Усатый нянь

Кира попросила меня присмотреть за маленькими близняшками и оставила нас всего-то на полдня.
— Не волнуйся, они спокойные.
Сказала Кира, прикрывая за собой дверь. Согласно законам гостеприимства, царившим в их семье, мне было предложено отправиться в путешествие по дому верхом на слоне. Вместе с нами двигались другие представители местного зоопарка: заяц, тигр, бурый медвежонок и единорог, а подгоняла зверей бесстыжая кукла Марта, потерявшая где-то трусы. Взявшая на себя труд укротителя, она следила, чтобы никто не отставал. Почётная роль слона в этой экскурсии отводилась мне, и все остальные плюшевые друзья часто забегали вперёд, от чего я тоже невольно ускорялся. Завершив долгую прогулку по дому, я устроил в спальне урок рисования. Когда пришло время обеда, мы оставили на скомканных пледах обеих кроваток незаконченные рисунки, цветные карандаши, кисти и тюбики с красками, а сами спустились вниз на кухню. Слон должен был приготовить вкусную кашу. Закипела работа повара. Помощь детей была неоценима. Внутренняя сторона воротника прилипла к шее, совсем не потому, что я надел несвежую сорочку. Виновницей оказалась перетёртая с сахаром клубника. Глаза от чего-то неприятно слезились, и левый тапок стал опасно скользить по полу. После обеда наступил тихий час. Нельзя верить тем, кто говорит, что в это время дети мирно спят.
Найдя спасение в чтении сказок, слон последовательно превращался в различных персонажей. Таким образом, я читал и одновременно показывал, как летает в ступе баба Яга, или как учёный кот ходит по цепи среди ветвей коренастого дуба, или как царь Кощей над златом чахнет. На моё счастье пошёл дождь, что позволило остаться дома. Ближе к вечеру, обессилено опустившись на пол, я включил телевизор и оставил телеканал, который обычно смотрят те, кто потерял пульт от телевизора или те, кого сиделка забыла перевернуть на другой бок. Собственно, смотрел я не в телевизор, а куда-то сквозь него. Именно с таким равнодушием ленивая осенняя муха разглядывает тусклую лампу в дальнем углу подъезда. Вот и мама вернулась!
— О, в моё отсутствие ты отпустил усы.
С лёгкой иронией сказала Кира, когда я помогал ей снимать влажный плащ. Посмотрев на себя в зеркало, висевшее тут же, в прихожей, я увидел, что действительно стал усатым, причём усы были разного цвета. Правый ус, густой, чёрный, тянулся обратным вектором вдоль губы и, пересекая щеку, сползал вниз к шее. Левый же ус, ярко-оранжевый, брал начало, как бы из ноздри, тут же делал зигзагообразную параболу вверх по лицу, а возле уха след его обрывался. Очевидно, всё это у меня отросло, когда мы пытались на кухне отыскать в нижних шкафчиках манную крупу для приготовления каши. Почему-то аккуратный, внимательный слон не заметил действия всех этих маленьких, ещё не очень ловких, зато очень быстрых ручек и ножек, бегающих вокруг него. Расположившийся в кресле у камина кот смотрел на меня с ласковым мудрым прищуром. Его спокойствие было родственником безразличия, но отнюдь не преступного безразличия людской толпы, а безразличия философского, которое следует приветствовать и даже поощрять, как единственно верный маршрут в сложном лабиринте взаимопонимания. Кира прошла в зал, обвела помещение понимающим взглядом, чуть-чуть наклонила голову и слегка покачала ей, словно в этот момент у неё в шее включилась пружина сочувствия. Я беспомощно улыбался.
На крыльце мы прощались. Принцессы мне вслед активно махали всем, что было у них в руках: сачком для бабочек, волшебной феей, потерявшей туфельку, и даже крылышком ангела, насильно откреплённым от новогоднего платья. Наполненный изнутри тихой счастливой грустью, я развернулся и не спеша побрёл к автомобилю. Вернувшись домой, лишённый всяких сил, я отправил своё тело в спальню, где без особых церемоний, почти не раздеваясь, уронил его на кровать и моментально заснул самым беспечным сном младенца.