Числа и идентичность. Главы 42-45

Часть Вторая.

Глава 42.

1. Для того, чтобы понять историческую роль Джона Брауна и его идейной позиции нам необходимо познакомиться с с динамикой смысловых парадигм идентичности на Юге и на Севере США в середине 19 века. В этой связи нам нужно ввести новое понятие контекстной (смысловой)модальности.

2. Контекстная модальность это специфический тип соотношения различных смысловых парадигм и контекстных факторов внутри контекстограммы, определяющий собой характер динамики идентичности в данном обществе.

3. В этой и следующих главах мы будем рассматривать две противоположных контекстных модальности: позиционную и транспозиционную. Для первой характерно преобладание местной и домашней замкнутости и социальной инерции (верхнее правое контекстное поле конкретных жизненных форм В), развитые структуры социальной иерархии, огромное влияние обычаев и традиций при сравнительно малой роли письменного законодательства в повседневной жизни. Для второй характерно интенсивное экономическое развитие, непрочность и частая смена социальных статусов и ролей, сравнительная открытость, большая роль индивидуальной инициативы и социальной мобильности и значительное влияние абстрактных норм (вернее левое контекстное поле принципов А)и идеалов и связанного с ними письменного законодательства.

4. Уже в начале 30х годов 19 века посетивший США в это время выдающийся французский социолог и историк Алексис де Токвиль предсказывая неизбежный по его мнению конфликт между двумя  частями страны по поводу рабства отмечал глубокие различия между типами идентичности на Севере и на Юге. Вот что он писал:

Когда прошло столетие с основания колоний внимание всех стал привлекать один чрезвычайный факт: население тех провинций где не было рабства росло в числе, зажиточости и благосостоянии быстрее чем те провинции, где оно было...Поток, который индейцы назвали Огайо или Прекрасная Река орошает одну из наиболее великолепных долин, где когда нибудь жил человек. На обоих берегах Огайо простирается холмистая местность, с почвой, которая является сокровищем для земледельцев, на обоих берегах здоровый воздух и умеренный климат...Между штатами только одно различие: Кентукки разрешает иметь рабов, Огайо рабство запрещает.

Итак путешественник, который плывет по Огайо до ее впадения в Миссисипи, плывет так сказать между свободой и рабством и может немедленно убедиться в том, что лучше для человечества.

На левом берегу реки население редкое; время от времени можно видеть отряд рабов, пробирающийся через полузаброшенные поля, первозданный лес появляется вновь и вновь: природа кажется живущей энергичной жизнью, в то время, как человек предается праздности.

На правом же берегу постоянный шум показывает что люди заняты работой, прекрасные поля покрывают землю, элегантные жилища свидетельствуют о вкусе и трудолюбии работников, со всех сторон свидетельства остатка, человек является зажиточным и довольным, он трудится...

На левом берегу Огайо труд связан с идеей рабства, на правом с благосостоянием и прогрессом, на одной стороне он унизителен, на другой почетен. На левом берегу белых работников не найдешь, поскольку они боятся уподобиться рабам...

На обоих берегах Огайо живут люди с предприимчивыми и энергичными по природе характерами, но эти общие характеристики получают различное употребление на разных сторонах.

Белый человек на правом берегу, будучи вынужден жить за счет собственных усилий, сделал достижение материального благосостояния главной целью своего существования.
...Его мучает стремление к богатству и в погоне за удачей он отважно следует каждому из открывающихся перед ним путей: он в равной степени готов превратиться в моряка, первопроходца, в ремесленника или в земледельца, встречая с неизменным постоянством труды и опасности, свойственные этим занятиям. Есть нечто героическое и чудесное в его находчивости и жадности к наживе.

Американец на левом берегу презирает не только сам труд, но также и деловые начинания в которых трудовое усилие является условием успеха. Проживая в праздности, он имеет и вкусы свойственные праздным людям. Деньги потеряли для него часть своей привлекательности. Он менее заинтересован в богатстве, чем в азартном возбуждении и удовольствиях и расходует в этом направлении энергию, которую его сосед использует на другие цели. Он страстно любит охоту и войну. Он получает удовольствие от наиболее трудных форм телесных упражнения. Он привык пользоваться оружием и с детства готов рисковать своей жизнью в поединке...Постоянное воздействие этих противоположных влияний...в конце концов привело к большому различия в коммерческих способностях между южанами и северянами. В настоящее время только Север имеет корабли, заводы, железные дороги и каналы.(Tocqueville 1969, 344-348).

