, а вот Наташа с Полиной - женой Ильи -  думают, что это определенно девочка. Ну, осталось ждать недолго, всего каких-то два месяца. Мои утренние сонные размышления прервала жена:
«Вася, сколько звать можно? Тебе ведь идти скоро!»
«Слушаюсь, товарищ жена!» - мужественный голосом ответил я.
Завтрак был бесподобным, как и моя жена, собственно. Мне не хотелось сегодня куда-то идти, а просто остаться дома, почитать книгу, прогуляться с Наташей. Но всё это было возможно, только после моего дела. Так что, я незамедлительно оделся и вышел из дома. Идти до места назначения было не так далеко, буквально пару кварталов. Идя, я вспомнил армию и своего сослуживца -друга. Его звали Алексей, мы были в одной роте.  Нас объединяла любовь к книгам, общие взгляды на некоторые вещи.  Дружба в армии сама крепкая, на мой взгляд. А еще, когда вся рота шла на отработку, нас с Лёшей отправляли в библиотеку. Марина Петровна – так звали библиотекаря – очень нас любила.  Мы часто приходили к ней, помочь с книгами, да и просто поговорить о литературе. Мои мысли прервала милая продавщица, которая спросила, что я буду брать. Всегда с собой что-нибудь приношу – фрукты или сладости. И вот уже я на месте. Слава Богу, мне не пришлось подниматься, ведь квартира находилась на первом этаже. Я постучался в двери и тут же её открыла Софья.
«Здравствуй, Вася. Заходи скорее, будешь чай?» - нежным голосом промолвила девушка.
«Привет. Спасибо, не откажусь» - ответил я.
Мы пошли на кухню. Софья начала накрывать на стол. А я сидел и восхищался чистотой квартиры и её улыбкой. Она была невероятно сильной девушкой, с ярко голубыми глазами и черными, как смоль, волосами.  Позже на кухню забежал трехлетний мальчик и полез меня обнимать. Находясь с ними, я был умиротворен. После чаепития, наступала рубрика постоянных вопросов от меня:
«У вас ничего не сломалось? Малыш не болеет? А ты здорова? Деньги есть? А на работе у тебя как?
Софья стояла у раковины, мыла фрукты, которые я принес.  И одновременно с улыбкой на лице и безмятежностью в голосе ответила:
«У нас всё хорошо. Спасибо, что не забываешь»
После этих слов я точно был спокоен.
«Ну тогда, я пойду. Если что случится, дай знать. Скоро снова загляну, может и не один» - с легкостью сказал я и направился к двери. Напоследок я получит порцию объятий от мальчика и еще одни слова благодарности от Софьи.
Мне всегда становилось грустно, после визита к ним. Наверное, из-за того, что я вспоминал Лёшу. Вспоминал нашу армейскую дружбу, разговоры в библиотеке, но что самое больное, я вспоминал день, когда его положили в госпиталь. Никто тогда не знал о приближающейся болезни. Он пролежал там два месяца, а потом ему поставили диагноз, как приговор. С каждым днём становилось всё хуже. Я наблюдал за ним и приказывал выздоравливать, но этот приказ Алексей так и не выполнил. В последний наш час, он попросил меня только об одном. Я до сих пор помню эти слова:
 «Мы ведь оба знаем, чем всё закончится. Об одном прошу, друг. Помогай жене и сыну. Навещай их, не оставляй одних. Софье тяжело будет. Сыну скажи, что я уехал. Пусть лучше думает, что я на службе умер, как офицер. А не вот так вот... от болезни загнулся.»
С тех пор, каждую неделю я хожу к его семье. Мы помогаем, как можем. Наташа с ребенком сидит, когда надо. Я то деньгами помогу, то по хозяйству. Справляемся, в общем. Мне не в тягость всё это делать. Я ведь слово солдата дал – это дорогого стоит.

«А сейчас, ты видишься с его семьей?» - поинтересовался Андрей.
«Да, реже правда, но вижусь. Осталась привычка приносить фрукты или шоколад. Мальчику то уже за сорок, а я старый дурак шоколадки всё таскаю» - иронично произнес Василий Николаевич.
«Я их знаю?» -  с ещё большим интересом спросил Андрюша
«Да. Помнишь Дашеньку? Они к нам заезжают, иногда.  Так вот, она внучка того самого Алексея» - с улыбкой ответил дед.
«То есть, ты всю жизнь помогаешь? Каждую неделю навещал их?» -  с некоторым удивлением не прекращал свой допрос внук.
«Да. После армии я каждую неделю навещал их. Иногда даже чаще, если получалось. Если дал слово, то держи его до конца всей жизни – это показатель чести.» - с серьезностью произнес дедушка.
«Тебе было не сложно помогать им?» - растерянно спросил Андрей.
«Я об этом не задумывался. Я дал слова и держу его до сих пор. А всё остальное – не важно.»
«Мне тоже предстоит столкнуться с этим?» - боязливо, почти шепотом сказал Андрюша.
«Думаю, да. Мужчина сталкиваются с этим, чаще чем женщины. Надеюсь, ты с достоинством справишься с данным понятием, когда судьба сведёт тебя с ним. Все указанные мною пункты идут друг за другом, как цепь. Сначала, мы узнаем, что-такое дружба, потом влюбляемся, позже жизнь нас сталкивает с верность и только после этого с честью. Бывают случаи, когда человек узнаёт что-то раньше, но это исключительная редкость. Жить, как хочешь, и при этом оставаться достойным человеком –великое мастерство. Люди годам стремятся узнать «тайну жизни», которой попросту нет. Мечась от призывов совести до собственных, иногда, не совсем порядочных желаний, они забывают самую, по - моему мнению, главную вещь. Жизнь и есть постоянный выбор. Нужно принять это, как должное.  И твоё решение в данном выборе -  основа. Эти истории, своего рода, проводник во взрослую жизнь. Мне будет очень спокойно, если ты запомнишь их и пообещаешь вспоминать, когда жизнь поставит тебя перед выбором.»
«Я обещаю тебе, дедушка» - уверенно, немного гордо сказал Андрей.
«Я надеюсь на это, мой мальчик» - с восхищением ответил Василий Николаевич.
После разговора, дедушка с внуком отправились на огород. Андрей просил деда показать ему стихи, которые он писал для «Чистого листа». Но дедушка отказался, пообещал дать ему рукописи, как только он вырастет. На дворе уже темнело.  Закаты под Петербургом алые и тихие. Они еще долго там пробыли. Разговаривали, собирали клубнику в лукошко, любовались закатом. Василий Николаевич впервые за долгое время почувствовал абсолютное счастье.