глава 14

  Сейчас темно. Уже выключен свет в моей палате, и лишь легкий отсвет луны падает на стену, освещая все те надписи, которые были сделаны мной за эти полгода. И эти отсветы навевают воспоминания о прошлом, заставляют вспоминать то, что так жжет мою душу, что заставляет плакать. Перед глазами плывут до боли знакомые лица, такие родные, но уже слишком далекие. Да и немного их.
   Вот перед глазами, как наяву вижу, как первый раз сел за фортепиано, за старенькое пианино, которое при каждом нажатии клавиши вздрагивало и было готово рассыпаться на части. А рядом мама. Тихая женщина, с наскоро собранным пучком волос, из которого то и дело выбивались прядки седеющих волос. Она была очень красива. Темные длинные волосы, обрамляющие ее бледноватое лицо, придавали ей особый, аристократический вид. Ее глаза цвета морской волны, что поднимается над кораблем во время шторма,норовясь его опрокинуть, всегда смотрели с любовью и нежностью. Даже когда я вел себя, как капризная сволочь, даже когда на ее глазах появлялись слезы, она все равно смотрела на меня с нескрываемым обожанием. Ее губы, которые так любили расплываться в улыбку, которые так часто целовали меня в лоб и в щечки. Ах, как я их любил!
   Она была потрясающей женщиной. Всегда грациозна и аккуратна, ничто не могло вывести ее из равновесия и лишить спокойствия. Никогда не слышал я от нее резкого слова или повышенного тона. Только глаза ее всегда с точностью выражали все те чувства, которые она хранила в душе. Она была умна и начитанна, и каждый воскресный вечер мы обязательно проводили за чтением очередной книги. Из тех литературных вечеров я узнал о Жуль Верне и Александре Дюма, о Достоевском и Булгакове. Именно тогда я полюбил  Бродского, Есенина, Цветаеву и Лермонтова. Именно в этом детстве я распознал дар, который теперь потерял.
   "Милая моя мамочка, как любил я проводить с тобой время, как благодарен тебе за то, что подарила мне этот мир, мир музыки, в котором никогда нет и не будет границ. Спасибо тебе, что всегда терпеливо относилась к моим истерикам и слезам. Спасибо за то, что просто любила меня несмотря на то, что часто я был слишком дерзок с тобой", - катятся слезы. Ком в горле не дает дышать. Много времени прошло с того момента, как похоронил я ее, но до сих пор жгучей болью отдается это воспоминание в моем сердце. До сих пор хочется выть от того, что много я мог для нее сделать для нее, а не сделал. Упустил то время, когда мог помочь ей. Она стала моей первой потерей, которую не восполнит ничто в этом мире. Она унесла с собой в могилку кусочек моей души.
  Как бы мне хотелось, чтобы она дожила до моего успеха, чтобы могла радоваться, плача от радости тому, что ее усилия не прошли даром, что не зря она вкладывала в меня всю свою душу, что не зря мучилась. Как был бы рад, увидеть ее сейчас наяву, присесть на мою обшарпаную кровать и обнять так, чтобы спрятаться от всех невзгод внешнего мира, чтобы забыть, что я болен,а лишь наслаждаться ее присутствием...Но этот образ уже вытесняется из памяти следующим видением.
  Теперь перед моими глазами та самая комнатка, в которую я заселился, после оплаты всех долгов и продажи домика на окраине города. Все, что мне тогда удалось сохранить, уместилось в одной сумке, которая висела у меня за спиной. Даже пианино не смог я спасти и мне приходилось работать до потери сознания, чтобы через год обрести свою мечту. Как сейчас помню этот радостный момент, когда зайдя в магазин музыкальных инструментов, я высыпал все свои накопления на кассу и с гордостью попросил упаковать мне фортепиано. Помню, как хотелось мне прыгать и веселиться, смеяться до коликов в животе от того, что я вновь смогу играть. Помню, как помогли мне занести его в комнату, а хозяйка жилища ругалась, что в ее дом тащат всякую рухлядь. Но не было все равно. Я был счастлив.
  А вот лицо Катерины. Но оно слишком строгое, оно не похоже на то, с каким обычно встречала она меня дома. На лице отпечатки страданий, перенесенных за нашу совместную жизнь. Она словно укоряет меня за то, что я сделал с ней. Впервые в жизни в ее глазах я вижу укор, впервые я чувствую, что переживала она тогда, когда в очередной раз я приходил домой поздно и под шафе. От меня несло алкоголем за километр, и я, такая тварь, даже не думал о том, что она всю ночь сидела у окна и ждала, когда подъедет машина, и из нее выйду я, уже совсем чужой для нее, но все же любимый.
  " Прости меня, прости. Я совершал ошибку за ошибкой. Я губил тебя. Сорвав цветок, я перестал ухаживать за ним, а тот преданно , из последних сил, дарил мне свой аромат, пока не потерял последнюю надежду, пока не завял. И только тогда я понял, милая, что не хватает чего-то в моей жизни. Что не хватает мне в ней твоих глаз, твоего смеха, твоей возни перед мольбертом. Только тогда понял я, что потерял то, за что боролся всю жизнь. В тебе одной я смог найти то, что не мог найти ни в одной другой девушке. И найдя, не оценил. Прости меня, хоть запоздало прошу прощение, но когда, если не сейчас. Потом будет уже слишком поздно. Прости..."
  ***
Я впал в беспамятство. Я окунулся в бред прошлого и уже не помню, что видел дальше.