Крик одинокой чайки

       На каждом квадратном сантиметре редакции телепрограммы «Жди меня» громоздятся коробки, доверху набитые житейскими историями. Я осторожно пробираюсь между ними к своему рабочему месту.
       В мои обязанности входит распечатать конверт, прочесть письмо, занести в компьютер его краткое содержание, данные автора и тех, кого он ищет. Поисками людей и съёмками передачи занимаются другие люди, а мы – регистраторы – только заполняем базу данных. Но от того, как будет составлено резюме, зависит, заинтересует ли история редактора, а уж от редактора зависит, начнётся ли розыск.
       День за днём приходится продираться сквозь терновые заросли человеческих судеб, вскрывая и прочитывая десятки посланий. Это довольно нудное занятие и я добавила в него немного разнообразия: иногда подключаюсь к поискам по Москве. Уже самостоятельно отыскала в столице дочь украинской гражданки.
       «Поиск завершён» удовлетворенно забила я в компьютерную графу «состояние поиска» и достала из пачки следующее письмо.
               
        …Держу в руках листок из школьной тетради в клеточку, заполненный кривыми синими буквами. Видно, что человек писал, спешно выплёскивая наболевшее. Это необычно, молодые чаще на компьютере печатают… История  банальная, но меня чем-то зацепила.
        «Здравствуйте, дорогая редакция! Я ищу женщину по имени Милена. Мы встретились на берегу Азовского моря в июне 2000 года. Мне только что исполнилось 18 лет. Я закончил школу и ждал призыва в армию. Милена приехала на отдых, сняла комнату в соседнем доме. Она  была очень красивая и совсем непохожая на знакомых девчонок. Каждый день приходила к морю на рассвете, долго стояла на берегу и смотрела вдаль, а потом заплывала далеко-далеко. Она всегда была одна, ни с кем не разговаривала. Даже соседка, у которой жила Милена, знала только, что она москвичка и когда-то училась в академии на художника-реставратора. В ней была какая-то загадка, а взгляд такой, словно она непрерывно решает в уме трудную задачу. Я долго не решался с ней заговорить. Потом набрался храбрости и подошёл познакомиться. Мы стали встречаться тайно от всех: её смущало, что я моложе на десять лет.
Сам не знаю, как я решился её поцеловать. Чуть не умер от счастья, когда она мне ответила! Мы приходили на берег моря как стемнеет. Обнимались и целовались, больше она ничего не позволяла мне, а я умирал от страсти. Думал о ней день и ночь, завидовал полотенцу, которым она вытиралась после купания… Однажды я спросил, замужем ли она? Милена долго молчала, а потом ответила «и да, и нет» так грустно, что я не решился расспрашивать дальше.
Однажды мы, как обычно, встретились у моря ночью. Был шторм, собиралась гроза, но мы ничего не замечали. Она тогда была какой-то особенной. Мы стали любовниками под грохот грома и сверкание молний. Это был такой восторг, какого я больше ни разу в жизни не испытывал! Я бы не отпустил её от себя, если бы не ливень. Она убежала в дом, а я ещё долго бродил по городу под дождём. Рано утром я поджидал её на берегу, но Милена не пришла. Соседка сказала, что она ещё ночью спешно собралась и уехала, не оставив ни адреса, ни номера телефона.
Милена изменила мою судьбу. Я всю жизнь старался быть достойным её: отслужил в армии, поступил в институт, окончил его с «красным дипломом» и стал директором строительной фирмы. Женщин у меня было много разных, одна даже родила мне дочку, но такой яркой и страстной любви, как с Миленой, я больше не испытывал.
Не знаю, можно ли её найти. Да и нужно ли, ведь у неё, наверно, есть муж, дети. Но если вдруг получится, то передайте ей, пожалуйста, что я всё ещё люблю её.
С уважением, Виктор Н.»

       Что же, Милена – имя редкое. Художников-реставраторов у нас тоже не очень много. Можно попытаться. Достаю справочник, набираю номер.
       - Милена? Да, работала у нас. Потом ушла то ли в минкульт, то ли в горадминистрацию.
       Ещё звонок, ещё… «Вас беспокоит программа «Жди меня»…
      
       Какие всё-таки отзывчивые у нас люди! Цепочка не прерывается, принимаю это как благословение свыше продолжать поиск.
       На следующий день я уже знаю фамилию Милены, место её работы, служебный телефон.

       - Это Милена? Здравствуйте, вас беспокоит центральное телевидение, программа «Жди меня»...
       Сердце готово выскочить! Ведь я могу оказаться как ангелом светлой вести, так и демоном досадных воспоминаний. Тщательно подбираю слова.
       - Мы получили письмо. Вас разыскивает Виктор Н. Вам это имя знакомо?
       Долгая пауза. Тихий выдох:
       - Да.
       - Я могу дать вам прочитать письмо, и вы сама примете решение, отвечать на него или нет.
       Снова долгое раздумье. Я не тороплю.
       - Хорошо. Куда мне подъехать?
       Я предлагаю встретиться в кофейне рядом с редакцией. В неофициальной обстановке легче говорить на трудные темы.

