Острог Ордина-Нащокина в Опочке

В 2014 г. у Опочки появился новый символ – Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Первоначально идея увековечить эту выдающуюся личность появилась во Пскове. Еще в 2012 был создан Общественный совет по увековечиванию памяти А.Л. Ордина-Нащокина.[1] Совет выбрал макет памятника, согласовал место установки на Золотой набережной в Пскове, но средств на полноценный памятник не хватало.

В то же время Опочка собиралась отметить свое 600-летие, и нужно было сделать «дешево и красиво». И, как осторожно отмечалось в опочецкой газете «Красный маяк»: «По некоторым данным, Ордин-Нащокин был как раз уроженцем Опочецкого края».

Вот и решено было поставить бюст работы скульптора Клыкова в Опочке. Неважно, что среди горожан почти никто и не знал о таком земляке. Не случайно и его фамилию на гранитном постаменте не удалось с первого раза правильно написать, пришлось делать накладку.

Справедливости ради надо сказать, что большинство опочан поддерживало идею установки памятника. Причину лучше всех выразил заместитель главы Опочецкого района В.В. Александров: «К сожалению, в Опочке уже давно не появлялось новых памятников знаменитым людям, поэтому это отличный подарок для наших горожан»[2].

Общественному совету по увековечению памяти А.Л. Ордина-Нащокина, кроме Опочки, удалось установить бюсты Ордина-Нащокина еще в Кривске – неподалеку от тех мест, где тот впервые отличился на государевой службе, и в Крыпецком монастыре, где тот закончил свой земной путь. А в Пскове еще только надеются установить памятник, «достойный масштаба его личности». Масштаб, наверное, слишком велик для возможностей Псковской области.[3]

Но так уж получилось, что с Опочецким районом, в его нынешних границах, жизнь Афанасия Лаврентьевича мало связана. Опочецким помещиком писался его отец – Лаврентий Воинович (Денисович). Сведения о нем сильно расходятся. Псковская пресса в 2013–2014 гг. везде пишет об определении 15-летнего Афанасия в 1621 г. отцом «в псковский полк на государеву службу как сына боярского». Но по утверждениям историков А.Б. Постникова и В.А.Аракчеева, Афанасий лет в 6 остался сиротой и ему были выделены «на прокорм» земли его отца в Нижней Егорьевской губе Опочецкого уезда.

Центром этих владений была деревня Слобода, позднее получившая определение – Афанасьева. К 1917 г. эти земли долго были частью Опочецкого уезда, в состав которого входила даже Афанасьево-Слободская волость с центром в с. Матвееве. В ноябре 1922 эта волость переименована в Некрасовскую, затем – в Матвеевскую. Декретом ВЦИК от 10 апреля 1924 года Матвеевская волость передана в Себежский уезд, а 6 июля 1925 года Матвеевская волость объединена с Томсинской волостью Себежского уезда. Таким образом, основные его поместные земли, которые делали А.Л. Ордина-Нащокина  одним из состоятельных вотчинников Опочецкого уезда, сейчас находятся в составе Себежского уезда.

Правда, упоминается принадлежащее Афанасию Лаврентьевичу усадище Приезжее в Никольской посадской губе (это земли – около Опочки вдоль дороги на Пустошку). Но в этом селении проживало всего восемь старых холопов. Возможно, что осиротевший недоросль и там проживал, так как рядом находились старинные дедовские владения, которые перешли к старшему сыну в семье, дяде Афанасия Ивану Воиновичу (Денисовичу) Большому.

А вот Иван Большой Ордин-Нащокин оставил намного больший след в истории наших мест, чем его племянник. Впервые он упоминается как участник обороны Пскова в 1615 г. от войск шведского короля Густава Адольфа. За мужество, проявленное при обороне осажденной крепости, Иван Воинов был послан с известием о снятии шведской осады в Москву к царю Михаилу Федоровичу.

