Глава 10
Станционный смотритель.
Сенистр шел, вяло перебирая ногами, обходить овраги, да и валежины ему несколько надоело, его путешествие по окрестностям Высокого Леса, как бы это сказать, скрашивали пещерные гоблины. Маг невероятно устал, похмельный синдром отступил, однако, жутко болела голова, и хотелось спать, вот только делать привал и почивать рядом с гоблинами Сенистр не имел ни малейшего желание, потому как ждать от гоблинов можно всего что угодно. Маг еще до конца не разобрался, с какими гоблинами ему довелось делить свой досуг. Если гоблин Петрик, которого он так немилостиво услал в неизвестном направлении из своей не достроенной башни, когда тот пытался совершить акт насилия над бедной лесной феей, относился к хобгоблинам, имел невысокий рост, порядка пяти футов четырех дюймов, и был ярчайшем представителем расы зеленокожих, то повстречавшиеся ему существа были скорее бакберами, однако они утверждали, что являются полугоблинами. Вообще, тот, которого звали Ил’Люха, был крупным долговязым гоблиноидом, с нескладным строением тела, это был точно бакбер, его рост стремился за шесть футов, но он так непонятно горбился и втягивал голову в плечи, шагая неуверенной долговязой походкой, что становился, просто, комичным. Ленор Черная вообще была не понятно кто, гоблинша с ребенком гоблином, которого они хотят то ли продать в рабство, т оли выменять на алкоголь, то ли изнасиловать, то ли съесть. На миг магу стало противна вся ситуация, что он делает вместе с гоблинами, какого Эрту его тянет пьянствовать с гоблинами, ведь практика показывает, что ничего хорошего из этого начинания выйти не может. Однако, по какому-то странному стечению обстоятельств, он упорно оказывается в компании дегенератов. Злобно выругавшись, маг оглянулся назад. За его спиной никого не было, гоблины отстали, маг знал, что они недалеко, вонь от их немытых тел разносилась на лиги вокруг. Может быть, они задумали напасть на него. Серистр приготовился, на крайний случай вслух сказал:
- Выходите!
Из оврага выползли гоблины. Первой выскочила девочка гоблин и заорала во все горло:
- Ваххабиты! Субханаллахи уальхамдулилляхи уа ля иляха уллялляху уалахху акбар! - громко выкрикнула девочка гоблин.
- Это что это она сейчас сказала? - на крайний случай спросил маг.
- Мы хоббиты! – медленно, грузно подтвердил Ил’Люха.
- Она не это сказала, - заметил Сенистр, - откуда она знает это выражение?
- От Зейда Ибн Саббита? - подтвердила Ленор.
- Откуда ты знаешь про Ибн Саббита? - уточнил Маг.
- Так он у нас в лесу жил, говорит, что если мы будем хорошо себя вести на земле, и поедать неверных, то каждого из нас в чертогах аббиса ждет по сорок девственниц! - сообщила Ленор.
- Сорок! - подтвердил Ил'Люха.
- Весьма сомневаюсь что он жил в гоблинском лесу, хотя может быть какой-то подвижник так и назвался, вот только...а ладно...ну, а тебе зачем сорок девственниц? - уточнил маг у Ленор.
- А я их съем! - сообщила та.
- Действительно, как-то я не подумал! - согласился маг.
- Поэтому мы Ваххабиты! - подтвердил Иллюха.
- Какие вы хоббиты! - зло удивился Сенистр, - вы самые что ни наесть гоблины!
- А вот, анекдот! – заметила выползшая из оврага Ленор, - идут два халфлинга по долине ледяного ветра, и один говорит другому: «вот равнина, вот гора, а ты все, Сем мы не туда идем!»
- Хорошо, что я знал этот анекдот! – устало заметил Сенистр.
- А! – сообщил Ил’Люха.
- Вот еще один! - весело проговорила Ленор, по всей видимости, ей чрезвычайно нравилось выводить мага из себя, - остановились Дзирт и компания в трактире на ночлег, и какой-то громила стал приставать к Кэтти-бри, она вырывается, а он такой, типо, я пошутил, а Кэтти-бри, хочешь, я тоже пошучу, и орет: папа, Дзирт, Вульфгар, этот козел хотел меня изнасиловать.
- Слушай, - зло заметил Сенистр, - хватит анекдотов, я уже порядком устал, чтобы слушать еще и твою ересь.
- А вот, еще один, - ехидно заметила Ленор, - дерутся как-то Закнафейн с Дзиртом, и тут Закнафейн выбивает из рук Дзирта меч, и отрубает руку, и говорит загробным голосом: «Люк я твой отец!»
Маг беззлобно выдохнул, Ленор Черная всю дорогу рассказывала старые анекдоты, и строила глазки, намекая на возможность интимной близости. Иметь оную с гоблиншей, маг не имел ни малейшего желания. От этого всего Сенистру становилось не по себе. Какой кошмар, какой ужас, как случилось так, что он пал так низко, из члена совета магов он превратился в бродягу, что пьянствует с асоциальными элементами. Какая такая нужда заставила его пуститься в скитания по подземью, вместе с Петриком, ведь в подземье ничего хорошего быть не могло, какая нужда гнала его в Мензоберранзан, чего он пытался добиться, нападая на членов совета. Конечно, маг списывал своё неадекватное поведение на алкогольный делирий, однако в глубине души он понимал, что не все так просто. Дело в том, что не только и не столько алкоголь является причиной его неврологического расстройства, а систематический психоз, навеянный, не особенно здоровыми мыслями о своем социальном положении, о непостоянстве всего сущего. Маг был подвержен влиянию молодежных субкультур. Во-первых, общество всегда отвергает представителей субкультур, на основание простого ментального опроса «свой-чужой», вызывая тем самым замкнутую петлю, чем больше социальная формация отвергает обособленную часть себя, тем больше эта часть обособляется. Во-вторых социальные группы всегда наклеивают ярлыки, потому представители субкультур, по тем или иным причинам относящие себя к какой-то замкнутой группе, очень часто воспринимаются доминантной культурой, как нечто инородное. Субкультура, в которую попадает в основном, представители молодого поколения, современного общества, пропитанного либеральными идеями, ложью и предательством, отстраняет оных от семей, от подчинения родителей, и в какой-то мере подготавливает, для успешного функционирования в более широкой социальной системе. Следует, правда, заметить процессы сии, аналогично прочим процессам происходящим в обществе, управляемые. Направлены они в первую очередь, на разрушение семьи и социальных связей между детьми и родителями. Потому, большая часть социальных формаций субкультур, являются достаточно агрессивными по отношению к своим адептам. Агрессия в первую очередь направлена на уничтожение критического мышления, на этом живы все социальные объединения. Молодые люди пытаются обрести ощущение стабильности, перед чувством собственной беспомощности перед лицом не дружелюбного внешнего мира, который, по сути, является такой же социальной формой как и субкультура. Доминантная социальная группа предлагает молодому человеку ряд возможных для конкретного индивидуума ролей, ограниченных статусом родителей и персональными навыками субъекта. При попытке выйти за круг предлагаемых путей развития или деградации, социальная формация жестко ограничивает сепаратиста. Раздираемая противоречиями единица, порой не в состоянии сделать осознанный выбор, лишенная критического мышления, вынуждена скитаться в поисках своего пути. В этот период времени для индивида очень важны адаптационные характеристики, чем они выше, тем выше возможность найти согласие с агрессивной средой и в итоге тем выше шанс на выживание.
Сенистра мучал психоз, именно из-за него, он порой совершал странные, непонятные поступки, подогретый изрядной долей алкоголя и изменяющих сознание веществ. Маг не мог сформулировать, что конкретно тревожило и мучало его, что гнало его непонятно куда и толкало на странные авантюрные поступки. Старые раны и детские обиды, на фоне непрекращающегося алкоголизма, чередующегося абстинентным синдромом, делали его особенно чувствительным и нервным. Маг злился, он хотел выпить, но колдовать однозначно не мог, сконцентрироваться не получалось, материализация чувственных идей не происходила. Маг пробовал наколдовать спирт этиловый ректифицированный, но толи заклятье ректификации он составил неверно, толи просто не получалось от того, что бесили гоблины, бесили тупыми старыми анекдотами, бесили своей ментальной ограниченностью, бесили скабрезными шутками и намеками.
- Как тута пахнет болотом! – сообщила маленькая девочка гоблин, радостно растопырив в улыбке то, что должно было быть лицом.
- Это не болото, - резонно заметила Ленор.
- Тут вообще много чем пахнет! – сообщила девочка. – вот дерево, пахнет деревом, собачка пахнет собачкой!
- А мужик, чем пахнет? – спросила Ленор.
- Тоже собачкой! – сообщила девочка гоблин.
- Правильно! – гордо сообщила Ленор (самое забавное, что это реальный диалог мамы и девочки лет восьми-десяти, свидетелем которого автор был лично).
Сенистра передернуло, он сначала хотел что-то сказать, но не решился вмешиваться в педагогические экзерсисы гоблинов, и уж тем более он не хотел знать, откуда девочка гоблин знает такие подробности в отношении запахов.
- Все, гоблины, - зло сообщил он, - вы мне надоели, делаем привал, ты женщина найди воды и пройди по кустам собери ягоды, а ты, - маг указал пальцем на Ил’Люху, - пойдешь и поймаешь дичь, только не ешь её живой принеси мне.
- Дичь! - сообщил Ил’Люха и скрылся за деревьями.
Маг нервно прошел вперед, разгребая ногами прелую листву, очистив площадку, он натаскал сухих веток, поломал их и сложил шалашиком, сухой мох он найти не мог. В настоящем лесу, нет ничего сухого, а этот лес был просто изумителен. Если бы маг был эльфом, он обязательно поселился бы здесь, хотя если был бы дроу, то наоборот, зарылся бы в землю. Тут пришла Ленор, в подоле грязного платья она что-то несла. Платье она старательно задирала высоко, оголяя кривые волосатые ноги.
- Вот! – сообщила она, - несравненный маг, отведай чудесных плодов дикого леса.
- Ух ты, ёжкин конь! – выругался Сенистр, он взглянул на ягоды и понял, что это белладонна. – ты что, хочешь чтобы я подох.
- Мы гоблины всегда едим красавку перед половым актом! – ехидно заметила Ленор Черная, - это предает не забываемые ощущения при спаривании.
- Я не собираюсь с тобой спариваться! – резко ответил маг.
- Это почему? – игриво спросила Гоблинша.
- Ну, как тебе объяснить! – совладав со своим гневом, заметил маг.
- Ах, ты, шалун! – томно промурлыкала она, - ты наверное желаешь спариваться с нашей дочкой!
- Съешь меня! – сообщила девочка гоблин.
- Нет! – резко ответил маг, - не хочу! Не с тобой, не с твоей маленькой дочкой!
- Съешь меня! – снова, весело хрюкнула девочка гоблин.
- Может быть ты из этих! – скептически окинув взглядом Сенистра, спросила Ленор, - Из заднеприводных?
- Это с чего бы? – прыснул Сенистр.
- Ну как, взрослый мужик, скитается по лесам, - слащаво проговорила Ленор, - один, без бабы, не желает спариваться со мной, не желает спариваться с нашей дочкой, вывод может быть только один, ты гомосек!
- Сама ты гомосек! – зло прохрипел маг. – Ты сама не видишь всю абсурдность ситуации, меня в лесу встречает семейка гоблинов с детёнышем, женщина предлагает мне интимную близость, то с собой, то со своею дочкой причем с малолетней, плюс ко всему я не вашей расы, ты вообще меня впервые видишь, и после того, как я вежливо отказываюсь, ты еще смеешь делать выводы, что я заднеприводный! Вы не люди, вы недолюдки!
- Какие же мы люди! – оскорбилась Ленор, - мы гоблины.
- Действительно! – сообщил Сениср. - Так все, гоблины! Сядь, давай вот здесь! – маг указал гоблинше на кучу перепрелой листвы, - я сейчас разведу огонь, твой муж принесет что-нибудь поесть, я это приготовлю, на огне, и мы съедим это!
- Съешь меня! – повторила девочка гоблин.
Маг не мог больше ничего сказать, он был в бешенстве, а объяснять Ленор, что нельзя спариваться с первой встречной малознакомой гоблиншей, он не имел ни малейшего желания. Равно, как и рассказывать что предлагать свою малолетнюю дочь, для половых утех, прямо почти что при своем муже и отце девочки, это не то что не этично, это не лезет вообще ни в какие ворота. Хотя что мог человек объяснить гоблину.
Проклиная судьбу и свою недальновидность, что ему пришлось связаться с гоблинами, маг носил хворост, он уже понял, что спать ему сейчас не придётся, почивать около гоблинов он уже откровенно боялся, у всей этой семейки выраженные нарушения функций центральной нервной системы, причиной которой стала либо черепно-мозговая травма, или недостаток йода, а может быть просто генетика.
Через некоторое время пришел Ил’Люха, он принес на плече оленя.
- Смотри жена! – протяжно протрубил гоблин, - я вампира поймал! Алень – Вампир, он хотел меня загрызеть, а я его сам загрызел!
- Он, наверное ядовитый! – фыркнула Ленор, в досаде на то что маг отказал ей в интимной близости, да еще и так быстро вернулся муж, скорее всего гоблинша все-таки на что-то рассчитывала в отношении мага, - я не буду его есть.
- Это не Алень - Вампир, - зло заметил Сенистр, - это кабарга, зубастый олень. Тебе повезло, Ил’Люха, ты поймал самца, у него есть мускусная железа, в состав её входят жирные кислоты, сложный эфир холестерина, стероидные компоненты, её можно использовать для профилактики заболеваний головного мозга, мускус усиливает мужскую функцию, благотворно влияет на печень, короче мне надо принять.
- Да! – ехидно заметила Ленор, - и тогда ты будешь готов к спариванию?
- Конечно, готов! – ехидно заметил маг.
- Какому такому спариванию! – удивился Ил’Люха.
- Я ему секс предлагала, а он заднеприводный, - сообщила мужу Ленор, - он говорит, что будет с тобой спариваться, меня и нашу маленькую дочку он не хочет!
- Съешь меня! – повторила девочка гоблин.
- Так что снимай штаны! – зло пробурчала Ленор.
- Ну ладно! – заметил Ил’Люха и потянул завязки на штанах.
- Так все тихо, гоблины, я не с кем не собираюсь спариваться! – зло ответил маг, он снял с пояса нож и принялся разделывать животное. – Будем считать что мускус нужен мне для магического ритуала!