       Она действительно очень изящна и привлекательна.
       Черты лица правильные, но какие-то… неживые, холодные. Жёсткий взгляд отстраняет собеседника, не допуская и мысли о разговорах на личные темы.
       Я отдаю Милене письмо и отхожу к барной стойке. Заказываю кофе с пирожными. Официантка понимающе кивает на просьбу не торопиться…

        Через несколько минут вижу, как Милена складывает письмо обратно в конверт, подхожу и сажусь напротив.
        Во взгляде её боль и непролитые слёзы.
        Когда она начинает говорить, чёрные глаза смотрят мимо меня в далёкое прошлое.
        - Я рано вышла замуж. Он был из богатой кавказской семьи… Мы земляки. Нас поженили родители, им было выгодно породниться… Я в 18 лет ещё ни с кем не целовалась, чистая была девочка, вся в искусстве – только что поступила в художественную академию… Послушная такая: родители велели – я и вышла замуж, про любовь даже не думала.
        Муж был старше меня на 7 лет. Ревновал ужасно. Отпускал лишь на учёбу. Я жила: дом – академия, и ни шагу в сторону! С занятий меня встречал телохранитель, и на выставки тоже он провожал. Денег у нас было много, а счастья не было совсем… И детей не было целых пять лет. Родители мужа меня упрекали, ругали… Все меня ругали. А я жила как во сне – старалась ничего не чувствовать, чтобы от горя не умереть… А потом вдруг забеременела. Это было самое счастливое время в моей жизни!
        Диплом защитила, и на следующий день меня отвезли в роддом. Роды были очень тяжёлые, я чуть не умерла, а потом… Потом мне врачи сказали, что детей у меня больше не будет… Когда нас с сыном выписали, квартира стала моей тюрьмой.
        Стерегли меня так, словно суд приговорил к пожизненному заключению. Но я жила ради сына и ещё… Мы переехали в загородный дом, у меня появилась мастерская, где я могла писать свои картины и читать книги – это спасало. Но муж… Он начал играть. У него появились долги, он сделался агрессивным и срывал на мне зло – бил до крови. Сын, который это видел, стал заикаться…
         Последней каплей стало решение свекрови забрать ребёнка к себе. Она заявила, что я плохая жена, что мальчику нужно пожить в спокойной обстановке, а моя обязанность оставаться с мужем. Я не знала, как поступить, была в полном отчаянии на грани самоубийства…
         Случайно на глаза мне попалась газета с объявлением про телефон доверия, и я набрала номер. Всю ночь проговорила с психологом. Он  меня убедил, что если я захочу, то могу перестать быть жертвой. И тогда я решила уехать куда-нибудь, чтобы побыть в одиночестве, собраться с мыслями.
         Мужу я написала большое письмо о том, что больше так жить не могу, что нам обоим нужно подумать над нашим будущим, пообещала вернуться через неделю и подать на развод, если он не изменится. Не буду рассказывать, как я обманула охрану, взяла билет на поезд и через сутки вышла на незнакомой станции у моря…
         Какая-то женщина предложила мне снять у неё комнату.
         Виктор… Он был такой юный и необыкновенно красивый! Он так трогательно ухаживал за мной – нежно и робко... Я тоже не отличалась бойкостью после десяти лет затворнической жизни. Мы были как Адам и Ева, ещё не знавшие греха, но уже откусившие от яблока…
         Я не собиралась изменять мужу, даже в мыслях не было, но… Впервые в жизни я узнала, каким ласковым и чутким может быть мужчина, впервые почувствовала желание. Я и сама себя не понимала – люблю его или нет, жила, как во сне…
         Разговаривала с морем, с чайками, кричавшими над волнами, и в сердце моём стоял такой же непрерывный тоскливый чаячий крик – я очень скучала по сыну и страшно боялась, что муж и его родня не отдадут мне мальчика! Встречи с Виктором помогали забыться. Его любовь отогревала мне душу и давала силы принять решение.
Однажды ночью на пляже… Сильно штормило, небо грохотало и сверкало, но мне было тепло и уютно в его руках. Впервые в жизни я чувствовала себя защищенной.
        Всё во мне перевернулось тогда, и я вдруг осознала, что смогу начать новую жизнь! Смогу забрать сына, начать работать и жить самостоятельно! Смогу, даже если все вокруг проклянут и оттолкнут меня! В ту же ночь я уехала обратно в Москву…

         Милена помолчала и, глубоко вздохнув, продолжила:
         - Дома я узнала, что муж, когда прочитал моё письмо, дико рассвирепел. Вначале он искал меня у родных и знакомых, потом поехал к матери. Там он, как безумный, схватил сына, сел с ним в машину и куда-то понёсся на огромной скорости. Это было в ту самую ночь, когда мы с Виктором… Когда была гроза…
 
        Она судорожно вздохнула и спокойно, как о давно переболевшем и оплаканном, сказала:
         - Вы можете себе представить такое: в ту ночь, когда я кричала от наслаждения, мой ребёнок кричал от боли. После аварии муж погиб сразу, а сын жил ещё почти час. Его даже успели довезти до реанимации. Но спасти не смогли...
 
         Она опять долго молчит, всё так же глядя внутрь себя. Рядом с нетронутым десертом лежит аккуратно сложенное послание из прошлого.

         - Если хотите, можете оставить письмо себе, - нарушаю я правила нашей программы: запрещается отдавать посторонним корреспонденцию редакции.
         Она задумчиво смотрит на конверт.
         - Я уже совсем другая. Той меня давно нет, ничего не осталось, только... Вот здесь, - она прижимает руку к груди, - здесь постоянно кричит чайка. Тоскливо так, безнадёжно кричит и кричит… Двенадцать лет уже… Знаете, а я ведь с тех пор ни разу больше не была на море…

         Милена неуверенно смотрит на конверт, потом прощально кивает мне и уходит не оглядываясь.

        Вернувшись в редакцию, я отношу письмо в архив и ставлю в компьютерной базе отметку: «Поиск завершён».