В 1621/22 г. он назначен воеводой в Гдов. Эта крепость была захвачена в шведами в 1612 г. и удерживалась около года. Осенью 1613 г. ее опять, но в этот раз безуспешно, осаждал Эверт Горн. В 1614 г. сам шведский король взял Гдов и удерживал его до 3 августа 1621.

В результате город был совершенно разорен. И первым воеводой освобожденной крепости, задачей которого стало восстановление города, был назначен Иван Денисович Большой. Вплоть до 1624 г. под его руководством застраивались проломы в каменных стенах крепости «деревянною стеною» из бревен, набирался новый гарнизон из 200 стрельцов.

Осенью 1626 г. он был назначен воеводой в Опочку. Задачей ему ставилось возведение нового острога (посада), взамен ветхого. К строительству нового острога Иван Большой Ордин-Нащокин приступил, уже имея опыт строительства в Пскове и в Гдове.

Дело было хлопотное и долгое. Это первоначально крепость Опочку возвели за две недели: «Псковичи поставиша город на Опочке, над Великою рекою; начаша делати за неделю по Покрове, а сделаша 2 недели весь». Но в то время она строилась людьми, заинтересованными в ее наличии, от этого зависела их жизнь. В XVII веке строительство крепостей велось для великого князя московского. И за его деньги.

При ремонте Гдова первое, что сделал Иван Ордин-Нащокин, это составил сметную роспись «городовой поделке» с указанием расчетной стоимости необходимых материалов и работ. И отправил ее на утверждение в Москву. Вероятно, что также двигалось дело и при строительстве острога в Опочке. Мало было согласовать смету, надо было найти, кто  выполнит работы за установленные расценки. Помогало то, что имелись рабочие руки: опочецкие стрельцы обязаны были участвовать в постройке стен. Но они выполняли работы «из готового леса, с кормом и наймом»[4].

И денег, видимо, не хватало. Принимая город от Ордина-Нащокина в 1631 г., новый воевода Василий Туров докладывал: «А денег в твоей государевой казне, сказал мне Иван Нащокин, никаких доходов нет ничего».

И ни смет, ни чертежей острога, ни царских указов на строительство Туров получить не смог. «А острогу, государь, чертежу и сметы острожному делу, ни твоих государевых указных грамот об острожном деле, ни сметного списку, ни книг и ничево мне Иван Нащокин не дал».

В том же, 1631-м, году опочецкий стрелецкий сотник Семен Маврин подавал царю  челобитную: «Пожалей меня холопа своего, вели, Государь мне дать, по своей Государевой Грамоте, Свое Государево жалованье на нынешний 138 год Царь Государь! Смилуйся, пожалуй!».

Строительные работы во все времена были делом прибыльным и запутанным. В 1638-м Псков всем городом со своими пригородами жаловался царю Михаилу Федоровичу на злоупотребления гдовского, опочецкого, островского и изборского воевод:«[И] для, государь, своей корысти затевают в пригородах не по твоему государеву указу городовые поделки, роскладывают бревна, и тес, и драницы на наших крестьянишок, и от городового дела емлют с них посулы великие, а городов не делают, а бревна, и тес, и драницы продают, а денгами сами корыстуютца»[5]. И не случайно воеводы сменяли друг друга через каждые год, через три.

Неудивительно, что работы шли долго и не с лучшим качеством.

Но работа была проделана большая. Поставлены две наугольные башни, между которыми 360 саженей стен. [В XVII в. основной мерой была казённая сажень (утверждённая в 1649 году «Соборным уложением»), равная 2,16 м.] Острог «приткнут» к берегу реки Великой, на берегу поставлены башенки. Но от башен через Великую «к городу» (валу) «река ничем не перенята, и крепости никакие нет», т. е. со стороны реки острог оказался открытым. «От Верхней башенки до Нижней, что на Великой реке, берегом 114 сажень». Если мерить через реку, то от Верхней башенки до «городового вала» – 31 сажень, а от Нижней башенки к валу – 17 саженей.

