Глава 22. Засада

  Как и предполагала Агнеса, маркиз решил присутствовать при ее разговоре с Менвилем. С собой он также взял великана в латах, которого называл Корильон. После того, как чуть отдохнувшие и сменившие повязки гугеноты поужинали, они были приглашены в кабинет, где за столом удобно расположился хозяин замка. Маркиза сидела чуть поодаль у камина, вполоборота к мужу. Отсюда она могла наблюдать за ходом беседы, видя при этом всех говоривших. Уставшие перигорцы откинулись на спинки кресел, потягивая из кубков подогретое вино с пряностями. Агнеса опасалась, что мартовская сырость может пагубно сказаться на их здоровье, поэтому отдала соответствующие распоряжения. Менвиль и Ла Рош Новель уже не страдали от ран, перевязанные умелой рукой замкового лекаря с использованием привезенного Луаньяком целебного бальзама, но предыдущая почти бессонная ночь сказывалась и на этих закаленных воинах. Говорил нормандец:

— Итак, мы добрались до указанного вами места и взялись за подготовку: срубили несколько деревьев, преградив путь всадникам, нашли удобные позиции за деревьями и в овраге. План заключался в том, чтобы заставить врагов идти лесом, где их ожидали наши стрелки. Господин де Виньоль со своими людьми появился через два часа после нас. Первые всадники выскочили на дорогу неожиданно, но наши мушкетеры не растерялись и встретили гостей двумя пулями. Враги отступили и, как потом стало понятно, бросили лошадей и пошли лесными тропами.

  Вскоре на нашу группу вместе со мной и Ла Рош Нувелем, стоящую по правую сторону от дороги, вышли трое. Началась стрельба, в ходе короткой стычки мы перебили их всех. Я был ранен. Впрочем, это пустяки. Царапина. Однако сам де Виньоль почуял опасность и ринулся в глухую чащу. Луаньяк и остальные поспешили на подмогу, но слишком долго выбирались из леса и враги успели далеко уйти. Да и я, как вы знаете, быстро бегать не умею.
 
  Наш проводник довольно быстро отыскал следы, и мы бросились в погоню. Шли несколько часов пока не вышли к деревне под названием Ше Пуйед, подходящее название для деревни еретиков, потому как там, судя по всему, живут лютые паписты. Мы решили разузнать о нашем приятеле Виньоле в доме старосты. Та еще домина, доложу я вам. Эдакий терем из бревен с башней, обнесенный сплошным двухметровым частоколом. Настоящая, черт ее дери, крепость посреди деревни! Простите, маркиза, за мой французский.

  В довершение ко всему пошел дождь. Мы крикнули, чтобы деревенщины открывали ворота и сообщили нам о том, куда побежали дворяне из леса, но в ответ нам нахамили и угрожали начать стрельбу. В отместку Ла Рош Новель разорил чей-то сарай, набрал в нем сена и попытался поджечь частокол. Мы понимали, что иначе внутрь не попасть, но проклятое сено оказалось сырым! И кто держит сырое сено в сараях, построенных, чтобы сберечь его от влаги? Эти паписты полные идиоты.

  План с поджогом не удался, тогда Ла Рош Новель принялся рубить ворота, сколоченные из досок. Он почти справился, когда со стороны дома, открывшегося нам, начали лететь арбалетные болты. Мы бы не смогли протиснуться больше чем по одному, а нас бы пока расстреляли. Шел дождь, становилось темнее. Мы решили покинуть эту деревню и трусливого Виньоля. Уж простите нас за это. –

  Молчавший до этого маркиз заметил, что деревня Ше Пуйед является владением шевалье де Виньоля и жители, видимо, не пожелали выдать своего господина. Менвиль кивнул и продолжил:

