Обитель Захара Прилепина

                Предложили почитать Захара Прилепина «Обитель». Подумал, и согласился, давно у него ничего не читал, хоть представление получу, о чём же он пишет.

Я его постоянно путаю с Виктором Пелевиным, или же, вспоминаю заодно, кто чего написал и какого качества.

Оба автора не захватывают, читал лишь только потому, что о них много пишут, и негоже прикидываться незнайкой, когда имеешь возможность, прочитать и составить своё мнение.

До «Обители» была надежда, что Захар, наконец-то, стал хорошо писать.

Ну да, читать можно, сюжет захватывает, как и любое действие: коль начал смотреть сериал, то надо прокрутить до конца, чтобы узнать, что авторы там наворотили, не бросать же на полдороге.

Том толстенный, не «Шантарам» на 850 страниц, но тоже впечатляет — на сто страниц меньше, и текст не столь уборист.

О Соловках 20-х годов у нас мало писали, почти ничего, но общее впечатление имели: монахи на островах выращивали землянику, персики — конечно, не на всех хватало, но похвастаться, почему бы и нет?

Больше знаем о строительстве зеками Беломор-Балтийского канала, того-самого, на котором катались все советские писатели во главе с Максимом Горьким и Сталиным, который пригодился во время войны, а потом по непонятной причине почему-то захирел, позабросили.

В 1982 году в толстом журнале прочитал рассказ Юрия Нагибина "Терпение", и он меня потряс смелостью. О таком у нас ещё не писали, старательно замалчивали, и вдруг подул свежи ветерок, предвестник будущих волнений, но я об этом не знал, но в дневнике записал:

«Понравился. Столь злого рассказа у него ещё не встречал, бросается в глаза схожесть сюжета с повестью Юрия Бондарева "Выбор", чуть ли не до плагиата. Надуманность и неправдоподобность. Описание детей так и брызжет желчью на всю современную молодежь. Страшный рассказ. Прежние были проникнуты добротой и любовью к людям. Я ожидал, что будет больший резонанс на этот рассказ, но лишь однажды встретил негативную критику в печати».

В этом рассказе, если кто не читал, Нагибин пишет об участи советских инвалидов, которых, чтобы они не пугали своим видом, определили на Соловки, где когда-то жили монахи, а потом советская власть устроила СЛОН.

И Захар об этом написал роман, о молодом человеке, который туда попал из-за убийства отца — отомстил за мать, которой тот изменил.

Убийство есть убийство. Суд не стал разбирать, кто прав, кто виноват. Точнее, Артём умолчал о подробностях, стыдно было, и ему присудили на полную катушку — каторгу на Соловках, где сидели уголовники, которые советской власти были намного милее, чем каэры по 58-ой статье.

Да, чуть не забыл: сидело много чекистов, которых безжалостно расстреливали. И у автора, как и его героя, к ним не было никакой жалости: коль они не жалели, то и их не стоит жалеть.

Это их потомки, уцелевших, нерасстрелянных чекистов, сейчас славят СССР, и говорят, как хорошо жилось в те времена.

Верю. В наши времена тоже отлично живётся детям чиновников и олигархов. Посмотрите, какой пиар идет о дочке Пескова, собираются сделать директором сочинского парка. А почему не якутского?

Каторга есть каторга, независимо от того, где она находится, то ли в Индии, то ли на Колыме, или в Соловках, но Артёму повезло взаимно влюбиться в начальницу, любовницу начальника лагеря, и та устроила ему побег. И себе тоже заодно.

   Захару Прилепину не быть классиком, слишком всё небрежно написано, наспех, непродуманно, куда-то спешил, может быть, в ДНР, навоеваться, пока там всё не закончилось: у героев был компас, плыли в сторону Норвегии, но почему-то вернулись к исходной точке, где их могли расстрелять.

Их и арестовали, посадили вместе с уже арестованными чекистами, которых и начали по одному расстреливать: Молох пожирал своих детей.

Это в назидание будущим революционерам: не думайте, что вы уцелеете, вас тоже расстреляют.

Андрей Макаревич не революционер, он лишь подсмеивается над Путиным, мол, ему удавалось большую щуку поймать.

Ну да, Путин потому и начал заниматься дайверством в Туве, что позавидовал Макаревичу и его уловам в Красном море.

                Ставрополь-на-Волге