Сюзи

Небольшой дачный поселок на левом берегу Амура.

Он ушел в понедельник. Прихватил с собой пару пузырьков паленого спирта, краюху хлеба и банку сайры, взяв рюкзак с принадлежностями для рыбной ловли. Поцеловал потрескавшимися губами дочь, велев ей не уходить с участка. Приказал Сюзи охранять дом и больше не вернулся.
Хлеб и молоко кончились в тот же день. Три пачки китайской лапши к вечеру вторника были съедены в сухом виде. В среду с огорода исчезли горох и ягоды, которых было не так уж много. Огурцы, картошку и помидоры в этом году сажать было некому - большую часть участка покрывала трава. Вечер пятницы - на огороде уже нет даже лука. Сюзи так и вовсе не ела с воскресенья. На противоположной окраине поселка в небо устремилась струйка дыма. Дачники. Убедившись, что маленькая Женя спит в доме, собака осмелилась нарушить последний приказ хозяина.
Рядом с небольшим костерком, метрах в десяти от калитки, стоял столик походного образца. Большая чаша с салатом из огурцов и помидоров, шпроты, вареная колбаса и хлеб, нарезанные толстыми ломтями. Венчала картину початая бутылка «NemiroFF». Подле стола сидела супружеская пара уже в годах - это Михалыч и Евлампиевна Кормановы, давние знакомые пропавшего рыбака, обратный путь которого в город пролегал через эту улицу. Здесь ему иногда удавалось разжиться парой червонцев на очередной флакончик «Трои», правда, все реже и реже. Зато дочке Женьке обязательно доставался пакет конфет или печенья. Ну и Сюзи нет-нет что-нибудь перепадало. Может и на этот раз повезет, и ей удастся раздобыть что-нибудь съестное. Собака на брюхе проползла под забором; подбежав к людям, начала с максимальной частотой мотать обрубком хвоста и поскуливать.
- Смотри! Сюзи, – мужчина взял шпротину и стряхнув масло в банку кинул.
В воздухе клацнули зубы, со стороны могло показаться, что рыбеха залетела напрямую в желудок собаки, которая довольно облизнулось.
- Петрович совсем охренел: уже собака побираться ходит. Гляди, как похудела. Дай ей колбасы, - женщина погладила Сюзи по голове.
-Ха, колбасы. Еще чего: псину сколько не корми - все равно жрать просить будет, - Михалыч взял еще одну шпротину - показав животному, дал команду, – Сидеть, сидеть, я сказал. Сиде-е-е-еть. Тупая! – бросил.
Клац…
- Вот же, жмотяра, – Евлампиевна, внимательно осмотрела тарелку с колбасой, выбрала самый толстый кусок, положив его между двумя ломтями хлеба, и протянула собаке, – кушай, Сюзи.
Сюзи, приняв угощение, скрылась тем же путем, что и появилась.
- Закапывать побежала, – усмехнулся мужчина.
Через пару минут собака была уже на родном участке. Как всегда, лапой открыла дверь в дом. Положив бутерброд перед спящим ребенком, Сюзи тявкнула. Маленькая Женя, едва открыв глаза, взяла еду и начала жевать. Собака полетела обратно в надежде поесть сама. Диалог за столиком продолжался.
- Да он же спивается, с работы выгнали, это же где видано корреспонденцию пьяным на казенном имуществе развозить. На новую он так и не устроился. Прав-то нет, а он пятнадцать лет водилой, кем идти? Ничего же не умеет, – выдохнув, женщина выпила рюмку.
- Смотри, вернулась сучка. Не получишь больше – копает она. Мужчина, последовав примеру жены, вылил в себя водку.
- На меня тоже не смотри - плохая девочка, фу! Федя, принеси мои сигареты, они в доме, не могу я твою дрянь курить.
Мужчина послушно исполнял приказ, командовала парадом в этой семье жена.
