1924 Летаргия

 Белые стены. Капельки воды сочатся из прорванной трубы и попадают мне на лицо. Мерзко. Ужасно. Я не могу открыть глаза, слишком сложно. В этом помещении настолько ярко, что если я и открою глаза, то в миг потеряю зрение. Холод пробирает до мурашек в теле, мне сложно согреться. Я сворачиваюсь калачиком, но даже это мне не помогает. Мои губы сухие, мне сложно говорить, но я пытаюсь. Ничего непонятно. "Здесь кто-то есть"? – спрашиваю я. Но мне никто не отвечает. Я слышу, как что-то пробегает мимо меня. Похоже, это мелкие крысы, насекомые. Я определяю, что здесь есть маленькая дырка, откуда и приходят нежданные гости. Я валяюсь на промозглом полу. Моё тело настолько замерзло, что я не чувствую пальцев. Я пробую сделать какие-нибудь движения, медленно, чтобы ничего не сломать. "Господи, как здесь холодно!" – хочется мне закричать, но сухость во рту не позволяет. Мое горло основательно простыло, едва ли я могу орать, тогда я точно порву связки. Что хуже? Потерять зрение или лишиться голоса? Я вспоминаю: у меня всегда был прекрасный голос. Я проходил два года в музыкальную школу, участвовал в музыкальном ансамбле. Затем мои воспоминания обрываются.. Где-то негромко играет фортепиано. Красиво. Высокие ноты постепенно сменяются низкими, затем наоборот. Я узнаю мелодию, но где я мог её слышать? Кто я такой? И где я нахожусь? – странные вопросы лезут в мою голову случайно, стреляют как из автомата. Я пытаюсь раскрыть глаза. Свет всё ещё яркий, но я привыкаю к нему. Второй мой глаз подрагивает от боли, теплые слезы стекают по моей щеке, затем разбиваются об холодный пол. "Разбиваются, как моя жизнь" – думаю я. И вправду... У меня никогда не было жизни, ни счастливой, ни ужасной, ни хорошей или плохой. Я словно и не существовал. "А кто бы мог доказать моё существование?"  Теперь я могу осмотреть это помещение. Белая комната, ни окон, ни решеток, внизу маленькая дырка. Тараканы, муравьи, крыса, такая маленькая, и такая беззащитная. Она против всего мира, как и я, только мы очень разные. Мир разобьет её жизнь, уничтожит всё, чего она так хотела. А всё, что она хочет, это жить, выживать, и возможно, быть счастливой. Крыса осторожно подбежала ко мне, утирая свои усики. Я нагнулся к этой малютке и погладил её по её серой шерсти.

– Как ты здесь? – спрашиваю я её.

Она смотрит на меня выразительными глазами, но не отвечает. Вытерев усики, она замечает ползущего рядом таракана. Быстро схватывает его и пожирает. Я наблюдаю на эту сцену, но тошнота не подступает к горлу. Интересно, сколько я не ел?  А музыка продолжает играть. "Странно" – возникает мысль. Здесь нет окон, здесь одни стены, толстая металлическая дверь, с одним только окошком. Я схватываюсь за живот – хочется есть. Я вытягиваю руки и смотрю на них. – ногтей, похоже нет, возможно я грыз их, когда был во сне. Я не помню.. я многое забыл. Мои кулаки в крови.. Может,я бил по стенам, или бил кого-то? Я пытаюсь проглотить слюну, и в это время мое больное горло дает о себе знать. Я напрягаюсь от боли, слезы опять капают. Как будто опухоль или камень застряли в моем горле. Я продолжаю слышать эту восхитительную музыку, но не могу понять почему.

Я подхожу к стальной двери и пытаюсь коснуться ручки. Она горячая. Я быстро отдергиваю руку и пытаюсь тереть её о белую одежду, правда так бы я это не назвал. Что на мне? Белое... Всё белое! Как я ещё не сошел с ума?

Значит, дверь мне не открыть. Я это понимаю. Желудок стал ныть сильнее. Я оборачиваюсь и вижу, как крыса лежит мертвой. Она превратилась в нечто похожее на камень, просто застыла. Муравьи бегают по ней, мухи заползают ей в глаза, рот, чтобы там отложить свои яйца. Я подбегаю к крысе и отгоняю всех насекомых проч. Они расползаются по сторонам. Я подсел к крысе и закрыл ей глаза. "Покойся с миром, дружище".  Мне некуда её спрятать, да и я понимаю, что её сожрут, как только я отвернусь.  Я ухожу вдаль комнаты, а трупоеды вновь возвращаются и продолжают пиршествовать.  Для них я слишком страшный, хотя я так и не могу понять, сколько я здесь пролежал.

