Гносеология А. Эйнштейна критическим взглядом

     Цитаты из статьи Д. Холтона [1] приводятся без ссылки на источник, мои замечания предварены двумя слешами.

1. Терминология
• реализм, в философии – философский термин, употребляемый для обозначения направления, постулирующего существование реальности, независимой от познающего субъекта.
• онтологический реализм – описываемая научными теориями реальность не зависит от нашего мышления. Онтологический реализм отвечает на вопросы: какие сущности реальны, существует ли независимый от наблюдателя мир.
• эпистемологический реализм утверждает научные теории как истинные или близкие к  истине. Эпистемологический реализм отвечает на вопросы: возможно ли знание о мире.
• семантический реализм предполагает, что научные теории указывают на реальные сущности. Семантический реализм отвечает на вопрос: является ли истина объективным отношением языка и мира.
• наивный реализм – позиция, разделяемая большинством людей. Согласно ей, мир таков, каким его представляет современная наука. Сущности науки действительны.
• научный реализм постулирует существование объективной истины. Целью научных теорий провозглашается открытие истин.  «Истина»  – это соответствие между языком и реальностью. Александр Бэрд о научных теориях:
- они могут оцениваться в терминах истинности или приближения к истине;
- их разумная цель –  истина или приближение к истине;
- их успех является свидетельством их истинности;
- если они истинны, то ненаблюдаемые сущности, которые они предполагают, действительно существуют;
- если они истинны, они будут объяснять наблюдаемые явления.
• критический реализм – более сдержанный вариант реализма.
• рационализм – критикуемое диаматом учение о познании, согласно которому всеобщность и необходимость не могут быть выведены из опыта и его обобщений.  Их можно постигнуть  только из самого ума – из врождённых понятий или из понятий, существующих только в виде задатков ума.

2. О «эмпирической» странности Эйнштейна
Из письма Эйнштейна  к Мишелю  Бессо [1]:
«28 августа 1918. Дорогой Мишель. В Вашем последнем письме я нахожу, перечитывая его, кое-что, что меня раздражает: что теория доказала своё превосходство над эмпиризмом. Ваша мысль относится к развитию теории относительности. Тем не менее я считаю, что это развитие учит ещё кое-чему, в сущности противоположному, а именно, что теория, желающая заслужить доверие, должна основываться на фактах, поддающихся обобщению.Старинные примеры: основной постулат термодинамики (основан) на невозможности perpetuum mobile. Механика (основана) на законе инерции. Кинетическая теория газов – на эквивалентности тепловой и механической энергии (к тому же исторически). Специальная теория относительности – на постоянстве скорости света и уравнениях Максвелла для вакуума с учётом того, что постоянство – экспериментальный факт. Общая теория относительности: эквивалентность инертной и гравитационной массы. Ни одна правильная, полезная и глубокая теория не была создана чисто теоретически. Ближайший пример – гипотеза Максвелла о токах смещения; здесь проблема заключалась в должном учёте факта распространения света... с сердечным приветом, Ваш Альберт». (Курсив оригинала).
    Мысль о том, что теория должна основываться на фактах, разумеется, верна [1]. Только почему-то свою СТО, в противоречии с этим положением, Эйнштейн построил  «на песке» – на двух сомнительных постулатах. Что же касается понимания Эйнштейном фактов, то  Мах не посчитал бы экспериментальным фактом ни невозможность перпетуум мобиле, ни первый закон Ньютона,  ни постоянство скорости света и ни эквивалентность инертной и гравитационной массы. В полном соответствии с общепринятым в физике понятием экспериментального факта.
//Единственное (на мой спорный взгляд) разумное объяснение этой странности Эйнштейна:  он пытался внушить всем оппонентам мысль о том, что СТО является экспериментально обоснованной теорией.
     Неправильное понимание Эйнштейном термина «эмпирический» проявилось и в другом его письме – к Эренфесту от 4 декабря 1919 г. [там же]: «Я понимаю твои затруднения в изложении развития теории относительности. Они вызваны твоим желанием связать новости 1905 года с теоретическими принципами (отсутствие неподвижного эфира), а не с опытом (равноценность всех инерциальных систем координат по отношению к свету)».