Маг умело разделал тушку, порезал мясо тонкими длинными кусочками и насадил на длинные веточки, есть особо не хотелось, хотелось пить, точнее выпить. Выпить к сожалению, а может быть к счастью было нечего. Приправ, чтобы сдобрить мясо, не было, соли тоже не было, потому маг вырезал печень животного и стал есть прямо сырой, кровь капала с его подбородка, утолив жажду и немного восстановив солевой баланс организма, маг предложил печень Ил'Люхе, тот не отказался, Ленор тоже, еще гоблины стали кормить своего ребенка кишками кабарги, но Сенистр стал протестовать, сетуя на то, что мясо сейчас уже приготовиться, огонь он разжег магическим пасом, это оказалось не трудно, а вот поддерживать горение оказалось не так просто, ветки, листья, мох, все было влажным, в чем-то гоблины были правы, на счет запаха болота, конечно, этот лес уже давно не болото. Когда отходил ледник, вся эта местность была затоплена, за ледником отходили болота, зарастая непролазным лесом, а на счет живности и прочей нечисти, тут вообще черт знает что водилось. После апокалипсиса в подземье, на поверхности тоже много чего изменилось, началось переселение народов, переделы сфер влияний, не только существа обладающие разумом пришли в движение, но и животные, звери. Чувствуя гибель великой реки, живые массы искали спасения от смертельного вещества, ища лучшей доли и шанс избежать неминуемой гибели под пластами непотребства. Погибла великая река Сабрин, погиб Дессарин, уничтожена Серебряная Луна, уничтожен Мензоберранзан, дроу вышли на поверхность строить свою империю, они плодотворно сотрудничают с дворфами Мефрилл Халла, с людьми которые тоже начали строительство своей империи, смуты как таковой еще не было, наоборот, порядка становилось больше. Император расы людей Дормидонт, организовал столицу в Невервинтере, Там же разместилась часть дроу, еще дроу строили аванпосты у ворот недалеко от Мефрилл Халла, новый владыка дворфов выделил земли темным эльфам. В забытых королевствах не было войны, но все понимали, что что-то должно случиться, тревога весела в воздухе, пахло бедой, может быть в шлеме Перуна голубка свила гнездо и тот ждет пока она выведет птенцов.
- Я вот что думать буду! - сообщила Ленор, отвратительно чавкая сырой кровавой печенью, сгустки крови, вместе с слюнями обильно капали с ёё нижней губы. - Давайте все вместе спариваться, групповое спаривание устроим! Ил'Люха не против, да и дочке нашей уже пора приучаться с этим вещам.
- Я не буду в этом участвовать, - меланхолично проговорил маг, - и если вы займетесь подобным действом, в вас зажарю, испепелю молниями, я не хочу видеть эту мерзость.
- Да ладно! - хмыкнула Ленор, - у тебя же бабы нет, я прям по глазам вижу, что ты не против со мной спарится!
- А как же я? - проговорил Ил'Люха.
- Успокойся ты, потом он и тебя поимеет! - весело сказала Ленор.
- Ну ладно! - согласился Ил'Люха.
- Так, гоблины, - начла Сенистр, - я не понимаю вас, Ил'Люха, это же твоя жена, какого лешего ты разрешаешь совершать аморальные поступки, мало того что она не блюдет целомудрие сама, так она еще склоняет к содомии малолетнюю дочь, причем твою! Ты почему молчишь-то?
- Ну она же хочет! - вяло отозвался Ил'Люха.
- Чего она хочет, предлагать интим первому встречному, это она хочет, совращать малолетних, да не просто малолетних, а свою собственную дочь, это что вообще такое! - гневу мага не было предела. - Вы бухаете как свиньи, ежедневно, постоянно находясь в пьяном угаре, ты, - маг указал пальцем на Ил'Люху, - ты посмотри на себя ты же уже стал серым, от алкоголизма, ты уже еле ходишь, скорее всего у тебя цирроз печени, и осталось тебе год два, это в лучшем случае, а ты, - маг указал на Ленор, - ты посмотри на свою челюсть от обилия выпиваемых спиртных напитков она отечная, грузная, нос сизый, какой пример вы подаете своему единственному ребенку, Ланор ты падшая женщина, еще и растлением занимаешься, тебя бы даже община гоблинов за это линчевала, "чем пахнет мужик - собакой!" тупые твари, чему ты учишь ребенка? С малых лет она скитается с вами по подворотням, трактирам и постоялым дворам, вы мне омерзительны, вы спите в говне, едите говно, да и сами вы!
- Браво! - ехидно заметила Ленор, - это нам решил прочитать мораль просто сама непорочность, да о маге-отступнике-некроманте-алкоголике, весь Фаэрун говорит, как ты бухал в Мензоберранзане со своим ручным гоблином, об этом уже легенды складывают, и тут человек, у которого нет бабы решил меня поучить как мне жить и с кем спать!
- Да какая тебе разница есть у меня баба, или нет! - начал заводится маг, - я что, перед каждым гоблином должен отчитываться с кем я сплю? Что я пью! Еще спроси почему у меня нет детей. Да и вообще вести такие разговоры не этично с твоей стороны, вдруг это болезненная для меня тема, что же вы за люди!
- Да мы не люди! - сообщила очередной раз Ленор, - я тебе пятнадцать раз сказала, что мы гоблины!
- Прости, я запамятовал! - ехидно сообщил маг, - это я балбес, ты права, я наделяю антропоморфными качествами объекты, которые их не могут иметь априори. Так вот, что я по этому поводу думаю, раз вы не люди, стало быть и обращения людского не достойны, а собаке, собачья смерть, а ну, встали! - рявкнул маг.
- Куда встали? - не поняла Ленор.
- Вертикальное положение приняли! - еще раз сообщил маг.
- Это зачем! - не поняла раздосадованная Ленор.
- Я сейчас узнаешь!
Маг сделал магический пас, Ленор поднялась в воздух, колдовать было тяжело, маг никак не мог сконцентрироваться, но бросок адреналина в кровь, помог ему, уж больно взбесили его эти, с позволения сказать, гоблины. Ленор повернулась в воздухе в естественную позу падшей женщины, согнувшись пополам, тоже самое произошло и с Ил'Люхой, юбка Ленор маняще задралась, оголяя изуродованные волосами целлюлитные ягодицы, штаны с Ил'Люхи тоже сползли. Давно не стиранные коричневые кальсоны последовали за ними. Гоблины ровненько повисли над землей на высоте два метра.
- Я же говорила он веселый парень! - сообщила Ленор поглядывая на странную позу своего мужа.
- Может быть я бисексуал, откуда ты знаешь, сейчас я надругаюсь над тобой, потом над твоим мужем, а потом съем вашу дочку! - загробным голосом сообщил Сенистр.
- Съешь меня! - сообщила девочка гоблин.
- А может, не надо! - взмолился Ил'Люха.
- Ну, конечно не надо! - весело сообщил маг, - вы за кого меня принимаете, я не гоблин, я человек, не собираюсь я с вами спариваться, я буду проводить разъяснительную работу!
Маг поправил мантию, вскинул руку немного назад, воздух заиграл дымкою, как парит в жаркий день виднокрай, или когда испаряется летучая жидкость. Газовое образование в руке мага стало приобретать форму, и в мгновении вспыхнуло ярким, искрящимся жгутом молнии. Плеть- молния весело заходила по оголенным ягодицам гоблинов, оставляя ожоги первой и второй степени. Ленор орала как поросенок, маг даже невольно подумал, что она каким-то образом сейчас с кем-то спаривается, Ил'Люха, протяжно утробно гудел. Окончив экзекуцию, маг отпустил магический захват и оба гоблина упали в ворох перепрелой листвы., плеть-молния исчезла в руках мага, источившись до нитки, издавая потрескивание электрической дуги. Ленор что-то бурчала, Ил'Люха протяжно выл.
- Так, гоблины, а ну становись! - взревел маг, - живо!
Ил'Люха нехотя медленно поднялся, хныкая за ним поднялась и Ленор.
- Слушай мою команду! - орал маг.
- Что ты разорался! - сообщила Ленор, потирая покрасневшую задницу с волдырями. - Командир, ты в армии-то служил, да и кто тебя бугром назначил?
- Повторить? - загадочно спросил маг.
- Не, не надо! - протрубил Ил'Люха, - она все поняла, она не будет больше, ты старший.
- Ну вот и разобрались, - заметил маг. - Так, ты, сука, маг указал пальцем на Ленор, на окончании которого коронировал электрический разряд, сейчас соберешь нормальных ягод, орехов, грибов, только не белладонну и мухоморы, соберешь малины и подберезовиков, мне плевать где ты их найдешь, мне надо силы восстанавливать, потом покормишь ребенка, соберешь жаренное мясо в дорогу. Поняла, на все тебе двадцать минут, хотя откуда тебе знать что такое минуты, короче быстро, пошла. - Маг для верности еще раз стеганул удаляющуюся Ленор плеткой-молнией, которая теперь намного быстрее возникла в руках мага, - а ты, козел длинный, маг указал на Ил'Люху, соберешь волокуши, надоело мне пешком ходить.
- Ну, ладно! - согласился Ил'Люха.
- И лапника больше наложи, чтобы кости не болели. Понесете меня сволочи! - маг злобно выдохнул.
Гнев сходил на нет, маг злился, он проводил время в изучениях законов мироздания, тратил свои силы, пытался быть справедливым и вести себя по человечески, однако окружающие, нет не люди, людей он вообще последнее время встречал мало, да и откуда им взяться в Мензоберранзане, но все-таки куда катиться цивилизация, если существа не понимают слов, доброту воспринимают как слабость, как оказывается легко скатиться от цивилизации в темное болото звериного, туда где преобладают инстинкты, где ближний ближнему враг, где сильный за место того, чтобы защищать слабого, пожирает его. Где друг предает, где просто не существует понятие дружбы, где выживает не сильнейший, а подлейший, и никто никогда не протянет руку помощи в трудную минуту, наоборот, каждый постарается побольнее пнуть упавшего. Вот она современная эпоха оголтелого капитализма. Где каждый тянет на себя чтобы жрать больше, больше и больше. Вот гниды.
Капете вообще не хотел никуда идти, он сел возле дуба и протяжно затянул заунывную песню про лютые морозы долины ледяного ветра, про таежный край, где смотрел в тугие ели с вышки работник охраны. Бард облокотился спиною о ствол могучего растения представителя семейства буковых, и играл на лютне. Дуб был огромный, кряжистый, с раскидистыми ветками, толщенной футов, этак, пятьдесят в обхвате, вросший глубоко в землю толстыми влажными корнями, сосущий живительные потоки из глубин матушки сырой земли. В его массивном стволе чувствовалась зрелая мощь и основа государственности, как крепкий хозяйственник, вцепился он в недра, и ни один, даже самый лютый ураган не в состоянии нарушить его упрямую, несгибаемую осанку. Наоборот, казалось, обхватив пол зримого мира своей раскидистой кроной, как руками жадный ростовщик, он потянет его на себя и пошатнет купол неба. Откуда-то сверху постоянно сыпались мелкие чешуйки засохшей коры, испещряющей тело растения глубокими бороздами, какие бывают на сердце зрелого человека, познавшего многое на своем жизненном пути, любовь нежных дев, измены, предательство друзей, коварство и потери. Однако эти трещины не источили его сути, а наоборот укрепили нежный, тонкий зеленый покров, превратившись в черную, тронутую сединой цельнометаллическую оболочку, которую возьмет не всякий топор. Поговаривают на зоре времен, когда еще боги ходили по земле, далеко на северо-востоке где сейчас загадочная гиперборея и Рашемен, дубы вырастали настолько огромными, что красные драконы вили на них гнезда как обычные иволги. Крона взметалась на седьмое небо прямо к чертогам Солнцеслава Крижанивского, а корни уходили глубоко в царство морока, где светило черное солнце мертвых и правил ящер. У такого дуба чешуйки коры были крепкими как камень, их края острыми как лезвие сарацинских мечей. Мельчает, однако, флора и фауна, и древних гигантов, уже не сыщешь днем с огнем, остаются маленькие, юркие растения, которые за каждую каплю влаги здесь и сейчас готовы на самые страшные преступления, вплоть до предательства. Которые, не то что с корнем сносит небольшой ветерок, а прямо на лету истирает в труху и ветошь. Эти кусты насаждений не желают противостоять стихии, не желают простянуть свои ветки высоко в небо, подставляя солнцу пластинки листьев с хлорофиллом в хлоропластах листа, не желают тянуться вглубь земли, не желают меняться и эволюционировать, а напротив, плывут по течению, отдавая свою судьбу в руки чужих богов.
Друид пристроился на отдых рядом между корней, тяжело дыша, и коптя воздух несвежими полуфабрикатами. Кзанзиль был зол. Небольшое путешествие, в которое они пустились с бродячим менестрелем, все меньше и меньше нравилось лесному волшебнику. Капете был ленивый, и не хотел нести друида, хотя тот не то, чтобы намекал, а канючил и говорил об этом прямым текстом. Однако, бард не поддался на провокации. Друид даже пробовал на нем ментальную магию, но толи он был не сильным магом разума, толи центральная нервная система Капете от постоянного воздействия этанол-содержащих напитков, деградировала настолько, что не воспринимала магию разума, по причине отсутствия такового.
- Ей, Капете, - сообщил друид, - хорош буробить, все твои песни на один лад, ты играешь их одним и тем же боем, да еще все они на трех аккордах, это ужасно. Неужели солдаты гарнизона не били тебя за это.
- Нет! – бойко ответил бард, - солдаты и офицеры настолько не разбираются в музыке, что одного боя и трех аккордов мне хватало с полна, да и репертуар, который требовали служивые, был далек от полонезов Шопена.
- Кто такой, Шоу Пэн? - удивился друид, - один из бардов Кара Тура?
- Ну, - немного подумав, сообщил Капете, - пусть будет Кара Тура! Так что мои любимые Ля-минор, Ре-минор, Ми-минор, кормили меня на заставе, и я горя не знал, не скрою, иногда прилетало от подвыпивших военных, но не за музыку, а так, для профилактики.
- Слушай, там, куда мы идем, такие музыкальные гаммы не проканают, - отозвался друид, - там нужно нечто большее, электорат, конечно, конченный, но не на столько, чтобы схавать такое.
- Да, ладно! – удивился Капете, - ты посмотри на современных музыкантов, сомневаюсь, что кто-то из них знает больше аккордов, чем я!
- Нет, ну если ориентировать твое творчество исключительно на корчму или кабак, то может быть и прокатит, хотя в Невервинтере за это тоже можно в лицо получить, у нас же с тобой другая цель, всемирная слава, гастроли, телки, дорогие кареты, нам нужно купить фрегат, нас ждут арабские жеребцы, золото-серебро, фешн, стайл, паблисити. Мы же не для того бежали в новую столицу расы людей, чтобы петь кабацкие песни на ярмарках, я буду твоим продюсером, - гордо заявил Кзанзиль.
- Ну, ты сладко стелешь! – пробормотал Капете, - пока я не вижу ни телок, ни карет, ни жеребцов, нас даже поесть нечего.
- Это дело поправимое, - обрадовался Кзанзиль, - сбегай, подстрели какую-нибудь дичь.
- Я тебе с чего её подстрелю? Я оружия сроду в руках не держал! – возмутился Капете. – Ты же друид, ты знаешь языки зверья, подмани дичь, или скажи лесным зверям, пусть они нам ягод с грибами и орехами принесут, или ты врал и ты не друид.
- Я не просто друид, - огрызнулся Кзанзиль, - я еще эльфийский принц.
- Так вот и карты тебе в руки, - ехидно заметил Капете, - чтобы шамовки на сто пуз! Смелей!