Глава 43.

1. В предшествующей 42й главе мы познакомились с конкретным примером сосуществования двух противоположных контекстных модальностей в США первой половины 19 века: транспозиционной на Севере и позиционной на Юге. Как мы убедились, Токвилевское сравнение преобладающего типа идентичности в этих двух регионах более или менее соответствует обозначенным мной чертам каждой из этих модальностей. Но нам пока неясно насколько само Токвилевское описание соответствует исторической реальности.

2. Вот что можно сказать по этому поводу, не слишком влезая в детали, чтобы не уходить от основной линии нашего изложения. Хотя Токвиль безусловно упрощал сложную картину общественного развития, чтобы заострить и выделить наиболее важные, с его точки зрения положения, эти положения в основном отражают реальные различия между Севером и Югом.

3. Хотя большая часть белого населения на юге (три четверти или около того) рабов не имела,психология этих белых бедняков всё же складывалась под влиянием рабства и связанной с ним иерархической расовой привилегии, которая объединяла белую бедноту с использовавшим рабский труд фермерским средним классом (примерно 80 процентов рабов принадлежало небогатым фермером имевшим собственное хозяйство и вместе с рабами трудившимся на полях).Социальный статус рабочих и ремесленников был ниже чем на Севере, их политическое влияние было совсем невелико, тон в жизни южного общества задавала рабовладельческая аристократия.

4. К началу гражданской войны на Юге проживало 35 процентов американского населения, но там находилось только 15 процентов промышленности (это отставание Юга от Севера в области промышленности и транспорта Токвиль не без основания связывал с низким уровнем уважения к труду и к деловой активности в южном обществе).Вместе с тем роль денег и рынка в этом обществе с его ориентированной на экспорт хлопковой экономикой за счёт расцвета которой рабство на Юге вновь процветало, оставалась высокой.

5. Может быть лучше всего можно увидеть,насколько точно уловил Токвиль основную тональность южной идентичности, если сравнить его описание которое я цитировал в прошлой главе, с биографиями и высказываниями знаковых фигур Конфедерации рабовладельческих Южных штатов. Мы ограничимся здесь одной такой фигурой. Это пожалуй самый знаменитый из кавалерийских командиров армии Конфедерации генерал лейтенант Натан Бедфорд Форрест (1821/1877). Лихой наездник и рубака Форрест, который за время войны лично убил или тяжело ранил около 30 северян,получил от своих товарищей прозвище "волшебник седла".

6.Форрест был одним из 12 детей в семье кузнеца. Он не получил систематического образования,но (как и типичный южанин в описании Токвиля) рано привык обращаться с огнестрельным и холодным оружием и освоил искусство рукопашного боя. В 1845 г., когда Форресту было 24 года, братья Мэтлок и их помощники (всего 4 человека) напали на улице на его дядю и делового партнера Джонатана Форреста и нанесли ему смертельное ранение. Присоединившись к схватке молодой Натан Форрест из двуствольного пистолета застрелил двух из нападавших и ножом серьезно ранил двух других,вынудив их бежать с поля боя.

7. Плантатор и работорговец Форрест быстро сделался одним из самых богатых людей на Юге и принял активное участие в местной политике. С началом войны он добровольцем вступил в армию Конфедерации и вскоре стал командиром одного из кавалерийских полков, а затем кавалерийской бригады,дивизии,корпуса.Он неоднократно наносил северянам тяжелые поражения. Однажды он разбил и вынудил капитулировать посланное на борьбу с ним крупное соединие федеральной армии, по численности значительно превосходившее его собственные силы.

8. Знаменитый северный генерал Уильям Шерман в 1864 г.требовал любой ценой поймать и уничтожить Форреста и его людей. Тяжелым пятном на репутацию Форреста, который обычно неплохо обращался с военнопленными, легло убийство сотен черных и белых солдат армии Севера частями, находившимися под его командованием во время взятия Форта Пиллоу. Южане, разьяренные участием черных солдат (многие из которых были их бывшими рабами)в войне на стороне Севера,нередко убивали попавших к ним в плен афро-американцев на поле боя. До конца своих дней Форрест продолжал утверждать,что он невиновен в этом преступлении.Но даже если он не отдавал приказа об уничтожении пленных (мнения историков здесь расходятся), а расследование, проведенное по приказу генерала Шермана после войны, наличия такого приказа не подтвердило,он все же нес ответственность за поведение частей, находившихся под его командованием.