3. Эрнст Мах и релятивизм

3.1. Почему Мах не признал релятивизм
В июле 1913 г. в предисловии к своей «Принципы физической оптики» Мах писал: «Я вынужден, поскольку это может быть последняя возможность для меня, коснуться моих взглядов на теорию относительности. Из доходящих до меня публикаций и особенно из моей переписки я делаю вывод, что постепенно меня все более считают предвестником теории относительности. Я теперь в состоянии приблизительно представить себе, какие новые толкования и интерпретации многие из идей, изложенных в моей книге о Механике, получат в будущем с этой точки зрения. Следовало ожидать, что философы и физики предпримут крестовый поход против меня, ибо, как я неоднократно отмечал, я был всего лишь непредубеждённым скитальцем, наделённым самобытными идеями в различных областях знания.
     Однако я должен, конечно, отречься от того, будто я предвестник релятивистов, с той же решительностью, как я отказываюсь от современной атомистической веры. Почему и в какой степени я отвергаю современную релятивистскую теорию, которая мне представляется все более и более догматичной, какие физиологические соображения, гносеологические раздумья и прежде всего экспериментально приобретённые понятия, в частности, толкают меня к этому, должно быть изложено в продолжении этой работы». Она не была, к сожалению, закончена.
Эйнштейн был крайне разочарован. В речи 8 апреля 1922 г. в Париже, во время дискуссии с Эмилем Мейерсоном, Эйнштейн заявил [там же], что Max «un bоп mecanicien» (хороший механик), но «deplorable philosophe» (жалкий философ). Тем не менее вскоре великодушие Эйнштейна взяло верх и вылилось в ряд дополнительных свидетельств о влиянии Маха на него.
 Из письма от 18 сентября 1930 г. к Армину Вейнеру [там же]: «Я не имел особенно большой переписки с Махом. Тем не менее Мах оказал большое влияние на моё развитие своими произведениями. Я не в состоянии определить, до какой степени мой жизненный труд находился под этим влиянием. Мах сам занимался в свои последние годы теорией относительности и в предисловии к последнему изданию одного из своих трудов высказался резко отрицательно против неё. Тем не менее не может быть сомнения, что это – следствие уменьшившейся способности, из-за преклонного возраста, к восприятию (новых идей), ибо в общем образ мысли в этой теории соответствует Маху, так что Мах совершенно справедливо считается предвестником общей теории относительности».
     Неприятие релятивизма Махом объясняется, главным образом, тем, что Эйнштейн переступил границы махистской эмпириокритической феноменологии. Действительно, СТО исходит из постулатов, не имеющих вообще прямого подтверждения, а не из надёжно установленных экспериментальных данных.  Правда у самого Эйнштейна на этот счёт прямо противоположное мнение [2]: «... мне хотелось бы подчеркнуть тот факт, что эта теория возникла не умозрительным путём, а в результате стремления как можно лучше удовлетворить данным опыта. Здесь мы имеем совсем не революционный акт, а естественное продолжение линии развития, проходящей через века. Отказ от некоторых понятий о пространстве, времени и движении, считавшихся до последнего времени фундаментальными, вовсе не был произвольным; напротив, он был обусловлен опытными данными». //Удивляться этому не приходится, т.к. «эмпирию» Эйнштейн  понимал не в общепринятом смысле.

