Флешка и марафон. Роман. гл. 1...

роман Флэшка и марафон интимный дайджест
Юрий Марахтанов




                Ф Л Э Ш К А

                и

                марафон

               
                интимный

                дайджест-роман


               


               

               





                Коричневая пуговка  валялась   на дороге,               
                Никто не замечал её в коричневой пыли…
                ………………………………………..               
                «А пуговка  не наша, - сказали все ребята. -
                И буквы не по-русски написаны на ней…»
               
                Из песни нашего детства

               

     Глава первая.

   Прабабушка предупреждала меня: «Не подымай чужого с земли».
   А я поднял.
   На первом выпавшем снегу флэшка смотрелась  поразительно элегантно и необычно. Одноразовые зажигалки собирать бесполезно. Флэшку можно и подобрать. Я это и сделал.

   Марафон назначили на ноябрь. У нас как праздник – так зимой или мерзкой осенью. В крайнем случае – ранним маем. Какие артефакты подсказали сделать день города в ноябре, знает только мэр.
   В своё время он закончил ПТУ и очень гордится этим. Недавно я зашёл по малой нужде в ремесленное училище, теперь именовавшееся лицеем. Дал 5 рублей охраннику и оказался в “святая святых”. Местные “кулибины” оторвали со стены электропроводку и сунули два оголённых конца в унитаз.
   Я так давно не преодолевал никаких дистанций, что и забыл, как это делается. При одной мысли о “пробежать”,  у меня начинает жечь в груди.
Участники оделись кто во что. Первые номера, естественно, были облачены в “фирму”. Вплоть до шнурков на практичных, по погоде, кроссовках. Спортивные, с командными полосами по бокам, трусы; майки в надписях; банданы или повязки на головах. Лидеры – двадцать-тридцать бегунов – выглядели упёртыми профессионалами. Далее – разношёрстная, разновозрастная публика, подтверждающая  массовость действа.
   На этом празднике я оказался наблюдателем.
   В моей творческой жизни не хватало сюжетов, отсутствовали парадоксальные названия рассказов, тем более, оригинальные финалы ненаписанных ещё произведений.
Позади основного тела марафона, его организованной массы, пытались не отстать разные люди, мнящие себя хоть несколько часов спортсменами.
С седыми нарочитыми бородами – пенсионеры; одиночки, замыкающие забег, но не признающие соседа по несчастью. Даун бежал с блаженным лицом в сопровождении матери-велосипедистки, родившей его и взявшей на себя ответственность за это. Последним пытался изображать движение бомж, доказывающий сам себе что-то из прошлой жизни.
   Общую массу забега разделили на три касты. Синие номера зарядились на двадцать километров – два бульварных круга. Зелёные – на десять. Белые, будто заранее капитулировав, подписались на неполный круг в пять км.
И всё-таки я завидовал даже отстающим.  В последние годы жизнь стала однообразно тягучей, если не сказать – тягостной. Не хватало цели для финишного рывка, хотя бы промежуточного.
   Когда не предчувствуешь цели, жизнь, как река в половодье, теряет очертания. Твоя латанная-перелатанная байдарка-одиночка покойно дрейфует. Помогаешь ей, неспешно взмахивая веслом, но больше созерцаешь, чем действуешь. Судёнышко и ты сам повидали много. Но уже забываются горные речки, перехватывающие дух пороги и повороты; Валдайские дремотные озёра с тянущими к себе прозрачными глубинами… Весна, первое тепло, разлив-река с потерянными берегами. «Суши вёсла», - командуешь себе, причаливая к временному острову.
   Я полез в карман за сигаретами и вместо зажигалки вытащил из кармана найденную   флэшку. Подумал: «Интересно, её потеряли или выбросили? Пустая? С файлами?» Гулял я без ноутбука, да, честно говоря, у меня и нет его. Поэтому проверить сразу содержание находки не мог.
   Забег, как и следовало ожидать, растягивался по бульвару. Я видел первого, второго – севшего “на хвост” лидеру. Третий из “синих” явно отставал. Общую картину путали зелёные и белые номера. Последние вмешивались не по рангу. Но они уже предвкушали финиш. Потенциально, более сильные “синие”, пытались воспротивиться хаосу, на генетическом уровне ранжировали массовку и поневоле прибавляли темп. Поначалу единая, праздничная колонна давно потеряла монолитность, рассыпалась на группы или вытянулась кое-где в цепочку. Внутри бульварного кольца стоял стадион, откуда всё началось.  Там по замыслу организаторов и должно было закончиться. Оттуда слышался голос Высоцкого:
“И четвёртый – тот, что крайний, боковой, -
Так бежит – ни для чего, ни для кого:
То приблизится – мол, пятки оттопчу,
То отстанет, постоит, - мол, так хочу”.
   Больше всего, наверное, бегунов ненавидели автомобилисты, вынужденные ездить не по парадной брусчатке, вальяжно уложенной градоначальником, где надо и не надо, а нырять по колдобинам внутри дворовых проездов. Но уважали ГАИшники, которым сверхурочно позволили лишний раз продемонстрировать власть.
Укороченный марафон местного разлива и у меня вызывал двоякое чувство. «Ты-то куда!?» - раздражённо думал я, поглядывая на своего ровесника соседа в выцветшем костюме-“олимпийке”, поеденном молью. Но он бежал, а я плёлся ему навстречу, засунув руки в карманы куртки и тасуя там зажигалку с неожиданной находкой. Она отогрелась в ладони и стала уже своей. И всё равно: «Выкинуть что ли?» - но любопытство брало верх, и я засовывал флэшку в угол кармана. «Всё написанное мною в эту миниатюрную кладовку уберётся? Сколько на ней мегабайт памяти? Что там: фото, тексты, диплом, служебные материалы?»