- Ну, я устал и не знаю получиться ли, - отозвался друид, - последний раз когда я колдовал с неба сыпались токсичные жабы.
- Давай не надо! – отозвался Капете, - давай ягод и грибов! Я не Фронсман, я лягушек не ем. Однажды, правда, весь гарнизон жабы нализался, такое чудить стали, так потом невервинтерский наркоконтроль месяц у нас жил, ту же жабу лизал. Раммер того, кто жабу принес, с позором на пенсию отослал, а наркоконтроль жабу забрал и исчез.
- Так вы, сволочи, там кислоты обожрались! – отгрызнулся друид. – а почему на пенсию?
- Ну как, не мог он его по статье выгнать, честь офицерства, семья не должна была пострадать! – сообщил Капете, шмыгая носом.
- А по-моему, это называется по-другому, это круговая порука, а не офицерское братство, и от неё один шаг до коррупции. Хотя нет, это и есть коррупция.
- Ай, ладно, - хмыкнул Капете, продолжая дергать струны, - ты мне зубы не заговаривай, еду зови!
- Попробую! – вяло отозвался друид.
Кзанзиль встал в позу пьяной цапли, ну или попытался оное сделать, потому как поднять ногу для него было весьма проблематично. Он сделал страшные магические пасы, и с криком: «кия!» повалился назад корни. Бард весело хмыкнул.
- Я так и знал, что ты не друид! – сообщил Капете. – Ты не умеешь магию природы!
С другой стороны крупного корня послышался злобный мат и веселое рычание. Друид подпрыгнул на бодрую сажень, прикрывая свой зад обеими руками, он перелетел через корень и распластался на земле. За ним показалось огромная волосатая, когтистая лапа, через влажный корень, порытый толи зеленым мхом, толи плесенью, царапая столетнюю кору, похожими скорее на крупные зубья дьявольских вил, чем на когти, лез здоровый мохнатый медведь, это был старый матерый бер, со страшной красной пастью, огромной лобастой головой. Друид, не смотря на излишний вес и отдышку, быстро вскочил на ноги и попытался бежать. Медведь греб землю косолапой ногой и подбрасывал в воздух перепрелую листву. Капете понял, что сейчас, скорее всего друид умрет, не долго думая он быстро оказался около бера, и со всего размаха опустил на голову животного свою лютню. Инструмент весело разлетелся в мелкую цепку, налитый кровью глаз животного не весело глянул на барда.
- Все! – отметил вслух Капете, - теперь нам обоим хана.
- Бежим! – заорал медленно удаляющийся друид.
- Куда бежать? – не обреченно отметил Бард, - стой, все равно он нас сейчас догонит и надругается, беры быстро бегают, уж быстрее жирного трансвестита точно!
- Это на что ты намекаешь? - фыркнул Кзанзиль.
- Я не на что не намекаю, я тебя жирным трансвеститом назвал! - сообщил Капете, - неужели не понятно?
- Да сам ты козел! - сообщил Кзанзиль, - что делать будем?
- Тихо, постарайся его не нервировать! - проговорил Бард.
- Да я не нервирую, я сейчас кирпичей наложу! - признался друид.
- Слушай, ты когда колдовал нам пищу, - заметил Капете, - ты не мог догадаться, что она должна была быть мертвенькой! Медвежатина деликатес, но уж для меня, для быдла с окраин города мог бы наколдовать что-нибудь попроще, гамбургер например!
- Я падалью не питаюсь! Мы эльфиские принцы привыкли вкушать изысканные блюда, – ехидно заметил Кзанзиль. – Я не мог его убить я же лесной волшебник!
Тут, конечно, он несколько лукавил, медведя он не колдовал, тот благополучно спал в берлоге под корнем дуба, и теперь недвусмысленно выражает явную агрессию.
- Вот Миша теперь и закусит деликатесом из эльфийкского принца! - заметил Капете! - вообще вы эльфы должны питаться маковой росой!
- Знаешь почему, все эльфы наркоманы, в маке содержаться кодеин и морфин! - отозвался друид.
- Ну, морфин тебе пригодится после того, как Миша оторвет тебе руки и ноги, как болеутоляющее!- заметил бард. – Если конечно он не оторвет тебе голову сразу, а потом и мне!
- Что делать будем? - на всякий случай поинтересовался друид.
- Пляши! – предложил бард.
- Что плясать-то? – не понял Кзанзиль.
- Камаринского! – возопил Капете, и отпрыгнув от роющего землю животного, весело заделал ножками, приговаривая, - эх, ты сукин сын камаринский мужик, он по улицам бежит, бежит, бежит, он бежит, бежит, попердывает, его судорогой подергивает.
Кзанзиль тоже как мог подражал барду, лицедеем он был не важным, причиной тому было ожирение третьей степени. Танец был весьма комичным. Выплясывающий бард, и дергающийся в судорогах друид с трясущимися как сиськи свиноматки рядами жировых складок, периодически портящий лесной воздух, смотрелись, мягко говоря, забавно на фоне лесного пейзажа. Бер опустил нижнюю челюсть до земли и в недоумении наблюдал за танцем, от удивления повис его бордовый язык.
- Пляши не останавливайся, сожрет! – ревел Капете, - мы его удивим!
- Не спорю, я такого еще не видел! - человеческим голосом заговорило животное, - это садом какой-то! Я никогда не видел лысого придурка в жилетке на голое тело, который может так ногами делать, а уж тем паче не видал никогда жирного трансвестита, так презабавно дрыгающегося?
Тут челюсть поползла вниз у Капете, тот остановился и как вкопанный уставился на лесного зверя.
- Оно разговаривает! – сообщил бард. – Оно разумное!
- Ну, умение разговаривать, не признак наличия интеллекта! – констатировал медведь, - а вы что это остановились, давай продолжай, мне нравится, только это, камаринского не надо, это мужицкая пляска!
- А чего тебе исполнить! – улыбнулся Капете, - мазурку что ли!
- Не, мазурку тоже не надо, - ответил бер, - я весьма сомневаюсь, что вы умеете с трансвеститом её танцевать! Да и не хочу я смотреть как трансвеститы обнимаются!
- Да я не трансвестит! – оправдался Кзанзиль, тяжело дыша, в его легких что-то хлюпало и клокотало.
- Ха, расскажи мне, - ухмыльнулся миша, - зачем тогда ты в платье девочки школьницы?
- Это мантия, - оправдался друид, - она просто несколько мала мне! А вообще я друид, эльф!
- Ну, что-то я не чую эльфийский запах, - иронично заметил медведь, забавно косолапя на месте, и как показалось друиду, он передразнивал его, - от тебя пахнет сероводородом, ты похож на орга, хотя… нынче всякие эльфы бывают, ладно, давай не разглагольствуй, а пляши!
- Что плясать-то? - удивился Кзанзиль.
- «Яблочко» пляши! – сообщил Михайло Потапыч.
- Эх, яблочко, да, на тарелочке, надоела мне жена, пойду к девочке! – Капете опять заделал ножками, и друид задергался в такт.
- Бугага! – заржал медведь, - ну вы ребята и гребни!
- Какие такие гребни? – удивился Кзанзиль, подражая барду делая ножки.
- Да натуральные! – сообщил бер, - все хорош плясать, теперь ты длинный, пробей лося толстому, пять раз, и после каждого лося, толстый кричит чайкой!
- Это, по-моему, уже перебор! – сообщил Капете.
- Конечно перебор, ладно, хватит плясать! – сообщил медведь и поджав ноги плюхнулся на пузо прямо на землю, – порадовали вы меня, я таких скоморохов в жизни не видал!
- Мы бродячие артисты! – сообщил запыхавшийся Кзанзиль.
- Хорошо у вас этот, брейк дэнс, получается! – угарнул медведь.
- А ты кто? – удивился Капете.
- Я Волосатый! – ответил медведь.
- Ну это я вижу, что не стриженный! – съязвил Капете. – А почему ты по человечески молвишь.
- А как правильно, стриженный или бритый? - спросил бер.
- Это смотря какой цирюльник был, если армейский, то бритый, а если гламурный, то наверное, стриженный! - заметил улыбаясь Капете.
- Молодец, нашелся! - улыбнулся медведь, - молвлю я по человесески, потому как я дух этого леса!
- Ой и гой еси добрый молодец! – начал издалека Кзанзиль, - не прогневайся на бедных странников, калики мы перехожие, идем из лесов карачаевых к стольному граду белокаменному Невервинтеру, ах и много мы хаживали и видывали, мудрость новую знать нам надобно, потому что мы хоронители, всех приданий земли обитаемой.
- Да, таких речей я не слыхивал, - начал медведь, - видно долго я жил в обличие зверя буйного зверя лютого, ай и разойдись добры калики, буду я превращения делывать из шерстнистой щетиности в облик грозный мой человеческий.
Медведь сжался пружиной, по всему телу вздулись чудовищные жгуты мускул, подпрыгнув высоко над головами странников животное ударилось о землю, разметав ворох перепрелой листвы на добрых десять саженей, над ним грибком встала пыль и ошметки листьев, мха, кусочков коры и откровенного навоза, и бурой шерсти. Земля дрогнула. Лесной дух, как он себя сам величал, в обличии лесного зверя был достаточно массивной субстанцией. Твердь тряхнуло, Капете и Кзанзиль в обнимку попадали в листву. Медведь весил пудов этак под шестьдесят. Ничего не произошло. Менестрель и лесной волшебник переглянулись. Миша поднялся на ноги, и отряхнулся, густая упругая шерсть заходила волнами.
- Я что-то давно человеком был! – оправдался он, - забыл как это делается, скотом быть приятнее, опускаться всегда легче чем подниматься. Я еще раз попробую!
На этот раз Потапыч с разбега ударился о ствол дуба прямо головой, оставляя после себя след в воздухе, удар был чудовищной силы, с дуба осыпались все желуди, и что-то жутко хрустнуло, путники сначала подумали что это треснул череп лесного духа. Однако, нет. Возле дуба, с земли поднимался могучего сложения зрелый муж, его спина была чудовищных размеров, под кожей играла развитая мускулатура. Плечи были широкие, спина прямая и гордая, когда он обернулся, Кзанзиля даже передернуло. Грудные пластины мышц были настолько огромны, что дух захватывало. Мужчина был не молод, спутанный волос был когда-то светлый, но теперь его легонько обожгла седина, борода, правда, торчала в разные стороны, но на странников взглянули синие глаза, настолько синие и глубокие, что в них отражалась мудрость веков.
- Ты это кто? – удивился Кзанзиль.
Лесной дух глубоко вздохнул, что сделало его в два раза больше и ужаснуло барда и друида. Разведя в сторону огромные руки, которые были чем-то напоминали корни этого самого дуба, он потянулся, и выгнулся так люто, что от натуги затрещала кожа и кости.
- Эх, давненько я не выходил в мир, - сообщил он.
- Кто ты? – снова спросил Кзанзиль.
- Зовут меня Вилий Белый, - отозвался дух леса.
- Почему Белый? – переспросил Капете.
- А ты как бы хотел меня звать, Вилли Токарев? – ехидно заметил Белый.
- Меня зовут Капете! – согласился бард. – Я бродячий менестрель, а этот толстый юноша, которого ты ругал трансвеститом - лесной волшебник, эльфийский принц, Кзанзиль Всемогущий.
- Прям, так и всемогущий! – улыбнулся Вилий.
- Ну да, я кое-что умею! – подтвердил Кзанзиль.
- Ну, прям так и принц? Прям так и эльфийский? – удивился Белый.
- Я высокорожденный! - оправдался Кзанзиль.
- Ну, уши у тебя острые, но ты не похож на эльфа! – констатировал тот, - а хотя это не мое дело, я так понимаю, вы странники, на работу в Невервинтер идете?
- Ну, ты волшебник, как догадался? – удивился Капете.
- Ты же сам мне об этот сейчас сообщил! – ответил Вилий. – Ладно, я сам немного бард. Хочешь сыграю, хотя ты свой инструмент разбил мне о голову, ну ничего, добудем новый. Эх, мне бы одежонку какую справить!
- Так где же её взять, в лесу-то? – удивился Кзанзиль.
- В лесу полно всего! – удивился Вилий, - и одежды и еды, и воды, какой же ты волшебник, если ты не знаешь, как все это добыть?
- Я не просто волшебник, я друид, хранитель знаний! – гордо ответил Владиэль.
- Плохо тебя учили твои учителя! – отозвался Вилий.
- Я самоучка! – сообщил Кзанзиль.
- Не, ну это я вижу! – ухмыльнулся Вилий. – А ты точно не трансвестит?
- Говорю же друид! – сообщил тот.
- Ой и не нравитесь вы мне ребята, не те вы за кого себя выдаете! – ответил Вилий, - ладно, тряхну стареной, схожу с вами в путешествие, помогу чем могу, поучу колдовать, тебя, - он кивнул Кзанзилю, - а тебя играть на лютне, я пока прибывал в обличии медведя, слышал твои три аккорда, ужас, я бы за такую игру в зашей бы гнал. Один бой, три аккорда, запахло весной, ну что за репертуар, ничего теперь я с вами, не пропадете. Пошли?
- Куда? – удивился Капете.
- Ну как, в Невервинтер! – сообщил Вилий.
- Ты так без штанов пойдешь? – удивился Кзанзиль.
- Нет, твою юбку надену! – хмыкнул Вилий.
- Это мантия! – огрызнулся Кзанзиль.
- Пусть будет мантия, помельчал нынче люд, ну ничего, не все потеряно, пошли, а лучше, побежали!
Подняв на пинках барда и друида, Вилий весело широко шагая направился в сторону беззимнего города. Дорога предстояла не близкая, и как уже понимал друид, её придётся проделать в спешном порядке, марш бросок в несколько лиг не особенно нравился друиду, но получив несколько подзатыльников от Вилия, одного лося, пару фофанов и сливу, Владиэль решил не спорить, он выбрал их двух зол меньшее, все-таки когда он бежит его не бьют. Друид покорился судьбе. Вот гнида.
Форд «мертвой лошади» был переходом через реку Дессарин. Брод являлся частью прохода Джундара, от Бельяра до Звонящих рогов. Когда-то здесь сражался герой Дестрил Лонгтреккер, в битве под ним пало три лошади, отсюда укрепление и получило такое название. Мост через Дессарин больше не существовал, бушующая стихия, вырвавшаясь из недр подземья уничтожило Сабрин, уничтожила Дессарин, уничтожило саму жизнь по берегам великих рек, от укрепрайона «мертвой лошади» осталась только одна башня. Вывороченные с корнем деревья, огромные булыжники, в рост человека, привалило к берегам, собственно, берегов никаких больше не было. Плотная среда разбушевавшейся стихии, произвела какие-то сдвиги в литосфере, приподняв один берег реки, и жутко опустив другой, под тяжестью волн ужасного вещества, вырвавшегося из Мензоберранзана. Река погибла, мост погиб, но на пригорке осталась башня крепости. Там и торговал контрафактными винно-водочными изделиями, низший гражданский чин, станционный смотритель. Эти самые изделия производили прямо тут, в одной из уцелевших ванн башни «мертвой лошади», где незамерзающую жидкость синего цвета, смешивали с водой, и ароматизаторами, а затем разливали в бутылки из-под элитного алкоголя, и продавали прямо тут, прямо в окно двери. Сам станционный смотритель был редкой гнидой, он никогда не выходил наружу, справедливо опасаясь нечисти, что приносила ему золото для обмена на алкоголь. Каких только гоблинов, троллей и трагладитов сюда не заносило. Кто-то из гоблинов, особенно предприимчивый, не долго думая, поставил недалеко стоячие столики, сделал прилавок и торговал закуской, написав на древнеэльфийском на деревяшке «БарЧик».