9. В конце войны Форрест категорически отверг предложения некоторых из своих товарищей продолжать борьбу и признал власть федерального правительства. Когда возникла угроза войны с Испанией он выразил готовность вновь поступить на военную службу в письме своему старому врагу Шерману, в то время командовавшему американской армией,на что тот откликнулся теплым письмом.

10. Вместе с тем в это время Форрест выступает против предоставления избирательных прав освобожденному от рабства черному населению Юга и становится одним из лидеров только что возникшего Ку Клукс Клана (ККК). Однако вскоре он отходит от руководства Ку Клукс Клана и перестает принимать участие в его деятельности.

11.В одном из своих выступлений этого периода он призвал своих слушателей почтить память павших солдат армии Севера, против которой он так успешно сражался. В 1875 г.(за два года до своей смерти)он шокировал своих расистски настроенных товарищей и сослуживцев речью на собрании афроамериканской ассоциации за расовое примирение, где он представил себя другом и защитником черного или по его выражению "цветного" населения Юга, и выступил за  политическое равноправие, сотрудничество, братство и примирение двух расовых групп.

12.В следующей 44й главе мы займемся контекстологическим анализом этих двух ключевых текстов Форреста с тем чтобы посмотреть, как выражены в них основные черты позиционной контекстной модальности.Это поможет нам затем сравнить южную и северную парадигмы идентичности, используя тексты и высказывания знаковых политических деятелей с обеих сторон этого противостояния.

Глава 44.

1. В предшествующей 43й главе я рассказал о биографии одного из лидеров рабовладельческого Юга в период Гражданской войны в США, генерал лейтенанта Натана Бедфорда Форреста. Теперь посмотрим на два ключевых текста Форреста, чтобы определить какие контекстные поля и линии задействованы(тематизированы) в этих исторических документах и насколько они соответствуют нашей позиционной модальности.

2. Прежде чем начать разбираться в этих документах нужно иметь в виду,что Форрест остается весьма популярной/одиозной и во многом противоречивой фигурой в самих США. Его статус как одного из наиболее талантливых генералов, его роль в гибели большей части защитников Форт Пиллоу и в спасении выжившей части гарнизона. его действия непосредственно после войны включая участие в ККК и роль в его временном роспуске, его религиозное обращение и усилия в последние годы жизни,направленные на примирение с Севером и преодоление межрасовых конфликтов, все это продолжает вызывать ожесточенные дебаты и подвергается различным интерпретациям.

3. Поскольку наша цель здесь не создание еще одной такой интерпретации а разработка нового понимания исторической динамики идентичности я ограничусь минимумом необходимых нам фактов (часть которых я вынесу в примечания к этой и следующей главе)и сосредоточусь на истолковании текстов Форреста,как индивидуального выразителя тенденций и моделей социального поведения свойственных господствовавшему в этот период на Юге типу идентичности.

4.Рассмотрим два текста Форреста которые нам нужны. Оба они отражают позицию Форреста в последние годы его жизни, когда он стремился с одной стороны к интеграции южного общества в восстановленную политическую систему федерального государства США, причем на условиях,которые бы соответствовали основным ценностям южного общества,а с другой стороны к внутренней интеграции самого южного общества за счет смягчения или даже преодоления межрасовых конфликтов с помощью реорганизации межрасовых отношений. При этом он хотел такой их реорганизации,которая бы все таки укладывалась в рамки все той же довоенной южной социальной традиции.