3.2. Мах о геометрии Минковского
Теория Минковского приводит к отказу от независимости пространства и времени – подлинным становится лишь «некое объединение обоих». Понятие действительных измерений (основа основ феноменализма или физики ощущений) подсекается под корень. СТО Эйнштейна по Маху переместила основные, элементарные истины из плоскости непосредственного голого опыта в пространстве и времени в математическую модель мира, объединяющую пространство и время и недоступную непосредственно чувственному восприятию.
Для Маха фундаментальная задача науки состояла  в экономности и описательности, для Эйнштейна – в творчестве и интуитивности. Мах однажды писал, что «если бы все частные факты – все частные явления, познать которые мы желаем, – были бы непосредственно нам доступны, никогда не возникла бы наука». В лекции в Париже 6 апреля 1922 г. Эйнштейн так отозвался об этой концепции: «Система Маха изучает существующие отношения между данными опыта; для Маха наука – это совокупность этих отношений. Эта точка зрения неверна, и фактически то, что делает Мах, это каталог, а не система» [3].
//Эмпириокритицизм Маха, являющийся одной из версий позитивизма,  резко критиковал Ленин в своей книге «Материализм и эмпириокритицизм». 

4. Рациональный реализм  А. Эйнштейна

4.1. Влияние позитивизма Маха на Эйнштейна
• Для феноменологического позитивизма Маха ощущения – начало и конец научного достижения. Но так науку воспринимали и задолго до него. Галилей, например, настаивал на том, чтобы вначале описать законы падения тел, а выяснение причины отложить на позднее. Аналогично рассуждал и Ньютон («Я не измышляю гипотез»).
Больцман писал о Кирхгофе в 1888 г. [4]: «Цель не в выработке отчётливых гипотез о сущности материи или в объяснении движения тела движением молекул, а в преподнесении уравнений, свободных от гипотез, возможно вернее и количественно правильно соответствующих природным явлениям, пренебрегая сущностью вещей и сил. В своей книге о механике Кирхгоф стремится изгнать такие метафизические понятия, как силы – причины движения; он ищет лишь уравнения, соответствующие возможно лучше наблюдаемым движениям». В том же духе действовал и Герц, оставивший уравнения Максвелла без эфира XIX в., хотя сам Максвелл их без последнего и не представлял. 
• Философские идеи Маха прочно вошли в интеллектуальный обиход периода 1890—1910 гг. Много позже Эйнштейн заявлял, что даже противники Маха не подозревали, насколько они сами пропитаны его идеями, «всосав их с молоком матери». Из автобиографии Эйнштейна: «Эрнст Мах в своей истории механики потряс эту догматическую веру – доверие к механике как основе основ всего физического мышления... На меня,  студента,  эта книга оказала глубокое влияние именно в этом отношении... в мои молодые годы на меня произвела сильное впечатление также и гносеологическая установка Маха».
     Махистская слагающая в первой статье  о СТО проявилась рельефно в двух отношениях [1]. Во-первых, в настойчивом утверждении Эйнштейна, что фундаментальные проблемы физики не могут быть понятны прежде, чем доведён до конца гносеологический анализ и в особенности анализ понятий пространства и времени. Во-вторых, махистским является его отождествление реальности с «событиями» и то, что, в отличие от позднейших работ, здесь нет места для реальности вне или за пределами опыта. Но есть в этой статье  и различные намёки на то, что «реальность», в конечном счёте, не тождественна с «событиями». А в более поздних работах Эйнштейна чувственные опыты вообще отходят на задний план Мира. 