В декабре 1630 г. Ордин-Нащокин отчитывался, что «острог сделал со всеми крепостми и караулы поставил», но при сдаче его воеводе Василию Турову в январе 1631 г. оказалось, что работы еще выполнены были не до конца: «[В] остроге тарасы не дорублены, и по тарасам мосты не помощены, и бои не поделаны, как биться из острогу, и катки не подкладены, и около острогу ров не выкопан, и чеснок не побит, и надолбы не поставлены, и в остроге ворота, которые с лица, у тех ворот замки худы, а которые с нутри и те не затворяются, и пробоев и засовов у ворот нет».

Хотя это перечень недоделок, он дает представление об устройстве острога. Оно очень удачно перекликается с описанием таких крепостей у историка и археолога Павла Александровича Раппопорта, специалиста по деревянному оборонному зодчеству Руси:

«В более важных крепостях стены делали более мощными, состоящими из двух или трех параллельных срубных стенок, пространство между которыми засыпали землей. Такие деревоземляные стены могли противостоять ударам пушечных ядер не хуже каменных.

Для устройства бойниц нижнего боя в этих стенах на определенных расстояниях один от другого располагались не засыпанные землей срубы, используемые как камеры для орудий. Такая конструкция деревянных стен называлась тарасами и имела множество вариантов.

В верхних частях стен, как и прежде, размещались боевые площадки для воинов. Здесь находились также и своеобразные боевые устройства – катки: бревна, уложенные так, что в любое время их можно было легко сбросить вниз. Падая со стен и скатываясь по склону валов, такие бревна сметали на своем пути штурмовавших крепость воинов»[6].

В отписках воевод отчетливо различаются острог – посад, и город – крепость на Валу.

В самом же городе Опочке тоже все было не совсем в порядке:
«[В]о многих местах ледом разрыло и водою подмыло, и во многих местах вал осыпался до земли, и городовая стена вся осыпалась и розвалилась, и бес поделки городу быть не мочно».

Василий Туров предлагал: «[Б]ерегом, государь, будет острог ставить», перечислял все недостатки и запрашивал: «И ты, государь мне, холопу своему, о том как укажешь».

Что успел он сделать, мы не знаем. В августе 1631 г. в Опочке уже был другой воевода Карп Ушаков, о котором из Москвы во Псков писали, «что на Опочке Карп Ушаков де пьет непрестанно и крепости и береженца к городу ко Опочки никотораго нет, а како он, Карп посылает в посылки за Русь в да Московскую землю наших работных людей и в те поры ко воротам караулов нет, и городовые ворота в день и в ночь живут не заперты». Указывалось Карпа Ушакова «переменить, а на ево место велети сести Ивану Козодавлеву»[7]. 

В 1632 г. после долгого перерыва возобновились военные действия между Русским царством и Речью Посполитой, русские войска осадили Смоленск. Опочка находилась «от литовского рубежа всего в трех верстах». И новому воеводе, Ивану Козодавлеву, пришлось срочно укреплять и острог, и город.

К 1636 острог «меры межи башень 440 сажень», в нем 6 ворот и 6 башен, из них 4 башни размером 4х4 сажени, а две, у реки Великой, по полчетверти сажени. Вокруг острога устроен ров шириною две сажени, глубиной в сажень, но уже успел осыпаться и грязью заплыть. Около рва поставлены рогули еловые суковатые «вдвое, за надолбе месте», но также во многих местах обломаны и столбы повалены.

Были проблемы и с организацией «гарнизонной службы». Дело в том, что острог Ордин-Нащокин поставил на новом месте «и стрельцом, и казаком, и пушкарем, и воротникам, и посацким, и всяким жилецким людям в остроге под дворы места отвел».

Служилые люди вынуждены были подчиниться и переселиться в острог, а вот «посацкие» отказались переносить свои дворы «из острога в острог». Дворы посадских оказались к новому острогу ближе пяти сажень и мешали несению караула стрельцами: «[С] ворот и з башень за дворами с караулу не видеть, и за острогом посацкие люди сидят с огнями и по дворам и по улицам ходят».