5. Первый документ это письмо,обращение (1875г.)Форреста, в котором он призывает ветеранов Конфедерации отмечать Memorial Day, федеральный праздник день памяти погибших в войнах, которые вела Америка. Недавно закончившаяся поражением Юга Гражданская война привела к сотням тысяч жертв (всего около 600000)с той и другой стороны и оставила длительное наследство горечи и недоверия между Югом и Севером.В этих условиях надо было уговорить ветеранов армий Юга вернуться к признанию символики федерального государства,армия которого победила их в результате длительного и кровопролитного конфликта, в котором (например от артиллерии генерала Шермана)серьезно пострадало и мирное население Юга. Форрест с его личным авторитетом среди южных ветеранов был одним из очень немногих людей, к голосу которых они могли бы прислушаться в этом вопросе.Ниже я привожу свой перевод выдержки из текста этого совместного с другим южным генералом обращения, опубликованного в газете Гальвестон Дэйли Ньюс 3 июня 1875 г. (с небольшими сокращениями),в этом письме он призывает почтить память погибших солдат федеральной армии.

Несмотря на то, что мы расходились с ними будучи их публичными врагами и находясь в войне с ними, мы должны признать, что они храбро сражались, защищая правительство, которое мы хотели разрушить, и которое сейчас является нашим правительством, было им для наших отцов и должно быть им для наших детей.Хотя наша любовь к этому правительству на некоторое время заменилась отчаянием, проистекающим из сознания наших попранных прав и неизбежным в битвах ожесточением, всё же наша любовь к свободному правительству, которое управляет справедливо, не погибла и должна быть сильной в сердцах храбрых людей, которые научились ценить благородные качества настоящего солдата.

Поэтому давайте присоединимся к их живым товарищам и возложим цветы на могилы этих мертвых солдат федеральной армии, перед всем американским народом, как мирное жервоприношение для нации, как свидетельство нашего уважения к их преданности своему долгу,и как дань благодарности от патриотов, которыми мы были всегда,великой Республике,и в честь флага, против которого мы сражались и под которым они пали, благородно защищая честь этого знамени (the honor of that flag). Наш долг чтить правительство (to honor the government)за которое они умерли,и если понадобится, сражаться за знамя, которое мы не смогли победить. (Forrest 1875a)

6. Слово честь (honor) здесь употребляется трижды:два раза как существительное и один раз как глагол. На первый взгляд казалось бы ничего необычного. Но  на самом деле для читателей этого письма такое употребление имело огромное значение, поскольку "честь" в это время была центральным символом идентичности для южного общества, и южной культуры, которая поэтому известна у историков, социологов и этнологов как "культура чести".

7. Текст знакового представителя южной парадигмы идентичности генерала Форреста в заканчивается троекратным упоминанием слова “честь” в связи с федеральным правительством и федеральным флагом, за честь которого сражались погибшие в войне против Юга солдаты федеральной армии. Употребление этого центрального для южной культуры слова/символа по отношению к северянам и федеральным властям означало признание их в известном смысле “своими”,то есть имеющими позитивное отношение к южной культуре чести. Ведь и сама война, особенно на Юге рассматривалась как “поединок чести”, расширенная версия дуэли, вокруг которой в первой половине 19 века и складывался неписанный (хотя в отношении таких ритуальных действий как дуэль в справочных пособиях, например в популярном дуэльном Кодексе Чести южного автора Джона Уилсона, о котором ниже) южный кодекс чести.

8. Сам этот кодекс чести был много шире и сложнее дуэли как таковой. Он охватывал практически все стороны жизни южного белого населения и в самом общем виде означал готовность защищать репутацию и ценности малой группы (Дом, семья, патриархальный род, малое местное общество), против любого, кто посмел их нарушить. Человек, не способный делать это или решивший не делать это, например потому, что это могло противоречить его собственным убеждениям и личной совести, карался позором и исключением из общества.

9. Здесь надо еще раз подчеркнуть, что речь шла не только и не столько о защите личной репутации в деревенском обществе, где все друг  друга знали (случай Евгения Онегина, когда он вопреки совести принял роковое решение о дуэли с Ленским) или в аристократическом обществе правила которого требовали дуэли с человеком, имя которого было связано со слухами, порочащими репутацию любимой женщины и ее мужа (случай самого Пушкина, которого Лермонтов в знаменитом стихотворении не случайно  назвал “невольник чести”), сколько о защите репутации самой малой группы, собственной семьи или местной общины или штата или Юга в целом. Такая репутация должна была быть патриоту Юга дороже не только собственной жизни, но и собственной совести, своих личных убеждений.