4.2. Теория «сильней» опыта
• Опыты выдающегося физика-экспериментатора Кауфмана Эйнштейн обсуждал в  «Jahrbuch der Radioaktivitat und Elektronik» (Vol. 4, 1907)  и в «Annalen der Physik» (46, 1906). В статье 1907 г. Эйнштейн допускал наличие небольшой систематической разницы между результатами Кауфмана и его собственными предсказаниями. Вычисления Кауфмана казались свободными от ошибок, но Эйнштейн считал, что «вопрос о том, являются ли причинами систематических отклонений ещё не учтённые источники ошибок или несоответствие основ теории относительности экспериментальным фактам, можно с уверенностью решить лишь тогда, когда будут получены более разнообразные экспериментальные данные».
Но Эйнштейн не ограничивается этим пророческим замечанием и делает совершенно другое, весьма смелое для того времени замечание [1]. Признавая, что «теории движения электронов, данные ранее Абрагамом и Бухерером, дают кривые, согласующиеся с экспериментальной кривой значительно лучше, чем кривая, соответствующая теории относительности», Эйнштейн отказывается предоставить «фактам» решить этот вопрос: «Однако, по нашему мнению, эти теории вряд ли достоверны, поскольку их основные предположения о массе движущегося электрона не вытекают из теоретической системы, охватывающей более широкий круг явлений».
В данном случае Эйнштейн оказался прав – Гюэ и Лаванши в 1916 г. доказали, что опыт Кауфмана была поставлен некорректно. //Следует всегда помнить, что эксперименты  не застрахованы от ошибок и надо «во всё сомневаться».
• Всё уверенней Эйнштейн ставит логичность простой и убедительной теории или тематической концепции выше последних лабораторных результатов. Из письма Эйнштейна Бессо (март 1914) [там же]:  «Я теперь вполне доволен и больше не сомневаюсь в правильности теории в целом, будет ли наблюдение затмения успешным или нет. Смысл предмета (Vernunft der Sache) слишком очевиден».
     Позже, комментируя то, что оставалось расхождение в 10% между измерениями отклонения лучей гравитационным полем Солнца и расчётом эффекта, основанным на общей теории относительности, Эйнштейн заявлял: «Для специалиста это не особенно важно, так как главное значение теории не в проверке небольшого эффекта, а в большом упрощении теоретического фундамента физики в целом» (Seelig, р. 195).

4.3. Переход Эйнштейна к рациональному реализму
     В лекции о Герберте Спеснсере (июнь 1933 г., Оксфорд) Эйнштейн  объявил неверным то,«что основные понятия и принципы физики в логическом смысле не являются свободными творениями человеческого ума, а получены из опытов с помощью «абстракции». т. е. логическим путём» [1]. Теперь Эйнштейн убеждён в другом [5]: «... природа является осуществлением того, что математически проще всего себе представить. Я убеждён, что чисто математическое построение позволяет найти те понятия и те закономерные связи между ними, которые дают ключ к пониманию явлений природы. Пригодные математические понятия. могут быть подсказаны опытом, но ни в коем случае не могут быть выведены из него. Опыт остаётся, естественно, единственным критерием пригодности некоторого математического построения для физики. Но собственно творческое начало относится к математике. Таким образом, я в известном смысле считаю оправданной мечту древних об овладении истиной путём чисто логического мышления».
//Природа не является осуществлением того, что представляет себе человек. Даже если это самый умный (или считающий себя таковым) человек. Ведь он – творение  природы, а не наоборот. Ключ к пониманию природы, как учит диамат, дают не чисто математические построения, представления, а теории, созданные на базе достаточно надёжных и обширных опытных данных.   

Заключение
1. Если всех философов поделить на три категории – великие, хорошие и плохие, то Эйнштейна, на мой взгляд, следует отнести к последним. Хороший философ мыслит Вселенную без бога и хорошо знает главный инструмент научного познания – диалектический материализм.
2. Исповедующий ложные философские принципы хороший физик, сможет, наверно, создать фундаментальную теорию. Эйнштейну, однако, это не удалось – его СТО, построенная «на логике обитателей сумасшедшего дома», опровергнута как теоретически, так и в ходе многочисленных экспериментов и наблюдений. 

Источники информации
1. Д. Холтон.  Эйнштейн о физической реальности. Эйнштейновский сборник 1969-1970. М.: Наука, 1970. 207-229 C. http://alexandr4784.narod.ru/holton.htm.
2. «О теории относительности», Mein Weltbild, Amsterdam, 1934. Перепечатана в Ideas and Opinions, Crown Publischers, New York, 1954, p. 246.
3. Напечатано в Einstein and the Philosophies of Kant and Mach. Nature, August 1923, 112, 253.
4. Цитата из P. S. Cohen, p. 109.
5.  «О методе теоретической физики», Mein Weltbild, 1934, перепечатано в Ideas and Opinions, 270—276.
                Опубликовано: 07.08.2017