   Тем временем участники продолжали бег, каждый со своим настроением и ощущением жизни. Увенчанный номером “1”, и бежал первым. Разноцветные одежды спортсменов несколько разнообразили скучнеющие краски задержавшейся, но – осени. На фоне синих с окоёмом туч, выделялись жёлтые, цыплячьего цвета берёзы. Ещё зелёными гляделись ивы вдоль берега озера. Но совершенно чёрные, контрастировали стволы лип. Всего пять беговых шагов было между ними. Они стояли вдоль всей дистанции безмолвными свидетелями праздничного действа, как полицейские. С некоторых балконов бульварных домов “мученикам” махали женщины. Перед одним из зданий мужик, затёртый в серёдку толпы, взбодрился вдруг, резко прибавил темп и задрал голову куда-то на уровень седьмого этажа. Рукой помахал. Но стоявшая там женщина не отреагировала. Закутавшись в шубу поверх халата, увлечённо беседовала с соседом по балкону.  “Минимарафонец”  с белым номером перестал напрягаться, сник, и его стали обгонять другие.
   Я вспомнил. В пятидесятые годы, когда бег трусцой, да и другой тоже, был не в моде, мой сосед по частному подворью на посмешище соседям бегал. Однажды, установив персональный рекорд или заподозрив что, прибежал домой в неурочное время. И застал жену с соседом по улице, с нижнего её конца. И началось. То всю посуду перебьёт, то трахнет в сердцах по выключателю так, что тот вдребезги…  К зиме увлёкся подлёдным ловом. Не помогло. Он взял и повесился.
   В сегодняшнем забеге пытались кокетничать женщины. Некоторые бежали неплохо, даже опередили бомжа и дауна.  Последний не сопротивлялся, но и с дистанции не сходил.
   Здесь, на этой центральной части района, существовала сегодня какая-то необычная жизнь. Впрочем, как и всегда.
   Бульвар мне дорог. Особенно некоторые  неприметные места здесь. За годы существования всё на бульваре изменилось. Его даже как бы продлили до центральной улицы Интернационала. Изменилось и отношение к нему. Властей. Они считают бульваром ту его долю,  которая ближе к ним. Её преобразили. И всё равно та, начальная часть больше - road – дорога к развлечениям. Тихая, раздумчивая - где avenue из лип и есть истинный  boulevard – бульвар. Здесь в кругу ив, рядом с группой берёз, у самого берега озера, недавно стояла единственная деревянная скамейка, на которой удобно и приятно было сидеть, писать – в жару и в холод. Помешала властям,  и её убрали. Но даже нелепой, садистски неприятной металлической скамейкой не заменили. Эта истинная часть, родоначальница бульвара, вдоль озера, - не избалована сидячими местами. Совсем не для людей. Она в основном тексте политики властей как бы в примечании, в сноске, которую читать не обязательно. Поймал  себя на мысли, что многое в городе делается не для современных людей, а других, которыми населят город потом, когда нас уже не будет. Или для отчётности и списания бюджетных средств.
   Вот так всегда, выйдешь погулять, а опять про политику и власть. Ничему жизнь не научила. Ещё загадки, да флэшки  подбрасывает. Сны нерасшифрованные. Недавно Кливленд приснился, а я и на континенте этом не был. Видение оказалось напичкано странными симптомами. За несколько месяцев я не разгадал их.
   И зачем я попёрся из Нью- Йорка в неведомый Кливленд? Сам не знаю. Оторвался от туристической группы и каким-то паромом уехал. Это потом, открыв атлас, я понял, что добраться туда можно только по суше. А во сне – плыл. И Кливленд оказался портовым городом. Только странным. Угрюмым, плохо освещённым, осенним, насквозь продуваемым. И молчаливым. Где-то внутри я обнаружил русскую улицу. Стояли дома, как бы сказали у нас, “дореволюционной постройки”. С каменными, из красного кирпича, первыми этажами, и деревянными “вторыми”, украшенными резными наличниками. Создавалось ощущение, что весь город состоит из таких улиц. Меня не отпускало чувство страха: если не найду автобусную остановку, опоздаю на паром, - значит, навсегда останусь в США. Я прибавлял шаг. На лавочках, возле дверей домов стояли мужики в картузах с лакированными козырьками, в подпоясанных сыромятными узкими ремешками – рубахах, и начищенных сапогах. Никто не произносил ни слова. А у меня от боязни опоздать, холодный пот струился по спине. И только на остановке одинокий старик подсказал, что нужный мне автобус, идущий в порт - №23. Раздолбанные “ПАЗики” появлялись на шоссе с перерывами, но номера шли по порядку: 12… 13… 14… Я понял – не выберусь, не успею…
Проснулся от ужаса. Странный сон не отпускал два дня. Но самое необычное произошло в субботу. Я купил газету “Завтра”, в автобусе открыл наугад одну из страниц, наткнулся на статью о кинофестивале. Прочитал. А внизу примечание мелким шрифтом, совершенно не по теме: “P.S. Кливленд – игра несообразительного ума”. Неизвестный мне корреспондент сообщил пароль.
   Вот и сейчас, после летнего сна, мороз пробежал по коже.
А марафон тем временем завершался. Практически не осталось на дистанции “белых номеров”, некоторые “зелёные” на втором дыхании торопились к чаше стадиона. Среди “синих” продолжал лидировать мужик лет сорока – невысокого роста крепыш. Ребята помоложе, тянувшиеся за “№1”, так и не сумели сократить разрыв. Молодость в чистом виде ещё не гарантировала им превосходства.
   Флешка не давала покоя. Направляясь к дому, я оправдывал себя: «Какая разница, кто прибежит первым? Время – интересно.  Услышу объявление со стадиона». Тем более, что основная часть бульвара уже освободилась от участников. Последней из “синих”,  плелась женщина в оранжевой шапочке.  ГАИшники, наверное, её уже ненавидели. Они сели в “Subaru” и уехали. Сразу же проезжую часть заполонили машины, вытеснив “марафонку” на тротуар.
   Недвижимый самолёт был виден высоко в небе. Вооружённый знаниями, я всё не перестаю удивляться: «Металлическая махина, а висит в воздухе! Но его полёт, как и тысяч других летательных аппаратов – необходимая функциональность. А зачем ты воспаряешь над действительностью в писательских вымыслах? Сотни уже пишут и не поднимаются выше размера гонорара.   Даже наоборот».