За столиками, под навесом, на открытом небе стояло отрепье разной масти, это были опустившиеся спившиеся люди, гоблины, за дальним столиком сидел прямо на земле здоровенный тролль, морда которого была столь отвратительна, что походила на помесь бульдога с носорогом. Существо плохо пахло, клок никогда не мытых волос свисал на лоб куском нечистой ветоши, оно постоянно чесалось, утробно рычало и издавало уже совсем неприличные звуки. Периодически прикладываясь к здоровому бочонку с надписью «Jarvodka», существо весело крякало, закусывая отвратительно заплесневелой копченой белугой, которая в руке тролля выглядела маленькой мойвой. Слюна весело капала с нижней оттопыренной челюсти существа, которая иногда отходила вниз, оголяя желтые никогда не чищенные клыки. Горилла-подобный субъект, может быть даже обладал некими зачатками разума, но они не отражались в его маленьких злых, глубоко посажанных глазках. Существо имело все признаки алкогольного опьянения, и судя по всему, испражнялось прямо под себя, иначе никак нельзя было объяснить отвратительный запах что шел от него. Остальные посетители несколько сторонились злобного тролля. В нескольких шагах от него стояла стайка местной нечисти, определить принадлежность к расе которых было уже невозможно, толи люди, толи гоблины, толи орки, толи просто спустившиеся с деревьев архантропы, да и какая, собственно, разница, «БарЧик» был настолько толерантен, что принимал любого, кто был в состояние платить за выпивку и еду.
К лежбищу нечисти приближалась процессия. Здоровый гоблин бакбер, сутулый и нескладный, тянул волокуши, сделанные из свежего ельника, рядом с ним шла женщина гоблин, постоянно ругающая бакбера за что-то, возле них прыгала маленькая девочка гоблин, кривляясь и гримасничая. Толпа нечисти с интересом посмотрела на приближающихся, особенно проявляя интерес к гоблинше и маленькой девочке, мерея длину рук бакбера, и подыскивая место, куда воткнуть нож. Окружив гоблинов, нечисть стала недвусмысленно ощупывать женский пол, оттесняя бакбера, почти ничего не говоря членораздельного, издавая какие-то звериные звуки.
- Это жена моя! – задумчиво сообщил бакбер, - так это, если чо!
- А ну разошлись, говноеды! – вдруг закричал поднявшийся с волокуш человек.
Несколько молний врезались в толпу архантропов, после чего окутали собравшихся феерией электрических разрядов, нечисть разлеталась в разные стороны, крича и улюлюкая. После того, как светопреставление закончилось, архантропы сгрудились стайкой, показывая друг другу какие-то жесты, подбирая камни и палки, явно собираясь в ближайшее время идти в атаку. Сенистр соскочил с волокуш, и попал ногой во что-то мягкое, собак тут конечно маг не наблюдал. Злобно выругавшись, он поспешил к столику, за которым сидел тролль.
- Слышь, Данки Конг, ты чё шкнишь? – спросил Сенистр подойдя ближе, - хочешь по рылу, падла, или будешь себя ровно вести! Да что я с тобой, ты верно и разговаривать не умеешь!
Тролль окинул мага своими маленькими, свинячьими глазками, утробно выдохнул, глотнул немного из бочонка и заговорил человеческим голосом.
- У меня к тебе претензий нет, садись рядом пей, - горилла протянул бочонок магу, тот принял его и еле подняв над головой, припал к отверстию, сделав три могучих глотка, маг протянул бочонок назад троллю.
- Меня Сенистр зовут, - протянул руку троллю маг.
- Оратай Аминофинский, - представился тролль, пожав своей обезьяньей рукой руку мага.
- Ничесе, - вырвалось у мага, - ты, типо, из королевской династии, сейчас куда не плюнь все из древних родов семи царей, и все кичатся происхождением, а раньше наоборот, говорили что за плугом ходили.
- Я хожу! – сообщил тролль.
- Куда? – не понял маг.
- За плугом! – ответил тот, – я же Оратай!
- Вот тебя как! – пробурчал маг, - ты очень на гориллу похож, лицо у тебя ну просто обезьянье, ты что Сунь Укун?
- Кто такой Сунь Укун? – проговорила горилла.
- Вот и я про то, никто не знает кто такой Сунь Укун, а вот Чубадзе, ты, наверное, знаешь!
- Конечно, знаю, Чубадзе великий воин крестьянин, все крестьяне знают Чубадзе!
- Ладно проехали пахарь-трахарь, - сообщил маг, - ты это сам из кого будешь, тролль небось?
- А не, я сам из НИИЭПИТа, мамка говорила, что папка горилла! – сообщил горилла.
- Ух ты, а я думал ты просто тролль! – удивился маг.
- Не я человек, Я Сабан-Богатур! – гордо сообщила горилла.
- Так все хорош, не перечисляй мне больше свои регалии, - маг загадочно хмыкнул, - слушай, тут такое дело, я тут не один, со мной семейка гоблинов, ты не против, если они присоединятся?
- Покупай бухло, и… я не против, пока есть бухло есть понимание!
- Ты мудрый как змей! – ехидно заметил маг. – Ей, гоблиноиды, идем сюда, Ил’Люха, веди свое семейство, сейчас бухать будем, как я обещал!
Гоблины подошли бочком, озираясь на улюлюкающую нечись.
- Не бойтесь! – сообщил Оратай, - пока вы со мной эти упыри не тронут!
- Так стойте здесь, утырки! – рявкнул маг, - не во что не ввязывайтесь, я куплю бухла и мы загудим!
Маг злой пружинящей походкой направился к башне, где торговал левятиной станционный смотритель. К слову идти пришлось не далеко. Всюду были указатели, нет, конечно не с надписями, на табличках красовались нарисованные бутылки, чтобы даже самый недалекий из орд властелина Мордора мог найти то место, где золото меняют на огненную воду. Подойдя к массивной двери, выполненной, как посчитал маг, из толстого горбыля, но прибитого настолько плотно друг к другу и пропитанного окаменевшей смолой, что снести эту конструкцию сразу было достаточно тяжело. Маг постучал в дверь ногой, на другом конце, послышалось лязганье запоров, в двери откинулась окошко, в которую в аккурат пролез бы бочонок Оратая, но не более того.
- Что надо, презренный! – буркнул станционный смотритель.
- Да я тут мимо проходил, - решил пошутить маг, - дай думаю зайду, тулупом разживусь, и дочку твою поизнасилую!
На миг лицо человека дрогнуло, маг что-то угадал, толи на счет тулупа, тол на счет дочки.
- Иди-ка ты отсюда подобру-поздорову, сынок! – отозвался старик.
- Да не ссы ты, батя, за водярой я и пивом, не буду я насиловать твой тулуп! – засмеялся маг, протягивая смотрителю несколько золотых монет.
- Есть только «Jarvodka» и «Bacdafucup Beer» от «Seamovingice», из вина только «Threeaxes», все пойло, теплое как моча!
- Давай всего по бочке! – констатировал маг.
- А не много ли тебе будет! - сообщил станционный смотритель.
- Так я не один, вон гоблины со мной, и Анминофинский на хвост падает! - весело ответил маг, - а ты вообще с какой целью интересуешься? Вопросы задаешь! Я тебе денег ты мне синьки, по-моему весь сказ.
- Я из вежливости! - отозвался смотритель, - а так мне все равно! Просто ты вроде вменяемым кажешься, зачем тебе пить с гоблинами? О тебе слышали кое-что!
- Кто слышал? - спросил Сенистр.
- Люди поговаривают! - многозначительно ответил смотритель.
- Какие люди? - уточнил маг.
- На толковище базар был, что маг есть, что буреет и закон ему не закон! - сообщил старик.
- Отец, ты мне что угрожаешь? - ехидно заметил маг.
- Мне все равно, я не стучу, я торгую пойлом, просто хотел предупредить, тебя ищут! - проговорил старик, - это не простые разбойники, о тебе спрашивали темные.
- Я сам темный! - ехидно заметил маг, - я готовлюсь стать личем!
- Шутки шутками, они ушли на Яртар, я не видел таких никогда, конные!
- А что это ты мне сдаешь их сразу, может ты с ними в доле сказал на Яртар, я пойду в другую сторону, а там засада, или может я отморозок и пойду за ними и там засада! Как понять тебя отец?
- Я знавал таких как ты, сам таким был, из тебя может толк выйти, если шею раньше не сломаешь, вот и решил предупредить.
- Слушай, если ты такой всезнающий, скажи мне пожалуйста, ты ничего необычного не видел за последние дни? - спросил маг.
- Необычного, а всадники - назгулы, это каждый день тут встречается? - съязвил старик.
- Нет, ну этого говна, везде навалом, кто-то кого-то ищет, королевства и высокорожденные семьи режут друг друга, убийцы, черные маги, ну это все понятно, я имею в виду необычного?
- Да ты прав! - согласился старик, - необычным в этом мире говна может быть только прекрасный цветок!
- Продолжай? - пробормотал маг.
- Ты, должно быть, ищешь фею? - спросил смотритель. Тем самым просто ошарашив мага.
- Откуда ты знаешь! Хотя ладно, не важно, я ищу маленькую Бель.
- Маленькая фея с крохотными крылышками, - согласился смотритель.
- Да, да, давно она была, когда она прилетала и куда ушла? - нервно бормотал маг.
- Так известно куда идут феи, - хмыкнул смотритель, - она могла направляться только в Луруар, что находится между Серебряной Луной и Сандабаром. Тлько я думаю она погибнет, Серебряной Луны нет, теперь там очень опасное место! Там если еще что-то и осталось, то только на вершинах холмов, все остальное затоплено.
- Сколько туда держать путь? - спросил маг.
- Туда миль триста, с гаком! - отозвался смотритель.
- Ага, а в гаке еще пятьсот! - съязвил маг. - Ладно, отец, спасибо, обнадежил ты меня, не буду пока личем становиться! Лучше тащи бухло и поесть с собой в дорогу, сыр, солонину, хлеб, тащи все, - маг протянул смотрителю еще горсть монет.
- Слушай сынок, я вижу ты не подлый! - начал старик.
- С чего бы это, если ты обо мне что-то слышал, то наверное знаешь, что я темный маг, маг отступник, некромант, меня выгнали из совета магов, ну можно так сказать, тем более за мной идут назгулы, с чего ты взял что я хороший, я гнида каких свет не видывал.
- Да, о тебе говорят всякое магистр Сенистр, - начал старик, - говорят, что разогнал совет, что увлекся еретиконской философией, говорят, говорят что некромант, да много чего о тебе сказывают, но сам же знаешь, правды нет, а люди врут. Я вот слышал о тебе, что из жалости спас от смерти хобгоблина, которого хотели зарезать ассасины Калимпорта, что вызволил этого самого гоблина их тюрьмы Мензоберранзана, о тебе говорят всякое, не всему я верю, вот и маленькую фею ты не спроста ищешь, наверное спасти хочешь!
- Откуда ты знаешь, может быть, она нужна мне для чудовищных экспериментов, я же говорю, собираюсь стать личем, мне она нужна для магического ритуала, для жертвоприношения.
- Наговариваешь ты на себя, - сообщил старик, посмотри мне в глаза.
Маг не хотел этого делать, но на миг встретился взглядом со станционным смотрителем, старик сразу что-то понял про мага, может быть даже то, что тот не знал про себя он сам.
- Ну, вот видишь! - сообщил тот, - я же говорю, ты хоть и мудак полный, но не подлый.
- Слушай, отец, ну ты давай рамки-то не переступай, а то за базар можно и ответить, - сообщил Сенистр.
- Да я что, я просто хотел спросить тебя, не встречал ли ты в своих странствиях где-нибудь в окрестностях молодую девушку?
- Да нет, отец, - ответил маг, - я девушек не встречал, я встречал только семейку гоблинов, с маленькой девочкой, которую они хотят продать в сексуальное рабство, за алкоголь.
- Вот видишь! - ухмыльнулся старик, - даже тут ты не можешь скрыть свою натуру, наверняка тащишь их с собой и поишь, для того, чтобы они этого не сделали, только твои старания полумеры.
- Это как тебя понять? - удивился маг.
- Ты же понимаешь, что эти гоблины конченные, да и девочка-гоблин, она тоже конченная, ты это знаешь, но все равно возишься с ними. Какая разница, продадут они её в рабство, или она вырастет и сама станет гоблином, будет продавать себя за алкоголь другим гоблинам.
- Ну, нельзя продавать детей в рабство, тем более сексуальное, это аморально! - удивился Сенистр.
- Не спорю, но...
- Как бы поступил ты, моралист? - зло спросил Сенистр.
- Я бы закопал этих гоблинов родителей, занялся бы девочкой, дал бы ей образование, и возможно она бы не стала гоблиншей.
- Ну, ты загнул, возьми если такой умный, у меня своих дел навалом! - сообщил маг.
- Вот, ты бежишь от ответственности! - продолжал старик.
- Ладно дед, не лечи меня, я так понял у тебя дочка пропала? - спросил маг.
Лицо станционного смотрителя вздрогнуло, маг попал в самую точку.
- Да пропала, она умница красавица, Дуней зовут, - волнуясь, начал старик, - если встретишь, проводи её ко мне, я заплачу.
- А вдруг её убили и снасильничали назгулы, - удивился маг.
- Я не знаю, я не думаю, я старый больной человек, я ничего не могу сделать, контингент тут сам видишь какой, одни морлоки, я ничего не могу.
- Ладно, старый, не я спецом искать твою дочь не буду, времени мало, если ты говоришь что Бель направилась в сторону Луруара, я последую туда, извини отец, у меня каждая минута на счету, её могут обидеть морлоки, да и меня время торопит у фей в запаси вечность, а я маг отступник, тем более алкоголик, у меня времени ни так много.
- Хорошо, что ты это понимаешь! – заметил старик.
- Ну так, я знаю много о своей судьбе, да я сам выбрал свой путь, нельзя сказать, что я ни о чем не жалею, но и изливать душу тебе мне некогда, Бель могут обидеть чудовища с рабочих окраин.
- А моя дочь, её тоже могут обидеть! - плаксиво сообщил старик.
- Извини не могу сейчас, если хочешь, как только я найду фею, я вернусь и мы поищем твою дочь, но это будет не скоро, сам понимаешь, мне жаль.
- Я знал, что у тебя доброе сердце! - сказал старик, передавая магу бочонки и мешок со снедью.
- Слушай, отец, а как тебя зовут? - спросил маг.
