Отогрейте братьев Морозовых

           Многие истории начинаются словами: «Как известно, чудес на свете не бывает».  А кому, собственно, это известно? Надо полагать,  тем, с кем ничего такого особенного не происходило. Остальные предпочитают или помалкивать об удивительных фактах своей жизни или трубить о них повсюду -  эффект одинаков: чудеса всерьёз никем не воспринимаются, в лучшем случае вызывают кратковременное любопытство.
           По давным-давно заведенной традиции (когда и кем она была заведена,  никто уж и не помнит) семейство Морозовых должно было отправляться под Новый год к людям и поздравлять их с праздником, дарить подарки, петь новогодние песенки и всем создавать хорошее настроение. Традиция – вещь серьёзная и уважаемая, но может  надоесть, если не отступать от неё ни на шаг в течение целой вечности.
          Братья Морозовы жили вдвоём с прошлого года. Их дед, старик Морозов, тогда так напраздновался,  поддерживая  все существующие традиции, что надолго вышел из строя. Поселившись в деревне Апрелевке, он грелся на робком солнышке по настоянию жены и совсем забыл о своих прямых обязанностях. Ещё год назад он не позволил бы себе подобного безобразия. Бюрократ по убеждениям и принципиальный из принципа, дед Морозов каждый год выходил на свою вечную работу согласно плану, им же составленному, утвержденному и подписанному.
          Ян и Федор (так звали братьев Морозовых) были в полной растерянности. Прождав деда до полудня последнего дня уходящего года, они поняли, что поддерживать традицию им придется самим. Они знали, что планы составлялись на годы вперед. Дед прогнозировал человеческое совершенство со своей колокольни. Каждый его «титанический труд» был  аккуратно  сложен в папку, которую безошибочно можно было найти, зная  символику года. Порывшись в сундуке, называемом «архивом», братья, наконец, вытащили на свет божий тигровую тонкую папку, еще не успевшую опухнуть от раздумий старого Морозова. Судя по тому, что папка с неосуществленными планами покоилась в сундуке, молодые Морозовы поняли, что старику  надоело упражняться в психологии.
          - Совсем дед отбился от рук, - многозначительно изрек Ян, старший близнец.
          - Традиции нарушает, - согласился Федор. Впрочем, он, как младший брат, всегда соглашался с Яном, уступая ему в жизненном опыте на тридцать  одну  минуту.
             Запись на первой и единственной странице тигровой папки была пространной и витиеватой (дед любил размять язык), а суть после вдумчивого прочтения лежала на самой поверхности. Оказывается, люди перестали верить в чудеса. Это был факт, проверенный и подтвержденный примерами. Цель состояла в возвращении утраченного и касалась практически всех, что было весьма сложно (может поэтому  старик преждевременно сдал папку в архив). Вселяла надежду на успех фраза под названием «Задачи». Видно, трезво оценив громадьё  своих планов в отношении всего человечества, Морозов решил ограничиться  единичным примером, а именно: хотя бы один человек должен был произнести слово «чудо» и искренне удивиться.
           Нужно было спешить. Ян и Федор стояли за новизну во всём, поэтому в сторону старой дедовой шубы они даже не посмотрели, тем более, что о неё давно точила зубы моль. В отношении же примитивного мешка у внуков и деда шел давний спор, и они достали новенькие кейсы.
          - Что же, придется обходиться своими силами. Дед, конечно, подвел, но людям это не в ущерб –долгие проводы – лишние слёзы. Встречать всегда лучше, чем провожать. Так пусть встречают нас, - заканчивая бритья, рассуждал Ян.
            Надев супермодные куртки в стиле «Пилот» и шапочки - самовязки, братья, захватив кейсы с подарками, двинулись в сторону города Д. Задача казалась им яснее ясной и легко выполнимой.
            Раннее утро тридцать первого декабря ничуть не напоминало о грядущей смене года, позднее – еще больше поразило жителей города Д.  своей легкомысленностью. Ни с того ни с сего  вдруг полил дождь, а потом  недовольно  прогремел  гром.  В это время  старый Морозов, окончательно потеряв совесть, бродил по окраинам Апрелевки и собирал букетик из ландышей, по-своему исполняя свой традиционный долг. Именно в этот момент  его внуки просили «подбросить»  их к центру. Попытки как-то разговорить шофёра ни к чему не привели.
         -Молчит, как бык, - с досадой сказал Фёдор так тихо, что шофёр сделал вид, будто не расслышал.
