Формула жизни

«Сначала жизнь мне дали не спросясь,
Потом невязка в жизни началась,
Потом скажут, - уйди. Уйду, согласен,
Но замысел неясен, где же смысл?»
Омар Хайям
 
В детстве я разбил себе нос, стал осторожнее, разбил ещё раз
двадцать. Такие же проблемы были у всех нормальных пацанов.
Мне подсказали – нужен опыт, чтобы нос не разбивать. Накопил
опыт в школе, нос перестали бить и падать приспособился
поосторожней. Но это полбеды. Настало время посерьёзней
разбираться в жизни - что, где и как? Немного разобравшись,
стал приспосабливаться к ней с пользой для себя.
 
Тогда же, в детстве, я просил родителей купить велосипед.
Его не покупали, боялись, что я ударюсь головой и расшибу нос.
Они боялись за мой нос.
Немного повзрослев, просил, чтобы купили мотоцикл.
- Ты разобьешь себе нос, - отговаривали родители.
- Я буду ездить в шлеме, - обещал я.
- Всё равно разобьёшь нос, - говорили они.
Мотоцикл тоже не купили, и уговаривать их было бесполезно.
 
Взрослея, наблюдал за всеми и за тем, что происходит рядом. За
цирком и внутри него. Чем дальше, тем сложнее было разобраться
и понять себя. Где поступаю правильно, где нет. Где – правда, а где
ложь. С кем можно поделиться, а кого не подпускать к себе.
Во многом помогал мне Ним, с которым я делился в мыслях от себя и к самому себе.
Он был гораздо старше, опытнее и умней.
Позднее научился отгораживаться от тех, кому не доверял. Потом – почти
от всех. А после вообще запутался во всём происходящем и во многом
изменился сам.
- Я не хочу стать сумасшедшим, - сказал однажды я, порядком
испугавшись этой мысли.
Ним не был удивлён.
- Не беспокойся,- ответил он, - мы все понемногу сходим с ума.
- Почему? - отозвался я.
- Жизнь – вредная штука.
- И что?
- От неё умирают, вот и всё.
- По-твоему лучше сходить с ума, чем умереть?
- Чем умирать, - поправил Ним.
«Во всём должна быть точность мысли», - согласился я.
 
У меня была старая машина, в которую трудно было сесть, чтобы
не удариться головой. Давно пора было продать её или отдать
кому-то, чтобы не ударяться. Но кто бы мог купить такое, я не
представлял, а отдавать задаром было жалко. Привык я к ней, и
голове было почти уже не больно.
- Достала меня эта жизнь.
- Почему? – спросил Ним.
- Потому что задолбала, - сказал я, садясь в свою уродину на
четырёх колёсах.
- У тебя кровь пошла из носа, - заметил он.
- Я ударился головой.
- Значит из головы, - не стал оспаривать Ним.
«Мудро, однако», - отметил я.
- Продал бы ты свою машину, чтобы не было проблемы с
головой, - посоветовал он.
Я согласился и продал её. Нашёлся покупатель.
 
Позже, когда стал обеспеченным, купил себе «Бентли». Теперь у
меня дорогая машина.
- У меня дорогая машина, - хвастался я всем.
- Всё равно у тебя в детстве велосипеда не было, - говорили они.
- Это потому, что я мог разбить себе нос, – объяснял я.
- Ты и сейчас можешь разбить нос, - отвечали мне.
- Это не так – злился я.
- Это так, - говорил Ним.
- Не так, - спорил я.
Мне не хотелось соглашаться с ним.
- Если бы это было не так, было бы кое-что, - растолковывал
он. – Но если это кое-что было бы ещё и чем-то, тогда открывай ворота.
- Чем-то, это как? – спросил, не понимая о каких воротах речь.
- Зачем тебе всё это?
- Надо, - упрямился я.
- Ну, тогда, как этим не крути, будет всё тебе ни так, ни эдак.
«Дурак», - подумал я, но не сказал.
 
Я ничего не понял и женился.
Жена была красивой, но не в меру чистоплотной. Она не в тему
задавала разные вопросы, на которые всё время приходилось
отвечать.
- Ноги помыл?
- Нет.
- Помоешь?
- Может быть, а что?
Вот так по всяким пустякам мне приходилось спорить и
сопротивляться. Она же постоянно находилась на своей волне.
- Руки помыл?
Если бы не спрашивала, я бы и сам помыл, а так… - «не буду»,
- говорил. А мог и нагрубить. Но после всё равно шёл мыть.
Так мы и жили. Я слушался её, и нехотя хотел, а чаще не хотел,
но соглашался.
Потом случилось так, что всё пошло не так. Вопросы стали
задаваться невпопад. Такие, например, как этот, на ночь глядя.
- Что такое счастье?
- А мне откуда знать, - отвечал я и отворачивался к стенке.
- Какое счастье, - однажды, вдруг, произнесла она и развела
руками. Потом и вовсе развелась со мной.
А я стал биться головой о стол, но осторожно, чтобы носом не
пошла кровь.
 
Детей у меня нет, и я живу, не зная, хорошо ли, что их нет.
- Это нехорошо, - говорил Ним.
- Объясни.
- Ты встань и осмотрись. Вокруг полно детей, и это хорошо со
всех сторон.
- Почему? – не унимался я.
- Тебе этот вопрос не даст ответа, успокойся.
- Я спокоен, но непонятная картина - для чего я есть? И есть ли
смысл тому, что я существую, объясни.
- Трудно ответить однозначно. Спроси об этом у философов.
 
Я так и сделал. Но свои мысли эти мудрецы высказывали так,
что сами запутывались в дебрях смысла и не давали на него ответа.
«Жизнь вообще пугает меня, а моё собственное существование,
самая непонятная вещь из всего», - говорил один. «Смысла в
жизни нет, но надо принять её такой, какая она есть», - считал
другой. Вопрос так и остался без ответа.
- Что скажешь, Ним?
- Что тебе сказать, - ответил он, - на то они и философы, чтобы
говорить и слушать только себя, и не верить никому другому.
- То есть философы всегда при своём мнении?
- Не уверен, но тебе лучше не слушать их, - ответил Ним.
- И кого же слушать, где найти ответ?
- Может быть, в словах известного поэта: «Пускай с годами
стынущая кровь, в наследнике пылает вновь!» Как думаешь, с
этим можно как-то согласиться?
- Не в наше время, где всё, что было здраво, потеряло смысл. Я
одинок. Вот в чём я не вижу никакого смысла.
- Я согласен, в этом мало смысла.
 
Но есть один момент, в котором, не будь я одиноким, так и не
раскрыл бы для себя "коварный смысл жизни". Теперь я понял
основную её суть: «Человек рождается, становится старше… и
ещё старше». Под этим подписался бы каждый старик.
- В этом есть хоть какой-то философский смысл, - сказал я
напоследок,- и потому, что каждому своё, а общее для всех
одно – родиться и оставить след.
На это как-то должен был ответить Ним, но он молчал.
Наверное, согласен.
Я сожалею только об одном. О том, что я остался одиноким. Всё так
по-глупому было растрачено по мелочам. И, главное, – всё, что
имел, мог и не потерять. Мне нужно было просто руки мыть даже
тогда, когда их только что помыл.
Я думаю, что всё ещё не поздно.