После войны

    После войны мой дед Николай Фёдорович работал сторожем на ферме, потом - конюхом в колхозной конюшне.
   Вспоминается один случай. Как-то в сенокос дед привёл из колхозной конюшни лошадь, чтобы привезти на телеге сено до дождя.  Бригадира не было, чтобы у него спросить разрешения взять лошадь, и дед запряг лошадь и привёл к дому, надеясь, что быстро успеет сделать работу. Зашёл за чем-то в дом, а лошадь привязал у дома. Тут прибежал один из деревенских начальников и закричал: «Ты зачем взял лошадь? Я ещё себе сено не привёз!» Дед сказал, что ещё раньше  предупреждал его о своей просьбе, но тот  не слушал: стал отвязывать вожжи, а дед  не уступал. Тогда сельский начальник (он был моложе) оттолкнул деда – он упал, а начальник всё же  отобрал лошадь и уехал.  Дед (ветеран войны, орденоносец!)пошёл домой со слезами на глазах… Мне, маленькой, так было жалко его!

    Мой дед был немногословным человеком. Никогда не повышал голос ни на бабушки, ни на меня, ни на других людей. С бабушкой он ругался без злости – больше отбивался . А бабушка была ругательницей-ворчуньей: "пилила" деда за выпивку, а на деле – жалела, что он не щадит своего здоровья, иногда перебирая с «угощением».  «Воспитывала» деда она многословно, монотонно и долго, перемежая цензурные слова с не очень-то цензурными - для убедительности нравоучений. Дед, понимая, что провинился, в конце концов негромко говорил: «Ну, пОлно, Катерина, хватит…». Эти слова действовали на  бабушку не успокаивающе, а скорее, наоборот. Нотации продолжались с новой силой. Тогда я, жалея деда, начинала просить: «Ну, баба, хватит деду ругать! Он хороший, он больше не будет!» Но и это не всегда помогало, хотя она слегка улыбалась на слова маленькой «жалельщицы», как она меня называла.  Но если бабушка видела, что деду совсем плохо, то начинала его «лечить» - тем же, от чего заболел, но в малой дозе. Постепенно происходило выздоровление. После чего дед надолго забывал о спиртном, работал старательно – и в колхозе, и по дому. В деревне иначе нельзя. Работал, пока было здоровье…

   Дед никогда не подчёркивал, что он - ветеран-орденоносец. Иногда, в День Победы, выпив «боевые сто грамм», плакал: «Эх, за что воевали?!» Тогда я не понимала причины его слёз. Теперь понимаю: никто в трудной повседневной жизни ничем не помог больному ветерану, не вспомнил о его заслугах,  даже не выслушал его…

   Четверть века дед прожил после Победы. Война догнала ветерана: сказались трудности военного быта, форсирование вплавь рек ранней весной, зимние холода в землянках и окопах...Застудил он лёгкие и умер от множественных болезней. Хоронили его в июне 1970. Провожали  в последний путь с военным оркестром. Оркестр дядя Миша вызвал из местной воинской части, где тогда работал.
   Печальную мелодию похоронного марша слышали во всех окрестных деревнях, но никто из колхозного и партийного начальства не пришёл проводить ветерана в последний путь.
   Похоронили деда у стен храма св. Макария на р. Письме (Буйский район, Костромская область). В этом храме он и венчался в молодости с Екатериной Ивановной в 1928 году. Они прожили вместе более сорока лет.

   Пока все были на кладбище, один родственник (муж бабушкиной сестры)оставался в доме - помочь подготовить дом к поминкам. Он и украл все дедовы награды, а также облигации займа и некоторые фотографии. Обнаружили пропажу на другой день, но людей на поминках было несколько человек, а не пойман - не вор. Только предполагали, что кто мог сделать.

   Ордена я потом видела у этого злодея на груди в День Победы - два ордена Красной Звезды, орден Славы и множество медалей. Маленький, худосочный, тот человек, казалось, сгибался под тяжестью наград...Почему узнала? Эмаль лучика одного из дедовых орденов Красной Звезды  была отколота: пуля сбила эмаль - по касательной. Моя мама, когда я сказала о знакомом ордене, ответила: "Не буду ничего говорить этому человеку. Бог ему судья..." (Сейчас я бы доказала этот  неприглядный поступок - на сайте, где указаны награды фронтовиков, у этого человека  только один орден Красной Звезды, но ни деда, ни вороватого родственника уже нет на свете, а его наследники не признаются).

   Бабушка пережила деда на четыре года. Она умерла 6 ноября 1974 года. Похоронена на старом буйском кладбище. Она хотела, чтобы похоронили рядом с дедом, но сын Михаил (мой дядя по материнской линии) почему-то не исполнил её просьбу. Теперь рядом с дедом - могила его сына...