Письмо с этого света

Несколько мыслей вслух от прочтения романа Марианны Рейбо "Письмо с этого света".


***


– Самаэль, брат! – вновь позвал меня архангел Гавриэль и звонко засмеялся, увидев мою кислую физиономию. – Я вижу, ты опять не в духе. Приободрись! Сущий желает видеть тебя.

– Зачем? – процедил я, едва бросив взгляд на собеседника.

– Когда Сущий призывает к Своему Престолу, никто не смеет спрашивать зачем, – вновь став серьезным, заносчиво ответил Гавриэль и расправил крылья, готовясь лететь.

– А вот я спрашиваю – зачем?!

Я вперил в него мрачный, тяжелый взгляд, от которого еще недавно трепетала целая вселенная.

– Я спрашиваю, что Сущий хочет от меня услышать? Ждет отчета о состоянии скотного двора?! Недостаточно еще натешились унижением старшего из архангелов? Ты, похоже, забыл, как держал глаза долу, разговаривая со мной!

– Послушай, Самаэль, – Гавриэль опустил крылья и примирительно улыбнулся. – Я не буду докладывать Сущему, что ты обозвал Его райские кущи скотным двором, но думаю, тебе пора принять урок смирения, данный тебе нашим Создателем и Господином. Я же вижу, ты и сам привязался к доверенным тебе божьим тварям, кои твоими заботами уже во множестве переселились из Эдема на большую землю. И Сущий нисколько не хотел унизить тебя, доверяя столь важную миссию. Напротив, Он помог тебе проникнуться любовью к миру, созданному Им, усмирить спесь и научиться послушанию. А сейчас Он зовет тебя, чтобы – да! – поговорить о твоем пастбище и отданных тебе на попечение агнцах.


Марианна Рейбо, "Письмо с этого света"


***


Данная рецензия никоим образом не является рекламой - книга автора выложена в свободном доступе на RuLit. Да и сам рецензент не позиционирует себя "критиком" - даже невзирая на прекрасные отзывы о его работе членом жюри в недавнем конкурсе эссеистов на одном из литераторских ресурсов. Однако, автор этих строк, при всех привычных обвинениях в "творческом эгоцентризме" (а подчас - просто эгоцентризме), имеет одну личную особенность. Действительно, моя собственная "стряпня" в момент создания отправляет весь остальной Мир за дверь "покурить". Но когда поставлена точка, я практически не возвращаюсь к написанному. Иные литературные "супы" кажутся более вкусными и интересными.

В наш клиповый век огромная удача, если кто-то согласился уделить несколько часов чтению книги. Чаще происходит наоборот: интернет-рецензенты пишут "отзывы", прочтя... рецензию критика и не обращаясь к первоисточнику. Впрочем, это троллинг и банальный срач в сети (пардон за мой французский)) Собственно, свой отклик я написал по двум главным причинам. Они равноценны.

У автора прекрасный язык. В наше время это редкость: считается, что если в повествовании присутствует action, помноженный на злободневность - он будет держать читателя сам по себе, невзирая на сочность, многообразие, метафоричность и (в то же время) ясность языка - или их отсутствие. Эта своеобразная диалектика ясности, глубины и просто трепетного отношения к Слову утрачивается в нынешней литераторской культуре за ненадобностью (а критерии определяет рынок). Оттого при всём динамизме сюжетной линии современных книг (от любовного романа до фантастики - что, впрочем, одно и то же :) ) - так вот, при лёгкости подобного чтива к нему совершенно не хочется возвращаться, тем более - цитировать и переосмысливать отдельные абзацы. В книге Марианны я это делал не единожды, потому что... как бы это сформулировать поточнее - сама суть внутренних переживаний всякого подростка (вне зависимости от пола) - не нова от сотворения Мира. Тем не менее, обогащенная нюансами личного, пропущенного сквозь душу, восприятия - история звучит заново, вызывая как эмпатию, так и эффект присутствия. А это уже не только вопрос набора сугубо литераторских техник. Это - куда более высокая проблематика: а есть ли тебе что сказать от избытка души?

Ещё одна причина рецензии - сугубо литераторская. Всякий пишущий человек не единожды познал горечь непонимания, в диапазоне от поверхностно-пофигистских отзывов "читателей по диагонали" до навешивания штампов т.н. "маститых критиков", мнящих себя авторитетными судиями всякому произведению. Конечно, можно утешаться мудрой диалектикой Бродского (Мир одинаково враждебен к литератору - и когда ругает, и когда возносит; в обоих случаях речь идёт о непонимании). Но, зная на собственной шкуре, сколь многое вкладываешь в каждый не то что абзац - знак препинания в своём произведении, пытаясь донести и не расплескать, а получая фатум того самого непонимания - я и пишу этот отзыв.



***


Не стану, разумеется, пересказывать сюжет - пускай каждый желающий сам прочтёт 200 страниц романа. Скажу о единственно честном отклике на всякое произведение - личном.

Марианна недавно посетовала, что глас поколения от 25-ти и чуть постарше ныне мало кому слышен, а то и безразличен. Но ведь и Сэлинджеру (при жизни) по-настоящему внимали совсем немногие, невзирая на разовый коммерческий успех "Над пропастью во ржи". А сегодня историки, вспоминая ту эпоху, уже не в силах умолчать о его книгах.

Откровенно говоря, я всегда считал своё собственное поколение (от 35 до 45 лет, условно говоря) самым близким, и нахожу с ним общий язык (вне зависимости от т.н. "социального статуса") - проще всего. Нам, в некотором смысле, повезло: мы увидели страну на смене двух эпох - советской и российской - что даёт огромные преимущества. С одной стороны, моё поколение застало СССР на излёте, чтобы быть абсолютно свободным от ныне насаждаемой сказочной мифологии о нём. С другой, перенеся вакцину тоталитаризма, оно едва ли дрогнет от новой инъекции (теперь уже под церковно-государственным соусом).
   