   Пока готовил кофе, налаживал компьютер, курил на лоджии, тот, крепыш, видимо завершил дистанцию. “Время победителя 1 час  3 минуты 23 секунды!” – объявили информацию по стадиону. Хотелось надеяться, что это оказалось достойным результатом.
Чужие письма читать не прилично. Я это знаю. Но в текстах, попавших мне по случаю – целая жизнь. Я даже имена не смог поменять. Её звали Ирина (Айрин), его – Юрий, как меня. Тёзка. Открыл чужие роли, и забыл про всё. Её письма были не выверены, не отшлифован текст, его – другие. Сами судите. Итак:

                *          *          * 
Вчера, 23.03.2008г. позвонил Витя Гусев и сообщил, что нашёл тебя, Айрин. В США, Чикаго.   “Потом по хаймам потерялись, я пять лет тебя ищу…” Больше.
       
И1. 23.03.2008.
Привет!!! Очень рада, давно пытаюсь кого-нибудь найти. Как жизнь, чем занимаешься? Юра.
Есть дети, внуки? Мои внуки смеются, что бабушка ищет одноклассников, но так
интересно вспомнить молодость. Знаешь что-нибудь о Мрачном, Коле Захарове? Когда-то была хорошая компания. Обязательно пиши. Мой адрес…
Увидела вашу фотографию, ты мало изменился, чудесные внучки, а у меня четверо внуков. Привет жене, давай общаться, напиши всё, что знаешь об общих знакомых.
 
