Вежливость

Заехал в банк, взял талон, спокойно расположился на диване, но вдруг слышу крики:
— Это ограбление! Всем лежать, не шевелиться!
Все послушно легли и я тоже лёг.
Лежу и слышу под собой недовольный женский голос:
— Мужчина, между прочим, это ограбление. Вы не могли бы слезть с меня.
— Но, было же сказано - Не шевелиться!
Возмущенно шепнул я.
— Тогда почему вы шевелитесь?
Повысила она голос.
— Потому, что вы костлявая!
Рассердился я.
— Это я костлявая? Вы поглядите на него, устраивается на мне поудобнее и успевает при этом хамить!
Непонятно как, она быстро развернулась ко мне лицом, её выразительные глаза вспыхнули гневом и эта хрупкая на вид женщина, совершив бросок кобры, тут же больно ужалила меня в щеку.
И это был не поцелуй!
Не желая уступать инициативу, упёршись локтем в пол, я провёл техничный маневр, после которого дама, отпустив мою щеку, оказалась сверху, ещё манёвр, и сверху снова был я. Наши ноги туго сплелись в замысловатый узел, после чего завязалась по-настоящему острая борьба.
Ошибочно думать, что мы были равнодушны к окружающим. Продолжая извилисто маневрировать по полу, мы всякий раз виновато улыбались если задевали невольных зрителей, тем самым желая смягчить возникшую неловкость.
Вскоре наши тела разделились, и только тогда в воздух полетели разложенные повсюду файлы, пустые бланки, рекламные брошюры и канцелярские принадлежности.
Наша энергичная возня не могла остаться незамеченной, и многие к ней проявили интерес. Кто-то из присутствующих был на моей стороне, однако нашлись и те, кто больше сочувствовал ей.
В конце концов, теряя силы, я решил прекратить эмоциональную бурю женской ярости, ловко ухватил её за талию, с силой прижал к себе и смело поцеловал.
Опрокинув монитор и принтер, мы заметили, что находимся на краю длинного рабочего стола у большой светлой витрины. Сейчас, заботливо поддерживая друг друга, мы обернулись.
В зале было тихо. Про ограбление казалось, забыли все и посетители, и грабители, и даже приехавшие полицейские.
Увидев такую картину, сохраняя объятия и тяжело дыша, словно олимпийская пара фигуристов в минуту триумфа, мы вежливо извинились.