10. Вот пример из того же рабовладельческого штата Кентукки, о котором пишет Токвиль. Мальчик в школе застрелил школьного учителя, подвергшего его брата телесному наказанию, поскольку речь шла о чести его семьи. Суд Кентукки мальчика оправдал. По словам историка “ Южане предпочитали жить в физической близости от своих родственников и основой каждой общины была расширенная семья. Одним из интересных символов того, как южане были более привязаны к традиции и семейным интересам по сравнению с северянами являются различные семейные обычаи наименования в обоих регионах. Так например в начале 1800х только 10 процентов мальчиков в типичной общине штата Массачусеттс (Север США ЛБ) получали несемейные имена, а к началу Гражданской войны уже 30 процентов. В то же время Бертрам Уайет Браун (известный современный историк южной культуры чести ЛБ) сообщает, что еще в 1940 г сельский социолог в Кентукки “обнаружил, что только 5 процентов мужчин имели имена, не связанные с первыми и средними именами их традиционной семьи” (McKay 2012)

11. В этом обществе неписанный закон, то есть обычай ( ориентация на контекстное поле В, то есть идеально конкретные жизненные формы в виде примеров “правильного” поведения родственников и уважаемых членов общины) имел несравненно большее значение, чем писанное законодательство (абстрактные принципы права и справедливости, т. е. контекстное поле А) на Юге категорически запрещавшее повсеместные дуэли и предписывавшее суровые наказания для их участников, или даже религиозные заповеди.

12. Вот как обьясняет и оправдывает это положение вещей Джон Уилсон, автор популярного и много раз переиздававшегося южного дуэльного кода Кодекс Чести (я цитирую и перевожу этот отрывок по последнему, опубликованному перед Гражданской войной изданию 1858)

Если подавленная страна имеет право обратиться к оружию для защиты своей свободы и счастья своего народа, то нет такого аргумента в поддержку такого поведения, который нельзя было бы в равной степени применить к индивидам. Как много бывает случаев, которые можно перечислить, когда нет суда, который бы справедливо судил бы глубокие обиды, нанесенные подавленному индивиду. Если нужно подчинить его оскорблениям и бесславию, где никакая власть не могла бы защитить его от последствий такого бесславия, тогда, как мне представляется основной закон природы, закон самосохранения, указывает на единственное средство от такого положения. История всей живой природы обнаруживает решительное сопротивление всем нарушениям естественных прав, по истие могу сказать что даже неодушевленная природа также обнаруживает постоянную борьбу за первенство. Растения одного рода,также как и деревья не останавливают своего энергичного роста поскольку они затеняют своих единородных соседей, но напротив процветают, когда более слабые и деликатные приходят в упадок и умирают. Разные виды находятся в постоянной войне друг с другом” (Wilson 1858, 4-5).

13. Здесь как и у древнегреческих софистов Афин эпохи Перикла, (а позднее, как мы увидим у Маркса, Ницше и социал дарвинистов) реальность фюсис природы/Жизни (контекстное поле В) противопоставляется писаному человеческому праву номос (А). Конкретное бытие семьи и общины т. е. Дома (контекстное поле инсайдеров/ “мы” G) здесь ориентируется на эту поляризацию по верхней горизонтальной сигнификативной линии АВ между сильной природой В и бессильным искусственным условным человечским законом А, чтобы тем самым оправдать параллельную ей поляризацию по центральной коммуникативной линии GE между “своими” G и “чужими” E.
 
14. Такая поляризация между “своими” и “чужими” в южном обществе была очень сильна. По словам авторов современного американского популярного обзора истории понятия чести на Юге (McKay 2012) “В то время как и на Севере и на Юге воспринимали войну, как дело чести, мотивы, которые вдохновляли людей идти на войну сильно различались. На Севере добровольцы вступали в армию ради более абстрактных идеалов, таких как свобода, равенство, демократия и единство страны. На Юге, люди брались за свои ружья, чтобы защитить нечто более конкретное: свой очаг и дом, свои семьи и образ жизни. Их мотивация коренилась в их глубокой преданности людям и родным местам” (McKay 2012). Интересно, как сами авторы, которые разумеется никак не знакомы с испольуемой нами матрицей, здесь выделяют различие в мотивации как следствие различной контекстной ориентации идентичности (контекстное поле абстрактных принципов А на Севере контекстное поле конкретных жизненных форм В на Юге).