          24.03.08. Ириша!
Я знал, что  ты найдёшься. Все сорок лет. Чтобы твои близкие (муж, дочь Юля) не усомнились в моей вменяемости, сообщу немного о себе.
Женат. Трое детей. Дочери. Одну от первого  брака зовут Иришей 1972г.,   других – Оля и Надя. Две внучки.
За плечами у меня заводы, армия, университет (тот, советский, а не нынешний; промышленно-экономический факультет), МВД и проч., проч…  Есть достаточно публикаций: в журналах, альманахах, отдельные книги.  Зачем разыскивал тебя  (Вас? – Назарова-Седых,  кажется,  день рождения 19 мая 1949г.,  в день  пионерии?), зачем все эти годы? Сам не знаю. Но помнилась молодость и девушка Ира, с которой даже не поцеловался ни разу.
Хочется, чтобы ты читала мои письма. Расположившись на берегу озера Мичиган, в странной для меня стране США,  г. Чикаго.
Айрин (надо привыкать к твоему новому имени), я ни на что не претендую (заявление для родственников), но слышал, что ты филолог. А я иногда пишу прозу, стихи. О нас, о той жизни, которой уже никогда не будет.
Будут ли тебе интересны мои давние записи из дневника о людях, с которыми вместе учились? Не знаю. И всё же. Это поколение  наше, “шестидесятых”.