 -Потом мы долго плутали по лесу и вышли неподалеку от Рошфоле. По пути забрали коней из Ле Грельер, куда отослали их перед засадой с нашим человеком. И вот мы здесь. А как повернулось дело у вас в Ле Трамблад? — Закончив говорить, Менвиль глотнул вина с явным облегчением. Он явно был утомлен и зол. Агнеса ободряюще посмотрела на нормандца, затем перевела взгляд на мужа, который чуть насмешливо глядел на нее. Он заговорил:

— Все оказалось так, как я и предполагал. Мое появление, а больше того пушки быстро привели в чувство обезумевших крестьян, подстрекаемых этим священником. После того, как баррикады были разрушены, все сдались. Только отец Грегуар заперся в церкви вместе с наиболее преданными ему людьми. А та совершенно неожиданно вспыхнула от выстрелов. Увы, мы так и не спасли славного кюре. Зато жители Ле Трамблад поголовно готовы принять кальвинизм. Завтра отправлю к ним пастора.-

— Есть еще кое-что, ваша милость. На обратной дороге мы видели пики, слышали немецкие походные песни, которые распевали сотни глоток. По всему видно, что по дороге в сторону замка идет большой отряд или даже армия. Что им тут надо одному Богу известно.

  Услышав это известие, маркиз вскочил на ноги. Его невозмутимое лицо приняло тревожное выражение.

— Прошу прощения, но я должен покинуть вас и проверить эти сведения. Спасибо, господин де Менвиль. Отдыхайте. Спокойной ночи, госпожа де Монтобер. Господин Луаньяк, господин Ла Рош Новель, — кивнул он двоим перигорцам. — Идем, Корильон.

  Хлопнула дверь. Раздались приказы о сборе. Агнеса приступила к своему рассказу.
Она поведала, что нашла упоминание о лесной часовне, которую нужно посетить. Пока остальное неизвестно, но она надеется на помощь Менвиля.

— Как вам будет угодно, дражайшая донна, но сперва я бы поспал, — произнес капитан и изящно поклонился. — Я готов выехать утром, мои люди тоже. А сейчас, прошу меня простить.- Он вышел, Луаньяк и Ларош Новель последовали за нормандцем. Оставшись одна, Агнеса поняла, что тоже не прочь отправиться в постель.

  Оказавшись в своей комнате, маркиза приказала мадемуазель Бижу раздеть ее и распустить волосы, а затем долго молилась, надеясь на озарение. Как всегда обращение к Богу принесло покой в душу молодой женщины. Почти ни о чем не тревожась, она отправилась спать. Пусть маркиз жесток и коварен, но под его защитой она чувствовала себя в безопасности.

  Этой ночью Агнесе вновь приснился старый замок. Все жители собрались во дворе, ожидая чьего-то прибытия. Маркиза осознала, что она в роскошном платье стоит возле высокого и сильного рыцаря, чем-то напоминающего Помпе де Карназе. На лице его застыло выражение ненависти и неизбывной печали. Тем временем, ворота открылись, впустив внутрь всадников в сияющих кольчугах. Впереди ехал прекрасный светловолосый юноша с белым львом на красном щите. Следом сурового вида воин вез необычный штандарт: на красном поле было выткано золотое солнце. Это орифламма, неожиданно поняла Агнеса. А всадники продолжали въезжать в ворота. Их было много. Очень много.

  Юноша подъехал к Агнесе и ее спутнику и спешился. Он небрежно кинул поводья оруженосцу, а после обратился к великану, угрюмо смотрящему на него:

— На колени, сеньор Робер и отдайте мне свой меч, как символ того, что Монтобер взят. — Огромный рыцарь заскрипел зубами от злости, но подчинился.

— А в честь этого события я — Амори де Монфор — построю в здешних лесах прекрасную часовню. Встаньте, сеньор Робер. Вы отлично справились со своей задачей.

  И тут Агнеса увидела призрака, который шел сквозь толпу прямо к ней. И этот призрак как две капли воды был похож на угрюмого великана, преклонившего теперь колено. Она попыталась убежать, но не могла сдвинуться с места. Казалось, остальные не замечают огромной черной фигуры, продолжая свои разговоры. Ужас сковал сердце женщины. Она закричала, когда призрачный меч опустился на ее беззащитную шею, и проснулась.