15. Но почему тогда и каким образом “честь” и “честь флага” (также, как и на Юге,хотя и в другом смысле ), явно относящаяся к контекстному полю В попала и в северную конфигурацию идентичности, тем самым дав право генералу Форресту говорить о героизме и чести северян? Дело в том что в составе северной конфигурации идентичности имелись парадигмы, включающие и контекстное поле В и всю “южную” идиографическую линию СВ, соединяющую личность С с этими формами В. О том какая именно парадигма идентичности была здесь задействована мы поговорим через несколько глав, когда перейдем к анализу идентичности на Севере, а пока вернемся к Югу.

16. Итак в Гражданской войне для южан речь шла о защите их семей и общин, вопрос о рабстве южане считали вторичным. В 1860 г. Уильям Йенси в своей речи на конференции демократической партии в Чарльстоне говорил: “ Нарушена наша собственность, речь идет о наших учреждениях (по видимому имеется в виду рабство ЛБ), речь идет о мире, который разрушается, речь идет о нашей чести,о чести детей, семей, жизни, обо всем” (цит. McKay 2012).Среди них имелось кстати немало противников рабства и отделения, которые теперь должны были выбирать между личной совестью/убеждениями и защитой “своих”, патриотизмом на службе неправого дела. И многие (хотя далеко не все) в этих обстоятельствах выбирали патриотизм. Издатель Бенжамин Перри из рабовладельческой Южной Каролины в 1860 г. накануне войны обьявил своим соотечественникам: “Вы все отправляетесь к дьяволу и я тоже пойду с вами. Честь и патриотизм требуют от меня защищать свой Штат, прав он или нет” (Boorstin 1965, 216)

17. Наиболее драматическим примером такого поведения является случай командующего армией Конфедерации генерала Роберта Ли. После 32 лет безупречной службы южанин (как и значительное большинство офицеров американской армии) Ли пользовался большим авторитетом в армии и в стране. В этих условиях Линкольн, знавший о том что Ли был противником отделения и критиком рабства, которое он считал “моральным и политическим злом” , предложил ему принять на себя командование армией Севера. Дилемма была мучительной для Ли, незадолго до начала войны он признался в этом сам: “Я не хочу жить ни под каким другим правительством, и нет такой жертвы на которую я не готов пойти ради сохранения Союза, кроме одной только чести” (цит McKay 2012).

18. В результате своего патриотизма “чести” Ли возглавил защиту дела, которое он в принципе не одобрял и в правоту которого он не верил. Его собственная семья раскололась, и многие его близкие родственники сражались на стороне северян. В конце своей жизни Роберт Ли, в качестве подполковника федеральной армии командовавший подразделением морской пехоты, которое нанесло поражение отряду Джона Брауна в Харперс Ферри и считавший Брауна опасным фанатиком, однажды высказался в том смысле, что отмена рабства была может быть единственным серьезным основанием для массовой потери жизни и собственности, которая произошла в ходе Гражданской войны (на территории поместья Ли ненавидевшие его северяне устроили известное Арлингтонское кладбище для захоронения погибших солдат). В каких же отношениях находился Южный Кодекс Чести и южное рабство?

Глава 45.

1. В 1837 г. ведущий южный политик и идеолог южной идентичности Джон Калхун произнес свою известную речь в защиту рабовладения, как "позитивного блага", положив тем самым начало новой, наступательной концепции рабства (прежние защитники рабства в основном рассматривали его, как оправданное обстоятельствами необходимое зло, именно такой традиционной южной точки зрения продолжал придерживаться в 1850х годах Ли, который считал рабство временной и вынужденной необходимостью, но еще до Гражданской войны освободил собственных рабов, по-видимому потому что считал что рабовладение наносит вред личности рабовладельца, он однажды писал об этом в письме жене. Кстати говоря до этого Ли был довольно жестоким хозяином). Ниже я привожу несколько наиболее интересных фрагментов из этого ключевого текста, легшего в основу идеологической мобилизации позиционного рабовладельческого Юга, которая определила собой противостояние с транспозиционным Севером, где с начала 30х годов ширилось влияние аболиционистской пропаганды за отмену рабства. Это противостояние в конечном счете и привело к Гражданской войне между Севером и Югом (1861/1865).