- Самсоном кличут! - отозвался тот, - Вырины мы.
- Так вот что я подумал, Самсон Вырин, а вот не гнида ли ты сам, ты торгуешь левой синькой, ты берешь с гоблинов и морлоков деньги, которые они несут тебе отняв у людей, сколько было убито и покалечено за эти деньги, что ты собираешь за алкоголь. Ты опаиваешь существ, они теряют разум и со временем превращаются в конченную мразь. Мне не сколько тебя не жаль, ты сволочь, и кровопийца.
- Ну, я же не заставляю их нести мне деньги! - удивился искренне старик.
- Ну, да, торгуя наркотиками, конечно, нет, еще скажи что алкоголь не наркотик, - зло проговорил маг, - выжег бы я это гнездо и рассадник скверны, да некогда, так что бывай, ты сам виноват, что дочь пропала, может быть её снасильничали вот эти вот архантропы, которым ты продавал водку, так что подумай на досуге.
- Ты действительно темный! - отозвался старик.
- Я справедливый, - констатировал маг, и отвернувшись от Самсона заорал в сторону "Бара Чика", - ей, мать твою, Ил'Люха, будь не ладно твое гоблинское отродье, иди сюда, неси бочонки к столу, будем бражничать!
Долговязый Ил'Люха сутулясь поспешил в башне смотрителя, он подхватил бочонки в охапку, вместе со снедью и вразвалочку, спотыкаясь и щеря обветренное лицо, покрытое кусками шелушащейся кожи как чешуей, двинулся в сторону своего семейства. Где Оратай Аминофинский подсаживал себе на колени маленькую девочку - гоблина, которая изобразив улыбку на грязном лице, растопырив руки в разные стороны кричала: «съешь меня!», Ленор весело улыбалась и подмигивала Оратаю, от чего горилла-подобное чудовище приходило в исступление. Маг злобно выругался.
- А ты куда смотришь? - спросил он у Ил'Люхи
- Ленор сказала, что мы пристроим дочку! - сообщил тот.
- Ты понимаешь урод, - взревел маг, - сколько ей лет, она же лопнет на этом чудовище!
- Оратай нормальный мужик! - растерянно отозвался Ил'Люха. - Ленор сказала, что будет груповуха!
- Это отвратительно! - заметил маг, - прекрати это!
- Как? - удивился бакбер.
- Да вот так! - заорал маг, и злобно не глядя метнул молнию в Оратая.
Толстый жгут электрической дуги врезался в лоб Аминофинского, чудовище на миг застыло, затем неестественно дернулось и повалился на спину, опрокинув соседний столик. В голове Оратая насквозь было прожжено отверстие, через которое можно было просунуть руку по локоть.
- Улюлю! - заорала Ленор, - ты все испортил!
Сенистр уже ничего не говорил, он прошипел заклятье, в его руках электрическая дуга заискрилась пронзительным синим цветом, послышался сильнейший треск, запахло ионизированным воздухом, круша все на своем пути, он направился в самую гущу приматов, которые крутились около "Бара Чика", убивая и калеча морлоков, молнии били им в руки, ноги, головы, головы приматов при этом взрывались со звуком лопнувшей перезрелой тыквы, туловища недолюдков шипя и пенясь обожженными внутренностями, разлетались ошметками под действием электрической дуги в миллион вольт, маг смертоносным вихрем пронесся по поляне. Ленор и Ил'Люха в недоумении уставились на застывшую мертвую картину. Маг уничтожил не только завсегдатаев питейного заведения, он еще и стер с лица Фаэруна само это заведения, покрошив в мелкую щепу, стоячие столики, витрины и прилавки. Хозяина этого вертепа маг сёк молнией пока тот не испарился золой. Оставшиеся в живых Ленор и Ил'Люха, мрачно переглянулись, Ленор нервно сглотнула, а Ил'Люха выронил алкоголь, и только маленькая девочка пробормотала: "съешь меня!".
- Так гоблиноиды, - слушай мою команду, - ты урод, - маг ткнул искрящемся хвостом молнии в сторону Ил'Люхи, соберешь из этой рухляди повозку, столы круглые, можно сделать колеса, а ты тварь! - маг указал на Ленор, - сейчас же пойдешь и накормишь ребенка, если я еще раз замечу попытки продать его в сексуальное рабство, с вами будет тоже самое, что и с этими морлоками, у меня нет времени разбираться кто прав кто виноват, но я знаю одно точно, то что ты хочешь сделать гоблинша, это не приемлемо, это не входит вообще не в какие ворота. Я лично лишу тебя родительских прав.
- Тоже мне, ювенальный пристав! - начала было Ленор, но вспомнив порку и увидав нехороший взгляд мага, решила больше не спорить и приступила к своим родительским обязанностям.
- Ну, сволочи! На этот раз разозлили вы меня крепко! - прошипел маг. - Вот гниды!
Вилий Белый отвесил звучный подзатыльник Кзанзилю, который присел прямо на филейную часть, прямо на землю, прямо посреди дороги, он ждал привала, но Вилий не собирался его устраивать, потому друид хотел запротестовать, но огромная жилистая рука схватив его за жировую складку на загривке поставила на ноги, филейная часть получила ускорение от голеностопа лесного человека.
- А ну, не спать, бежать, жирные сволочи, совсем человеческий вид иметь перестали! - весело ревел Вилий.
- Ты сам по лесам в личине бера шастал, тут мне еще и натации читаешь! - взвизгнул Кзанзиль.
- Ну, я-то в личине бера, - подтвердил Вилий, - а ты в свои юные годы распоролся в жирного кабана, прям сейчас на сало режь, да еще на трансвестита похож! - Вилий потрепал друида за живот - фартук.
- Руки прочь, - опять плаксиво прохрюкал Кзанзиль, - мое вашество желает отдохнуть!
- Отдыхать будем, когда ночлег добудем! – сообщил Вилий.
- Я хочу сейчас! – плаксиво сообщил Кзанзиль, - ты обещал премудростям научить магическим, а сам по рылу бьешь!
- Я еще тебя по рылу не бил! – резонно заметил Вилий, - но ты уже близок, чтобы словить по щам.
- Долой насилие! – запротестовал друид, – это геноцид какой-то!
- Не скули, нам еще один рывок и будем пить квас в корчме! – проговорил Вилий.
Действительно, тянуло дымом, слышался лай собак и мычание скота, где-то недалеко была весь. Беззимний город обрастал поселениями и постепенно превращался в мегаполис. Жители окрестных ел старались селиться ближе к городу, бросая дальние хутора, город сулил заработок, тем более что Невервинтер стал столицей расы людей, да и не только людей, сюда стягивались рабочие, крестьяне, маги и воины. Дормидонт Народный строил новый мир, где по замыслу тайных магов должны были стереться различия между расами, конечно, как это должно было произойти несколько было непонятно, как скрестить светлого эльфа в халфлингом, но задумка была именно такая.
Друид больше не мог бежать, однако он понимал, что здоровые волосатые ручищи медведя оборотня с большим удовольствием помнут его бока, если дать ему повод. Потому Кзанзиль больше не пререкался, а принял смиренно свою участь. Капете, тоже не спорил, он видел какие манипуляции Вилий производил с друидом, и протестовать желание отпадало моментально. Вскоре показалось строение, двухповерховый сруб с острой крышей, покрытой частой гонтой и коньком на конце. Не высокий забор говорил о том, что люди здесь не бояться разбойников, что было вообщем-то понятно, Дормидонт хорошо платил страже и люто спрашивал с охранки за беспорядки и бандитизм. Судя по длинной коновязи, беспорядку на дворе это и была корчма. Как заметил Капете, Кзанзиль несколько прибавил ходу, скорее всего, он рассчитывал отдохнуть наконец-то. Во дворе бродили наглые свиньи, а у крыльца лежал крупный рыжий кабель, похожий скорее на Вилия в личине лесного зверя, чем на собаку. Увидев путников, пес поднял морду с лап, и утробно зарычал, не двусмысленно указывая на то, что его кормят не напрасно, путники остановились. Вилий развёл руками и поманил пса к себе, здоровенная зверюга, нехотя поднявшись на лапы подошла и обнюхала голого мужика. Вилий безбоязненно потрепал его по загривку, пес завилял хвостом и присел на задние лапы, признавая в Вилии если не старшего, то равного уж точно.
- Ой какая собачка! – сообщил Кзанзиль, он тяжело дышал, крупные капли вонючего пота, гроздями сказывались по лицу заливая глаза.
Друид потянул к псу руку, чтобы погладить, однако животное молчаливо оскалило здоровенные зубы, не двусмысленно указывая на то, что этого не следует делать, и если тот в медведе – оборотне признал вожака, то руку жирному трансвеститу он оторвет с большим удовольствием. Друид что-то понял, и не стал прикасаться к псу.
- Не тронь этого содомита, - проговорил Вилий, - он со мной, он не будет гладить тебя.
Пес как будто понял, еще раз демонстративно оскалился на друида, и вернулся на свое место, лег и положил морду на лапы, глазами поглядывая за вновь прибывшими.
- Ну что встали, идем! – проговорил Вилий, - внутри нам дадут поесть, если конечно мир не изменился слишком сильно, пока я в скитаниях был.
Путники проследовали внутрь помещения, массивная дверь с давно не смазанными петлями как могильная плита закрылась за ними, что-то подсказало Капете, что их будут бить, но наваждение быстро ушло. Помещение было просторное, освещено плохо, свет из закопчённых окон падал только на ближние столики, за грубо сбитым прилавком стоял толстый мужик, в красном жителе, с масляными волосами, зачесанными на пробор. Корчма была пуста, только в дальнем углу дремал на лавке половой. Вилий направился прямо к хозяину, который что-то выводил в приходной книге, не обращая на вошедших особого внимания.
- Ой ты гой если, молодой хозяин, - начал Вилий, - а прими ка ты путников, странников, что дорогами шли, скиталисья, ой, не гони ты перехожих каликов, что хотят обогреться со странствия, одну ночь скоротать в твоей хижине.
- Пять золотых! – сообщил хозяин, не поднимая головы от бумаг.
- Ой, хозяин погоди с ценами, ты гляди на нас в очи светлые, мы же вовсе гуляем без грошика, да зачем музыкантам золото, все пропьем что добыли в странствии, ты скажи ка лучше любезнейший, как мы можем тебе угодничать, аль дрова нарубить тебе надобно, иль воды заготовить кадочку, или двор подмести усердствуя, аль в конюшне ходить за лошадью. За одежду и кров послужили бы, да на совесть дела бы поделали, а в вечор, когда гости съедутся, мы играли бы песни складные, веселили почтенную публику!
- А, опять бродяги! – хмыкнул толстомордый корчмарь, оглядев вошедших, его лицо несколько удлинилось, когда он увидел голого здорового мужика, с огромными ручищами и медвежьей шеей, еще больше удивился он глядя на жирного трансвестита, - вы что педики? – спросил он на крайний случай.
- Не ругайся на нас, а выслушай, - продолжал Вилий, - истрепалось платье путников, не одну мы версту прошли, а тысячи, так нужда погнала в поденщики, пожалей ты нас юродивых, так батрацким трудом не побрезгавши.
- Ладно! – сообщил хозяин, - идите в людскую, распоряжусь, одежду дадут, в голом виде и женском платье нечего тут народ смущать, а потом потрудитесь, работы у меня полно, еду обещаю! А вечером посмотрим, какие вы певцы, если что не взыщи, батогами побью, а так еду, одежду и кров заработаете.
- Ой, спасибо тебе, человечище, что глухим не остался к сиротам, мы сослужим тебе дело доброе.
- Все, я занят идите, - сообщил хозяин, - ей Ивашка, - крикнул он полового, - дай рубахи и штаны странникам!
- А сапоги? – удивлся друид.
- Ха! Наглый какой! – возмутился хозяин, - сапоги надо заработать! Давай иди, пока я не передумал.
Половой отвел странников в людскую, там он важно, как будто вручает награду от властительного сюзерена, выдал каждому конопляную рубаху, и безразмерные конопляные штаны, с особой важностью конопляные кальсоны, и настрого велел подвернуть штанины, чтобы не пачкались. Капете, аккуратно снял с себя одежду, сложив кучкой на лавку, половой Ивашка скривил рябое лицо, судя по всему, он явно сомневался в гигиенической целесообразности присутствия оной в помещение. От мантии друида, который бросил ее рядом, тот вообще отпрыгнул как черт от ладана. Путники облачились в рубище, Ивашка с сомнением оглядел поденщиков.
- Слушайте, калики, а не постирать ли вам свои одежды, для начала, а то простите, прет от них не луговыми цветами, и даже не крепким мужским потом, а уж совсем непотребством.
- Да ну, нормально, пахнет так! – сообщил друид, нюхнул полу своей мантии с тыльной стороны.
- Вот и я говорю, что нормально так прет, - ехидно заметил Ивашка, - а, по хорошему, не должно, вы что же это в таком виде будите выступать?
- А почему нет? – удивился Капете.
- У нас приличный кабак! - заметил половой.
- Ну и мы тоже! – не унимался друид.
- Стирайте, в этом я вас на сцену не допущу, - сообщит тот, - хозяин слишком добрый, что привечает всякую рвань, я бы вас гнал взашей!
- Ну, потому ты и не хозяин! – заметил Вилий, - тот прозорлив, сразу разглядел артистов!
- Да нет! – хмыкнул Ивашка, - не разглядел, просто он несколько не здоров головой, и любит жестоко обращаться с челядью, скорее всего после того, как вы поработаете, поедите, и споете, получите в ухо от него лично, он садомазер!
- Мадафакер? – переспросил Вилий.
- Нет, он садист! – заметил Ивашка.
- Так мы растопим его сердце залихватскими и лирическими песнями, среди нас потомственный бард, Капете, лесной музыкант друид.
- Я так понимаю, он у вас вместо бас-бочки, вон как попердывает! – ехидно заметил Ивашка.
- Талант не скроешь! – заметил Вилий.
- Ладно, хватит помещение коптить, - отрезал половой, - ты здоровый, натаскаешь воды из колодца на кухню и в бочку в зале, потом натаскаешь воды из озера в поилку для лошадей у коновязи, наколешь дров, на заднем дворе тебе дадут топор, и натаскаешь на кухню, чтобы хватило на сегодня. Потом можешь поесть. Ты лысый, - обратился он к Капете, - очистишь конюшню от говна, и принесешь лошадям поесть, почистишь их всех, и тоже можешь поесть. Ты жирный, - половой указал на Кзанзиля, - вычистишь свинарник, и помоешь параши.
- Я не буду мыть парашу! – возмутился друид.
- А куда ты денешься! – заметил половой. – Хочешь есть, будешь чистить говно, вот так быстро быстро, - тот показал судорожным движением, как по его мнению надо было чистить говно.
- Да почему я-то? – возмутился друид.
- Да потому что из вас троих ты один похож на трансвестита! – сообщил половой. – Словом, когда закончите, помойтесь, возможно, я вас покормлю, если все справно сделаете, а уж потом и петь будите!