          Остановившись у почтамта, таксист обернулся к пассажирам, но в машине никого не было.
         -Ну и жульё, - обрадовался он, - хорошо ещё, что жив остался.
           Изумлённые Ян и Фёдор, ожидавшие заветного слова, снова стали видимыми. Фёдор протянул деньги водителю, поздравив его с наступающим.
          -И вам  того же, - ответил таксист.  «Внешность бывает обманчивой», - поймал его мысль Ян, разочарованно глядя вслед удалявшемуся автомобилю.
            После полудня, вопреки прогнозам, погода стала резко меняться: дождь прекратился и примёрз к земле, ртутный столбик на главном градуснике города огалтело помчался вниз, на бегу изощряясь во всевозможных  ругательствах и остывая ещё больше от  перспективы сидеть в стеклянной трубке, согнувшись в три погибели, ничего не видя, что творится вокруг. Метаморфические изменения завершились  обильным снегопадом, в два счёта одевшим город в белые одежды. Но люди всё равно были недовольны. Они то и дело падали, хорошо вспоминая утренний дождь, мимоходом пополняя словарь вконец опустившегося  ртутного  столбца, давящегося от смеха.
            Новогодние братья решили взять интервью у одного упавшего гражданина, поставив его на ноги и отряхнув снег. Они представились,  ожидая искреннего удивления  от респондента, однако респондент был себе на уме и, погрозив  самому  себе  пальцем, упрекнул себя же  в незнании меры, что приводит к раздвоению личности. На прощание он пожал руку Яну, делая волнообразные движения левой рукой, как бы воссоединяя в единое целое новогодних близнецов.
       Толкнув Яна в бок, Фёдор указал на девочку, стоящую у витрины магазина.
     - А мы исполняем все желания, - без предисловий сказал Ян, подойдя к витрине.- Что тебе здесь нравится?
     - Ничего. Просто смотрю. Шопингом  занимаюсь.
     - Чем? – удивился Ян.
     - Шопингом, - презрительно повторила девочка. – А ещё в «Пилоте».
       Братья сконфуженно отошли.
     - Может превратиться в кого-нибудь? – спросил Федор.
     - Дёшево. Это не те чудеса,  которые дед запланировал. Удивление должно быть искренним,  от души. Должна  исполниться  мечта, если, конечно, они о чем-то мечтают.
       Проболтавшись по заснеженному городу до темноты, Морозовым  наконец надоело приставать к людям  с  дурацкими  вопросами. Улицы  постепенно пустели, и огромные квадратные коробки, называемые домами, стали открывать свои огненные глаза.
      - А не сходить ли нам в гости? – в унисон подумали братья и практически слово в слово материализовали  эту гениальную мысль. Однако им не удалось переступить  ни одного порога…
      - Людишки-то пошли всё недоверчивые, подозрительные, - ворчал Ян. – Никого ничем не удивишь.  Встречают Новый год, а в дом не пускают! Нонсенс!
      - Совсем холодно стало, - простучал зубами морзянку Фёдор.
      - Это потому, что цель не достигнута, - объяснил Ян. – Думаешь, почему дед традицию нарушил? В прошлом году он план по добру не выполнил, потому и отморозил себе всё, даже глаза. Я видел, только вида не подал. Теперь лечится. Зачем ему еще раз рисковать?
       Мимо братьев прошла шумная компания. Решив еще раз попытать счастья и удивить хоть кого-нибудь в этой громкоголосой ватаге, Морозовы, объяснив, кто они такие, раскрыли кейсы и одарили всех новогодними сувенирными тигрятами. Студенты, к удивлению внуков Деда Мороза, в этом чудес не усмотрели и, вежливо поблагодарив, сказали, что настоящим чудом будет, если они сдадут сессию. Вконец расстроенные и замёрзшие, братья больше не надеялись  добиться успеха и собирались покинуть прагматичный город Д.  Вот только перед дедом было неловко.
       - Всё, Новый год на носу, - обречённо проговорил Ян.
       - Пойду-ка я разрисую им окна на прощанье, - до лета оттаивать будут, - рассердился Федор.
      - Мальчишество. А впрочем, если тебе станет от этого теплее… Только долго не задерживайся. А я – греться, буду ждать тебя дома.
        Морозовы пожали друг другу ледяные руки  и разбежались в разные стороны.
        Федор свирепствовал.  Небывалый  мороз для местных широт у горожан удивления  не вызвал, да и за окнами нечего было разглядывать. Виновник торжества и гвоздь программы  носился по негостеприимному городу и полуотмороженными  глазами  наблюдал  за происходящим.  Он был чужим на празднике жизни. Его морозное дыхание  оставляло на стеклянном полотне шедевры, достойные  самого Дали. Но и этого никто не оценил.