Особое учреждение Юга (южное рабство в то время официально именовалось особым учреждением peculiar institution ЛБ)от поддержания которого зависит само существование рабовладельческих Штатов, провозглашается грешным и ненавистным в глазах Бога и людей и все это чтобы опорочить нас в глазах всего мира и провозгласить крестовый поход против нас и наших учреждений…

Я не принадлежу к школе, которая считает, что агрессию нужно встречать уступками…Мы должны встретить врага на границе с тем, чтобы удержать свои позиции при любых обстоятельствах…Большая часть Северных штатов верят, что рабство это грех и считали бы долгом совести упразднить его, если бы они чувствовали себя в какой либо мере ответственными за его продолжение…Согласно необходимому течению событий, если их оставить такими, какие они есть, мы должны в конце концов стать двумя народами. При смертельной ненависти, которая должна возникнуть между двумя частями страны, если позволить нынешним причинным факторам продолжать свое бесконтрольное действие, продолжать существовать в рамках единой политической системы станет невозможным…

Я полагаю, что при нынешнем состоянии цивилизации там, где две расы разного происхождения и различающиеся цветом кожи и другими физическими признаками, а также в интеллектуальном отношении,живут рядом друг с другом,отношения между этими двумя расами, существующие сейчас в рабовладельческих штатах,не только не являются злом, но оказываются благом, позитивным благом.Я считаю, что могу свободно говорить о предмете, с которым связаны честь и интересы тех, кого я представляю.Я считаю, что никогда в истории не существовало богатого и цивилизованного общества в котором одна часть общества не жила бы за счет труда другой.Каким бы обширным и общим не было такое утверждение,оно полностью подтверждается историей. В данном случае это было бы не уместно, но при необходимости было бы нетрудно выявить различные способы, с помощью которых богатство всех цивилизованных обществ распределяется столь неравным образом и показать какими средствами достигается то, что столь малая часть богатства достается тем, кто производит его своим трудом и столь большая часть этого богатства оказывается в распоряжении непроизводительных классов.

Эти способы почти неисчислимы, от грубой силы и суеверий древности до тонких и искусных налоговых ухищрений нового времени. Я вполне могу обратиться к сравнению между ними и тем более прямым,простым и патриархальным способом (more direct, simple and patriarchal mode)с помощью которого у нас европеец распоряжается трудом африканской расы. Поистине я могу сказать, что мало стран, где доля работника была бы столь велика, и от него требовали бы столь немногого или где более доброе внимание окружало бы его при болезни и старости. Сравните его положение с обитателями домов для бедных в более цивилизованных частях Европы. Посмотрите с одной стороны на больного, старого и слабого раба в кругу семьи и друзей, окруженного доброй попечительной заботой его хозяйки и хозяина и сравните его с другой стороны с несчастным и отчаянным положением нищего в доме для бедных.

Но я не буду обсуждать эту сторону проблемы, а обращусь к политике, и здесь я бесстрашно утверждаю, что существующие отношения между двумя расами на Юге, против которых ведут войну эти слепые фанатики,представляют собой наиболее прочное и долговременное основание, на котором можно построить свободные и стабильные политические учреждения.Бесполезно скрывать этот факт.В настоящее время существует и на высшей стадии богатства и цивилизации всегда существовал конфликт между трудом и капиталом. Состояние общества на Юге избавляет нас от беспорядков и опасностей, проистекающих из этого конфликта.Это обьясняет почему в политическом отношении положение рабовладельческих штатов оказывается намного более устойчивым и спокойным, чем на Севере. Преимущества первых в этом отношении будет все более явным,если они сущмеют избежать вмешательства извне, по мере того как численность населения страны и ее богатство будет возрастать. (Calhoun, 1837)

