Алишер. Глава 5

Глава 5

 «Тогда, в самом начале, я часто думал: почему - я? Лежал на спине, глядя в чёрное вокруг и внутри. Боль разрасталась до размера Вселенной, но этот вопрос - он был гораздо хуже, и ощущение абсолютной несправедливости каждый раз, взрывая, уничтожало мой космос.
Я серьёзно относился к выбору - всегда. Даже в мелочах. Наверное, это моё природное качество. Но одно дело - дать отчёт себе и в собственной мотивации, и совсем другое - в посторонней.
Я просто не знал, что всегда был проводом. А теперь просто включили ток… Не на все вопросы существует внятный для обычного человека ответ».

     За всю прошедшую неделю Алишер только однажды видел Еву. Было это вчера утром. Ева стояла на яблоневой аллее с садовником Громовым. Они оживлённо говорили. Алишер наблюдал из-за соседней липы: Ева в джинсах и клетчатой рубашке совсем не казалась холодной королевой из дня их знакомства, напротив, рядом с коренастым бородатым садовником она выглядела неуверенным подростком, не знающим, куда девать руки. Солнце обливало золотом тонкую фигуру, и этот пленяющий образ, затканный дурманом яблоневого цвета, врезался Алишеру прямо в сердце - остро, больно, сладко. Затем Громов взял Еву за руку и направился в розовую оранжерею. «Сама - как серебряная роза», - подумалось Алишеру. Музыка, которую он слышал всегда, стала вдруг оглушительной, причиняющей почти физическую муку.

«Что это было в тот момент? - испанский караван? Лавстрит? твоё лицо? всё сразу? ещё что-то?
Я не знаю. Я помню музыку, помню голос. Он пел, и его глуховатая сила незаметно овладевала всем, что окружало, подчиняя себе любое пространство - вне ли меня… во мне ли… Дыхание гармонии: раз познав, не сможешь уйти, не захочешь забыть обретённого рая. Как ты останешься прежним, если сам стал музыкой? если горячее лето сожгло мосты, и тело в истоме его? если зелёные звёзды наполнили твои сны?
Я всегда почувствую тебя, я узнаю в тебе Моцарта, даже когда тебя зовут иначе. Твой голос не оставит меня и тогда, когда кончится песня».

     Становилось прохладно. Алишер поднялся, застегнул джинсовую куртку и направился к дому. По дороге он размышлял о сказанных матерью перед отъездом словах, понимая, что существует нечто скрытое, то, о чём она предпочла умолчать. И дело (Алишер это чувствовал) было даже не в опасении, что красивая и в общем-то свободная женщина соблазнит неискушённого в сердечных вопросах юношу. - Алишер улыбнулся такой мысли, и вдруг точно молния полоснула его по диафрагме, он остановился под усилившимся дождём, и всё в нём замерло: УЖЕ, это уже случилось! - подумал он, его сердце - один за другим - пропускало удары, а дождь ручьями заливал лицо и волосы.