Поэтому никакой службы в остроге налажено не было, и Туров отмечал, что в остроге «по башням, и по воротам, и по острогу наряду, и пушкарей, и воротников нет».

На все увещевания Ивана Ордина-Нащокина перенести дворы в острог посадские отвечали: «[Б]удет воинское время, и мы де дворы свои за острогом и сами позжем».

И ждать долго не пришлось.

В Псковской летописи говорится, что в 1634 г. литовские войска «Воронач выжгли и высекли и в Воронцове также и под Островом посад выжгли и высекли». 

«21 день (февраля) посланы ратные всякие под Опочку <...> в 22 день приходила Литва под Опочку, и языки поимаша и посад зажгли, и прочь отидоша». Был ли сожжен острог Ордин-Нащокина или пожжены только «места посадские», тех, кто не пожелал переселиться в новый острог? Вероятно, острог сильно не пострадал, так как в 1636 г. опочецкий воевода Бауш Маракушев сдавал воеводе Григорию Чирикову «и городовые и острожные ключи». Но простоял острог все равно недолго – «в 156-м (1648 г.) году сентября в 17 день Божиим посещением выгорел».

Несмотря на то, что строительство опочецкого острога велось долго и осталось незавершенным, Иван Воинов Большой получил репутацию человека, разбирающегося в «городовом деле», способный наладить работы. И уже в 1633 г. псковский воевода Федор Елецкий, получив указ «делати наспех» «худые места» псковской стены Окольнего города, попытался поручить Ивану Большому Ордину-Нащокину «поделати <...> Свинускую башню, да под башнею слух», а также прясло между Свинуской и Покровской башнями. Но тот, без объяснений, отказался.

Как доносил своей отписке воевода Ф. Елецкий: «И за тем, государь, твое государево городовое дело стало».

Людей, способных организовать строительство, было мало. Даже укрепления в Гдове, построенные Ординым-Нащокиным, стояли, пока не сгнили. Воевода Гдова Юрий Житкой доносил царю Михаилу Федоровичу в 1639-м, что «то, проломное место зделано было деревом в прошлом во 131-м году (в 1623-м) при воеводе Иване Нащокинке, и то место сгнило и развалилося, и мосты в той башни сгнили и обвалилися, и наряду поставить нелзя».[8]

То ли не знал Юрий Житкой, что нужно делать, то ли без царского указания не решался...

Ссылки:
1. Псковские Новости, № 265 от 3.04.2013. – «Памятнику Нащокину быть!» ; Псковская лента новостей (ПЛН) от 19.06.2014 – «Народный» памятник Ордину-Нащокину на Золотой набережной может появиться уже осенью» – http://pln-pskov.ru/society/172741.html.

2. Красный маяк, 15 августа 2014. – Скульптор Андрей Клыков продемонстрировал бюст Ордина-Нащокина, который установят в Опочке.
3. Московский комсомолец. Псков, 4 января 2017. – Псковичи собрались отпраздновать 350-летие дипломатического успеха главного диссидента допетровской эпохи.

4. Бутырский И.П. Опыт древней истории Опочки. – 1879.

5. Сборник МАМЮ. – Т. 6. Псков и его пригороды. Кн. 2. – М., 1914.

6. П.А. Раппопорт. Древние русские крепости
7. Софийский Л.И. Город Опочка и его уезд в прошлом и настоящем (1414–1914 гг.). – Псков. 1912. Репринтное издание. – Псковская областная типография , 2004.

8. Сборник МАМЮ. – Т. 6. Псков и его пригороды. Кн. 2. – М., 1914.

Другие источники:
1. Постников А.Б. Иноческое служение А.Л. Ордин-Нащокина и ветви его родового дерева в Пскове.
2. Аракчеев В.А. А.Л. Ордин-Нащокин в 1610–1642 годах: землевладение и служба.