  Наскоро одевшись, маркиза спустилась вниз. Ей сообщили, что его милость находится на замковой стене. Она отправилась к мужу. Несмотря на раннее утро, Помпе де Карназе был в миланском полудоспехе и в шлеме. Он смотрел вдаль, заметив жену, лишь тогда, когда та его окликнула. Агнеса взглянула вниз и вскрикнула. Неподалеку от замка у самого подножия холма расположилось лагерем целое войско. В воздух поднимался дым от бивачных костров. До них было не больше мили, замок они не окружили, но находились прямо на дороге и по обе стороны от нее, так что покинуть замок или въехать в него было невозможно.

— Похоже, что мы в осаде, сударыня, — прокомментировал маркиз открывшийся вид.-
Судя по знаменам это баварские ландскнехты, отъявленные паписты и лихие вояки. А вон те господа в черных латах должно быть рейтары, их тут всего около пяти тысяч, интересно знать, кто и зачем привел их в Перигор.
 
— Как вы думаете, они решатся взять Монтобер штурмом? А если да, то долго ли мы продержимся? – спросила Агнеса.
 
Маркиз пожал плечами:
-    Глядя на их лагерь, я не могу сказать, что они готовятся к штурму замка, но выехать нам из него теперь невозможно.

— Но есть же тайный проход, через который вы пробирались в замок.

— И действительно, моя сообразительная женушка. Но вы-то не сможете выйти, пока сеньор Робер подстерегает вас снаружи. Видите, ситуация довольно печальная.

  Не медля больше, Агнеса рассказала ему о своем сне. И о догадке, что прах сеньора Робера похоронен в лесной часовне. А так, как ее построил Амори де Монфор в честь бескровного взятия Монтобера, то на стене вполне может быть изображение этого события. И Орифламмы в руках въехавшего рыцаря. Вот там и стоит искать ответ. А господин де Менвиль вчера дал согласие отправиться в дорогу. Но как ему прорваться сквозь осаду?

— Тайный ход выходит в леса неподалеку от деревни Ле Грельер. Если потом продолжать держаться леса, то есть шанс проскочить мимо разъездов баварцев. А ваш Менвиль вроде бы отчаянная голова. Нам останется только молиться, чтобы у него все получилось.

— У вас усталый вид. Вы не ложились? — Он покачал головой.

— Сколь необычно ощущать женскую заботу, но недостаток сна — обычное дело для солдата. Идите, сударыня, будите своего нормандца и излагайте ему наш план. А потом отправьте ко мне за подробностями. — Агнеса поклонилась и пошла искать Менвиля.

  Корнет уже встал. Он выслушал маркизу и согласился, что тайный ход будет оптимальным решением. А уж по лесам они как-нибудь проберутся. Детали он и его люди обсудили с хозяином замка за завтраком. Менвиль взял с собой уже проверенных в бою наемных солдат Агнесы, за исключением аркебузиров. Они плохо показали себя во время ночной перестрелки и останутся в замке. Монтоберу же в случае штурма пригодится каждый, кто умеет держать оружие. Даже господин Лапиду сидел за столом с аркебузой и палашом, не говоря об остальных замковых обитателях. Они будут сражаться до конца. Агнеса отправила с нормандцем и своих пятерых перигорцев вместе с их капралом, оставив при себе лишь Люсьена. Пока она нужна маркизу, тот не допустит ее гибели.

  Сразу после завтрака гугеноты спустились по знакомой лестнице и вошли в подвал. Маркиз лично проводил их до двери, выводящей в лес и пожелал удачи. Менвиль коротко кивнул, сказав, что сделает все возможное. «И невозможное» — добавил он про себя, последним выходя на яркий свет из темного замкового хода.


Рецензии