- А сели мы тебе по носу зарядим? – на крайний случай поинтересовался Вилий.
- Крикну городового, тогда и без еды останетесь и битыми будите! Так что за работу.
Делать было нечего, путники переглянулись, и собрав в охапку свои одежды, понесли их стирать на озеро. Друид злобно пинал траву по дороге, судя по всему, работать он не имел ни малейшего желания, ни призвания. К слову, ничего не умел. В сердцах он швырнул свою мантию в воду, от неё в разные стороны пошли зеленые круги, кое-где всплыла рыба. Вилий отошел подальше от этого места, он был без одежды, и стирать ему было нечего.
- А ты обещал девочек, золото, замок, шхуну с бассейном! – гнусаво заметил Капете.
- Не ссы все будет, это временные трудности! – отозвался Кзанзиль, он вошел в воду и выловив свою мантию, стал её усиленно отжимать. – Вот исполним тута, нас глядишь заметят и будут на корпоративы приглашать, путь к славе тернистый!
- Так вы звёздами что ли, - удивился Вилий, - звёздами желаете быть?
- Ну конечно! – не унимался Капете, - друид говорил, что девочки, золото.
- У куда вас занесло, - хмыкнул Вилий, - ладно, помогу вам стать менестрелями, хотя…за работу сволочи, а то нам по шее надают, и пожрать не будет, а голодным получать по шее не охота. Ану вперед!
Путники, подгоняемые пинками Ваилия, помчались выполнять задание, данное им хозяином трактира. Конечно, и Капете, и высокорождённый эльф, без энтузиазма отнеслись к необходимости поработать, но мотивации им придавала нога Вилия и его подзатыльники, а еще он твердо обещал пробить фанеру Кзанзилю, лося Капете, и заставить обоих стоять цаплей, и кричать чайкой, если они откажутся работать. Кулачищи у Вилия были весьма крупные, и потому бард и друид решили не спорить. Вот гниды.
Брайт Фалькон торопился, он звериным чутьем ощущал погоню. После того, как они с путниками, собственно с дуэргаром положили отряд разбойников, он прям чувствовал наличие ментального присутствия, кто-то явно за ними следил, весьма сильный и могущественный. Брайт не помнил за собой ничего такого, он не понимал, чем он насолил Халзану, кто мог заказать его, а может быть не его. Хотя Кандыба говорил, что их послали именно за ним. Интересно все это. Надо будет пренепременно заехать в Лускан, и разузнать что к чему, опасно конечно, да деваться некуда. В храм духа можно пройти и по другим дорогам, ну там вообще не пойми что творится, непотребство кругом. Дорога на Мирабар широкая, и людная, а в городах затеряться легче, чем бежать через Высокий Лес, хотя с его компанией это будет непросто и в большом городе. Фалькон понимал, что логичнее оставить дроу и дуэргара, да и маленького халфлинга, двигаться в одиночку намного легче, и он быстрее сбросит с хвоста преследователей, доберется до храма и, наконец, начнет свою светлую миссию по освобождению мира от гадости, только тогда скорее всего преследователи их зарежут, одолеть дуэргара судя по всему будет не просто, но халфлинг и дроу явно смертники, да и у дуэргара мозгов нет.
Погоня действительно приближалась, у кромки горизонта показалась поднятая в небо пыль, отряд был голов двадцать, а может быть и сорок, может быть они шли по следу, а может быть чья-то воля вела их, а может быть это вообще были люди местного когунга, который расширял свое маленькое королевство, в надежде однажды проснуться королем, раздумывать над этим было некогда. Брайт нервно теребил вожжи, ему собственно не требовалось этого, он мог вести животных ментальным влиянием, но он заметно переживал, столкнуться с отрядом хорошо обученных воинов не входило в его планы, да и сомневался он, что устоит один против всех.
Преследователи становились все ближе, паладин уже слышал как ржут их кони, надо было срочно что-то предпринять, лесополоса по обочине становилась гуще, возможно, впереди была засада, там где дорога вплотную прилегала к лесу, вполне мог сидеть отряд лучников или арбалетчиков, с эффектом неожиданности это было почти смертельно, их как будто специально загоняли в капкан. Надо было действовать. Брайт остановил фургон, каретой назвать это транспортное средство не поворачивался язык. Мысленно позвав своего жеребца, который бежал недалеко, вместе с осликом Певе, он спрыгнул на землю, оббежал повозку с обратной стороны, открыв сундук, он выудил оттуда две казацкие шашки, и два небольших легких топорика, и два автоматических арбалета, постучав по повозке, он громко выругался:
- Так, вылезьте сволочи!
Первой показалась давно не мытая голова темного эльфа, он вывалился наружу еле удержав равновесие, как отметил паладин, дроу явно был не боец. Следом спрыгнул, обезьяноподобный дуэргар, он был облачен в кольчужный доспех с вставками из конских копыт, от чего казался еще шире, и был похож, на отожравшегося орангутанга.
- Так слушай план, ты поведешь повозку, - Брайт тыкнул пальцем на дроу, - поведешь медленно, вдумчиво, позволяя тому отряду тебя догнать, я думаю юродивого резать сразу не будут, только обязательно, слышишь меня, обязательно, расскажи им про Корелона и про то, как тебе Лучиэнь Тинувиэль будет делать менет. Ты, Брайт указал на Певе, будешь сидеть в повозке, раскроешь какую-нибудь книгу, у тебя же есть записная книга, куда ты строчишь рапорта, и будешь изображать ученого халфлинга, и не спорь, иначе тебе зарежут.
- Я могу изображать ученого халфлинга потому, что я таковым и являюсь, - возразил Певе, - в отличии от вас, высокомерные меднолобые воины, я учился наукам, слышишь, наукам!
Больше, правда, Певе ничего не сказал, дуэргар, коротким, хлестким ударом в челюсть, послал маленького проказника в нокдаун.
- Спасибо! - похвалил паладин, - а мы с тобой, он указал на дуэргара, поскачем вперед, я сейчас распрягу одну лошадь из тройки, и мы помчим как ветер, если там засада, мы порубим её капусту, а потом сами устроим засаду на охотящихся за нами, я думаю дроу и полоумного халфлинга сразу бить не будут, во сяком случае опасности они не представляют, поэтому возможно схлопочут в нос, ну свяжут может быть, а может и не будут, может вообще не тронут.
- Возможно! - скептический подтвердил Эпен'Сил, оглядывая Стилфиста.
- Улюлю! – заорал дроу, - а ежели меня грохнут, кто Тинувиэль выручит? Я не согласен! Слышь, Дубошит, ты же слышал Кондыбу, им нужен паладин, давай сдадим его им, нас не тронут. – Стилфист указал своим грязным пальцем на Брайта, дуэргар на миг заколебался, но потом показал дроу кулак, а потом средний палец.
- Держи, - Брайт протянул Дуэргару боевые топоры, - смотри тут лямка, наденешь на запястье, чтобы от крови рука не соскальзывала! Вот арбалет, восьми зарядный, автоматический, тут предохранитель, тут пружина, боекомплект полон, стрелял когда-нибудь?
- Доводилось! – широко улыбнувшись сообщил Эпен’Сил.
- Ты невменяемый, улюлю! – заорал дроу, - кровожадный!
- Хага! - подтвердил серый гном, - от крови, - будто завороженный он оглядел топорики.
- Дурленг! – отозвался Стилфист, - ты что совсем идиот, ты же помнишь, чем закончилась та история с арбалетом!
- Не называй меня Дурленгом, - огрызнулся серый гном, - да и не я тогда стрелял! А ты! Это ты ничего не умеешь делать! А я могу!
- Скачешь за мной. Как дам команду, пойдем пешими, затем бой, будь готов! - посоветовал паладин.
- Всегда готов! - отрапортовал Эпен'Сил.
- Тогда вперед! - рявкнул Брайт.
Подскочив к лошадям, он распряг одну из деревенских кляч, составил двойку, вместо тройки, на Фаэрунский манер, в Рашемене больше использовали тройки, тройки были более надежными и тяговитыми. Сбросив лишнюю сбрую в кусты, и присыпав листвой, травой и сушняком, чтобы в случае чего их не опознали, водрузил на лошадь седло, животное фыркало, скорее всего, оно никогда не ходило под седлом. Брайт обнял голову лошади. На миг мир как будто изменился, красные всполохи были в глазах Брайта, время остановилось. Потом, он ощутил холод, и все кончилось, паладин как мог, всеми известными ему средствами сделал ментальное влияние на кобылу, ему даже стало нехорошо, подобные вещи отнимали много сил, может быть он сгубит животину, но она должна нестись как арабский скакун, хотя бы не долго. Он бросил узду дуэргару, а сам вскочил на своего боевого коня. Дуэргар, как шимпанзе на дерево взобрался в седло.
- Вперед! - взревел Брайт.
- Э! - заорал Стилфист, - ты что, уважаемый, я никогда лошадьми не правил, я не умею!!
- Схадхись, пхрихдхурхок! - сообщил паук, сидевший на козлах, - я умею!
- Ааааа! - заорал Стилфист, - говорящий паук!
- Дха бхратхан! - сообщил арахнид, - ты походху и впхрямьх, гхоловхой тхроулсхя! Тхы схам-тхо пхо твхоемху кхто!
- Я! Улюлю, эльфийский принц, воинства Корелона! Ты не слышал эту историю!
- Бльхиядь! - выругался паук и вопросительно посмотрел на Брайта, тот отвел глаза, мол терпи приятель, дело не шутки. Паук поняв, что будет вынужден прослушать удивительные истории о похождении принца Стилфиста, несколько поник.
Брайт пришпорил коня, и они вместе с дуэргаром понеслись вперед, деревенская кляча не отставала, понимая облака дорожной пыли, путники скоропостижно удалились, оставив Голиафа слушать нескончаемый параноидальный бред поехавшего дроу.
- Паука спрячь как догонят! – крикнул Брайт.
- Дха иха схоронюсь! – отозвался Голиаф.
Паладин и дуэргар быстро исчезли из вида впереди. Брайт гнал во весь опор. Лиг через пять, Брайт увидел сужение дороги, а ещё почувствовал чужое присутствие, засады была явно неподалеку, понять где и сколько сразу он не мог, потому немного подумав, он остановил коня, дуэргар остановился недалеко от него. Паладин заметил что лошадь Эпен’Сила роняет пену, и шатается.
- Стой! Они близко! – сообщил паладин. - Ну ка, слезай, пойдем короткими перебежками по лесу, лошадей пустим вперед, снимай нательную рубашку!
- Это еще зачем? – удивился дуэргар.
- Снимай говорю, - посоветовал Брайт.
- Так она под кирасой, это доспех скидывать! – удивился серый гном.
- Короче, снимай, - зло фыркнул Брайт, и сам стал скидывать кольчугу, - и кальсоны снимай!
- Да зачем кальсоны-то?
- Набьем их травой, посадим вместо себя на лошадей, лошади пойдут вперед, если есть засада на них нападут! Мы узнаем где они и порежем в капусту.
- Они что нападут на кальсоны? – удивился дуэргар.
- Короче набивай рубаху и кальсоны травой, туго набивай, потом посадишь на лошадь, и шелом сверху прикрепи, да так, чтобы все это не упало.
- А я как без шелома? – удивился Серый гном.
- Переживешь! – сообщил Брайт.
- А если мне в голову стрела попадет, то бы от шелома отскочила, а так как?
- Воткнется! – согласился Брайт.
- Ну и? – поинтересовался Эпен’Сил.
- Ну, вытащишь, кость срастется! – порекомендовал паладин.
Судя по всему, дуэргар либо не понял его сарказма, либо тактично не отреагировал, что конечно, маловероятно. Когда все было готово, чучела водрузили в седла, и не спеша пустили лошадей вперед. Сами стали двигаться короткими перебежками в лесополосе вдоль дороги, паладин проинструктировал дуэргара, как перемещаться тихо. Шли они наверное с лигу, предже чем стальные болты арбалетов ударили по чучелам, дрогнули лошади. Все произошло быстро, животные, почуяв неладное, метнулись вперед, однако снаряды страшных оружий повтыкались им в бока, деревенской кляче, что под действием ментального влияния Брайта неслась как арабский скакун болт ударил в глаз, подкошенная она упала, перекувыркнувшись через голову, конь Брайта встал на дыбы и рухнул замертво, от увиденного у паладина защемило сердце, он всё таки рассчитывал, что разбойники пощадят транспорт. Хороший конь стоил хороших денег, судя по всему деньги нападавших не волновали, либо им заплатили столько, что все остальное не имело значения. Паладин ощущал, что начинает свирепеть, это какой же надо быть тварью, чтобы убить лошадь.
Из леса стали выходить вооруженные люди в хорошей броне, хорошо подогнанной и одинаковой, их было человек десять, судя по всему, они были не дураки, и десяток остался на местах прикрывая их из засады, у бойцов чувствовалась военная подготовка, это не простые разбойники, это чья-то регулярная дружина. Бойцы двигались слаженно, умело. Какие же силы посланы за ним и почему, да кому вообще интересен рядовой паладин из северной цитадели, что тут происходит. Надо будет непременно узнать, но для начала он их зарежет, всех.
- Так, - прошипел Брайт дуэргару, - сейчас я пойду резать этих гадов, что вышли из укрытия, твоя задача перебить тех, кто сидит в кустах, я буду двигаться очень быстро, но бывает, что стрела летит быстрее, поэтому, тебе необходимо тоже двигаться быстро, там человек пять с нашей стороны лесополосы, столько же с другой, твоя кираса выдержит попадание арбалетного болта, ну один два раза точно, потому не мешкай, иначе убьют обоих.
- Хорошо пошли! – скомандовал Дуэргар, и ломанулся в сторону указанную паладином.
- Вот отморозок! – удивился Брайт и последовал к своей цели.
