Про сгоревшую девочку

(Ориент хауз)
"...За несколько недель до приезда императорской делегации министерство образования в Константинополе распорядилось, чтобы девочки из мусульманской школы (директором которой была я) преподнесли императрице подарок выполненный собственными руками. Единственное, что можно было успеть изготовить к столь сжатому сроку, был настенный вышитый ковер с турецким гербом, который заказали ранее и он уже был почти готов. Его должна была вручить одна из девочек в день и час назначенный самой императрицей. Я не представляла себе заранее с какими трудностями мне придется столкнуться выбирая девочку, которая бы вручила подарок императрице. Никто из родителей не дал согласие на то, чтобы их дочь преподнесла подарок. Все опасались "дурного глаза". "Дурной глаз" это глаз завистников, "если на девочку будут смотреть глаза завистников, то это принесет несчастье" так они полагали.
В последний момент Исмаил Бей, который не хотел, чтобы его дочь вручала подарок по совсем другим причинам, сказал: "Я не верю в сглаз. Ты можешь послать Рауду с подарком". Его дочь Рауда была очаровательной девочкой восьми лет. Она преподнесла подарок императрице, которая в обмен вручила ей изумрудную заколку в форме прусского орла и коробку со сладостями.
Я уже писала о том, что вечерами дома были освещены по случаю приезда представителей императорской семьи. Поскольку, в то время электричества на Святой земле еще не было, для освещения служили маленькие фонарики подвешенные на крючках внутри которых были свечи. В поздние послеполуденные часы этого же дня слуга Исмаил Бея зажег светильники на крыше его дома. Рауда поднялась наверх, чтобы понаблюдать за его работой. Она была в тонком муслиновом платье в том самом, в котором она ходила вручать подарок императрице. Неожиданно ее платье загорелось. В тот момент я случайно находилась у них дома и беседовала с женой Исмаил Бея госпожой (Сит) Фатимой. Вдруг мы обе услышали крики. Мы взбежали наверх по ступеням и увидели, что Рауда охвачена пламенем. Я повалила ее на землю и завернула в маленький ковер. Огонь потух, но случившегося уже не возможно было вернуть. Все тело Рауды обгорело. Врачи были беспомощны. Оставалось только желать, чтобы ее страдания быстрее окончились. Я просидела возле ее постели всю ночь. Император прислал своего личного врача, но он тоже ничем не мог помочь. К рассвету ее не стало. Когда моя мать пришла выразить соболезнования Исмаилу Бею и его жене, Исмаил Бей сказал ей: "Никогда не говори больше, что сглаза не существует. Теперь я знаю, что он есть ".
Берта Спаффорд "Наш Иерусалим"