Свеча из детства

   Недавно прочитал одну старую рецензию на мой рассказ "Тайфун",оказалось,что автор жила когда-то на Сахалине,а муж ее был летчиком. Я взялся было написать ей  письмо, отправил, но обнаружил кучу ошибок и заблокировал. Жил я в детстве в г.  Корсакове  с 1947  по 1957 г. Городок был грязненький,раньше назывался Отамари, мы тогда все города Южного Сахалина называли по -японски, Южная часть Сахалина считалась у японцев провинцией Карафуто,вот там мы тогда и жили, так невзрачным был Отомари еще и от того,что приморская часть городка при штурме была выжжен дотла,так и называлась  Горелой площадью.
   Остальная часть состояла из редких каменных и деревянных домов для японцев ,и трущоб для корейцев,хороших корейских домов я не помню. Корейские дома в трущобах лепились один к одному и строились из дощечек, фанеры и картона, поэтому при многочисленных пожарах водой почти никогда не пользовались ,корейские пожарные, одетые в длинные балахона ратаскивали длинными крючьями горевшие остатки развалин и тушили их на земле.
      Наш маленький японский домик куда нас поселили,был полукругом окружен плотными, дом к дому, корейскими трущобами и в один несчастный день они разом выгорели,так что я в испуге наблюдал этот восточный пожар, в тех домах, прилепленных друг к другу, не только жили, но и торговали, занимались мелким ремеслом и даже спортом,в ближайшем к нам строении был боксерский зал,что точно было в других, можно было только догадываться.После пожара мы стали жить у всех на виду на пустыре
          Друг моего отца капитан дальнего плавания дядя Женя Успенский случайно побывал  здесь в конце тридцатых годов и восхищался чистотой и золотыми рыбками в прозрачной воде, что струилась в канавах вдоль дорог, хорошо содержали городок  корейцы для японской городской элиты.С самой рыбой дела тогда обстояли совсем неплохо: лососевую икру мы покупали только бочонками.кту и горбушу ели только при отсутствии всего остального.когда к берегу подходила селедка,грузовик загоняли по колеса в воду и живую рыбу кидали в кузов сачками и лопатими,а когда "Кавасаки" приходил в ковш с прибрежного промысла,крабов,как бесполезный прилов раздавали желающим бесплатно .Я в ковш ходил,но крабов не брал,в нашей семье их не ели. Так же мы не ели тогда и креветок,которыж ловили,кому не лень,на продажу конусами и сачками в прибрежных заросляз морской капусты.
         Креветки  называли "Чилим" и они считались дешевой закуской для алкашей и продавались на углах в пакетиках из бумаги, как семечки и жареная соя.Сою я любил. На "Кавасаки стоял двухтактный двигатель "Болиндер" И я до сих пор помню его характерное тарахтение. Говорили, что запускать его нужно было раскаленным паяльной лампой шаром,но я этого не видел. Хорошо запомнил два звука: движка "Болиндер" у рыбацкого "Кавасаки" и нередких в городе американских "Харлеев".Так.что они тоже были звуками моего детства. Я начал ходить в школу №1,которая стояла на сопке,недалеко об Японского  храма, а в  доставшемся нам японском  фанерно-досчатом  двухэтажном домике остался от хозяев маленький складной алтарь с копией внутреннего убранства того храма. Простенькая фигурка из бамбука от того алтаря стоит у меня на книжной полке.      
          Школа была двухэтажным невыразительным зданием, похожим на казарму, там я учился до 4 го класса. Из окна школы был хорошо виден военный аэродром, так,что замена поршневой авиации на реактивную происходило на наших глазах, и вместо того,чтобы пялиться на доску, мы смотрели в окно  на самолеты.