Один из нападавших подошел к дергающейся в судорогах лошади, ногой перевернул натянутый на чучело шлем, и только он крикнул, о том, что это подстава и человека тут нет, как сабли паладина отсекли голову ближайшего к нему воину. Он двигался как вихрь, как смерч, он направил сам на себя действие своей ментальной магии, он слышал, как щелкает тетива арбалетов, и гудит туго взведенная пружина автоматического механизма подаче стрел и взвода, он старался двигаться очень легко, подобно молнии, и не оставаться долго на одном месте, он чувствовал, что не от всех стрел смог увернуться, что-то тыкало его в бок, в плечи, срывало металлические пластины, которые усиляли броню кольчужной рубашки. Оценивать повреждения было некогда, он кружился в смертельном танце. Казацкая шашка это страшное оружие, тяжелее катаны, но намного легче двуручного меча, вокруг паладина кружилось облако сверкающей стали, настолько быстро, что казалось это накидка из тончайшей поволоки, отрубленные части тел разлетались в разные стороны, все было в крови. Паладин ощущал соленый металлический вкус на губах, берсерк внутри рвался наружу, однако Брайт загонял его назад, нельзя было терять голову. Его сабли рубили налево и направо, он все еще слышал жужжание механизмов механических луков, однако, как он понял, били они не по нему, только бы дуэргар успел, и его не убили, иначе и его застрелят, эти сволочи не щадили даже лошадей. Отряд оставшихся в живых перестроился, шестеро из десяти уже были не опасны, двое заходил сзади, один держался поодаль, и готовился метнуть протазан, а четвертый готовил сеть. Сеть он метнул сразу, паладин принял ее на скрещенные шашки, груз на сети больно ударил по лицу, шлема не было, голова заметно загудела. Руки паладина запутались вместе с саблями, двое, что караулили сзади, бросились на Брайта, ощущая вкус близкой победы, однако, тот развернулся и побежал на них, подставляя спину под удар протазана, воин, пользуясь моментом, метнул его, Брайт резко упал на колени и повалился на спину, протазан прошел в дюйме от его головы, и аккурат воткнулся в живот одного из нападавших, больше запутываясь в остатках сети, Брайт вскочил на ноги, удар меча второго нападавшего смягчил спутанный клубок сети на шашках паладина. Брайт понимал, что надо скинуть сеть, но он все больше и больше запутывался в ней, видя, что он спотыкается, нападавший попер на него, неистово размахивая мечом. Улучив момент, Фалькон просунул руки в спутавшийся клубок сети глубже освобождая сабли, и бросился на воина, он понимал, что не угадай он момент, он умрет. Меч нападавшего описал дугу, воин был хитрый, опытный, он ожидал нападения Брайта, и обратным движением клинка намеревался снести ему голову, но паладин оказался быстрее, он подскочил к нему вплотную и свел сабли, отрубленная голова на куске кожи повисла на плече у воина, кровь фонтаном била из срубленной шей, тело еще не понимало, что умерло, и обратный удар воина, чуть было не достиг цели, заставив Брайта шагнуть назад, он окончательно запутался в остатках сети, и поскользнувшись на чьих-то кишках рухнул на землю. Он пытался выбраться, но ничего не получалось, сеть была добротная, руки утонули в ней по плечи, моток веревок превратился в бесформенную массу, спутал конечности паладина, все было в крови, веревки хоть и скользили, но не хотели сниматься, зацепившись тли о наручи, толи о поврежденную кольчугу. Бесспорно, будь у Брайта время, он бы справился, но его не было, тот что метал протазан, еще был жив, и весело хмыкая, чавкая пузырящимися внутренностями, разбросанными вокруг, шел к Брайту.
- Да вот тебе и конец! – ехидно заметил тот.
- Стой! Стой! – взмолился Брайт, - ты хоть скажи за что?
- А какая тебе разница, если ты через минуту отправишься к праотцам? – скривив в улыбке лицо спросил нападавший.
- Мне интересно за что? – тоже улыбнулся в ответ паладин.
- Да я почем знаю? – хмыкнул воин. – Наш когунг ведет охоту на тебя, а зачем, мне лично все равно, мне, что тебя резать, что нахального крестьянина, что не поклонился моему господину!
- Так слушай, может быть это не я? – удивился Брайт, - откуда ты знаешь, что тебе велено убить именно меня?
- Ты же паладин? Вон и на доспехах у тебя герб вашего братства, велено убить паладина!
- Погоди, погоди! – тянул время Фалькон, - так может я не тот паладин, что тебе нужен, может быть я другой?
- Это не имеет значения, тот, или не тот, - ответил воин, занося меч, для удара, - у нас тут паладинов отродясь не бывало, стало быть ты тот, а ежели не тот, то просто для верности тебя надо зарезать, тем более ты покрошил половину моего отряда, сам когунг Вальтарен спешит за тобой, я тебя убью, мне будет милость моего господина, девку хорошую даст, деньжат, отпуск заслужу, у нас у воинов развлечений мало.
- Да стой ты, может, сойдемся на чем? – сообщил Паладин, он понимал, что воина не удастся купить, но ему нужно было немного времени.
- А что мне может предложить голый витязь, у которого не надела, ни вотчины, ничего!
- Я служу Храму! – отозвался паладин.
- Тем хуже для тебя! – сообщил воин.
- Храм покарает и тебя и твоего господина! – сообщил паладин.
- Так тебе-то уже это все равно будет, да и я думаю, никто меня не покарает, - хмыкнул воин, - твою голову просили могущественные силы, так что, я думаю, меня отмажут!
- Может твой господин и минует кары, но он непременно сдаст исполнителя! - заметил паладин.
- Ну это еще бабушка на двое сказала! – согласился воин.
- Да что ты с ним разговариваешь! – сообщил подошедший дуэргар, - на!
Воин только начал поворачиваться в сторону подошедшего серого гнома, как тот спустил тетиву своего автоматического арбалета. Стальной болт, с близкого расстояния, угодив воину прямо в висок, пробил шлем с одной стороны, и вышел с другой, тот подкошенный, дернулся в предсмертной судороге и повалился на Брайта, чуть было не задев того поднятым для удара мечем.
- Спасибо! – сообщил поднявшийся паладин, - еще бы чуть, чуть и не разговаривать нам с тобой!
- Это не воин, это дебил, я бы тебя сразу зарезал, а уж потом стал бы разговаривать! – ухмыляясь заметил Эпен’Сил.
- Ну, ты правда кровожадный отморозок! – заметил Брайт. – Что с лучниками, или арбалетчиками?
- А я хи всех порубил, они даже стреляли, вон и в тебя попали! – уточнил дуэргар.
Брайт огляделся, действительно, несколько стрел застряли в его кольчуге, хорошо прошли по касательной, конечно, порезали бока, из под одежды струилась кровь, но ранения были не опасными, так царапинами, потому паладин вырвал стрелы из кольчуги, доспех был поврежден, много защитных пластин покорежено и сбито, но все равно он был доволен, что ему так повезло, прямой выстрел из механического лука, не выдержит ни одна кольчуга, даже с металлическими пластинами. Брайт посмотрел на серого гнома, он только сейчас заметил, что доспех того, изрядно покорёжен, пластины сбиты, а кое-где видно волосатое тело гнома, но сей факт, судя по всему, не печалил последнего, хорошо, что тот надел тяжелый доспех с вставками конских копыт, иначе был бы мертв.
- Сколько их там было? – спросил Брайт.
- Так как ты и говорил, пятеро с каждой стороны дороги, – ответил гном, - там у них станковые автоматические арбалеты, почти с полным боекомплектом, мы можем подождать нашу повозку и спасти наших ребят, если их еще не убили, хотя мой друг дроу, немного придурок, скорее всего ему разобьют нос, но не более.
- Тогда за дело! – сообщил Брайт, - надо быстро утащить тела и…остатки…спрятать в лесу, тут кровь засыпать пылью, проверить боекомплект и ждать, они близко, ты сможешь справится с таким оружием?
- Я из такого не стрелял! – честно ответил гном, - но раз уж с этим разобрался, - он похлопал по цевью ручного механического лука, - думаю там не сложнее, я только не понял, как пружину взводить.
- Покажу! – согласился Брайт.
Путники достаточно быстро раскидали куски мяса от нападавших по кустам, присыпали кровь дорожной пылью, и отправились к станковым арбалетам. Паладин, пополнил боезапас, он показал дуэргару, как снаряжать болтометную ленту для автоматического арбалета, показал, как взвести пружину, механизм был большой, громоздкий. Станковые арбалеты, появились недавно, это было страшное оружие, мощное, убойное, скорострельное. Дуэргар был счастлив, он сделал пробный залп по деревьям. Металлические болты чуть ли не полностью входили в древесину, оставляя лишь оперение хвостовика. Вообще автоматические системы подачи стрел и взвода тетивы существовали и раньше, они были как механические, на пружинах, так и магические, основанные на действие заклятия, но они являлись достаточно ненадежными, потому и не получили широкого применения. С развитием технологий и особенно металлургии, пружины стали более качественными, более долговечными и мощными, что позволяло собирать вот такие страшные дьявольские устройства как станковый автоматический арбалет. Брайт дал четкие указание гному стрелять только после того, как начнет это делать он, они засели с оружием по разные стороны дороги, и стали ждать. Паладин отметил, что нападавшие используют современное оружие, станковый арбалет вещь редкая, армейская, да и не у всякой армии местных вассалов таковое имеется, стало быть кто-то экипировал их оным, а это могло значить только одно. За ними охотится кто-то могущественный, силы которого таковы, что тот в состоянии достать и отдать в пользование удельному князьку такое убойное оружие. Это даже не уровень уголовного авторитета Халзана, его по всей видимости, тоже кто-то использует, паладин был далек от понимания структур тайных обществ, однако, идиотом не был и сложить мозаику ему не составило труда. Но кто же хочет его смерти. Вот это вопрос и, самое главное, почему, что такое он сделал, неужто из-за той колдуньи, да вряд ли. Тогда почему, но ничего, скоро он во всем разберется.
Наследный принц всея Мензоберранзана, император объединенных земель Фаэруна, ну, во всяком случае, каковым он себя сам считал, Каламбур Барда, он же с некоторого времени Стилфист, светлый эльф воинства Корелона, посланный с благородной миссией спасения Лучиэнь Тинувиэль сидел на козлах и правил повозкой. Повозка правилась плохо, собственно, делать этого он просто не умел. Хитрый паук, который обещал помочь в управлении транспортный средством, позорно ретировался, у арахнида был интеллект, и тот справедливо полагал, что погоня, настигнув их, а она их непременно настигнет, первым делом пустит в утиль то чего боится. Люди слабы, люди боятся непонятного, бояться сильного, боятся неопределенности, бояться жизненных трудностей, боятся неведомого, а еще бояться пауков, а больших пауков боятся больше, чем жизненной неопределенности. Потому рассудив, что его первого зарежут, он перебрался на дно повозки и, вцепившись всеми лапками, стал ждать. Стилфист дергал вожжи в разных направлениях, лошади несколько не понимали, что он них хотят, и то прибавляли ходу, то плелись как черепахи. Погоня приближалась, уже показались первые всадники, которые злобно матерились, приказывая путникам немедленно остановится. Стилфист и рад был бы исполнить пожелание всадников, но просто не знал как это сделать.
Первый всадник, нагнавших их и сиганув в лошади, повис на оглобле, конечно, этого в принципе, делать не следовало, повозка двигалась с небольшой скоростью и просто так прыгать на ходу с лошади дело вообще неблагодарное и опасное, потому как лошади совершенно все равно, что топтать, землю или человека. Скорее всего, всадник хотел угодить своему господину, и выказывал напускные, не нужные, рвение и удаль. Повозка остановилась. К Стилфисту немедленно подъехал другой всадник, и уткнув длинное копье ему в грудь, застыл как статуя, ожидая своего хозяина. Тот не заставил себя долго ждать, отряд окружил повозку, и в к Стилфисту подъехал рослый воин, он был облачен в добротную кирасу, на поясе висела широкая спата, несколько длиннее обычной кельтской. Воин был дородный, лицо холеное, раскрасневшееся от долгой скачки, но не обветренное, как у завсегдатая полевых сражений.
- Кто такие? – спросил он.
- А кто спрашивает? – удивился Стилфист.
- Когда тебя спрашивает каган, - сообщил воин с копьем, - надо отвечать! – он сильно ударил дроу в лицо древком копья, умело и быстро развернув его тыльной стороной, так, что у Стилфист чуть было не лишился сознания.
- Объясните ему! – сообщил каган. – О, так у ты еще и дроу.
- А с самого начала этого было не видно? – удивился Стилфист. - Хотя какой я тебе дроу, я лунный, а ты козел!
- Дерзкий!
Наследного принца стащили с козел и весело побили, били больно, часто попадая в нос, от чего у того выступили кровавые пузырящиеся сопли.
- Зубы не выбейте! – приказал каган, - а то говорить не сможет, я не люблю когда шамкают!
- Так точно, рекс! – сообщил один из воинов, и продолжил наносить дроу методические побои.
- Ну, ты все понял? – спросил каган.
- Так точно, гражданин, начальник! – сообщил дроу.
- Так что ты? – повторно задал вопрос каган.
- Я воин доблестного воинства Корелона, зовут меня Стилфист, гражданин начальник! – отозвался дроу, утирая разбитое лицо.
- Кого, кого? – переспросил старший. – Так ты же дроу, причем тут Корелон?
- Я центурион воинства Корелона, гражданин начальник! – повторил дроу.
- Как дроу, может быть воином Корелона, - удивился тот, - какое вообще отношения дроу имеют к Корелону?
- Так я же говорю, я его воин, гражданин начальник! – настаивал Стилфист.
- Вообще какого лешего дроу делает на поверхности, - спросил каган, которого его люди заискивающе называли рексом.
- Так я выполняю секретную миссию Корелона, гражданин начальник - уточнил Стилфист, - я выслан на помощь похищенной Лучиэнь Тинувиэль, и препятствовать мне, это навлечь гнев Корелона, гражданин начальник.
- Рекс, - сообщил подошедший воин, - по-моему это сумасшедший дроу, давай его зарежем, дроу вообще опасны и коварны, лучше его убить сразу, все равно он идет через наши земли, его никто не хватится, да и про Корелона, он явно врет.
- Что это я вру! – влез в разговор Стилфист, - ничего это я не вру! Меня сам Коремон послал спасти Тинувиэль, а она мне за это сделает минет!
- Что сделает? – переспросил каган.
- Менет! – сообщил Стилфист достаточно серьезно, чтобы можно было усомниться в его искренности.
- Бугага! – взорвался каган.
- Бугага! – взорвались воины.
- Что тут смешного! – не унимался Стилфист, - я с благородной миссией, а вы меня задерживаете!
- Давай его зарежем, рекс, - предложил кто-то из отряда, - он полоумный, ну либо искусно придуряется. Дроу коварны, никогда не поймешь, что они собираются делать.
- Что ты все заладил, дроу, дроу, - удивился Стилфист, - Кто это, дроу?
- Дроу, это ты! – сообщил каган.
- Сам ты дроу, я Стилфист, - сообщил дроу.
- Рекс, мы теряем время, где-то тут ходит паладин северной цитадели, - проговорил воин, - нам надо кончать с этим и двигаться дальше. Давай я лично перережу ему глотку.
- Лишнее! – отозвался каган, - посмотри, что в повозке?
- Уже, там халфлинг! – отозвался воин.
- Какой еще халфлинг? – переспросил каган.
- Обычный, маленький, наглый, вонючий, - сообщил Воин.
- Ну ка, веди его сюда!
Халфлинга выволокли из повозки, для большей сговорчивости произвели разъяснительные мероприятия, били не долго, но сразу в нос, благополучно сломав его, потому как каучуковый состав подошвы ботинок воинов был намного тверже хрящевых и костных составляющих лица халфлинга.
- Я Вальтарен, - сообщил каган, - рекс здешних земель, а ты кто.
- Я ученый халфлинг, иду в храм духа, с важной миссией, задерживать меня это навести на себя гнев высших иерофантов.
- Рекс, тут явно что-то не то, дроу который думает что он светлый, этот вообще с манией величия, по-моему, они невменяемые.
- Вполне возможно, либо тут какая-то ловушка! – проговорил Вальтарен, - а ну недостойные, отвечайте мне честно, от вашей честности зависит ваша судьба, видели ли вы тут не пробегал паладин.