Но поколение NEXT (в смысле - идущее сразу за моим собственным) мне всегда было интересно. И вот я читаю первые страницы романа, вызывающие немедленное созвучие, ибо (сутью) они похожи на мои собственные мысли в тот отрезок времени. А позднее выясняется, что (по крайней мере, лучшие из NEXT) посвободнее нас в отрицании изживших себя общественных канонов и (во многих вещах) незашоренней смотрящие на Мир. Потому что сидящие в нас  з е м н ы е  условности советского строя (в подавляющем большинстве) не прошли объективное и свободное от ностальгии страстных умов испытание, имя которому - Время. Когда отбрасываешь все эти временнЫе условности, оказываешься перед тем самым зеркалом, заглянуть в которое хватит душевных сил далеко не у каждого - один на один с собой и созданным тобой внутренним миром. Эта истина хорошо известна всякому чуткому человеку, но совсем иное - отобразить её художественно.

Автор прекрасно передаёт и другую "родовую травму" нашего сознания - о модели отношений-созависимости (пускай даже, главные герои не были связаны узами документально). Увы, в искажённом социуме, усугублённом вековым рабством, безденежьем, страхом к свободе и самостоятельности, такие отношения по-прежнему наиболее распространены. Причём, тот, кто выглядит жертвой и гораздо более пострадавшей стороной, нуждается в этой созависимости не меньше "мучителя". Это ведь не только о браках - о социуме и даже феномене вождизма в целом, и вот тут мало что меняется от смены вывесок - СССР, СНГ, Россия. В этой нездоровой "матрице" трагический финал становится лишь видимой вершиной айсберга, а в толще воды - совокупность причин, и распутать этот клубок кажется невозможным - умнее всего спросить, не глобаля, лишь с самого себя.

И тут выясняется, что каких-то кардинально-мировоззренческих различий, "водораздела" между ближайшими поколениями не существует. Гораздо важнее качество (и качества) уникальных человеческих душ разных времён. Искренность спотыканий главного героя / героини даёт право на неравнодушное осмысление реальности без обвинений в кощунстве. В самом деле: сколько раз и я сам беззвучно вопил - "Старик, я Тебя не понимаю, Ты - слеп и глух, и я точно знаю - кто помогает падшему человечеству в столь низких для Тебя земных делишках. У него много имён...".

Это никакое не "оскорбление чувств". Не потому, что оскорбить Творца - невозможно. А оттого, что только путь дружбы и соработничества с Ним может являться единственной истинной целью личности - иначе, просто нет смысла - во всяком случае, для творческого человека. Но это и даёт право на столь "кощунственные" вопросы. Ответа - нет, но простая и человечная помощь приходит оттуда, где её совсем не ждёшь. Например, неприметной студентки-соседки по общежитию (один из самых трогательных моментов романа). Потому что Творец действует через людей...

Всё это роман передаёт очень точно, не впадая в навязчивое морализаторство.



***


Перечитывая отдельные моменты, подумал о том, что "либерал" Тургенев и "почвенник" Достоевский (кавычки характеризуют плоскую условность этих ярлыков) внешне выглядели пожизненными антагонистами. Но интересно, что оба, по сути (пусть и несхоже художественно) выводили одно: без падений в самые глубины ада человек едва ли способен к подлинному прозрению. Эта "духовная попса" (как я её именую) никогда не являлась для меня самого эдакой "онтологически-непреложной" истиной. По-настоящему чуткому человеку вовсе не обязательно лично вкусить все глубины Тьмы, чтобы ощутить радость нетварного Света - иначе, мы адвокатствуем за Воланда в его знаменитой софистике на тему "что бы делал твой Свет без моей Тьмы". Мне всегда думалось, что одна из сверхзадач литератора - достоверно отобразить живой и не статичный человеческий путь - с суммой радостей и горестей - но, без сползания в крайности маятника. Автор сочла, что столь жестокое падение героя / героини было неизбежным в контексте всех обстоятельств. Это её право, и она прекрасно обосновала его литературно. Но этот путь - не единственный.

И, пожалуй, о самом остром внутреннем несогласии. Дело в том, что устами падшего ангела к Творцу Вселенной предъявляются совершенно справедливые вопросы и претензии, но только с позиций  ф о р м а л ь н о й  логики. В связи с этим мне вспоминается притча о блаженном Августине, который пытался постичь суть Троицы своим глубоким и неравнодушным умом. В новых размышлениях он встретил мальчишку на берегу моря, который черпал воду и наливал её в ямку. Когда Августин спросил его о смысле данного занятия, тот ответил, что хочет вычерпать море. Блаженный улыбнулся, но мальчишка (посланный ангел) вдруг изрёк: Скорее я вычерпаю все моря Мира, чем ты, Августин, постигнешь тайну Троицы. И мигом исчез...

Но всякий неравнодушный литератор обречён на внешне бессмысленный сизифов труд - черпать море ложкой. А вера, я думаю, в том, чтобы не опустить рук, сохранив и приумножив всё лучшее. Чего хочется - искренне и от души - пожелать Марианне, надеясь на то, что "Письмо с этого света" - далеко не последнее её произведение (пускай и загадывать наперёд в подобных вопросах - невозможно).

А если совсем кратко (и немного поэтично) о личном послевкусии, то вот оно:


И случается так,
В самом жарком огне:
Лист, абзац, строчка, знак -
И ты счастлив вполне...


За что автору отдельное и человечное Спасибо.