2. В этой речи можно обнаружить идеал патриархального домашнего проксимономного CBH рабства с его упором на вертикальные социальные связи, и межрасовую близость. С этим идеалом связано пожелание Форреста о большем сближении рас, как мы увидим в следующих главах это пожелание опиралось на прошлый опыт: социальная стратегия белого Юга в позднерабовладельческую  эпоху в отличие от более поздней политики расовой сегрегации ориентировалась в первую очередь не на разделение белого и черного населения, а на их сближение но в рамках того же вертикального отношения.Этот идеал патриархально семейного рабства подчеркивающий взаимную лояльность раба и рабовладельца,хорошо вписывался в другие аспекты господствующей на Юге позиционной контекстной модальности с ее замкнутостью  (боязнь вмешательства извне)и малоподвижностью. Эту позиционную модальность Юга Калхун сознательно противопоставляет, как более устойчивую и гармоничную транспозиционному, быстро развивающемуся индустриальному Северу с его нарастающими социальными противоречиями между трудом и капиталом, о опасности которых Калхун здесь размышляет задолго до  появления марксизма на европейской идеологической сцене (Маркс и Энгельс в это время еще студенты, они опубликуют свои первые работы через несколько лет). Действительно  рабство носило домашний характер и в силу этого социальное движение рабов было затруднено (хотя возможно, как показало  вспыхнувший в Виргинии в 1831 г. бунт Ната Тернера и близкие к нему по времени восстания рабов на островах Карибского бассейна, находившихся под английским управлением).

3. Кроме того бедное белое население поддерживало белые элиты в силу расовой солидарности перед лицом общей опасности восстания рабов,расовые противоречия заглушали социальные, таким образом обеспечивалась та политическая стабильность Юга, на которую здесь ссылается Калхун. Эта стратегия элит на Юге была выработана еще в колониальную эпоху, после восстания Натаниэля Бэкона (1670), когда белые бедняки в последний раз выступили против элит вместе с черными рабами. Распространение расизма и перманентное порабощение чернокожего населения было сознательно использовано элитами для изоляции этих двух групп бедного населения друг от друга. Стратегия разделения и властвования путем культивирования межрасовых противоречий, как отдушины для противоречий социальных впоследствии не раз спасала американские элиты от классовых войн.

4. Парадигма групповой чести тимономика (от греческого тиме честь) ВGH (где В это верхнее правое контекстное поле совершенных жизненных форм традиции, G это среднее правое контекстное поле инсайдеров "своих", а Н нижнее среднее контекстное поле ценностей Н) тесно связана с парадигмой патриархальной домашности проксимономикой ВНС, она входит в ее обьем, то есть является частью проксимономной контекстной группы. У тимономики с проксимономикой есть общая сторона-полувертикальная дифференциальная диагональ ВН, связывающая контекстное поле совершенных форм В с контекстным полем ценностей Н, вдоль этой диагонали расположена жесткая иерархическая лестница социальных статусов, которую детально описывают современники, южные социологи середины 19 века в своих работах.

5. Но наряду с проксимономикой и тимономикой та же дифференциальная диагональ ВН в сочетании с формативной диагональю ВD (в ее нисходящем векторном прочтении) задает более публичную, более рыночно (присутствие всей нижней репрезентационной горизонтали DC, соединяющей автономную личность С, как независимого частного собственника, продавца и покупателя с нижним левым контекстным полем
рынка D )ориентированную парадигму морфономики ВDC.

6. Рыночная глобализация середины 19 века, связанная со взлетом мирового спроса на хлопок и хлопковые ткани, произведенные на текстильных фабриках Европы (прежде всего Англии и американского Севера )завалила южных плантаторов деньгами, вырученными от продажи хлопка с их плантаций. Резко вырос спрос на рабский труд и цены на рабов и все это привело к кризису патриархального проксимономного южного рабовладения, в котором хозяйская жестокость, произвол и жажда наживы порой все-таки ограничивались южным кодексом чести, предписывавшим хозяевам заботиться о своих рабах и хотя бы в некоторой степени учитывать элементарные нравственные нормы по отношению к ним, что в любом случае было необходимо изза близких личных отношений между рабами и проксимономными рабовладельцами.

7. Как раз в то время когда Калхун в своей защите рабства идеализировал проксимономное рабство, южноe общество начало свой дрейф от проксимономики к морфономике, как новой смысловой доминанте. Раб в рамках морфономики мог рассматриваться уже не как своего рода личность и уникальная незаменимая ценность Н(верный старый слуга, черная кормилица и кухарка, любимая наложница, кучер, плотник и т.д.), а как простой трудовой ресурс D и возможность извлечения дополнительной денежной прибыли за счёт перепродажи. В следующей главе на материале репортажей Олмстеда мы познакомимся с тем, как конкретно происходил этот процесс смещения смысловых акцентов и приоритетов в сторону морфономики.