- Как не пробегал, - сообщил халфлинг, - конечно пробегал, на коне, прям не так давно.
- Так!!! Уже хорошо! – сообщил Вальтарен, - он был один?
- Он должен идти с таким как ты, с халфлингом!
- Нет, он не с халфлингом, он со злобным дуэргаром ускакал! – отозвался Певе, он не сколько не соврал.
- Я же говорил, рекс, что не мог он вдвоем с халфлингом быть, - сообщил воин своему господину, - с дуэргаром это и понятно, дуэргары это вообще отморозки, они лютые воины, звери, черные сволочи.
- Они серые! – поправил его правитель.
- Серые, серые! – согласился халфлинг.
- Ну, хорошо, - сказал Вальтарен, - живите пока, этих двоих в повозку, не растягиваться, будьте на чеку, они все равно не пройдут мимо засады, но мало ли что.
- Рекс, - поинтересовался воин, - а может быть зарежем дроу и халфлинга, уж больно они не нравятся мне.
- А оставь, они оба полоумные, таких придурков я давно не видал, - весело сообщил Вальтарен, будут у меня шутами, а то шута-то нашего мы закопали прошлой пьянкой живьем, помнишь, Гарацио, он конечно был человек бесконечно остроумный, чудеснейший выдумщик, но шутил не про того кагана! Где теперь его шутки, его песни!
- Рекс, так за песни мы его и зарыли! – отозвался Гарацио.
- Да знаю, я! – отрезал Вальтарен, - шута дроу ни у кого нет, может быть я когда-нибудь подарю его королю, а может быть и сам стану королем, пути единого неисповедимы. Знай, путь любви, Гарацио, безупречен и чист, посмотри, это не просто дождь за окном, это слезы неразделенной любви, прямо с небес, падают вниз.
- Рекс, если ты о той малолетней девахе из соседнего села, что мы на привале на хор поставили, - сообщил Гарацио, - так не волнуйтесь вы так, там все было по обоюдному согласию, мы ей денег дали, а за то что она утаила золото от налога, там же и повесили.
- Вот и я о том мой друг, кого мне благодарить за то, что Розенкранц и Гильденстерн мертвы?
- Увы, не меня! – отозвался Горацио.
- Ладно, это я так, - мечтательно сообщил Вальтарен, - будьте на чеку, если паладин шел по этой дороге, то наша засада его уже убила, если мы уничтожим его, я так и, правда, заручусь поддержкой сильных мира сего и стану королем, гонец от Халзана обещал очень многое, если выполнит хотя бы половину, за голову паладина, всех милостью одарю, ребятушки, чудо богатыри, за свое наследие службу маете.
- Рады стараться! – поддержали веселье своего хозяина воины.
Воины весело побили халфлигна и дроу, и закинув их бесчувственные тела в повозку поскакали вперед, ведя экипаж с собой. Повозка была ужасной, страшной, купленная Брайтом в придорожном поселение за баснословные деньги, она грозилась развалиться прямо на ходу. Клячи что везли её, ужа давно утратили свойства тяговой живности, потому и были проданы без сожалений жадным хозяином, пользующимся нуждой путников. Лесополоса шла по обе стороны дороги. Дорога петляла в ней, как змея, дело в том, что лес стоящий когда-то здесь, немилосердно был порублен на дрова, или просто сожжен, для расчистки угодий под пашни, за лесополосой были крестьянские поля, на которых колосилась рожь и пшеница, принося урожай людям и обогащая местных князьков. Для того, чтобы поля не выдувало и не сносило снег в зимний период, вдоль оных сажали искусственные насаждения. Так же лесополосы было принято сажать вдоль дорог, чтобы те не заносило снегом пылью и песком, да и чтобы дорожная насыпь не расползалась как тесто на сковородке.
Отряд растянулся в колонну, Вальтарен шествовал в конце процессии, судя по всему, он расчитывал быстро разделаться с паладином и вернуться к своим обычным делам, пьянству, обжорству и сладострастному ублажению своей похоти с малолетними девками, пожиная лавры победителя. Что послужило печальному фиаско? Сказать сложно. Может быть, как обычно бывает, причиной стало разгильдяйство, может недосмотр провожатых, разведки, может быть расторопность паладина и дуэргара. Злодейка судьба часто подкидывает в кон не ту карту. Почему одному везет, другому нет, что есть везение, что есть успех, казалось бы, тонкая грань разделяет эти понятия. Однако факт остается фактом. При приближении отряда к месту засады, никто не удосужился спросить пароль, или выслать вперед соглядатаев. Вальтарен увидел как изменился мир. Зажужжали тугие пружины станковых арбалетов, защелкала упругая металлическая тетива, издавая зловещий ритмичный звук. Все произошло быстро. Воины падали замертво. Ужасное оружие, которым была оснащена засада, что вырезали Брайт и Эпен’Сил, привезенное посланцем Халзана, убивало его людей. Отряд редел на глазах. Тяжелые арбалетные болты сбивали всадников, протыкая легкие кольчужные и хитиновые доспехи. Вальтарен ужаснулся, по ним били в упор с двух сторон, что-то подсказало ему, что надо упасть и затаиться. Он повалился с коня на землю, животное чуть было не раздавило ему голову. Копыто стукнуло в дюйме от его носа, а на дороге была страшная картина смерти, адские машины продолжали работать, пока последний его воин не упал на землю пронзенный арбалетными стрелами специальной конструкции. Кто-то из шедших позади него тоже впопыхах валился на землю стараясь избежать неминуемой смерти. Несколько лошадей рвануло вперед, утаскивая с собой мертвых всадников, ноги которых запутались в стременах, а станковые орудия продолжали петь песню смерти. Вальтарен молился всем богам, он молился единому, а затем и своим богам, которых предал в угоду единому. Он поминал Коссут, Тиамата, Тира, бога правосудия, даже Бейна и Баала. Неизвестно, кто конкретно принял участие в дальнейшей его судьбе, однако все стихло. Оружие замолкли и он увидел, как из кустов, где они стояли, выпрыгнули два ужасных существа. Паладин показался Вальтарену самим Темпосом, огромным, страшно свирепым, с двумя саблями, он в смертоносном танце добивал раненых и резал тех, кто был в состоянии сражаться. Дуэграр показался ему самим Морадином, с той лишь разницей, что был до синевы выбрит, два топора в его руках делали его похожим на разгневанного лесоруба, только вместо молоденьких березок он рубил его воинов. Причем делал он это достаточно профессионально, а говорили, что с ним идет книжник халфлинг, который отродясь не держал оружие в руках. Тут только до Вальтарена дошло, что он совершил ошибку, тщеславие подвело его. Надо было внимательно смотреть на халфлинга, что шел с дроу, допросить на месте с пристрастием.
Вальтарен решил прикинуться мертвым. Схватка затихла, может быть его не заметят. Однако он просто почувствовал, что к нему кто-то подошел и пристально уставился на его спину. Понимая что делать нечего, лучше уж принять смерть на ногах, он поднял голову. Над ним улыбаясь стоял крупный дуэргар, в кирасе, которая когда-то была покрыта пластинами из конских копыт, а теперь от нее осталась только порванная кольчужная рубашка, дуэргар весело улыбался, на Вальтарена что-то капало. Только тут он понял, что дуэргар, держит в руках за позвоночник, вырванный из спины, голову Гарацио.
- Эй, Брайт, тут еще один, может быть допросим, я пытать могу! – сообщил дуэргар.
- Я в этом нисколько не сомневаюсь, мой серый друг! – сообщил паладин, приблизившись к Вальтарену. – Кто здесь у нас?
- Пощадите меня! – взмолился Вальтарен, - я просто солдат, я выполнял волю моего господина.
Паладин нагнулся и дернув за плечо Вальтарена, поставил его на ноги, но оттолкнул от себя на расстояние, чтобы тот чего доброго не пустил в ход какой-нибудь хитро спрятанный гладиус или нож.
- Что-то мне подсказывает, что ты нас обманываешь! – сообщил Брайт.
- Я нет…у меня жена дети, я служу господину, я просто зарабатывал себе на хлеб. – взмолился Вальтарен, стараясь сделать выражение лица более жалостливое.
- Эх, рекс! – хмыкнул Брайт, - я знаю кто ты. Ты посмотри на себя, у тебя вся кираса в петухах, ну в смысле в гербовых печатях. Это родовой герб?
- Да, - ответил Вальтарен, понимая, что отпираться бесполезно, - как понял?
- Тщеславие удельных князьков, не знает предела! - хмыкнул Брайт. - а глаза господина отличаются от глаз раба.
- Можно я отрежу ему голову? – спросил дуэргар.
- Подожди, тут не простой солдат, тут герцог, ну или кнес, каган, я слышал как твои воины называли тебя рексом, не каждого короля кличут рексом, больше чем уверен, титул этот ты сам себе назначил.
- Я нет... да! Не убивайте меня!
- Можно я отрежу ему голову? – снова спросил дуэргар.
- Нет, пока нет, какой же ты в жопу рекс, верховный руководитель, хм, ты хоть знаешь, кого так можно называть? Только витязя-князя который отчасти жрец у своих воинов, у своей дружины, обладающего бесстрашием, прозорливостью, везением и удалью, ну и конечно, силой и умением вести войну и побеждать. Я стою над тобой, ответствуй, какой ты рекс, если оружие у меня в руках?
- Я больше не буду! - взмолился Вальтарен.
- Мне противны вы сволочи, дармоеды и угнетатели, - сообщил Брайт, - когда последний раз ты держал в руках меч? Рекс тоже мне, поверь, во мне говорит не гордыня или уязвленное самолюбие, я жажду правды. Рекс! Я дам тебе шанс зваться так. Вынимай свой меч, сразимся в двубое, победишь, уйдешь живым, заслужишь уважение не только у своей челяди, но и у своих хозяев, хотя я сомневаюсь, что они кого-то вообще уважают, но сначала скажи мне, кто послал тебя?
- Ничего я тебе не скажу! – сообщил Вальтарен, вытягивая меч из ножен. – Ты что, хочешь чтобы я блатного кореша тебе сдал, да не в жизни.
- Да ты его и так сдал, эх басота! – хмыкнул Брайт, - Халзан послал? Ну да? Я и так знаю кто он, и арбалеты эти, скорее всего, он тебе дал.
- Готовься, паладин, сейчас я тебя буду резать! – высокопарно сообщил Вальтарен.
- Да что ты с ним разговариваешь! – сообщил Дуэргар, и со всего размаха, ударил Вальтарена по голове отрубленной головой Гарацио.
Голова Горацио была в шлеме, а позвоночник достаточно длинный, серый гном размахивал ей над как булавой, первый удар так ошарашил Вальтарена, что тот выронил меч, второй удар сбил шлем с его головы, шлем Гарацио остался на месте, потому что подбородочный ремень, у воеводы был застегнут. Дуэргар, весело прыгая вокруг Вальтарена, методично бил его по голове, пока не забил до смерти, череп кагана треснул как переспелая тыква, а обилие мозговой ткани, окровавленными ошметками разлетелись в разные стороны. Паладин стоял, открыв рот от удивления, такого даже он не ожидал. Он бывал в битвах, видел всякое, но то что сделал серый гном потрясло его до глубины души. Дуэргар не дал ему права на поединок, мало того, он забил его до смерти головой воина в шлеме, мотающейся на позвоночнике, который он каким-то образом отчленил от тела, да еще и быстро, в процессе битвы, паладин прикинул, что у него бы на это ушло не меньше пятнадцати минут, а тут в пылу сражения. Правду говорят о жестокости и кровожадности серых гномов, судя по Дубошиту, это у них в крови.
- Вот и все! – сообщил, немного успокоившись, дуэргар, повернувшись к Брайту окровавленным лицом, состроив гримасу, от которой паладин ажно отступил на шаг. – А ты говорил двубой, двубой.
- Ну, ты и отморозок! – заметил паладин.
- Хага! – отозвался Дуэргар.
- Ладно, идем посмотрим, что с нашими друзьями.
- Да, ничего страшного, - хмыкнул Дуэргар, - руло им поразбивали вот и все!
Паладин обтер сабли от крови, убрал их в ножны и направился к повозке. Открыв дверцу, он заглянул внутрь, халфлинга и дроу действительно побили, бесчувственные они лежали на полу. Вытащив их за ноги наружу, особо не церемонясь, так что они шлепнулись на землю, от чего, Брайт услышал лютую матерщину из уст доблестного воина светлого воинства Корелона, светлого эльфа дроу Стилфиста, и пространственное бурчание халфлинга.
- Живы! – убедился Брайт.
- Сам ты жив, козел! – отозвался Стилфист, - нас чуть было не зарезали, только узнав, что я Корелон, вороги пали ниц.
- Где паук! – поинтересовался Брайт.
- Тхутх иха! – сообщил арахнид вылезая из под повозки.
- Я уж думал что плохое! – проговорил паладин. – Ладно, в сторону!
Паук, отскочил на добрых три сажени, дроу и половинчик отползли тоже, посматривая недоверчиво на Брайта.
- Надо снести кузов повозки! – заметил он.
- Да, как нечего делать! – хмыкнул дуэргар, в мастерстве ломать и крушить тому не было равных.
Дуэргар обработал повозку топорами, с двух рук, от чего верхняя часть отделалась от нижней.
- Ну и что ты сделал? – злобно спросил халфлинг, - мы в повозке укрывались от зноя, а теперь будем вялиться на солнце.
- Да придётся! - согласился паладин, - мы установим сзади станковый арбалет, и сделаем тачанку! Дубошит, собери весь боезапас, сейчас мы притащим сюда оружие, снарядим болтометную ленту, взведем пружину, и поскачем вперед, ты, - Брайт указал на дроу, поймаешь пару разбежавшихся лошадей, а ты, - он ткнул пальцем в разбитый нос халфлинга Певе, - поможешь ему и без разговоров, нам нужно сменить лошадей, эти клячи того и гляди падут, пусть животные, хоть помрут на воле, они славно послужили в хозяйстве крестьян.
- Эх, тачанка – ростовчанка, наша гордость и краса, арбалетная тачанка, все четыре колеса! – напевал удаляющийся дуэргар…- о буденовской тачанке в небе наездники драконов поют…
- Идиот! – резонно заметил паук, без шипящего акцента.
- Не могу не согласиться! – хмыкнул Брайт. – ладно, я соберу оружие, поснимаю доспехи, надо переодеться.
Через час все было готово, Брайт и дуэргар перевязали раны, подобрали себе сносное снаряжение, снятое с убитых, собрали подорожников для ссадин дроу и халфлинга, дуэргар лично вызвался наляпать их Стилфисту на лицо, но тот, зная неудержимость последнего, наотрез отказался. Станковый арбалет установили по всем правилам, станок закрепили на деревянном дне повозке. Путь предстоял не близкий, и кто его знает, кого они могли повстречать на свою беду еще.
06.08.2017.
Искушение тьмы Ч1Г10 - Станционный смотритель
© Copyright: Дмитрий Губарев, 2017
Свидетельство о публикации №217080701858
Свидетельство о публикации №217080701858
Рецензии