Витя Фр. Интеллигентный, стеснительный, замкнутый “очкарик”. Он даже          смеяться не умел в полную искреннюю силу. Улыбался только, прикрывая лицо ладонью       (кажется, тайно боготворил Ирину Назарову).
Володя Зим. Прости нас, грешных. Поиздевались над тобой всласть, а ты это позволял. Твой несуразный, немодный (все уже ходили с “папками” или спортивными сумками) портфель – предмет для насмешек и посягательств на жестокие, несправедливые игрища. Слышал, ты подрос, возмужал и перестал быть мальчиком для битья. Дай Бог.
Валера Каш. До сих пор не понятая мною фигура. Тогда казалось: его путь – тюрьма. Не миновать. Сколько раз мы с ним сталкивались лоб в лоб. В нём не было никакой интеллигентности. Понятие “дуэль” для него было насмешкой. Удивляло: как он попал в нашу элитную школу с математическим уклоном?!  Кулаки были его единственным достоинством.  И вот однажды, поступая в университет (поздно: работа на заводе, не со своим годом пошёл в армию, подготовительные курсы), я с удивлением встретил В.К. Он участвовал в авантюре: сдавал письменный экзамен по математике за Саньку Арж. Оказывается, у него за плечами уже был Политехнический институт. А я – интеллигент хренов – только ещё одумался в 24 года.
Ирина Назарова <сказали, что сейчас её фамилия по мужу Седых>. Это отдельная история, которую ни в сказке сказать, ни пером описать. Она главная героиня моего рассказа « … » Уехала вслед за отцом в г.Ташкент в конце 1965г.  Писал ей письма, иногда всего одно слово: «Люблю!»  Я купил билет в Ташкент (1967г.), а родители не пустили к ней. Она внезапно приехала в Н-ск (май 1969г.) – мы справляли праздник 1-е мая у Виктора Гусева – я уже был с Людм. Встала на пороге, как видение, призрак, несбыточное что-то… Я к этому событию оказался некстати пьян. До сих пор кажется, что она не приезжала… Пытаюсь себя оправдать. Это её, хочется отыскать сейчас и подарить свою книгу… Куда? Кому? Жив ли кто? В “Жди меня”? Вдруг разыщут и что? А моя жена Лиза одобряет план действий. Бедная Лиза…
Галя См. Подруга Иры Н. Брюнетка. Хороший член коллектива и нашей компании (В.Мрачный, Коля Захаров, я, девчонки, мама Коли тётя Лида – всё понимающая, без высших образований, но очень мудрая женщина, Володя Лазаренко из параллельного класса, Юра Буров). Она всегда казалась мне взрослее, чем мы. В ней была какая-то недосказанность и загадочность. Казалось, что ей неинтересно с нами, а её общество – это ребята года на два постарше. Но она была очень душевный человек. И всё понимающая в наших отношениях: В.Мрачный – я – И.Назарова.
Наташа Мясн. Она казалась “гостьей из будущего” или, по крайней мере, из западной Европы. Жила в военном городке и привозила нам из военторга дефицитные сигареты. Очень симпатичная, мягкая, улыбчивая девчонка. Ямочки на щеках, серые в раскосинку глаза, губы вычерченные (естественным образом, косметикой тогда почти не пользовались). Она носила белый, крупной вязки свитер, который был очень к лицу. В нём она на любительской фотографии в моём синем альбоме. Фото сделано аппаратом Смена-4, тогда вполне качественным и модным (можно было даже устанавливать режим “глубины резкости”, когда Наташа на первом плане  резко, отчётливо, а что за ней – чуть размыто, романтично).
Боря Кис. Меломан, битломан, хитрован, немного хулиган. Но неплохой и компанейский парень. Мы дружили. Но уже тогда наблюдалась в нём некая порочность, соответственно – непредсказуемая будущность. Хочется ему позвонить, а никак не соберусь.
Володя Шеян. Даже не знаю, что и сказать. Более безобидного человека я не встречал. Учёба у него шла трудно, но ему прощали всё за несуразную внешность, комедианство (мог пародировать любого, особенно хорошо получалась известная “троица”: Вицин, Никулин, Моргунов). Ему надо было идти в цирк или театр, а попал в математическую школу. Потом в технический институт. Не преуспел. Но детей нарожал! Работал некоторое время со мной, в пресловутом “Конмере”, но лениво и неумело. Андрей Козев рассказал: Володю недавно (лет пять тому) завербовала какая-то религиозная секта, он бросил семью, где теперь, не знаю. <Недавно встретил я Диму Пет. (о нём ниже), он рассказал, что у Володьки в семье были нелады, с женой. Представить даже трудно>.
Андрей Козев. Настоящий друг до настоящего времени. Бескорыстный. Помнящий обо мне и всех. Живёт в Москве (юж.Бутово). Я попытался в меру своих сил увековечить его в своём рассказе а также его афганские воспоминания в рассказе. Он очень мужественный и честный офицер, хотя и добровольно бывший. Настоящий полковник, без иронии. Военный, который оказался предан кликой бывшего министра обороны Грачёва и покойного  Ельцина. Мог он рухнуть, но выдюжил. Звоним друг другу. Он всё собирается сюда в гости, в Н-ск, у него ещё мать жива, но всё никак не может простить ей невнимания к нему, юноше. У него с ней неконтакт. В 16-17 лет он жил один, без отца и матери. Она работала в Индии. Как он был свободен! Но свобода не испортила его. Мать привозила “чеки” с жёлтой полосой и он отоваривался в Москве, в магазине “Берёзка”, но никогда не кичился и не бравировал этим. Единственный в городе имел приёмник VEF с 13-метровым диапазоном. Что только мы там не слушали! В том числе и Сальваторе Адамо “Падает снег”. Скромен до неприличия. И сейчас такой.  Последнюю рубаху отдаст.
Дима Пет. Его недолюбливали. Когда мы, перейдя из разных школ, организовались в 9-д класс, он прославился тем, что навзрыд плакал, получив “единицу” за диктант по русскому языку. Гадостей за глаза наговаривал о замечательной учительнице Аппол. Павл.  Дима, как мне кажется, так и не нашёл себя в жизни. Особенно в “перестройку”. Калымил на своей старенькой “Волге”. Лет пять назад он уехал на ПМЖ в Израиль, забрав младшего сына. Петухов еврей? Непостижимо.
(А недавно встретил его рядом со своим домом. Он вернулся. Не сумел выкрутить там всего, что они обещали. Долго объяснял, но я так ничего и не понял: зачем туда и обратно?  Выпимши я был).
Валера Мрачный.  Отношения наши сложные, до такой степени, что, позвонив ему и попытавшись найти хоть какие-то следы Ирины Наз.,  я натолкнулся на стену непонимания и умолчания (не к ней, ко мне). Официально – он был её кавалером. А я так – тайный вздыхатель. Он рьяно оберегает все сведения об Ирине. А, может, и вправду не знает. От того и злится, когда я ему звоню. Глупо, нам уже по 59 лет. 22.07.07. Я позвонил ему. Голос и манера разговора казённые: дежурные фразы, скупые эмоции. До сих пор ревнует? Но у нас ничего с Ириной и не было, даже поцелуя.  В истории с Ириной всё было возвышенно, по-бунински романтично. А он моих рассказов боится. Приезжает в Н-ск и избегает меня. Примитивно всё ...
Виктор Гусев. Витя технарь и редко вспоминает о предках. А я зачем-то помню всё, в том числе и о его семье. Мы с пелёнок росли вместе. Размолвки были, но невспоминания  друг о друге, как сейчас, никогда.
<А вчера он мне позвонил (23.03.08) и сообщил, что нашёл Ирину Назарову (Седых). США, Ч... Кого только не просил разыскать, а нашёл он. Ай да Гусев, ай да сукин сын! Как говорила моя бабушка: “Этот двухмакушечный  (у него два завитка на голове) чего-нибудь, да придумает”>.