Клац…
На этот раз кусок колбасы был съеден на месте. – Моя девочка, где твой козлина-хозяин?
- Так и знал! – пытался возразить Михалыч, успевший заметить эту хитрую манипуляцию жены.
- Ты мне потявкай, наливай давай, – она тискала собаку за морду.
- Нет, выйду на работу в понедельник, узнаю его адрес, наведаюсь к ним. Женьке еще семи нет, а этот жену не сберег. Не дай бог, девочку загубит, - со стола полетел последний кусок колбасы.
Клац...
- Таня… - пытаясь изобразить упрек…
- Ты мне "потанькай", давай убирай со стола, и спать пошли. Жид недобитый, колбасы пожалел, - желания возражать у Михалыча не возникло, и он начал собирать посуду.
- Бутылку не тронь: хватит тебе на сегодня.
Последний кусочек хлеба был извалян в масле из под шпрот и полетел в чрево животного.
Клац…
- А ну сдрыснула. Я сказала, не тронь, – последнее уже мужу.
Сюзи поняла, что больше не обломится, но на всякий случай дождалась конца уборки. Когда вся еда, как и сам стол, исчезли, она ретировалась. Забежала в дачный домик и легла рядом с девочкой, на стальную шконку, основанием которой была сетка-рабица. Женя открыла глаза, выдернула одеяло из-под собаки, им же накрыв друга. Обняла теплый калачик и опять уснула - вдвоем оно всегда лучше и теплее.
Суббота. Утро, одиннадцать. Сюзи уже в засаде перед домом Кормановых. Евлампиевна занята прополкой, Михалыч, под предлогом ремонта крыльца, ищет недопитый вчера пузырь. Нашел. Он достал бутылку из тайника, осторожно заглянул за угол - не видит ли «ведьма». Прямо на крыльце отрезал кусок от Краковского рогалика, попытался глотнуть с горла. Не вышло – дозатор, пошел в дом за стаканом. Выход Сюзи - палка колбасы украдена, ранее собака никогда не шла на сделку с совестью.
Вот она опять в родном домике, колбаса перед спящей девочкой. Сюзи призывно фыркнула. Девочка, не говорившая не слова, схватила колбасу. Собака не могла не облизываться, пока тащила, чуть слюной не захлебнулась – «краковская» все-таки. Женя откусив кусок посмотрела на друга. Отломила пол-рогалика и отдала добытчице. Через две минуты та уже была в той же засаде, что и утром.
- Сучара, бухнул с утра. Собирайся – едем домой, – женщина заметила собаку.
- Иди сюда, девочка, – Сюзи вышла из укрытия.
- Так что, она? Или на фунфырик совесть променял? – злобный взгляд испепелял мужа.
- Она, чертовка! – Михалыч пытался изобразить правдивое лицо.
Полетели оплеухи, сопровождавшиеся оплеухами, а потом еще чуть-чуть оплеух. Семейная пара собирала вещи. На крыльце оказался пакет, из которого очень сильно пахло полукопченым салом.
Вторая кража за один день? Не будь Сюзи собакой – ей бы было стыдно. Сюзи была собакой.
- А я говорил – это она, я б колбасу на спирт менять не додумался.
- Догоняй, дебил. Там в пакете и ключи и деньги. Паспорта наши там.
- Чего её догонять, будто не знаешь, куда она побежала. Падай в «Ласточку», поехали к Петровичу.
Через несколько минут оранжевый "Москвич" стоял у калитки того самого участка. Евлапиевна ворвалась, как буря, внутрь дачного домика. Далее картина маслом: на деревянном полу валяется искомый пакет, на железной шконке с тонким матрасом маленькая чумазая девочка с жопкой той самой «краковской» в руках. За Женей прячется Сюзи, чувствуя необратимость наказания.
В этот день у Валеры Корманова появилась сестра, а у ГСК, где Михалыч был председателем, – сторожевая собака Сюзи, обожающая колбасу и шпроты.