        Заглянув в очередное  угловое окно четырнадцатого этажа, Фёдор напряг зрение – женский силуэт замелькал по комнате.
      - Ага,  стол накрываешь, ну-ну, сейчас я тебе устрою Эрмитаж.
        Силуэт приблизился к окну и улыбнулся:
       - Ну, здравствуй, снова ты пришёл и снова принёс надежду на лучшее. Я знаю, твоё терпение может и закончиться. Ты даёшь всё новые и новые шансы, а я, как дура, надеюсь на чудо. Какие красивые узоры. Как перистые облака, а сквозь них пробивается свет.
         Морозов закрыл рот, остановив ледяной выдох. Картина осталась незаконченной, последний мазок завис в воздухе – там, за окном, виднелись только губы, но читать по губам  он не умел, просто не захотел учиться.
       - Что она говорит? - с досадой подумал Фёдор,  отморозив и способность читать мысли.
         Всё внимание новогоднего близнеца было приковано к губам. А они не переставали  то смыкаться, то размыкаться, округляться, раздвигаться  в стороны, что-то объясняя или на что-то жалуясь, а может, кого-то благодаря или о чем-то умоляя. Вряд ли кто-то мог её сейчас слышать, иначе  давно уже подошел бы или заставил обернуться. Между тем монолог продолжался:
        - Я начну сначала. Это сделать никогда не поздно. Прежде всего,  перестану надеяться на какие-то мифические чудеса и для начала куплю Барби в белом роскошном платье, хотелось бы, конечно,  чтобы это был подарок, но  даже на такое маленькое чудо надеяться не приходится. К тому же, странно получать в подарок куклу, когда тебе…
        Губы исчезли. Морозов прильнул  к месту, еще не затянувшемуся снежным налётом: комната освещалась большой настольной лампой, придававшей  ей уют. Судя по приборам на журнальном столике,  стоявшем у дивана, кроме хозяйки,  в квартире был только Новый год. Фёдор понял это по-своему: раз ждали его, почему бы не воспользоваться приглашением. Не колеблясь, младший близнец позвонил в дверь.
       Дверь открыли. На пороге стоял Новый год по имени Федор, не скрывавший своего происхождения. Хозяйка очень обрадовалась такому необыкновенному гостю, но мысли, что такое просто невозможно, не допустила. Видя, как  сильно замёрз Федор, она сварила кофе и, усадив гостя в кресло, прикрыла его тёплым пледом.
     «Заботливая», - пронеслось  в голове у Морозова-младшего. Пока гостеприимная хозяйка возилась на кухне, Федор заглянул в кейс убедиться, осталось ли там еще что-нибудь из подарков. Содержимое привело его в уныние:  в кейсе лежала одна-единственная кукла, предназначавшаяся для девочки у витрины. Тогда братья не рискнули ей подарить игрушку, боясь показаться смешными.
      Выпив кофе, Федор стал понемногу приходить в себя, но отмороженные чувства никак не хотели восстанавливаться,  и  он знал почему. Ему стало жаль, что он не сможет исполнить желания  этой милой женщины, а именно для неё ему хотелось бы совершить чудо.
      Голос хозяйки, нежный и приятный, разогнал страхи Нового года, и ему захотелось, чтобы она снова улыбнулась, как тогда,  в оконном проёме, пусть даже его глупости.
      - В эту ночь принято дарить подарки, - как-то виновато проговорил Федор.
      - Да, это старая традиция, - согласилась она и, сняв с  сосновой ветки маленького стеклянного тигрёнка, преподнесла его Федору.
      - Теперь моя очередь, - наигранно весело сказал Морозов-младший и извлёк из кейса  единственный оставшийся подарок.
        Хозяйка застыла на месте. В руках Нового года была великолепная  Барби  в роскошном белом платье и длинными вьющимися волосами.
     - Это настоящее чудо, - чуть слышно произнесла женщина, но он её услышал. Как ни странно,  озноб  перестал  донимать Федора,  приятное тепло разлилось по всему телу, зубы больше не стучали; чувства,  так нелепо утраченные в холодном городе, снова вернулись.  Он понял, что произошло.  В чудо поверили самым серьёзным образом, с  неподдельной искренностью  и детской наивностью, и случилось это  тогда, когда никто ни на что уже не надеялся.