Пытаюсь вспомнить, почему я здесь, кто я такой...

Я ложусь на пол. Он уже не кажется таким холодным. От постоянной ходьбы, движений, раздумий, – мне стало хорошо. Я лег на пол и закрыл глаза. Свет остался таким же ярким, но ламп я не видел на потолке.

Я засыпаю и мне видится прекрасный сон. Женщина в белом и длинном платье стоит напротив меня. Она касается моих щёк и улыбается мне. Она настолько прекрасна и безупречна, что я говорю ей это.

– Вы... вы так прекрасны. Вы кажется ангел? – спрашиваю я её, когда замечаю огромные крылья на спине.

Она кивает.

– И.. и они настоящие? – продолжаю я допрос.

Она опять кивнула.

Она расправила свои крылья, чтобы мне виделось лучше. Я осторожно тяну руку к крыльям и глажу их.

– Такие теплые...

Она берёт меня и притягивает к себе. Я упираюсь своим лицом ей в грудь и она закрывает меня своими крыльями. Она поёт мне колыбельную.. Я только сейчас услышал её голос. Такой высокий, такой прекрасный. Мне не хотелось спать. Я хотел слушать этот голос вечно.

Спи, сокровище моё,
Ты такой богатый:
Всё твоё, всё твоё –
Звёзды и закаты!
Завтра солнышко проснётся...

Я пытаюсь из за всех сил удержать свои веки, но они не подчиняются. Словно, став независимыми, они закрываются, и моему взору предстает тьма, такая же прекрасная, но холодная и тревожная. А потом я будто проваливаюсь в сон, отдаленна слыша её пение..

Чтобы завтра рано встать
Солнышку навстречу,
Надо спать, крепко спать..

Надо спать, крепко спать...

Спи, моё солнышко, спи, и завтра ты родишься заново..

Я просыпаюсь на поляне. Медленно поднимаясь, я отдаленно слышу чей-то плачь, главным образом, плачь ребёнка. Он отдается эхом по всей поляне, в моей голове. Странное место покрытое пеленой загадок и мрака, оно завлекает меня своей загадочностью и красотой. Деревья будто ожили. Они показывают своими ветками мне путь, а луна освещает дорогу. Она словно тоже пробудилась и своим лучом улыбнулась мне. Звезды же остались безмолвны. Я не помню дня, чтобы звезды показали, что они живут – они всегда пугали меня.

Я держу руку на своем предплечье и шагаю вперед, куда меня направляет лес, детский плач. У меня сильно болит предплечье, может я где-то ударился? Мимо меня вдруг пробегает ребенок, в виде... призрака? Он сильно напомнил мне себя в детстве. Такие же черты лица.. Я влекомый этим голосом и призраком, усилил шаг, направляясь к ним.

Этот призрак приводит меня к обрыву. Он долго стоит и смотрит на меня, а потом орет так сильно и пронзительно, что я обеими руками хватаюсь за уши, вспышка новой боли в предплечье заставляет меня орать, я спотыкаюсь об камень и падаю вниз..

Я падаю на кровать, моя голова касается теплой подушки, яркий свет пробивается через окно, что-то вкусное исходит снизу, то ли с вверху, мне непонятно.. В комнату вдруг заходит полная женщина. У неё такое красивое лицо и длинные ноги. Её голос мне знаком. Где-то я уже его слышал. Она закрывает окно шторами и включает свет.

– Ты уже проснулся, Ронни?

Ронни... Это моё имя?

Я ей киваю. Она стягивает с меня одеяло и просит одеться. Я обнаруживаю, что полностью голый. Когда я одеваюсь, она поворачивается ко мне и говорит, чтобы я спускался. А потом вдруг исчезает.. Как воздух..

Я чувствую страх, тошнота подступает к горлу. Вспышка боли отражается. Мне словно прошлись катаной по нему.

Я поднимаюсь, открываю шторы, и вдруг обнаруживаю себя, уже более взрослого, валяющегося на белом полу. Труп крысы валяется рядом с этим человеком. В комнату заходят неизвестные люди,я не вижу их лиц, словно их закрывает цензура. Они поднимают человека и уносят, а крыса остается одна, одинока в своей жизни, одинока и в своей смерти. Я поворачиваюсь назад и вижу перед собой ангела. Она манит меня своим телом и крыльями..

– Пойдем, – говорит она мне.

Я следую..