Сновидений ложный рой
весь. И, досадно, чувствую, разгулялось воображение, -
не поэтическое, а бесполезное. Тоже иногда посещает.
... Я перед судьями, мне грозит обвинение, я должен
отвечать на их вопросы.
- Рассмотрим Ваши отношения с Овидием. Вы были
одновременно сосланы в город Томы в устье Дуная. Вы
не отрицаете этого?
- Да, мы оба были сосланы в Томы.
- Почему же Вы не оказали на великого поэта, кем
несомненно был Овидий Назон, благотворного влияния?
Ведь у вас была возможность совершать с ним прогулки
при луне, беседовать...
- Мы совершали прогулки при луне:
Я часто следовал,
Овидий, за тобою...
Как видите, наши совместные прогулки отражены в моих
стихах:
Еще доныне тень Назона
Дунайских ищет берегов,
И часто бродит при луне,
Со мной, не говоря ни
слова.
Но, должен признаться, Овидий со мной не
разговаривал, чаще всего просто не отвечал мне!
- Неудивительно! Ведь любым беседам Вы
предпочитали карточную игру! Признайтесь! И не раз
предлагали ему срезать штосс!
- Я был уверен, что в Риме, откуда Овидий явился,
игра в карты была любимым развлечением
просвещенных граждан, (осмелюсь заметить, как и у нас
в Петербурге).
- Знайте: именно из-за Вашего невнимания и
легкомыслия Овидий умер, его больше нет с нами...
Отвечайте, признаете ли Вы свою вину?
Мне хочется возразить, что Овидий бессмертен, но,
понимая, что мне не поверят, я молчу.
- А Ваши отношения с Андрэ Шенье? Нельзя
воздержаться от горестного чувства: талантливый
молодой поэт привязался к Вам, был так доверчив,
надеялся на Вашу дружбу... А чем все кончилось?
Увлечение Вашими стихами погубило его. Вы, и никто
другой, виноваты в том, что Шенье был сослан в
Михайловское. Ведь что писал там несчастный молодой
человек?
Где Вольность и Закон?
Над нами
Единый властвует топор -
и это о чем? - о самом мирном уголке нашего
благословенного отечества! Пренебрегая его
интересами, Вы сочиняли и сочиняли свои
возмутительные вирши, а Шенье читал и читал их, пока
не сочинил сам:
Умолкни, ропот
малодушный,
Гордись и радуйся, Поэт!
Ты не поник главой
послушной
Перед позором наших
лет.
Ты презрел мощного
злодея! -
ну, естественно, после этого ему пришлось срочно
покинуть Россию. Он был казнен во Франции, (что никак
не уменьшает Вашей вины, подсудимый).
- Что Вы можете сказать об Адаме Мицкевиче, ведь
Вы знакомы?
- К счастью, знаком. Мицкевич образованнейший
человек, прекрасный поэт и патриот Польши.
Мы встретились, и были
мы друзья,
Хоть наши племена и
враждовали.
- Что значит "наши племена"?
- Между нашими странами далеко не дружеские
отношения, но изгнанник Мицкевич стал для нас
дорогим гостем,
Делились мы и чашей, и
мечтами,
И песнями: он одарен был
свыше
И глубоко взирал на
жизнь.
Это достойнейший человек и к тому же бесконечно
талантливый.
- Вам случалось сочинить что-нибудь совместно?
- Нет.
- А чьи это стихи: Ваши или Мицкевича:
Нередко
Он говорил о временах
грядущих,
Когда народы, распри позабыв,
В великую семью соединятся.
- Это мои стихи.
- А что значит "Он говорил", - это же о Мицкевиче сказано, не так ли? Не вспомните ли, как скоро наступит это будущее, которое предвидит г-н Мицкевич?
- В поэзии будущее не принято уточнять и
ограничивать какими-то сроками.
- Вы согласны с надеждой Вашего польского друга на
"времена грядущие"?
- Да, всецело.
- Подводя заключение, напоминаем Вам,
подсудимый, что почти все арестованные по делу 14
декабря, именно Вас, Ваши стихи и поэмы, назвали
источником своего свободомыслия. Приговор готов.
Ваше последнее слово - говорите.
- Ну что ж. Горжусь тем,
Что в мой жестокий век
Восславил я свободу
И милость к падшим
призывал.
- И это всё?! В Приговоре сказано...
- Я знаю, к чему вы меня приговорили. Но я 20 лет
сочинял стихи и прозу, и мной давно уже владеет
уверенность:
Нет, весь я не умру -
не хочу произносить вслух того, что твердо знаю: я
бессмертен.
. . . . .
Вот черт! Ведь сплошная ерунда, а как
переволновался! Надо успокоиться,отвлечься. И счастливец открывает осторожною рукой
Дверь, откуда вылетает сновидений ложный рой...
Свидетельство о публикации №217080800611