Выбор. По мотивам песни группы Аваллон - Перекрёст

В комнате пять стен. Пол, выложен мозаикой всех оттенков голубого, большие сапфировые рыбы бесконечно медленно плещутся в бирюзовых волнах. Помещение неуловимо меняется, течет, стены пульсируют, как летящий мыльный пузырь.
И я посреди этого пузыря. Его центр. Его ось. Его узник.

Зрение не хочет фокусироваться на предметах, хотя я совершенно четко различаю алмазные грани на рыбьих плавниках.
Все кажется жидким.
Хотя нет!
Один предмет все же реален - жестяной ящик, на который я облокачиваюсь, сидя на полу.

Пора выбираться.
Дверь прорисовывается на одной из стен.
Тяжело встаю, ковыляю в сторону двери. Она деревянная, зеленоватая с резьбой, тоже плывет, выскальзывает из пальцев бронзовая ручка.
Из-за этого каменного прибоя жутко кружится голова, гудят виски.
С третьей попытки удается уцепиться. Рывком открываю дверь и...

Мы летим на высоте около 11 тысяч метров. Что за черт? Я что, должен прыгать туда?
Захлопываю дверь.
Зажмуриваюсь, чтоб остановить кружение и привести мысли в порядок.
Значит, или вниз, или остаться здесь до конца своих дней.
Думай, голова, думай. Что делать? У меня нет крыльев. Нет парашюта.
А может... тот ящик! Наверняка в нем есть что-то, что поможет мне!
По плывущему полу, шатаясь, добираюсь до жестяного ящика, рывком срываю крышку.
Проклятье! Черная смоляная жижа! Какая дикая вонь... теряя сознание, закрываю крышку...
Комната, словно сытый кот, едва не урча от наслаждения, успокаивается. Фух, дышать легче... но что это за вещество?
Осторожно отодвигаю крышку, снова отшатываюсь, но не от резкого запаха, а от вида внезапно вынырнувшей человеческой кисти. Не всей. А только костей. Мясо будто выжжено кислотой.
Это все комната, она питается застрявшими здесь.
Срываюсь, бегу к двери.
Огромная пропасть.
Или зловонный ящик.
Кричу в сердцах: больше что, нет никаких вариантов???
Секунда молчания... и дикий вихрь звуков, света, ветра ворвался в помещеник из десятков дверей, зажегшихся в стенах распухшей пятиугольной комнаты. Также резко они все захлопнулись с оглушающим грохотом.
Я подбегаю к небольшой серебристой дверце с гравировкой "Лора Андерсон"... за ней лежит умирающий ребенок и протягивает свои холодные ручки ко мне. В ужасе я захлопываю.
Следующая литая, железная... за ней спит женщина. На табличке написано "Майор Евстафьев". "Мать", - подумал я.
За стеклянной - письменный стол, а на нем заявление. Признание в преступлении. "Елена Жерикова".
За деревянной чей-то пес с грустными глазами. Смотрит сквозь меня, не узнает. "Аркадий Штейн".

Много... много! Десятки, сотни дверей! Но я не могу в них войти. Чем я могу помочь ребенку, как утешить чужую мать? Ведь это чужие судьбы, и они ничуть не легче моей.

А вот уже знакомая. Зеленоватая с резьбой, а на ней мое имя.
Тяну за ручку. Сейчас или никогда.
Прыгаю.

Мозаичная тюрьма остается где-то наверху, а я лечу, как будто всю свою жизнь только об этом мечтал.. такое чувство освобождения.
Грудь наполняерся воздухом, встречные потоки подхватывают и кружат, неся над полями золотых колосьев.
Прямо в лес, что волнуется внизу малахитовым морем. Верхние ветви крон облизывают тело и смягчают падение, но я отключаюсь еще не коснувшись Земли.