А ведь кого-то не вспомнил. Как огнём обожгло.

          Ну, что, Айрин, вспомнили хоть кого в своём штате Иллинойс (так, кажется)?
Что рассказать Вам ещё? Сообщите, куда послать уже опубликованные вещи. Книгу, например, последнюю.
Не судите меня строго за юношескую дурость и безумные письма. Было давно.
Это письмо – другое.
Получил Вашу фотографию и письмо. Даже не верится. Завтра дочь отошлёт на   эл.почту эти заметки.
Телефоны, кого знаю: …. Гусева – знаете координаты. Чем занимаетесь?
Мои данные в приложении к письму. Жену у меня зовут Лиза. Она замечательная женщина (это второй брак). Пиши.                Ю.

         И2  25.03.08.
Что это ты со мной на ВЫ? Конечно, давай общаться. Я, почему-то думала что тебя нет в Н-ске. Я уже 5 лет в США, живу с семьёй старшей дочери, она здесь родила 3-го ребёнка,  и мне пришлось ей помогать. Младшая дочь с семьёй живёт в Ташкенте. Мужа похоронила 7 лет назад (второго). Первый – Бориска, жив. Фамилия (Седых) от него.
 
27.03.08. Ирине Седых (Назаровой), США.
Я ехал в автобусе №3, а ты позвонила. Маршрут 60-х годов восстановлен совсем недавно. Его не было 15 лет. Не поверил звонку, да и номер не российский. Три дня думал: «Голос бы живой услышать». Сбылось. Через сорок три года. Фантастика! Жена говорит: «Во всех твоих рассказах правда…» И молчит, думая, кто её муж?
Сегодня позвонил В.Мрачному, Коле Захарову (до твоего звонка), сообщил твои координаты. Не зажглись. Или показалось? Зачем винить людей в том, что они за десятки лет кое-что забыли. Ненормальных, как я, единицы. За это меня жена и любит.
   Услышал твой голос. Неужели так бывает? Пора писать сценарий. Но кому в России это нужно? Эротика, менты, пошлятина – вот, что сейчас востребовано. Что смотрю я? Звягинцева “Возвращение”, Н.Михалкова “12” (Гармаш неповторим), “Монгол” (не очень). И опять в записях Никиту Михалкова, все его фильмы, пока не размагнитились.
+ канал “Ваше кино”, где фильмы 60-70-х годов, в т.ч. “Гамлет”, “У озера”, “Журналист”…  Читаю Бунина, Чехова, современных пишущих, чтобы с ними спорить. Статьи  пишу, только их не сильно печатают.
Айрин, что у тебя в профессиональных навыках? Ты по телефону больше рассказывала о своих близких. Я  главным образом тембр и интонации твоего голоса слушал, а о сути разговора потом задумался.
Письма пиши на эл.почту, минуя сайт “Однокашники”. Там всё время какие-нибудь “заморочки”. Третий день твоё письмо прочитать не могу. Ни око не видит, ни зуб неймёт.
28.03.08. Ты объявилась и, как магнит, всех притянула. Сегодня, в неурочное время, по непривычному мне маршруту, шёл и встретил Борю Кис. и Володю Шеян. Мистика. Сто лет не виделись, с Борей в частности. Он солидный стал, но седой, как и я. Какими-то оптико-волоконными делами занимается в фирме. Для меня это тёмный лес. Об экономике, литературе – пожалуйста. О политике ещё. Володя Шеян. так обрадовался, что я тебя нашёл, будто ребёнок. И не притворяется. Привет тебе. Они встречались с Таней Ег. – здравствует. Вал. Каш. в последнее время работал грузчиком на рынке. Жив ли? Саша Будуев, он учился с нами недолго, его перевели в класс “А”. Он умер. Это судьба интересная. Я ведь с ним с первого класса учился.
Пиши, столько лет промолчали.                Ю.