         Первые "МИГ"и взлетали и садились на наших глазах. Когда нужно было расчистить пространство, достаточно новые ,но устаревшие американские и британские самолеты попросту сбрасывали под откос,поскольку японский аэродром  был искусственно приподнят над местностью. Образовалась большая самолетная свалка. Вот там мы и принимали активное участие в смене поколений советской авиации. До аэродрома недалеко,всего через две сопки Мы быстро научили распознавать,где "Аэрокобра", а где "Харрикейн".Часовые изредка и лениво гоняли нас,но все было бесполезно.
          Техника интересовала нас не больше,как забраться в кабину и подергать за ручки , но у нас был еще и  свой детский послевоенный интерес. Дело в том,что пистолетная гильза от патроны для "ТТ" с большим натягом  входила в гильзу свечи от американского или британского  авиационного двигателя. Дальнейшая технология была простой,для этого нужно иметь кусочек кинопленки и камень,желательно большой. Нужно было вставить кусок пленки в гильзу, поджечь и с силой забить гильзу а в саму  свечу. Чере 2-3 секунды все это уж очень громко бабахоло.  А гильза исчезала из пределов видимости  как пуля. Звук был похож на пистолетный ,а может даже на винтовочный выстрел, ,который мы хорошо знали,поскольку постоянно паслись возле стрельбища,где никто тогда не вел учета стреляных гильз, потому карманы наши были постоянно ими набиты.
            Петарды в те времена никому в голову не приходило производить и тем более продавать с помощью пистолетных гильз и авиационных свечей мы реализовали свою потребность в громких эмоциях, выстрелы из свечей у нас звучали регулярно. Замена поколений самолетов в авиации шла достаточно болезненно,поскольку даже в нашем городке  довольно часто хоронили военных летчиков, но из окна школы мы не видили ни одной катастрофы на взлете и посадке. А сколько таких было по всей стране. Техника военных лет быстро уходила на свалки, а рядом уже горела реактивная воздушная  война в Корее. Но еще долго в небе летали американские "Каталины", гидросамолеты долго оставались винтовыми ,мальчишки их без труда узнавали, мама сделала мне теплое одеяло из американского пухового летного спального мешка,а он входи в комплект снабжения больших самолетов и я до сих пор ощущаю его легкость, первая ветчина из банки,которую я попробовал была американской,но я был разочарован, думал,что ветчина-это  консервированные фрукты.
           На мотоцклах немецких BMW и американских "Харлеях" мужики ездили на охоту и возили картошку, поскольку престижными такие мотоциклы у нас не считались, хотя “Харлей» тарахтел так же фирменно, как и сейчас, а самым массовым был грузовик "Студабеккер", армейские « Виллисы» и «Доджи»
                А мы бабахали в пустоту из авиационнй свечей от американской "Аэрокобры".поскольку никаких междуусобных войн не вели и даже вражды с местными корейцами у нас как-то не получалось., жили с ними очень мирно,с корейской школой «вражд»а была только в спорте и художественной самодеятельности,и часто не в нашу пользу.
       Корейцы быстро освоили русский язык,особенно маленькие дети,часто можно было видеть стояших на улице взрослых- русского и корейца,а между ними задравшего голову малолетнего переводчика, которому при беседе приходилось вертеть задранной головой. Во всяком случае в шестом классе у нас уже учились два корейца, что перешли к нам из корейской школы с одним из них ,Ри Чунхеном я три года сидел за одной партой.
         Потом,уже в институте в нашей группе был свой сахалинский кореец, Ан Донхо или Анчик,как звали его девушки в нашей группе. А тогда мы не знали,  что Аэрокобра был любимый самолет асса Покрышкина, об этом в те времена народу не говорили. 
         Все зигзаги нашей жизни были еще впереди . Политики быстро поменяли врагов и приоритеты и из «заклятых друзей» превратились в воюющие стороны и палили друг в лруга уже не из свечейс и с большими жертвами с обоих сторон. Наши детские игры со свечами закончились с исчезновением авиационной свалки и началом строгого учета стреляных гильз на стрельбище. А вот взрослые   все продолжают.

Капитан Успенскй Евгений Вячеславович см.в